Очередной вечер очередного ожидания.

      «Глотая таблетки и запивая их кофе, я устало уже в который вечер жду твоего прихода. Это началось где-то полгода назад, когда, признавшись тебе, я уже готов был получить грубый отказ, а ты все с той же острой циничностью смотрел на меня, рассуждая, что в принципе, по логике вещей, этого чувства и существовать то не должно, однако согласился, тем самым заставляя меня доказать обратное, а я и с радостью ввязался в эту авантюру. Вот только если бы я смотрел в будущее…       Сильно продрогнув на кухне, то ли от раскрытого настежь окна, то ли от мыслей, что гложут меня вновь и вновь, я надеваю Чонина-свитер, а в мыслях улыбаюсь, потому, что он такой же колючий как ты, но дающий такое необходимое мне сейчас тепло, он обволакивает мое тело, руки, спину, грудь и шею, так, словно ты обнимаешь меня, еще один плюс… Увы, в пользу свитера.       Я не знаю где ты, и с кем, но принципиально не звоню, и не пишу, ибо показывать на сколько я зависим тобой, стыдно, да и гордость, чтоб её. Очередная кружка кофе, а в голове всплывают обрывки прошлого: первый месяц после признания, первые часы в нашей собственной квартире и первая совместная ночь… Но по мимо хороших воспоминаний лезут и отрезвляющие ум, от которых снова по телу разбегаются мурашки, а скулы сводит до онемения. И я снова вспоминаю, что попросту не могу владеть тобой, тобой вообще никто владеть не может, ты свободен, а я словно в кандалах гнию и чахну, а ведь тоже мог…       Мне не хватает этого, когда ты, проснувшись очередной раз на животе, приподнимаешься тяжело на локтях и сонно пыхтишь, мне не хватает поцелуя в кончик носа и хриплого „доброе утро, родной“, чувства твоей силы и жара, когда ты подминаешь меня под себя, запаха тела, что до умопомрачительного одурения смешивается с моим, затмевая разум, наполняя легкие…       Ждать тебя, все равно, что быть на минном поле, не знаешь, когда оступишься. С мыслью о страхе я могу только просто сидеть и ждать. Вот только чего? Когда все мины разом грохнут? Или, когда терпение, как мыльные пузыри начнет лопаться, рассекая воздух?       Я часто задумывался о своей жизни. Хах, да разве есть у меня что-то в жизни кроме тебя? И ты окажешься неимоверно прав, посмеявшись мне в лицо и сказав, что я слишком самонадеян, раз рассчитываю на свободу от твоих оков или назвав мою жизнь глупостью, если не найдется в ней наличия тебя.       У меня нет друзей, да и зачем, когда рядом ты, а когда нет…? Я и не задумывался. Ты моя полная противоположность, заставляешь меня погрязнуть в волнении, когда тебя долго нет, когда ты в очередной раз зависаешь с друзьями. Вначале ты всегда рассказывал о своих увеселениях, лежа у меня на коленях в гостиной, но увидев, мою потерянность от шквала незнакомых имен, бросил эту затею. Даже пытался водить меня с собой, однако, когда я видел тебя таким счастливым рядом с этими людьми, холодная рука страха и омерзения сдавливала мои плечи, я ненавидел себя, что не мог дать тебе этого, я боялся, что ты предпочтёшь обвешанный мишурой мир мне. И я сидел поникнув, с желанием сжаться до размеров атома, что бы ты бесконечно долго искал меня, потерявшись в одном из миллионов миров, в моем мире.       Ты привязал меня к себе, ни лишнего вдоха, ни выдоха, весь мой воздух пропитан тобой, а в ответ? –тишина…пустота, холод- „это все что ты заслужил“ — тихий шепот наполняет пространство, а я резко вздрогнул, прогоняя видение.       Я тебе себя, а ты? .. И все с начала, и все по привычке. Ты просыпаешь и топаешь на кухню. С грохотом открываешь разболтавшиеся створки шкафа, злишься на внезапно кончившийся кофе, и завываешь с желанием так же скончаться, чтобы все к черту! Полетело в тартарары! В самые отдалённые уголки ада, ты посылаешь свою жизнь, меня и мою чертову любовь! Срываешься и кричишь, что я причина всех невзгод, такой маленький рассадник несчастья! Но тут же осознаешь, что я стою в дверном проеме, и подлетаешь ко мне, целуя в висок и шепча извинения…»       Мысли Лухана разбиваются, как бабочки об лобовое стекло автомобиля, когда противный звук дверного звонка прорезает пространство квартиры. Медленно поднявшись и шаркая не по размеру большими тапочками, он не спеша бредет встречать любимого. И пусть тот, уже не будет поцелуем в кончик носа, а проклинает их жизнь, из-за „так внезапно-вечно“ закончившегося кофе, для Лу он по- прежнему единственный человек, ведь он знает, что, когда он откроет дверь, тот как всегда облокотившись на дверной косяк, грустно улыбнется и поцелует в висок, шепча, что его хён единственное счастье в этой несправедливой жизни глупого Чонина.