Я ради тебя... /Трансгены

Говорить с Арсом о том, что произошло, было бесполезно. Тайшелл прекрасно понимал, что брат ощущает себя правым во всем, и считает Менгира слабым человечком, готовым вытерпеть любое унижение и вернуться. Однако считал себя большим знатоком душ, чем психованный братец, и сумел разглядеть под флером слабой личины – простую человеческую заботу старшего о младшем. И, как бы это глупо не звучало, но Менг позволял так с собой поступать, веря в то, что Арсаниша можно переделать, смягчить, и научить человечности, коей их с таким мастерством лишали на Санните. Тай не был уверен в том, что Менгир послушается его и обдумает все. Даже у человеческого сердца есть предел пониманию. А Арс явно перестарался. Но надежда на это все же оставалась. Да и подкрепить ее стоило... - Девран, ты можешь попросить службу контроля – не выпускать Менга с планеты? – едва войдя в зал, спросил он. - Есть вероятность, что человек собирается улететь? – Лериан нахмурился. Он уже успел узнать о том, кто такой Менгир. Что память бывшего наперсника Илана содержит информацию, которую нужно извлечь. Но всегда проще это сделать, когда отдают ее добровольно. Если взламывать разум, есть вероятность убить сканируемого. Да и получить в этом случае удается едва ли треть, да и то, самых ярких воспоминаний. - Все зависит от того, насколько он привязан к Арсу, - Тайшелл зло посмотрел на брата. - И... – Лериан совсем не по-императорски, потянулся, удобно устроившись в объятиях Деврана. Что странно, его совсем не смущала нагота, скрытая лишь одним полотенцем, – от того, насколько твой брат жесток. Ведь он же предложил заняться медленным убийством моего тела, в надежде, что Эртаис проснется. - Или – привязкой, - Арс хмурился. – Я понимаю, что императору как-то не пристало облагораживать неизвестного человека, даже будь он трансгеном, но после того, как просмотрел его информационный кокон – уверен в том, что это – единственная возможность. Девран, не будешь ли ты так любезен, показать данные о Саръене. А точнее, события произошедшие там недавно. - И что такого интересного на этой планете? - Увидите... – Арс наблюдал за выражениями лиц Лериана и Деврана, просматривающих сводку. – Не хочу хвастаться, но это моя работа. На то, чтобы уничтожить этот город – мне потребовались сутки. Да и то, только потому что много времени ушло на передвижение. Как вы думаете, сколько потребуется времени профессиональному менталисту, с изначальными инстинктами, чтобы уничтожить планету? - Тайшелл уже говорил об этом, - Аллериан поморщился. – И я все прекрасно понимаю... Судьба империи в моих руках и так далее... И вы, двое, как упоминание о том, что убив его – я навлеку на империю еще большую беду. Если бы можно было как-то перебросить его привязку ко мне на кого-нибудь другого... - Значит судьбу подданных, в отличие от вашей, можно принести в жертву на благо империи, - зло фыркнул Арс. – Только, увы, такого сделать не может никто, кроме самого Эртаиса. А он – в коме. - А вывести его могу только я, - терпеливо закончил Лериан. – А у меня не хватает мужества, чтобы соединить свою судьбу с судьбой трансгена, оставив империю без наследника… - Видите ли, мой император... – Тайшелл, ощущал некую горечь от своих слов, понимая, что обманывает не только себя, но и всех остальных. – Если вы готовы пожертвовать чьим-то благополучием, тогда вам нужно отыскать – чьим именно. Найдите того миори, который сходен с вами по силе, в чьих жилах течет императорская кровь, и кто окажется настолько силен, чтобы перебить привязку Эртаиса к вам, взяв на себя ответственность полного единения. В этом случае наших с Арсом сил хватит, чтобы удержать Эрта от безумия, пока будет проходить данная процедура. А потом мы все покинем Эхмину. И надеюсь, вы