***
Шестнадцать месяцев назад — Парни, но мне правда очень тяжело. Я чувствую, что не справляюсь, а дальше будет только хуже. Вы ведь и сами все это знаете! — твердил брюнет с мольбой во взгляде. — Нет, Зейн, это даже не обсуждается! И почему это ты решил, что не выдержишь? — спросил его лучший друг, прищурив глаза от недовольства — Мы ведь все с тобой. — Луи, вы не всесильны. — Ха! — отозвались чуть ли не все четверо парней, набросившихся на парня. — Я к тому, что вы и так долго помогали мне справиться и закрывать глаза на всю чушь, которую нам подсовывал и подсовывает Модест, но это не может так длиться вечно. — по его глазам было заметно, что он полон решимости и не уступит ни за что. — Господи, Малик, ты ведешь себя, как ребенок! — вступил в борьбу за солиста группы Лиам — Очнись, до конца срока действия контракта осталось пара месяцев. Куда ты собираешься от нас свалить? — Никуда. Я просто хочу пожить нормально. Без бесконечных разъездов, из-за которых мы с Перри даже пожениться не можем, потому что, как только я назначаю дату и прихожу с ней к этому придурку Модесту, он радостно сообщает мне, что именно на эту дату у него запланировано мероприятие. — кажется, что с каждым разом, когда Зейн смотрит на своих парней, его решительность тает и, в конце концов, исчезает совсем. Но так только кажется. — Парень, теперь ты никогда не сможешь жить нормально? — захохотал смешливый парень, пропуская через пальцы свои светлые волосы — Знаешь, мы как бы один из самых знаменитых бойз-бэндов в мире. И ты был… ты являешься его частью вот уже четыре года! Даже через десяток лет ты будешь хорошей наживкой для кричащего заголовка любого журнала. — А ты, друг, знаешь толк в шоу-бизнесе! — похлопал блондина по плечу сидящий рядом с ним Гарри, размахивая своей шевелюрой. Вот только Луи и Лиаму сейчас не до веселья, ведь все это время они втроем были друзьями, даже братьями, пускай и не по крови. — Зейн, пожалуйста, скажи, что ты нас разыгрываешь сейчас? — простонал Луи, закрыв глаза, чтобы не показаться слабым от подступающих слез. Затянувшаяся пауза щекочет нервы, так что он сдается и открывает глаза, чтобы увидеть, как его друг закатывается в немом хохоте и хлопает в ладоши оттого, что он так долго водил их за носы. Но, открыв глаза, он видит изнеможенное лицо парня, который открыл рот, чтобы сказать, и молчит, потому что боится. — Мне бы очень хотелось так сказать, — почти шепчет тот и смотрит на все еще надеющегося Томлинсона, словно прося отпустить его — Но я решил. — Блять. — снова сказались четыре года на одной сцене; четыре года, которые они провели вместе; четыре года «рядом несмотря ни на что» — все четверо среагировали одновременно. — Да уж, блять — не то слово, — откликнулся Зейн, нервно смеясь. — Вы ведь догадываетесь, как могут отреагировать на это наши девочки и мальчики? — все еще пытаясь исправить ситуацию и начиная давить на жалость, с вызовом обратился ко всем присутствующим Луи. — Ты о ком? Какие еще девочки и мальчики? — как будто отходя от темы, Лиам растерянно посмотрел на играющего бровями оратора. — Наши! Вы что, забыли, что в наших руках целый фандом? Целая армия, которой можно угрохать любую страну. — с воодушевлением и огоньком в глазах Луи пытался достучаться до своих коллег. — Ну, скажу тебе так: про любую страну ты, конечно, погорячился, — ничуть не помогая, ответил Гарри. — Милый, какая же ты сука! Я сейчас не об этом, — выплюнул разгоряченный этим спором парень и, увидев изменения на лице его бойфренда, тут же пришел в себя — Прости за суку. — Это было грубо, — высказался Найл, кивая головой, которой тут же достался подзатыльник откуда-то сбоку, а точнее — от Гарри. — Сейчас не об этом речь, ага? — снова кипя, Томлинсон продолжил срываться на ни в чем не повинных ребятах. — Луи, — Зейн заставил всех обратить на себя внимание — Гарри, Лиам… Найл! Я люблю вас… — Нет, — шептал Гарри, словно до него только сейчас дошло, насколько серьезен этот разговор. — Но я ухожу. Я беру большой перерыв, длинною в жизнь, — он засмеялся — Называйте это так, если вам будет от этого легче. Найл и Гарри вместе подались вперед, к Зейну, пытаясь оценить ситуацию. И наконец к ним обоим приходит понимание, что все это реально, и их друг и брат действительно сейчас прощается с ними. Кудрявый стал яростно мять подушку в руках, а на лице ирландского весельчака застыл страх. Такого Найла еще никто из ребят не видел. И это самое ужасное — когда даже самые веселые парни начинают по-настоящему бояться за группу. — Да ладно вам, One Direction проживет еще сто лет, — пытаясь отмахнуться, твердил Зейн — Только с этого момента она будет жить без меня, вот и все. Это не трагедия, мальчики. — Ты так легко говоришь об этом, — удивленно прохрипел Стайлс из-за резко высохшего от нарастающей паники горла — Можно подумать, что для тебя это ерунда. Что все это для тебя всегда было ерундой. — его голос с каждым словом становился мощнее, а пальцы все жестче впивались в ткань подушки. — Это не так, Гарри. Далеко не так… — Зейн пытался больше убедить в этом себя самого, чем парней, потому что как раз та мысль, что озвучил убийца подушек, первой пришла ему на ум, когда он стал задумываться об уходе из группы.***
