Эльфийская песнь

То ли эльфийка постучала слишком тихо, то ли находящиеся в зале люди были слишком заняты, чтобы обратить на ее стук внимание, но ей никто не ответил. Нервно переступив с ноги на ноги, Рин постучала еще раз. - Хватит вертеть задом, шлюха, заходи уже! - прикрикнул на нее один из солдат, сопровождая свои слова легким, но настойчивым толчком в спину. Громовая волшебница несмело приоткрыла дверь и спросила: - Можно войти? Она все еще надеялась, что храмовник снова окажется занят и отложит расправу над ней еще на день. - Войди, - ответил эльфийке Стилфист. Он сидел в кресле во главе длинного стола, стоявшего в дальнем конце зала. Рядом с ним сидели капитан Амрод и рыцарь Роберт, которого Ринонса заметила еще вчера на совещании в палатке. Эльфийка вошла в зал и подошла к столу. - Сядь на пол и подожди, я скоро освобожусь, - приказал храмовник, указывая на место слева от своего кресла. - Я постою, - сухо ответила эльфийка, но встала точно на указанное место, стараясь не злить Стилфиста сверх меры — перспектива быть изнасилованной в присутствии посторонних ей не улыбалась. Храмовник отдал своим офицерам какие-то поручения, и, прежде чем громовая волшебница успела вникнуть в суть обсуждаемого вопроса, капитан и рыцарь уже попрощались и покинули зал. Эльфийка осталась наедине со Стилфистом. Солнце уже село, и в зале царил полумрак, развеиваемый лишь тусклым светом настенных факелов. Рин поймала себя на том, что в темноте боится храмовника еще сильнее, чем при свете дня. - Они ушли, Рин, - произнес Стилфист, разворачивая кресло и садясь лицом к девушке. Ринонса нервно дернула ушками, услышав свое укороченное имя, которое она в глубине души уже называла «рабским», хотя все еще отказывалась даже самой себе признаться, что является рабыней. - Я заметила, - ответила эльфийка, со стыдом обнаружив, что ее голос дрожит. - Боишься темноты? - усмехнулся храмовник. - Здесь есть камин. Можешь разжечь его. Он кивнул через плечо, и девушка заметила, что позади кресла действительно есть камин. «Ага, он нужен тебе, чтобы пялится на меня и лучше видеть, как я смущаюсь», - сердито подумала эльфийка, но оставаться со Стилфистом в темноте было страшнее, и она подошла к камину. Громовая волшебница уже не могла вспомнить, когда последний раз разжигала камин собственными руками, но со второй попытки ей это удалось. Дрова весело затрещали, и вокруг кресла храмовника стало намного светлее, а в дальних концах зала тьма, напротив, сгустилась. - Что дальше? - спросила Ринонса, выпрямляясь и глядя на храмовника. Привычный треск дров немного успокоил ее, и она нашла в себе силы, чтобы из дрожащей от страха девочки снова стать холодной неприступной девушкой (или хотя бы притвориться ею). - Это я у тебя должен спросить, - отозвался Стилфист. - Сейчас здесь нет ни моих, ни твоих подчиненных, и ты могла бы перестать изображать из себя неприступную крепость. Я уже знаю, что ты трусливая девочка, готовая рыдать от страха у меня на коленях и тайно мечтающая о том, чтобы тебя трахнули поскорее. Я знал это с того момента, как первый раз увидел тебя. И ты тоже это знаешь. Так может прекратишь этот цирк, и сделаем все по-доброму? - Я совсем не такая! - воскликнула Рин, гневно дергая ушами. - Тогда почему покраснела, как рак? - усмехнулся храмовник. Эльфийка поспешно отвернулась в сторону, пытаясь притворится обиженной, а на самом деле не зная, куда деться от стыда. «Я не такая! Это он хочет, чтобы я такой была, а я не такая!» - твердила она себе, пытаясь перекричать голос совести, предательски перешедшей на сторону Стилфиста, и напоминавшей ей о том, что она уже вторую ночь представляет себя участницей всевозможных сцен разврата. - Подойди ближе, - распорядился