более о нас никогда не услышите. - То есть, войди с ним в контакт и образумь, предоставив право выбора, - жестко оборвал Арс. – Умереть или остаться с кем-то другим. В случае если Эрт сам пожелает смерти – ни я, ни Тай не будем мстить. Выбор одного из нас – это закон. Выбор же, сделанный за нас – требует вмешательства. А если быть более точным – никому и никогда я не дам убить своего брата. Но противиться его желаниям – не собираюсь. Все ясно? Тогда, думаю, следует заняться делом. Время поджимает. Лериан думал. За всю свою жизнь он никогда не прибегал к такому извращенному предательству, которое сейчас требовала от него Империя. Нет, предать тех, кто сам жил ложью – не составляло труда. В этом была какая-то мерзостная правда – бить всех их же оружием. Но Эртаис, мальчик, который на уровне подсознания, был предан ему, который защищал, даже будучи почти полностью лишен разума... На такое идти еще не приходилось. И это очерняло в собственных глазах, перечеркивая то светлое и хорошее, чего он сумел добиться от империи. Да еще и мальчишки... Не смотря на то, что парни были трансгенами, никто не отменял их возраста. Их молодости и яркости. Чего только стоило решение – дать брату, тем более – любимому брату, а Лер ощущал эмоции и чувства Тая и Арса очень хорошо – возможность самостоятельного выбора: умереть или стать законным придатком того, кто никогда не будет дорог, как он. Многое приходилось скрывать даже от тех, кто был близок. Даже Девран не знал, что слабая ментальная связь все еще держится между ним и Эртом, позволяя считывать эмоции парня. И Лериан прекрасно понимал, что в любом случае обрекает мальчика на мучения. Были прецеденты разрыва подобных связей. И ни один результат полностью не удовлетворял. Хотя... опыты ведь проводились с миори, прирожденными менталистами, живущими больше духом, нежели телом. И возможно, что для человечка такой разрыв будет менее болезненным. Но все это надо было увидеть. Прочувствовать. А такое можно было сделать только во время слияния. Старший Император прекрасно осознавал, что попросту боится такого единения. И потому, что оно может сорвать все поверхностные блоки, высвободив наружу его истинную сущность... И потому, что императору попросту не простят низменных чувств, направленных на человечка. Существо чуждой расы. Не будь он императором, можно было бы отринуть все условности и спокойно принять мальчишку, разделив с ним свою жизнь. И разум, и дух – все тянулось к парнишке, так внезапно ставшим ему небезразличным. И даже долг перед империей показался проклятием. А желание пойти вопреки законам казалось не только заманчивым, но и единственно правильным. Однако годы правления сделали его не только прагматичным и уравновешенным, но и наложили свой отпечаток, заставляя все личные желания и эмоции загонять как можно дальше. Общество позволило некоторые исключения из правил, например такие, как связь с миори своего положения, даже если эта связь будет с тем, кто одного с ним пола. В чем-то это даже приветствовалось. Ведь таким путем невозможно было получить ребенка. Поэтому Лериан и не скрывал своей связи с братом... Эфемерной связи, в которой все заканчивалось поцелуями и ласками на виду. Это к тому же, стало настолько привычным и неотделимым что, даже оставшись в одиночестве они позволяли себе не совсем братские объятия, при этом не испытывая друг к другу никакого влечения. У Деврана был любимцем мальчик, из старших учеников Лериана, который, в свое время, должен был переехать жить к своему возлюбленному, став его неотъемлемой частью. Сам же Лериан умело подавлял требования тела, используя силу желания, как некий дополнительный стимул к развитию собственных способностей. Тем большим откровением для него стали чувства, возникшие к мальчику, признавшему