Комната окунулась в тишину аж на двадцать минут. Казалось даже, что часы перестали тикать, а не дававшие покоя своими трелями птицы за окном впервые затихли. Луи стоит посреди комнаты с закрытыми глазами, пытаясь прийти в себя; Зейн сидит в любимом кресле-качалке - пока что единственном в этом доме предмете, который принадлежит им, его ноги все еще согреваются под красным клетчатым пледом; Гарри, устремив свой взгляд на картину с натюрмортом, висящую прямо по курсу, сидит на небольшом бежевом диване и продолжает крепко сжимать зеленую декоративную подушку; Лиам стоит, опираясь на стену цвета какао и сложив на груди руки, и пытается вспомнить тот момент, который стал для его друга переломным, найти причину его решения; Найл сидит возле Гарри, раскачиваясь всем телом вперед и назад, и поддевает белый меховой ковер ногой, скатывая его в трубочку, затем раскатывая. С того времени эта часть дома будет для парней самой нелюбимой, почти проклятой. Вообще-то тогда этот дом еще не был их собственностью, потому что они только рассматривали варианты для совместного сожительства по выходным. И все равно они выберут этот дом для покупки, несмотря на то, что в нем они узнали об уходе солиста их группы. Именно в этой комнате потом будут случаться самые плохие события, а стены этой комнаты услышат самые ужасные ссоры ребят, впитают в себя всю ненависть, которую будут выплескивать жители этого дома друг на друга. Через две недели после того разговора Зейн в последний раз споет с ними вместе, в последний раз посмотрит с гордостью и со слезами на глазах на своих фанатов и в последний раз прижмется на сцене к своим мальчикам, закончив тем самым свой последний концерт, как одна пятая от One Direction. Он соберет свои вещи в теперь уже их новом общем доме и уедет, позвонив перед этим своей невесте, чтобы сообщить о том, что помолвки не будет. Потому что он искренне верит, что должен начать жить с начала без всяких поблажек и зацепок за прошлое. Повернувшись к мальчикам и одарив их своей широкой прощальной улыбкой, он чувствует, как предательски трясутся губы в попытке остановить слезы, но ничего не выходит, и с первой обжигающей щеку слезой он говорит: «Пока, One Direction, мне с вами немного не по пути!», картинно машет рукой, как английская королева, и уходит навсегда, закрыв за собой дверь, чтобы не оставлять себе шансов на возвращение. Чуть позже газеты будут безжалостно публиковать статьи о новых подростковых смертях по всему миру, в которых обвиняется Зейн, а именно его уход из группы. Взрослые не понимают, какого это: ни родители, ни учителя, ни полицейские, которые зачастую первыми обнаруживают согласившихся на глупую смерть девочек. Только они — четверо парней, пытающихся изо дня в день выходить на сцену без страха, что какой-нибудь несчастный случай не произойдет прямо на концерте. Теперь они поддерживают свой фандом, свою семью, как никогда, потому что только они могут понять и успокоить. Именно с этого момента они становятся героями для миллионов фанатов. Все пятеро. Сейчас Гарри уверен, что ему нужно тоже самое. Ведь он так же, как Зейн тогда, может назвать, даже повторить причины такого поступка, которые уже озвучил давно покинувший группу парень. Только он забыл про одну очень важную деталь — фандом, часть которого лежит на его плечах, за состояние которого он несет ответственность. И, путем нелегкого опыта, ребята поняли, насколько сильно их жизнь и их решения влияют на жизни других людей. Да, бойз-бэнд — это супер, классно, замечательно, но иногда Гарри и другим мальчикам приходится забыть о том, насколько ранимые девочки следят за каждым их шагом и скачивают на свои телефоны сотни фотографий, на которых изображена группа и все парни по отдельности, каждый день. Иначе они просто погаснут, сгорят, как спички. Гарри забыл об этом и сейчас. К тому же, если уйдет и он, группа скорее распадется совсем, чем будет крепнуть и набирать новых солистов. Вот только уже состоявшегося во всех отношениях мужчину, которого хотела бы заполучить любая женщина… или даже мужчина, больше ничего здесь не держит. Зейн оборвал все ниточки, связывавшие его с прошлым, а Гарри даже обрывать нечего, потому что нет никаких ниточек. Мысль об этом ранит его больнее всего. Зачем он тогда здесь? Чтобы подтолкнуть кого-то к прыжку с высокого здания? Или чтобы дать своему любимому человеку, издеваясь над его чувствами, оставлять по утрам свою малышку, чтобы тот нянчился с ней? Ему нужна эта свобода, как глоток свежего воздуха. Перед этим он хочет лишь разобраться в своем настоящем, чтобы с чистой совестью хлопнуть дверью.***