храмовник. - Не пойду, - пискнула Рин, но дрожащие от страха ноги уже несли ее к креслу Стилфиста. В качестве последней меры сопротивления, эльфийка отвернулась в сторону, чтобы не смотреть на храмовника. Мужчина немедленно отомстил ей, сжав рукой ее левую грудь. Рин испуганно взвизгнула и прикрыла груди руками, злобно уставившись на храмовника. - Не делайте так! - воскликнула она. - Повернись, - с усмешкой потребовал Стилфист. - А? - не поняла волшебница, ожидавшая, что сейчас от нее будут требовать убрать руки от грудей. - Встань спиной ко мне. «За попу полапать хочет что ли...» - недоумевая, Ринонса подчинилась приказу, предусмотрительно прикрыв ладонями ягодицы. - Встань на колени, - последовал следующий приказ. В другой ситуации, стоя лицом к храмовнику, эльфийка бы наотрез отказалась, но сейчас она думала лишь о том, как не дать развратным рукам Стилфиста облапать ее попку, так что с облегчением опустилась на пол и села на колени, плотно прижавшись попой к голеням. Храмовник левой рукой крепко сжал ее плечо, а правой сделал какое-то странное движение, и Рин вдруг почувствовала, как ее спины коснулась холодная сталь. «Что он делает?» - пронеслось у нее в голове, и в этот момент верхняя часть ее платья, разрезанная ножом храмовника, упала вниз, обнажая туловище эльфийки. - Что вы делаете? - воскликнула девушка, пытаясь повернутся лицом к храмовнику, но тот крепко держал ее за плечо, и она, подергавшись, расслабилась и уже не гневно, а обиженно произнесла. - Могли бы развязать, оно же дорогое... - Оно тебе больше не понадобится, - отозвался Стилфист. - Никогда. Встань. Он убрал руку с плеча девушки, и та немедленно вскочила и повернулась к храмовнику лицом, чтобы он еще чего-нибудь над ней не учинил. Прикрываясь обрывками платья, Рин со страхом воззрилась на храмовника... Но прежде, чем она успела отскочить, Стилфист схватил ее за талию и притянул поближе к себе, а затем, крепко держа одной рукой, другой расстегнул ее ремень, удерживавший платье на поясе. - Если ты сейчас не отпустишь руки, я отберу у тебя это платье и сожгу в камине, - пригрозил он, откидываясь на спинку кресла и выжидающе глядя на эльфийку. «Если отпущу, потом смогу зашить и носить», - решила Рин и разжала руки. Платье упало к ее ногам. Несмотря на то, что остальные эльфийки уже прошли через это, и Ринонса убедила себя, что должна стойко выдержать это испытание, ей все равно было стыдно стоять перед храмовником в одном только нижнем белье, и она переступала с ноги на ногу, нервно сжимая кулачки и с трудом заставляя себя не прикрываться руками. - Как я и думал, твоя фигура великолепна, - усмехнулся Стилфист, разглядывая стройное тело девушки и ее груди, далеко не полностью прикрытые белым лифчиком. - Можешь попрощаться со своим платьем. Такое тело нельзя так бессовестно прятать. Он поманил эльфийку к себе, но та, наученная горьким опытом, замотала головой. Тогда храмовник, не вставая с кресла, ловким движением ноги сделал эльфийке подсечку, и та, взвизгнув от неожиданности, упала на четвереньки. Схватив девушку за плечи, Стилфист сразу же подтащил ее поближе к себе. Рин испуганно прикрыла руками груди и промежность и, не смея подняться с пола, воззрилась на храмовника. Стилфист расстегнул штаны и взору эльфийки предстал его член. Девушка видела орган взрослого мужчины первый раз в жизни, но этот показался ей очень немаленьким и, главное, толстым. «Никогда не возьму эту штуку в рот», - пообещала себе Рин, и в тот же миг, будто прочтя ее мысли, храмовник поднес член к ее губам. Эльфийка попыталась отшатнуться, но Стилфист предусмотрительно взял ее за голову, и ей оставалось только покрепче сомкнуть губы и отрицательно замотать головой. - В рот, - приказал