его своим ниррэ. И отринуть эту связь казалось кощунством... но так было правильнее для империи. С этими мыслями Аллериан и шел по коридору, в сопровождении двух трансгенов. Желание завершить все, как можно скорее – заставляло торопить события. Хотя, если честно, Лериан и сам не знал, как поступит. Если связь слаба, или ослабла настолько, что Эртаис легко отстранится – проблемы будут решены. А вот если крепость ее такова же, как и изначально... Но думать об этом пока еще было рано. - Все готово? – Лериан осмотрел две кушетки, расположенные по бокам капсулы. На саму капсулу он старался не смотреть, не желая воскрешать в памяти те эмоции, которые следовало забыть и уничтожить. - Думаю, что да, - Арс указал на кушетку, которая находилась ближе к капсуле. – Лериан, сюда. Тай, ты – как проводник – будешь между императором и Эртом. Я же, на всякий случай, буду аккумулятором. Если у кого-то не хватит сил. - Значит, вы оба будете присутствовать при нашей беседе? - Нет, только внешнее подключение. Так глубоко проникать в разум Эрта – безопасно только тому, с кем у него постоянная связь. Но эмоции считывать будем. В случае непредвиденных обстоятельств – я прерву связь. Это будет немного болезненно, возможно – страшно. Но сохранит разум не измененным. Лериан лег на кушетку, медленно погружаясь в состояние полной расслабленности, заставляя свой разум раскрыться, довериться, ощутить связь... В полнейшей серости комнаты достаточно ярко виднелись две нити. Ярко-синяя – Тайшелла и алая – Арсаниша. А вот нить разума Эртаиса казалась слабой и блеклой на сером фоне. Но именно ее следовало сплести со своей. Лериан осторожно коснулся белесого серого сумрака, и его едва не выбило в реальность, настолько ярким и сильным был ответ. Разум Эртаиса заблистал всеми цветами серебристого и белого, а потом, Лериана словно накрыло куполом, рванув куда-то вглубь пространства с такой силой, что это больше было похоже на падение. Более-менее он пришел в себя, находясь в каком-то светлом мареве, словно в тумане, который сплетал свои пряди в самых неожиданных узорах. Постепенно дымка начала рассеиваться, обнажая светлую стынь неба, без единого облачка и серую каменистую равнину. Больше не было никаких цветов. Только небо и плоскость земли. Дышать было неимоверно легко, словно воздух был напитан кислородом до предела. А камни были настолько острыми, что касаться их казалось опасным. Это был не его мир, и даже не мир Эртаиса. А какой-то образ пустоши, в котором ничего не могло помешать беседе... Если бы конечно удалось увидеть собеседника. Осторожно встав на ноги, Лериан осмотрел себя, удивившись облачению: он был в какой-то белой тоге. Босым. Простоволосым. И вспомнил этот момент: именно так его вели на трон, словно визуально предъявляя чистоту души и тела будущего императора. Ступать по камням без особой надобности он не решился, прекрасно понимая что, не смотря на ирреальность происходящего, боль в порезах на ногах будет вполне ощутима. Но найти Эрти следовало. Ведь не мог же парень утянуть его в свой мир, чтобы заточить его разум в своем?.. Как-то не верилось в такое. Однако паника постепенно подкатывала, требуя освободиться от оков чужого разума и вернуться в реальность. Однако уйти, так ничего не выяснив, было бы глупо. Осторожно, стараясь не наступать на острые грани камней, Лериан шел по серой земле, интуитивно выбрав себе путь. Сторон света здесь как-то не наблюдалось, и освещение было ровным и одинаковым. Определиться с выбором было еще сложнее и тем, что разум словно закрыло какой-то пеленой, не давая ощутить ничего внешнего. Такого полного погружения не было еще ни разу. Даже звуки отсутствовали. Полнейшая тишина. Ни шороха, ни дуновения... Только кристально чистый воздух и острые грани