28 июля 2016 года — Мэри, открой дверь, нам нужно поговорить! — я настаиваю на своем, потому что это не лезет ни в какие рамки нравственности. Хотя, о чем это я? Мы же в шоу-бизнесе. — Солнце, нам с тобой не о чем разговаривать. То, что вчера ты вытребовал у моей ассистентки адрес этой квартиры, меня просто возмущает! — отпиралась та, пытаясь перебросить вину на меня. Ну ничего себе, теперь это я виноват в том, что меня почти выгнали из дома? Да, виноват, но она тоже имеет к этому отношение, и поэтому тоже должна отвечать за случившееся. — Это ты отправила Луи те фотографии? Отвечай! — все громче говорю я и стучу кулаком по двери. После этих слов моя собеседница притихла, и я даже подумал, что она ушла. Потянувшись за новым ударом в дверь, я приготовился кричать на нее, как неожиданно щелкнули замки, и дверь открылась. — Гарри, это не я, — искренне ответила мне блондинка с полным беспорядком на голове, укутанная в коричневый халат из шелка. — Тогда зачем ты открыла мне дверь? — Потому что хочу поговорить и вместе с тобой подумать, кто это мог сделать. Поверь, я тоже в этом заинтересована. И не только как журналистка. Не скрывая своего недоверия к ней, я все-таки зашел в ее шикарную квартиру и сразу заметил, что коридор очень большой, а освещает его такая же массивная люстра, как в павильоне, где мы… где я давал интервью. Комната, которая первой поприветствовала нового гостя, оказалась кухней. Меня просто туда понесло, и я не разочаровался в этом: новейшая кухонная утварь, мебель в венецианском стиле, темный глянцевый потолок отражает все происходящее под ним, стены хоть и светлые, но из общей картины «летнего заката» (и не слишком светло, и не слишком мрачно) не выбиваются. Когда я подошел к окну, Мэри очень вежливо попросила меня зайти в гостиную, чтобы поговорить там. А чего мне сопротивляться? Без всяких возражений я последовал за развевающимся халатиком. — Стой! — она вдруг резко остановилась прямо на пороге кухни, из-за чего я, глядя по сторонам, прижался грудью к её спине и немного подтолкнул вперед — Может… Может, ты хочешь чаю? — спросила она, натянув виноватую, но довольно милую улыбку, и повернулась ко мне лицом. — Если честно, я бы не отказался от чашки кофе, — с такой же очаровательной улыбкой сказал я ей будто бы по секрету. — Прости, из меня неважная хозяйка. — Мэри тут же начала суетиться, бегать по кухне, а я завалился на стул, обтянутый кожей, и с интересом стал наблюдать за дикими метаниями хозяйки всей этой красоты. Может, когда я перееду, мне понадобятся идеи для размышлений на тему того, как можно сделать кухню. Определенно знания о том, как выглядит кухня Мэри, мне в этом деле пригодятся. — Ой! — мой слух уловил тонкий писк одновременно со звуком бьющегося фарфора — Ну вот! — Мэри всплеснула руками и оперлась ими о столешницу. Когда я повернулся, чтобы оценить масштаб бедствия, то увидел, что она буквально окружена осколками голубого цвета, которые сильно контрастировали с темной напольной плиткой. — Сейчас я все уберу. Не успел я остановить ее, как тонкие женские руки потянулись за осколком, который, конечно же, поранил их. Недолго думая, я схватил кухонное полотенце, висящее над раковиной, и туго обмотал его вокруг пальца Мэри. Она подняла на меня глаза — ее взгляд излучал благодарность и доверие. Даже больно думать о том, что за этим последовало… Я поцеловал девушку, находящуюся в центре круга из осколков, которая сидит на корточках в своей кухне и сжимает мою руку, которая в свою очередь сжимает полотенце. — Черт! — выругался я и отодвинулся от Мэри. — Что такое? — неровное дыхание не давало ей говорить спокойно. Да она что, уже возбудилась? Серьезно? — Не хочу наделать глупостей, — пробурчал я и нахмурил брови. Так я делаю, когда вставляю какую-то очень умную фразу в довольно важный разговор. — Гарри, какие глупости, — она притворно вздохнула и встала, отпуская мою руку и убирая полотенце, чтобы проверить состояние пальца. — Если ты беспокоишься за Луи, то… — Нет. — я остановил