храмовник, упираясь головкой члена в губы девушки. Рабыня протестующе замычала и замотала головой. Тогда Стилфист начал водить головкой по ее сомкнутым губам, и Рин могла лишь сидеть и терпеть это издевательство. Воспользовавшись тем, что возмущенная эльфийка, пытаясь отстранится, убрала руки от грудей, храмовник свободной рукой расстегнул застежку ее лифчика. Лифчик застегивался сзади на шее и, будучи расстегнут, соскользнул с грудей девушки, продолжая держаться на нижних тесемках, но уже ничего не прикрывая. Рин немедленно прикрыла груди и собиралась уже накричать на храмовника, но тут же поняла, что стоит ей открыть рот, туда вставят член, и лишь сердито замычала. Стилфисту и этого было мало, поэтому он, спустив штаны, подтащил эльфийку еще ближе к себе и поднес к ее лицу свою мошонку, заставив девушку прикоснутся к ней губами и вдохнуть запах своих яиц носом. - Прекратите... - взмолилась Рин. - Как так можно... - Лижи их, - распорядился храмовник. - Если вылижешь, я лишу тебя девственности так же нежно, как это сделал бы один из твоих соотечественников. - Я не собираюсь ублажать вас, - с презрением прошептала эльфийка. - И не смейте сравнивать себя с моими соотечественниками. - Да будет так! - воскликнул храмовник, поднимаясь с кресла. Он схватил девушку за волосы и, развернув, бросил лицом в пол так, что она оказалась лежащей ничком задом к креслу. Эльфийка попыталась подняться, но Стилфист поставил ногу ей на спину, не позволяя. - На четвереньки, - строго потребовал он, слегка приподнимая ногу. Рин решила довольствоваться для начала хотя бы этим и, упершись руками в пол, поднялась на четвереньки. Но стоило ей попытаться сесть, как нога храмовника вновь уперлась ей в спину. - Стой так, - распорядился Стилфист. Некоторое время эльфийка пробовала бороться, но наконец, сдаваясь, замерла, стоя на четвереньках. Стилфист наклонился и развязал спинные завязки ее лифчика, а затем позволил себе облапать правую грудь эльфийки, помять ее и подергать за сосок. Униженная девушка молча сносила эти издевательства. Затем храмовник опустился в кресло и, обхватив Рин за бедра, подтянул ее вплотную к себе, грубо лапая ее попку. Эльфийка попыталась отползти, за что получила шлепок по попке. - Сидеть! Вскрикнув от боли, девушка попыталась подняться и прикрыть руками ягодицы, но ее грубо схватили за шиворот и ткнули носом в пол. - Я сказал, сидеть! - храмовник повторил шлепок. Это было совсем не похоже на тот раз, когда он в насмешку шлепнул ее после распределения — на этот раз Стилфист бил со всей силы и, даже простой ладонью, довел Рин до слез. Эльфийка закусила губу, чтобы не закричать и, сделав над собой усилие, восстановила спокойствие... Которое тут же испарилось, потому что храмовник резким движением стянул со своей рабыни трусики. Девушка резко выдохнула, и ее бедра задрожали от страха. Стилфист же, не обращая более внимания на ее страдания, просунул руку между ног эльфийки и ощупал ее гладко выбритую промежность. - Сухая, сучка. Ох, не завидую я тебе. - Хоть бы сапоги сняли... - пропищала эльфийка, готовая нести любую чушь, лишь бы отсрочить страшный момент, когда ей придется принять в себя член храмовника. - И... разве это не полагается делать лежа? За свою дерзость она получила еще один шлепок по попке. - Молчать! Пока не научишься слушаться хозяина, эти сапоги будут твоей единственной одеждой. - Ч-что?! - воскликнула Рин, но храмовник уже не слушал ее — обхватив руками бедра девушки, он вставил член ей в киску, а затем резким толчком лишил ее девственности. Эльфийка закричала от боли — ее узкая щель была совершенно не готова принять толстый член храмовника. Тем не менее, Стилфист проникал все глубже и глубже, пока не насадил