камней... Острые... Очень острые... Идти было не просто больно, а мучительно. В какой-то момент Лериан понял, что за ним остается цепочка кровавых следов, а ступни искромсаны. Каждый шаг отдавался жгучей болью, которую не могло перебить даже самовнушение. Мир перестал казаться миражом, став реальностью – серой и пустынной. Холодной и безжизненной, как и выжженная душа Эртаиса. Осознание этого заставило императора остановиться и прислушаться к самому себе. Как-то не вязались радость Эрта от того, что он откликнулся, вошел в этот мир, с той пустотой, которая царила здесь. Но попытка изменить равнину хоть как-нибудь, добавить красок и цветов своего разума, оживить картину собственной силой – провалилась. Придуманный Эртаисом мир отвергал любое вмешательство. Можно было, конечно, попробовать позвать мальчишку... Но какая-то внутренняя гордость не давала. Ощущать себя беспомощным в чудом сознании, поддаваясь на образы – такого никогда не было. А значит, и не могло быть. Постаравшись успокоиться и собраться, Лериан осторожно прощупал фон пространства, пытаясь определить чужое присутствие. Но все было бесполезно. Эрта здесь не было. Или мальчик настолько ушел в себя, закрылся, что ощутить его не представлялось никакой возможности. А значит... Присев на землю, Лериан принялся рвать белую хламиду на широкие полосы. Если в этом мире нет никого кроме них, значит и стесняться нечему, а вот ноги, которые нещадно болели, оградить от остроты камней следовало. Чем он и занялся. Тряпичные обмотки не сильно и помогли, но резь была теперь не такой сильной, и можно было чуть ускорить шаг. Правда, Лериан все больше и больше сомневался в том, правильный ли путь выбрал. Слишком уж все было... обычным. Не меняющимся. Разве что только острые грани каждый раз отыскивали новый участок стопы, чтобы врезаться как можно сильнее. «Это иллюзия разума», - твердил он сам себе, стараясь подавить тревогу. – «Простая иллюзия. За гранью этой пустоши есть мир, реальность, куда и можно выйти, если потребуется. Главное – верить в то, что это все – ирреальность...» Но понимание того, что заблудился в разуме гораздо более сильного менталиста, чем сам – медленно, но верно прорывалось в сознание. И постепенно начали вспоминаться уроки учителя, который рассказывал, как некоторые, блуждая в чужом сознании – навсегда уходили в свою ментальную крепость, откуда выхода не было. Не было выхода... Вырваться было нельзя... С трудом подавив назревающую панику, Лериан осмотрелся, а потом, перебарывая гордыню, осторожно позвал: - Эртаис... Эртаис, мальчик мой?.. Где ты?.. С бездонного неба полыхнуло теплом и ярким светом, а потом вновь превратилось в пустоту. И император решился. Отбросив все внешние щиты – раскрылся, стараясь быть как можно ближе к разуму мальчишки. - Эрт, я пришел... – он шел, стараясь не отвлекаться на боль в ступнях. – Не скажу, что сам. Меня уговорили твои братья. Я боялся, понимаешь?.. Боялся того, что свяжу себя с тобой, как ты связал себя со мной... Я не хотел. Ставил превыше всего блага империи... Да и свой разум – тоже. Но я хочу помочь. И тебе, и себе... Не знаю, как это сделать. Может быть, ты подскажешь?.. Эрт, я же знаю, что ты слышишь меня. Ответь... Нам надо поговорить, чтобы решить для себя все. Чтобы понять, насколько мы нужны друг другу. Насколько сами ошибаемся в себе, или недопонимаем то, что творится внутри. Если бы я понимал, что ты хочешь сказать, как пытаешься достучаться до моего разума – мне было бы легче. Но ты молчишь... А я сожалею, что у меня не было возможности поговорить с тобой. Ведь ты оказался у меня уже с очищенной памятью. Ты не говорил. Даже твой эмоциональный фон был глух, Эрт. И я не мог пробиться, ощущая только поверхностные эмоции, понимая, что тебе нравится, а что нет... Эрт...