ее, потому что знаю продолжение — Я беспокоюсь за тебя. Ее брови моментально полетели вверх от удивления, а губы растянулись в нахальной и даже издевательской ухмылке — Родной, не переживай за меня. Я — последнее звено в этой истории, которое подвержено риску страданий. Не бери в голову и наслаждайся моментом. — блондинка тепло мне улыбнулась и потянулась ко мне, прося продолжение прерванной идиллии. Я закатил глаза, произнес слабо «Ох…» и встретил ее губы своим горячим и влажным языком. — А-а-ах! — ее стон отозвался где-то в районе моего живота, и я рывком прижал ее хрупкое тело к себе. Она вся извивалась, как кошка, грубо целовала и кусала мои губы, шею и грудь через рубашку. Когда она снова вернулась к губам, я почувствовал, как шелковые веревочки, удерживающие домашний халат, разлетелись в разные стороны, а тело Мэри жаждало обжигающего взгляда. Но я так и не открыл глаза, хотя прекрасно понимал, куда мы сейчас пойдем. — Нет, ближе будет стол. Боюсь, мы не успеем до кровати, — будто прочитав мои мысли, шептала она мне уже куда-то в пупок. Через пару секунд я уже чувствовал ее дыхание на своем члене, который упорно сопротивлялся ласкам чужих рук, а точнее рук-не-Луи. Тонкие пальцы медленно перемещались вверх, пока нежные губы обхватывали и целовали головку моего члена, расстегивая рубашку и срывая ее с меня. — Господи. — прошипел я сквозь зубы, подхватил Мэри и посадил ее на почти пустой обеденный стол. Она выгибается, как будто вот-вот кончит, но меня это наоборот подбадривает. Ее волосы вечно прилипают к моим губам, когда я целую и одновременно с этим посасываю кожу на ее плечах, что меня начинает бесить. — Да трахни меня уже, — обнаженная девушка, сидящая на столе, почти пропищала от нетерпения. Я посмотрел вниз и понял, что дела плохи. — Постой, еще чуть-чуть, — стараясь полностью отдаться процессу, я стал щипать ее соски, от чего они сильно набухли. Но это не помогло. — А как тебе вот это? — спросил я, пытаясь поднять своему дружку настроение, и стянул ее за ноги так, что теперь ее спина и голова полностью лежат на столе, а моему взору предстал прекрасный вид на сокровище Мэри. Кончиком языка я провел дорожку от ложбинки между грудями и до лобка. Ее бедра уткнулись мне в нос, когда я дошел до самой интересной части моего мини-путешествия, показывая, как сильно Мэри хочет почувствовать меня там. Немного помедлив, я пальцем дотронулся до клитора. — ЧЕРТ, ГАРРИ! — простонала уже достаточно подготовленная Мэри. — Эй, тише, мы только начали, — зная, что она не увидит, я начал дрочить себе вспотевшей от напряжения рукой. Мне стыдно от одной мысли, что мой член не встал на стройную и привлекательную молодую девушку со сногсшибательной внешностью. Ну что не так? Знаю, знаю, но не могу свыкнуться с мыслью, что у меня не получается даже трахать кого-то помимо Луи мать его Томлинсона. — Детка, извини, в другой раз. — поняв, что все старания бесполезны, я натянул трусы, подтянул брюки и застегнул ширинку. — Что, ты меня вот так вот оставишь? Горячую, готовую и изнывающую от возбуждения? — ее мольба с каждым словом становилась все настойчивее, но я равнодушно поднял с пола рубашку, накинул ее на плечи и посмотрел на ошеломленное лицо. — Прости. Я вышел из квартиры, захлопнул дверь и сполз, прилипнув к ней спиной, на пол. Здесь хорошо слышно, как там, за стеной, ходит по паркету в коридоре она. Ожидая, что дверь сейчас откроется, я приготовился вставать, но этого не случилось. Последние ее шаги я услышал прямо тут, возле двери. Теперь там тихо. Просидев так минут десять, я встал, отряхнулся и пошел было в сторону выхода из подъезда, но меня словно осенило. Я подскочил к двери квартиры и с остервенением начал давить на кнопку звонка. Ручка неохотно повернулась, и я снова увидел халатик, правда теперь мне здесь не очень рады. — Мэри, можешь дать мне номер или адрес этого твоего новенького помощника? — Майкла что ли? — фыркнула в ответ моя собеседница — Сдался тебе этот малый. — Пожалуйста, я хочу поговорить с ним.***