рабыню по самые яйца. Рин, неспособная сдержать стон, но все еще слишком гордая, чтобы умолять о пощаде, жалобно заскулила. В следующие несколько минут храмовник разбил ее гордость на куски и втоптал их в грязь — резкими толчками он раз за разом входил в нее, с силой прорываясь через непокорную узкую киску. Он помогал себе руками, натягивая Рин за бедра. Эльфийка кричала и заливала пол слезами, но не желала сдаваться. Вскоре киска волшебницы, не способная более противостоять натиску Стилфиста, предала хозяйку и кончила. Несчастная эльфийка, растеряв остатки гордости жалобно простонала: - Прошу, хватит! Ответом ей были новые толчки, еще более грубые. - Простите меня! - умоляла Рин. - Я буду слушаться... Пощадите... С ужасом эльфийка осознала, что не может более контролировать свои инстинкты, и что ее киска, помимо ее воли, вновь начала возбуждаться, обильно смазывая член храмовника соками. Мольбы рабыни о пощаде звучали все тише и тише, а ее стоны — все громче и громче. Храмовник вдруг прекратил толчки, и только тогда Рин поняла, что уже несколько минут активно двигает бедрами ему на встречу. «Что я творю? - спросила она себя, тем не менее, продолжая скользить киской по члену и издавая непотребные стоны. - Как какая-то шлюха ублажаю его...» Не в силах остановиться, через пару минут эльфийка кончила снова, а через мгновение член храмовника изверг в нее мощный поток спермы. Сгорая от стыда за то, что позволила человеку воспользоваться ею, и за свои недавние развратные действия, Рин приняла в себя семя человека, навеки запятнав себя и опустившись в глазах любого эльфа ниже самой грязной развратницы. - Давно бы так, - произнес храмовник, выходя из эльфийки и надевая штаны. Встав, он обошел стоящую на четвереньках рабыню и, приподняв ее голову за подбородок, посмотрел в ее заплаканное лицо. - Будешь знать свое место. Вытри слезы, чтобы больше я их у тебя не видел. Рин, и сама понимая, что выглядит жалко, села на пол и вытерла рукой слезы. - Встань, - распорядился Стилфист. «Ну вот, снова я не сдержалась, - отругала себя эльфийка. - Если он запомнил хотя бы половину того, что я кричала, когда он меня имел, то непокорной гордячкой я притворяться не смогу уже никогда... Да я же от стыда сгорю, если он мне напомнит об одной из этих фраз, а уж если перескажет кому...» Подумав так, Рин поспешно поднялась на ноги и встала перед храмовником, глядя на него послушными глазами и выпятив вперед обнаженную грудь. «Просто отправь меня спать и никому никогда не говори, какая я шлюха, - мысленно упрашивала она. - Я буду хорошей девочкой, правда-правда.» - Повернись спиной, - отдал следующий приказ храмовник, и Рин подчинилась немедленно. Стилфист взял ее руки, соединил их за спиной и крепко связал какой-то веревкой. - Зачем? - недоуменно спросила эльфийка. - Я же уже... сделала это с вами. - Чтобы ты не прикрывалась, - ответил храмовник. - На первом повороте свернешь направо и пройдешь по коридору до конца. Там будет комната для рабынь. Иди туда и ложись спать. На рассвете снова придешь сюда ко мне. - По-погодите, а моя одежда? - спросив это, Рин поняла, что уже знает ответ. - Как я и сказал, пока ты не станешь послушной, будешь носить только свои сапожки, и то только потому, что в них ты выглядишь еще большей шлюхой. Эльфийка зарделась и жалобно прошептала: - Пожалуйста, не надо... - Надо, иначе утром ты снова будешь притворяться, что оглохла, и не слышишь моих приказов. - Я не буду! - воскликнула Рин. - Я буду послушной... - Ты трусиха, развратница и лгунья, - любого из этих слов хватило бы, чтобы вывести громовую волшебницу из себя еще день назад, но сейчас она была готова выслушать тысячу оскорбительных слов, лишь бы ее простили. - Но десять дней