***
От работы над очередной композицией, что прославляла Защитников Гаваней, её вдруг оторвал резкий укол в самое сердце. Громко вскрикнув и тем самым сильно напугав малочисленных учениц, рыжеволосая женщина поспешила в свои покои. Добравшись до спальни и встав точно напротив кровати, она нажала на заветную плитку, приведя тайный механизм в действие, и тотчас невидимые прежде створки отворились. Подойдя к стене и найдя взглядом в небольшом углублении искомый предмет, что она всё это время хранила в укромном месте, Мастерица в беспамятстве осела на пол.***
Близился очередной Час Смещения, а пока что при угасающем Златом Свете дети неохотно готовились ко сну, а взрослые завершали будничные дела. Из чуть приоткрытой двери кузни, стоявшей вблизи от протекавшего в долине бурного ручейка, крупными серыми хлопьями валил дым. Широкоплечий юноша, чьи длинные вороные волосы держал простой деревянный гребень, в громадной бочке с хладной водицей остужал одно из своих чудесных изделий. Закончив, он спешно вышел во двор кузни и при свете внимательно осмотрел свое творение. Убедившись, что брака нет и всё вышло так, как он и задумывал, юноша, широко улыбаясь, поспешил привести себя в порядок. Возле сладкозвучного фонтана, разделявшего двор кузни и огромный яблоневый сад, за которым располагалось поместье, Мастера уже ждал юноша, чьё бледное лицо было усеяно веснушками, как небо звёздами, и подросток со слегка затуманенным взглядом, державший полотенце и белоснежную рубашку с кожаным поясом. Аккуратно передав законченную работу юноше, кузнец, сняв с себя одеяние и положив рабочие перчатки, прожженный фартук и порванную рубашку на каменный бортик, подставил под одну из струй фонтана руки и смыл копоть с них, а потом омыл лицо и торс. Одарив лучезарной улыбкой своих юных помощников, хозяин поместья закончил вытираться и поспешил облачиться в свежие одежды. Подул теплый ветерок, и кроны деревьев зашумели. Переспелые яблоки попадали на траву, и подросток, вдохнув переполненный сладким ароматом воздух, не смог удержать блаженной улыбки. Юноши понимающе переглянулись. В поместье начали варить повидло, и ради этого стоило поспешить, дабы угоститься пенками гостеприимной хозяйки. Кузнец, застегнув ремень, добро усмехнулся и, сорвавшись с места, стремительно направился по каменной плитке через сад к своему дому. За ним поспешили его старшие сыновья. Уже подходя к поместью, они увидели, как рыжеволосая женщина, стоя у открытого настежь окна веранды, принимает громко орущий свёрток из рук мужчины, что был облачён в богатые одеяния. Это был сам Король, что с неописуемой любовью смотрел то на старшую невестку, то на внука, которому ещё и месяца не было. Кузнец, заулыбавшись ещё шире, поспешил к милой супруге, что стала убаюкивать их дитя. На лугу, что отделял здание поместья от обширного сада, под пристальным присмотром рыжеволосого бородача резвился со щенком Волкодава белокурый мальчик лет шести-семи. Подросток, поборов желание кинуться сразу к свежеприготовленному повидлу, поспешил к маленькому брату. Близилось время сна, и малышу пора было в постель. Резво поднявшись по ступенькам лестницы, ведущей на луг, хозяин поместья остановился прямо на пороге. Сладкий аромат повидла из свежесобранных яблок с непривычки опьянял. Услышав, нет, скорее почувствовав присутствие супруга, женщина осторожно, дабы не побеспокоить начинающего засыпать младенца, обернулась. Король, заметив это движение, оторвался от созерцания посапывающего внука и невольно повторил действие старшей невестки. Веснушчатый юноша же, остановившийся подле отца и продолжавший держать его последнее изделие, с наслаждением смотрел на накрытый стол. Сегодня его юного брата, чьё преждевременное рождение доставило столько хлопот и беспокойства, наконец-то представили Двору и Народу, и это теперь предстояло отметить в сугубо семейном кругу. Мастер привычно кивнул, тем самым молчаливо поприветствовав своего Короля и Отца, а потом кинулся к супруге и к малютке-сыну. Нежно поцеловав жену, он с большой осторожностью взял спящего младенца на руки. Со стороны луга послышалась убаюкивающая колыбельная. Женщина усмехнулась, ещё раз оценив смекалку второго сына. Другого способа успокоить и уложить уже не самого младшего брата и сына в семье Мастера не знали. Поправив пелёнки, счастливый отец большого семейства кивком подозвал своего первенца, стараясь не замечать, с какой гордостью и с какой любовью на него и его малютку смотрит величественный Король, чей брак уже давно перешёл на более высокий духовный уровень. Высокорослый юноша, остановившись возле искусного Мастера, с молчаливым почтением преподнес заинтригованной хозяйке поместья розу дивной красоты. Женщина, пораженная необыкновенной красой цветка, громко ахнув, осторожно приняла его. Одно лишь движение - и всё волшебство этого мига улетучилось, как дым. И то, что казалось живым стеблем, оказалась холодным металлом. Наступал Час Смещения. На веранде шла плавная беседа о богатых рудниках далёких и опасных Северных Гор. Подросток, сидя на подоконнике, отчего - то наигрывал грустную мелодию, с улыбкой наблюдая. как рыжеволосый бородач громко восхищается своим талантливым зятем. Хозяйка обширного поместья, положив голову на широкое плечо мужа и смотря на дивную розу, которая теперь красовалось к хрустальной вазе, блаженно улыбалась. Наконец наступило долгожданное время, когда она может немного отдохнуть и насладиться чаем, приготовленным из липового цвета. Расположившийся рядом на кушетке Мастер, не обращая ни на кого внимания, любовно возился с младенцем. Он делал вид, что никак не может освободить указательный палец из крепкой хватки четвёртого сына, в чьих серых глазёнках блестели лукавые огоньки. «Ох, силён ты, Атаринушка, силён», - тихо говорил он ясноглазому малютке. Король, сидящий напротив семейной пары, широко улыбался, наблюдая за семейной идиллией, но во взгляде его всё же мелькала плохо скрытая печаль. Он как сейчас помнил, как его былая Королева и мать искусного Мастера ласкала, баюкая, их долгожданное дитя. Откинувшийся на спинку глубокого кресла веснушчатый юноша вздохнул. Его почему-то встревожила тень от розы, что падала на малыша, который свободной рукой тянулся к железному цветку. На зелёном лугу пушистый щенок наворачивал уже двадцатый круг.***
Очнувшись от забытья, рыжеволосая женщина, подойдя к тайнику, поспешила закрыть створки. Безобразный вид повреждённый ржавчиной некогда прекрасной розы был ей просто невыносим. «Да будет к тебе милостив Судья, мой мальчик, мой Атаринкэ», - тихо проговорила она, бросив печальный взгляд на гобелен с изображением поместья, окруженного яблоневым садом, прежде чем стремительно покинуть свои покои.***