— Майкл, верно? — Гарри Ста… — на последнем слове парень запнулся и даже икнул от неожиданности. Я встретил его возле дома, потому что знал, что сейчас, как и всегда, он должен выйти погулять со своей собакой. Так сказала мне Мэри и не ошиблась. Здесь довольно чистый район, но слишком многолюдный, насколько я знаю. Правда сейчас тут очень спокойно, что меня, определенно, радует. — Пройдемся? — спросил я, открывая «Пепси». — Давай…те — он явно смутился, услышав мое предложение, но энергично подстроил свой шаг под мой. Я засмеялся во весь голос, когда до меня дошло, что он обратился ко мне на вы. — Давай договоримся сразу: меня зовут Гарри. Просто Гарри. Не мистер Стайлс, окей? Он стоял, раскрыв рот и глядя на меня широко открытыми глазами. Я снова засмеялся. — Хорошо, Гарри… — неуверенно промямлил тот. После того, как он произнес эти слова, на его лице было заметно облегчение, свобода даже какая-то. — Так-с, Майкл, пора нам с тобой поговорить, — так сказать, начнем издалека — Как давно ты работаешь на Мэри? - Ох, если не считать того времени, когда я был уборщиком и когда она меня выгнала за кривые руки, то около недели. Черт, с каждой проведенной с этим парнем минутой я все больше сомневаюсь в его виновности. - Так, а что насчет твоей семьи? У тебя богатые родители? - наверное, я сейчас выгляжу, как опытный следователь, пытающийся найти хоть какую-то лазейку, чтобы обвинить этого светлого мальчика. Да он даже по виду не намного младше меня. Как он может сделать это? Он, вероятнее всего, даже жвачку в магазине не сможет украсть, а я хочу повесить на него ответственность за фотографии, которые решили мое будущее. - Нет. Знаешь, я простой мальчик из бедной семьи. Совсем простой, понимаешь? Вообще не подозреваю, что такого во мне нашла Мэри, что дала второй шанс. - он, похоже, совсем расслабился. Значит, можно переходить к более серьезному вопросу. - Видишь ли, я тоже из обычной семьи, не звездной. Просто мне посчастливилось попасть на проект, который дал мне будущее, возможности, карьеру, любовь... - я остановился и сглотнул слюну, после чего перешел на шепот - Он дал мне все. Так что не ищи причины там, где их быть не должно. Если ты все еще рядом с Мэри, значит так нужно. Не заморачивайся, плыви по течению,- я слегка толкнул Майкла в плечо, как делают старые друзья. - Да, наверное, ты прав. - миссия выполнена, потому что теперь он вытягивает такую широкую улыбку, что мне от его зубов в глаз отсвечивает луч солнца. - Ну что, а теперь поговорим, как мужчина с мужчиной? - я не убирал руку с его плеча, поэтому почувствовал, как мой собеседник напрягся. Он так крепко сжал ошейник в ладони, что даже при большом желании его собака не вырвалась бы. - Да... Давай. - Тише, ты чего? - я сжал пальцами его плечо, чтобы успокоить, но какой в этом смысл, если я собираюсь вообще растоптать всю его уверенность, от которой уже мало что осталось - Я хотел бы спросить тебя о фотографиях, которые получил Луи. Не успел я договорить, как Майкл вырвался из моих дружеских объятий, обхватил руками голову, не выпуская ремешок от ошейника, и начал ходить туда-сюда. - Черт, черт, черт, черт, черт... - слышно было только это, хотя сомневаюсь, что он говорит что-то еще. - Так ты знаешь? - кажется, я начал догадываться, в чем дело. Да, этот парнишка возможно причастен к этому, но его руки чисты. Скорее всего, если это вообще так, всю работу делал за него кто-то другой. Он был лишь инициатором. - Гарри, извини... Но... Я не то, что знаю... - он сделал паузу и, как мне показалось, сглотнул слюну, потом поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза - Я отправил эти фотографии. Гарри, Если бы я знал... - Зачем? - тихо спросил я, но громкости было достаточно для того, чтобы перебить парня. - Потому что мы с тобой одного возраста! - было видно, как все накопившиеся постепенно поднимается в нем и выходит наружу. Видимо, я затронул больную тему. Блин, да я же почти ничего не говорил! Что за бред? - Потому что ты Гарри Стайлс, потому что для тебя получить любую женщину - раз плюнуть. Потому что у тебя есть все. А у меня нет ничего. - Майкл, но... - Да потому что ты знаменитость, а я поломойка. Вот тебе и ответ. - он снова сделал паузу, но теперь я не стал его перебивать. - Я подслушал твой разговор с Мэри и понял, что у тебя проблемы с парнем. Все знают, кто твой парень, поэтому мне не пришлось тратить время на вычисление этого человека. Я так дико завидовал тебе. А сейчас мне просто стыдно. Прости меня, не знаю, что на меня нашло. Мне показалось, что это будет честно - разрушить твою жизнь. И случай сам подвернулся. Ну, я о вас с моей начальницей. Но легче от мысли, что ты в какой-то мере стал ближе к тому, что переживаю я изо дня в день, не стало. Это было крайне глупо, прости. Одновременно с тем, как он закончил извиняться, его крупная собака дернула головой и понеслась по улице, навстречу приключениям. - СТОЙ! РАЛЬФ, СТОЯТЬ! - закричал парень, стоящий секунду назад возле меня, который уже бежит за своей собакой - Пока, Гарри! - даже убегая в противоположную от меня сторону, он умудрился проявить вежливость и попрощаться. А я остался стоять, как вкопанный, обдумывая все, что сказал юный Форест