без одежды и десять ночей хорошего траха сделают тебя образцовой рабыней. Эльфийка, заливаясь слезами, упала на колени. - Умоляю, хотя бы нижнее белье... Хоть трусики... Дайте хотя бы тряпку, чтобы прикрыться, как Лессен! - Про Лессен я тебе говорил еще утром, чтобы ты подумала о своем поведении, но ты продолжила вести себя, будто ты королева, а не грязная шлюшка, которой подобает молчать в сторонке и радоваться, когда ей позволяют отсосать член. Пошла вон. Услышав последние слова, Рин испуганно побледнела и воззрилась на Стилфиста. До сих пор она думала, что храмовник просто хочет заставить ее унижаться, но теперь поняла, что ее действительно прогоняют. - Если хочешь носить белье — заслужи его, - сказал храмовник. - Завтра у тебя будет такая возможность. А сейчас — иди отсюда. Эльфийка, понурив голову, поднялась на ноги и поплелась к дверям. - Ах да... - окликнул ее Стилфист, и она обернулась с надеждой на помилование. - Если узнаю, что ты освободилась от веревок, закую в кандалы, а ключ выброшу в реку. Поняла? Рин закивала, выражая свою покорность. - Можешь идти. Молясь о том, чтобы в коридоре было очень-очень-очень темно, несчастная эльфийка выскользнула за дверь. Ее промежность горела, непрестанно напоминая ей, что девушки Ринонсы, которая вошла в эти двери час назад, больше нет, а есть только грязная шлюха по имени Рин. * * * - Можно войти? - спросила Рин, приоткрывая дверь Главного зала плечом. Ее руки были все еще связаны за спиной, и она буквально чувствовала взгляды стоящих у двери охранников на своей обнаженной попке. - Войди, - отозвался храмовник. На этот раз он был в зале один, и эльфийка поспешно проскользнула внутрь и закрыла дверь плечом. Затем пересекла зал и опустилась на колени перед Стилфистом — сама, без приказа — теперь, когда на ней не было одежды, эта поза казалось менее постыдной, чем стоячая. Уставившись в пол, Рин ожидала, что скажет ей храмовник, а тот сидел, молча глядя на свою рабыню. Волшебница не решалась заговорить первой — вчера, после внезапной вспышки гнева, Стилфист накричал на нее и выгнал за дверь, голую, перепачканную в семени, со связанными за спиной руками. Тогда она не помнила себя от стыда и пулей промчалась мимо дежурящих у дверей охранников, а затем долго плелась по темным коридорам, надеясь, что никто не попадется ей на встречу и не увидит ее в столь постыдном положении. Ее молитвы не были услышаны — за полкоридора до двери в комнату рабынь она встретила капитана-наемницу Брайт, которая, как назло, еще и несла в руке факел. Внимательно осмотрев эльфийку при свете пламени, наемница спросила: - А ты чего не в постели? Отодрали и выгнали? Рин в ответ смогла лишь зарыдать и закивать головой. - Ну чего ты расплакалась? - произнесла Брайт, успокаивающе хлопая девушку по плечу — похоже, исключительно из лучших побуждений. - Хозяин твой — сильный мужчина, о таком любая женщина мечтает. Половина девчонок из моего отряда совсем не против с ним переспать, теперь тебе завидовать будут. А что прогнал — так завтра снова захочет. Не в силах больше слушать, Рин отчаянно замотала головой, вырвалась и в слезах побежала в конец коридора. Дверь в рабскую комнату, к счастью, была не заперта, и эльфийка, вбежав внутрь, захлопнула ее за собой и прижалась к ней спиной. Кроме нее в комнате никого не было — Мелони была со сквайром Луканием в патруле, Вивиан и Лессен, видимо, ночевали в комнатах своих хозяев, у Гвеннет и Эссы начиналась долгая рабочая ночь, а Кея, как потом оказалось, всю ночь оттирала комнату капитана Амрода от вековой пыли. Громовая волшебница доползла до ближайшей койки и уткнулась лицом в подушку. Со связанными руками она не могла даже вытереть слезы и просто лежала, всхлипывая. Уже