Гамп. Как только у меня получилось оторвать хотя бы одну ногу от земли, я пошел в сторону моей машины. Телефон окончательно разрядился и выключился насовсем. Это даже к лучшему, я бы все равно не стал брать трубку, Если бы мне начали названивать парни и Эрик. А они бы начали. Полностью уверен в том, что они и сейчас звонят. Я резко остановился, от чего женщина, идущая позади меня, уткнулась носом мне в спину, но быстро ушла, пробурчав себе что-то под нос. Концерт! Я же могу устроить там шоу! У меня есть еще три часа до начала. До Лондона я буду ехать почти два с половиной часа, а там успею перекусить. Идеально! Через три часа - Какого хрена, Стайлс?! Мы звоним тебе с самого утра, где носило твою задницу? - Эрик орал, как никогда. У меня этот звук не вызывает абсолютно никаких эмоций. - Давайте начинать, - безразлично ответил я и дал команду нашим музыкантам выходить на сцену, не дожидаясь нашего начальника. Лиам и Найл просто покачали головами, с осуждением посмотрели на меня и отвернулись, чтобы продолжить разговор, который прервался из-за моего внезапного появления на арене. Луи стоит ко мне спиной, но я чувствую напряжение, исходящее от него и направленное на меня. - Я переживал, - сухо и достаточно тихо сказал он, видимо, надеясь, что я не услышу, потому что мы довольно далеко стоим друг от друга. Вот только мои уши устроены так, что, улавливая и распознавая голос Луи, они сразу начинают работать лучше. Поэтому я без проблем могу услышать его слова даже на таком расстоянии и даже при таком шуме, как сейчас. - Мне плевать, - ответил я и пошел ближе к выходу на сцену, намеренно толкнув его в плечо. - Идиот. - а вот это уже прозвучало громче. Мне послышалось? - Что ты сказал? - я повернулся и начал медленно идти в его сторону - Повтори. - Идиот! - повторил он, выражая взглядом и лицом свое отвращение. Ко мне или к обстановке - уже не важно. Кровь в венах уже бурлила, а носоглотку обжигал горячий воздух, поднимающийся из самых легких. Все, пути назад нет, любимый. - Это я идиот? Я? - я ускорил шаг и сжал правую ладонь в кулак, а, когда подошел достаточно близко, - Напомнить, от кого залетела какая-то уличная проститутка? - ударил со всей силы подготовленной правой рукой так, что Луи упал. - Ты что творишь? - в недоумении он стал растирать место, по которому пришелся удар. Часть его лица между щекой и подбородком уже начала краснеть. - Пошел к черту, мудак. Я откинул назад волосы и подошел к Эрику, чтобы попросить не выступать сегодня, иначе я эту скотину, развалившуюся на полу, прямо на сцене задушу. Парни помогали обиженному Томлинсону подняться и посылали мне испепеляющие взгляды. Да они ведь даже не знают причину моего поведения, они не имеют право осуждать меня за это. - Что? Нет, не смей даже думать об этом! - реакция Эрика была вполне ожидаема. Он смотрит на меня, как на сумасшедшего. Хорошо, просто надо будет держаться от одного ублюдка подальше, вот и все. Я справлюсь. - Ребята, приготовились! - крикнул кто-то из работников арены. Ну что, поехали? Стоило мне шагнуть навстречу этому потоку эмоций, как я сразу погрузился в атмосферу, наполняющую сейчас это место: хаос и умиротворение, желание и удовлетворение, счастье и восхищение. Это просто волшебно! I don't need my love You can take it, you can take it, take it I don't need my heart You can break it, you can break it, break it I just can't get too much of you, baby It's never, it's never enough, never enough It's never enough, never enough Come on Я оглядел все вокруг сцены и увидел прямо возле охранника, который стоит на пару шагов впереди меня, Джемму. Она так широко улыбалась, а ее глаза светились от счастья, как и всегда. Боже мой, она такая красивая. Неужели мы с ней родственники? Заметив, что я в открытую изучаю ее компанию и то, в какой одежде пришла, она вдруг перестала улыбаться и покачала головой. - Что? - одними губами спросил я, не сводя с сестры глаз. Она закатала рукава своей кофты и пальцем провела по оголенной руке, словно показывая направление вен под кожей. - Черт, - я выругался прямо в микрофон именно в тот момент, когда вместо этого слова должно было зазвучать мое соло. Толпа была в восторге от моей выходки и стала смеяться, причем так дружно, одновременно. Луи быстро сообразил, что мне необходимо помочь, и поймал ритм, напевая слова, которые знает наизусть почти весь мир. Мысль об этом привела бы меня в полный восторг... Если бы я не бежал за сцену, чтобы одеть какую-нибудь кофту с длинными рукавами. Когда я забежал к Луизе, нашей стилистке, на меня уставилась пара глаз, которые, видимо, не ожидали меня здесь увидеть. - Гарри? - совершенно точно не ожидали. - Лу, пожалуйста, скажи, что ты захватила мой синий свитер на случай плохой погоды? - я сложил руки так, как будто собрался молиться, а выражение лица отражало весь мой страх. По крайней мере, я очень на это надеюсь. Ведь это будет ужасно, если все заметят. Уже вижу заголовки газет, типа "Гарри Стайлс - человек, который дает надежду на жизнь многим и многим людям - пытался покончить с собой. Неужели, жизнь оказалась не так хороша, как поет нам об этом участник знаменитого бойз-бэнда?" - Конечно, я всегда беру его. А в чем проблема? Я не глядя показал указательным пальцем на гигантские шрамы во всю левую руку и не менее страшные на правой. Она закрыла рот ладонью от ужаса, видимо, вспомнив все эти события, и побежала в соседнюю комнату, которую мы называем гардеробом. Хотя благодаря Найлу она больше похожа на столовую. Вообще-то все комнаты, где он побывал, становятся похожими на столовую. Стараясь быстро натянуть свитер, который должен скрыть все следы моего ужасного отпуска, я вдруг понимаю, что рукава не закроют всё. Фасон этой вещи не рассчитан на такие случаи, и меня этот факт сейчас жутко расстраивает, но другого варианта у меня попросту нет.***
- Ребята, вы такие классные сегодня! Спасибо вам всем, что пришли на наше первое шоу после долгого перерыва, - Лиам все болтает, но его слова после каждой песни успокаивают, и это видно по реакции фанатов. Они все, как завороженные, смотрят на него и перестают выкрикивать наши имена. Не зря его называют папой фандома. Пока все идет прекрасно. Джемма даже показала "класс" в знак одобрения моей идеи со свитером. До конца осталось около пяти песен. Луи заметно нервничает, постоянно крутится, оглядывается, а если сидит, то постоянно ерзает, как на иголках. Это довольно странно, но я не хочу об этом думать, потому что сейчас у меня наконец-то получилось сдержать всю злость на него и не думать о нашем с ним прошлом. Да, все в прошлом, точно. В глубине души я понимаю, что все это еще очень долго будет висеть в настоящем у меня перед глазами, но в данный момент лучше об этом не думать. Мы допели Love you goodbye, и Луи показал что-то кому-то из толпы. Охранники сразу закопошились, стали доставать рации, но все закончилось, и крупные дяденьки, от которых фактически зависит наша жизнь и здоровье, снова встали смирно, как по струнке, когда на сцену вскочил парень. Он очень худой, даже слишком, светлые волосы аккуратно уложены на бок. Сверху на нем висела какая-то тряпочка, отдаленно напоминающая майку, на ногах серые кеды и джинсовые шорты, которые лишний раз подчеркивают худобу этого товарища. Как только он оказался на сцене, Томлинсон подбежал к нему, взял за локоть и повёл к центру, перебирая второй рукой микрофон. - Семья, - произнес он уверенно, повернувшись вместе с юношей лицом к фанатам, которые даже притихли, услышав многообещающее начало его пламенный речи - Я должен кое-что вам рассказать. Точнее признаться в чем-то очень важном и личном для меня. - те, кто уже начинает немного понимать, к чему клонит этот странный тип, с которым меня связывают как очень теплые, так и очень болезненные чувства, еле сдерживаются, чтобы не завизжать, выждать момент, пока он сам скажет. Да, я тоже догадался, но так и не понял, зачем ему этот мальчик. - Я шел к этому признанию очень долго, готовился... Представляете, даже целую речь написал. - его выдает срывающийся голос и хрипы, от которых он пытается избавиться кашлем после каждой фразы. - А это не так просто, как кажется, - он посмотрел на меня, и я потерял дар речи. Это была просьба о помощи. Луи обращается ко мне, как к знающему человеку, который уже прошел через это. Но как я сейчас могу ему помочь? - Я гей. - не сводя с меня глаз, он почти выплюнул эти слова и глубоко вдохнул, а я выдохнул. Наконец-то, дождался! Но это еще не все. Не успел я обрадовался тому, что теперь все стало чуточку проще, как Луи повернулся к парню, прижимающемся к нему боком, и поцеловал его. - Какого хрена?! - Стой! - Найл заорал в микрофон, но я услышал его голос прямо под ухом. Толпа рукоплескала, кричала, топала ногами, а я, не видя ничего перед собой, кроме скрепленной поцелуем парочки, пробирался напролом, отталкивая Лиама, Найла и даже Эрика с Лу, которые выскочили на сцену, едва услышав зов Найла. - Ну что, сука, готов за это ответить? - прорычал я сквозь зубы почти в микрофон. Я подошел к ним вплотную, но меня никто из них не заметил. Конечно, такая страсть, куда уж тут по сторонам смотреть! Я буквально отодрал от Луи его бойфренда и с коварный улыбкой на лице повалил его на