под утро в комнату вошла Лессен (ее хозяин, ефрейтор Клаус, был назначен дежурить в четвертую стражу и потому отослал свою рабыню до наступления утра) — тоже обнаженная, но свободная от пут. Увидев плачущую в подушку Рин, жрица сразу поняла в чем дело. Лессен легла рядом с волшебницей на койку и обняла Рин за плечи. Лишь тепло и нежность жрицы помогли заплаканной девушке успокоиться и даже немного поспать. С первым лучом солнца громовая волшебница открыла глаза и вскочила, напуганная — после всего, что над ней учинили вчера, ей совсем не хотелось быть наказанной за опоздание. «Он сказал «на рассвете» или «с первым лучом солнца»? - думала Рин, пробегая по пустым коридорам. - Успею или нет?» Однако, добежав наконец до дверей, эльфийка замешкалась. Она вспомнила, как вчера Стилфист воспользовался ею и выгнал. Тогда Рин не знала, куда деваться от стыда, но теперь в ней заговорила обида. Лишь похотливые взгляды охранников заставили ее поскорее постучатся в двери зала. «Изнасиловал меня и выкинул, как использованную тряпку... - сердилась она, стоя перед храмовником. - За что он со мной так? Ну да, я была непослушной, но потом ведь позволила сделать со мной все, что ему хотелось, и даже... Помогала немного, - воспоминание об этом заставило эльфийку зардеться и еще ниже склонить голову. - А он выгнал меня даже после того, как я унижалась перед ним на коленях! За что так жестоко? Неужели он из тех мужчин, которые теряют интерес к женщине сразу после того, как обесчестят ее? Или я была настолько плоха? Ну так нужно было делать это со мной в постели и в нормальной позе, как полагается! И чего он теперь молчит? Снова собирается попользоваться мною и выгнать? Или ждет, что я опять буду умолять, чтобы мне вернули одежду? Хоть бы сказал, что от меня требуется, а то орет потом непонятно из-за чего! Но... Если я не угадаю, как ему угодить, мне придется и дальше ходить голой? Придется угадывать... Но он же снова начнет требовать всякие пошлости, об этом даже думать мерзко! Но ходить голой перед этими похотливыми взглядами... Что же делать?» Пока эльфийка разрывалась между обидой и желанием выпросить себе одежду, Стилфист смотрел на склонившуюся перед ним рабыню и тоже молчал. Вчера лицемерие эльфийки вывело его из себя. Гордо ведущая себя на людях, хамившая ему и всячески показывавшая, какая она благородная эльфийка и как презирает грязных людей, на проверку она оказалась совсем другой. Стоило лишить ее девственности, как она начала подмахивать ему с ненасытностью нимфоманки, а под угрозой публичного позора тут же позабыла хваленую эльфийскую гордость, бросилась ему в ноги и была готова унижаться, как угодно, лишь бы выпросить себе хоть какую-нибудь тряпку. «Вся эта ее эльфийская гордость — маска, которую она носит на публике, - с отвращением думал храмовник. - Ей важно только то, что подумают о ней люди, и она готова на любые унижения, лишь бы сохранить репутацию. Перед всеми она будет изображать несгибаемую пленницу, страдающую под игом жестокого тирана, а предо мной будет стелиться да еще и визжать от удовольствия, пока я ее трахаю.» Гордая неприступная эльфийка восхищала Стилфиста — это был его тип женщины, и его не смутила бы даже необходимость каждую ночь овладевать ею насильно, — к просто покорной рабыне, стремящейся услужить хозяину, он был готов отнестись благосклонно. Но попытки Рин днем быть одной, а ночью — другой, вызывали у храмовника лишь отвращение. «Если она не способна с честью принять элементарное наказание, пусть уж лучше ползает на коленях постоянно, - решил Стилфист. - Либо она будет вести себя соответственно ее положению, либо я покажу всем, какая она шлюха, чтобы она потом всю жизнь не смела на людей взгляда поднять.» Стоило храмовнику прийти к такому решению, как Рин, которую затянувшееся молчание заставило думать, что Стилфист придумывает для нее страшную и мучительную кару, наконец решилась поднять взгляд на рыцаря. - Простите меня, пожалуйста... - тихо попросила она. - Я, должно быть, сделала что-то не так. Хотя я не понимаю, в чем провинилась, я постараюсь впредь угождать вам. Заставив себя произнести эту фразу, которую она придумывала последние несколько минут, эльфийка умоляющим взглядом воззрилась на храмовника, надеясь, что этих слов будет достаточно. - Первое, что от тебя требуется — это перестать изображать из себя командира отряда и начинать вести себя как рабыня, которой ты и являешься, - потребовал от эльфийки Стилфист. - Я поняла, - с готовностью кивнула Рин. - Простите мне мое дерзкое поведение, я исправлюсь. - Одна ночь без трусов произвела на тебя такое благоприятное воздействие? - поинтересовался храмовник. - Может тебе стоит походить так пару месяцев? - Не надо! - воскликнула эльфийка. - Я-я уже усвоила урок! Пожалуйста, верните мне мою одежду! Вы говорили, что сегодня у меня будет возможность заслужить ее! - Нет, такого я не говорил, - покачал головой Стилфист. - Ты никогда не получишь обратно свою старую одежду. Однако, как я и сказал, у тебя будет возможность заслужить новую. «Которая будет донельзя развратной», - догадалась Рин, но загнала эту мысль подальше — сколь угодно развратная одежда была лучше, чем ее полное отсутствие. - Я-я буду стараться, - сказала она вслух. - Пожалуй, в качестве аванса я развяжу тебе руки, - произнес Стилфист. - Повернись. Рин, обрадованная — надо же, хорошее поведение и щенячьи глазки возымели эффект! - вскочила на ноги и повернулась к храмовнику спиной, подставляя связанные руки — и тут же осознала, что помимо рук взору Стилфиста предстали и все интересные места. Если вчера вечером при свете камина храмовник чего-нибудь не разглядел, то теперь точно смог наверстать упущенное. - Ре-режьте скорее! - взмолилась эльфийка, заливаясь краской. Ответом ей был легкий шлепок по попке и короткий смешок Стилфиста. Издеваясь, храмовник медленно провел ладонью по ее ягодицам, а затем просунул руку между ног рабыни и облапал промежность. Рин издала жалобный стон. Наиздевавшись, храмовник наконец достал нож и разрезал веревки. Почувствовав, что свободна, волшебница сразу же повернулась к рыцарю лицом и на всякий случай бухнулась на колени — пока развратный храмовник еще где-нибудь ее не облапал. - Вот не можете не поиздеваться над бедной девушкой, - пробурчала она, стыдливо уставившись в пол и разминая затекшие запястья. - Поскольку развязанные руки — лишь аванс доверия, который тебе еще предстоит отработать, я запрещаю тебе ими прикрываться, - произнес храмовник, не обращая внимания на замечание своей рабыни. - Держи их на коленях, когда сидишь, и за спиной, когда стоишь. Понятно? Эльфийка кивнула и положила руки на колени, показывая, какая она хорошая и послушная рабыня. - Здесь скоро будут накрывать столы для завтрака и твоя голая попка будет отвлекать дежурных от работы... - задумчиво произнес рыцарь. Рин понадеялась уже, что по такому случаю ей дадут какую-нибудь одежду, но это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой. - …Поэтому давай переместимся ко мне в кабинет и не будем мешать людям выполнять свои обязанности, - закончил храмовник с усмешкой, показывающей, что он отлично знает, о чем сейчас подумала эльфийка. - Мне идти голой? - со вздохом спросила Рин. - А ты сама как думаешь? Волшебница поднялась на ноги, сцепила руки за спиной в кулак, чтобы перебороть желание прикрыться, и тихо произнесла: - Ведите, я готова следовать за вами... - и совсем несмело добавила. - Мой господин.