пол, сел сверху и начал бить по лицу. Удар, еще удар и еще. Дали бы мне возможность набить ему морду еще раз пять, и я бы уже перестал себя контролировать. Но после четвертого удара на меня навалился Найл, пытаясь поймать мои руки, избивающие этого подонка, а спереди их быстро перехватил Лиам и тут же сжал запястья. Я поднял голову, и увидел, как кричат все они - люди, которые пришли, чтобы исполнить свою мечту и увидеть нас, услышать живьем. И что они получили? Драку, которая, возможно, послужит красочным завершением концерта. Но я не мог поступить иначе. Я не смог забыть, как он просил меня. Слишком много воспоминаний связывают меня с ним, слишком долго длилась наша история, в которой я пока не готов поставить точку. Я посмотрел на Луи, а Лиам, заметив мой объект для изучения, крепче сжал запястья. Мне пришлось оторвать свой взгляд от шокированного ежика, явно не думавшего, что все может кончиться вот так, заглянуть в глаза Лиаму и кивнуть, чтобы он отпустил меня. Мне пришлось приложить большие усилия, чтобы наконец слезть с парня и отвернуться от его истекающего кровью лица. Наверное, я сломал ему нос, хотя сейчас-то не важно, потому что впервые за долгое время я вижу в таких любимых глазах желание. И оно направлено на меня. - А как же ребенок? - спросил я спокойно, когда подошел к Луи так близко, что мог бы легко взять его руки в свои. И словно ничего этого не было, что заставило нас отдалиться. Словно мы стоим в нашей спальне и, не стесняясь друг друга, натягиваем домашние парные штаны в клетку на голое тело, как было пару недель назад. Нет, далеко не пару недель. Да какая уже разница? - Его нет, - также спокойно, даже радостно ответил мне Томлинсон. - Как это? - ого... Сказать, что я удивлен - ничего не сказать. Откуда тогда взялся этот педик? Нет, не педик, я же тогда тоже педик. Ох, ладно, проехали. - Уважаемые посетители нашего шоу, приносим вам свои извинения, но наша команда вынуждена покинуть арену. Мы проведем еще одно шоу через неделю. Арена начала гудеть, но мы все равно уже заканчивали. Поэтому мало кто впал в отчаяние от этой новости. - Идите! - Эрик расправил руки и стал сгонять нас за сцену, как баранов. - Мать твою, Гарри, что за побоище ты там устроил? - он кричал на меня, как только мы ушли со сцены, но я сейчас не могу ни о чем думать, кроме как о том, почему ребенка нет. - СТАЙЛС! - это был уже даже не крик, а рев, от которого я дернулся и еле удержался на ногах. - Да, я здесь, - пробормотал я, вспоминая одновременно с этим события, с которыми связана эта фраза. Я тут же поднял голову и поймал заинтересованный взгляд Луи. Он помнит, он не забыл. Мысль об этом согревает меня изнутри. - Со мной? - прошептал он только для меня. Я машинально кивнул, не своя с него глаз. Его веки медленно скрыли два зеркала души, два океана, два окна, заглянув в которые можно прикоснуться к его душе, к самому настоящему Луи. Когда он открыл глаза, в них стояли слезы. Теперь я совсем растерян: что мне делать? Я хочу задать кучу вопросов, но вместе с тем хочу просто обнять его так крепко, чтобы весь воздух вышел из легких. - Кто тот парень, которого ты целовал на сцене? - что ж, неплохо. Это был самый лучший вариант начала разговора из всех тех, которые упорно лезли мне в голову. - Какой парень? - Луи в недоумении прищурился, потом сделал круглые глаза, а потом начал ими хлопать, чтобы избавиться от застилающих все слез. - Ах, ты про Тома. - сказал он, вытирая влажные щеки ладонью, и закивал головой, словно что-то понял. - Да, видимо, я про него. - Вообще-то это брат Мэри, - он вдруг засмеялся, но не по-доброму, а как-то злорадно - Странно, что ты не знаешь о своей девушке такие вещи. Я стиснул зубы и сжал кулаки. Что? Моя девушка?! Я хотел что-то сказать, но не знал, что, поэтому просто открывал и закрывал рот, пытаясь что-то придумать. С каждым таким движением я все меньше надеялся на то, что скажу ему сейчас хоть слово. - Ладно, извини, - сказал он и снова закрыл глаза. - Ребенка нет. Эта сволочь обманула меня. Его с самого начала не было. - он ответил довольно спокойно, Хотя, я думаю, что это всего лишь верхушка айсберга. Только сейчас я понял, что на глаза наворачиваются слезы. - Иди сюда. - он выдохнул и пошел ко мне, раскрывая руки, чтобы обнять меня. Господи, как я скучаю по его рукам на моей талии, по губам на моей шее, по его теплому дыханию на моем... Черт, у меня, кажется, встает. - Нет! - я стал пятиться от Луи, а он замер на месте с раскрытыми руками, готовыми к объятиям. - Что такое, малыш? - голос Луи сорвался, когда он обратился ко мне. - Не могу. Не после того, что произошло у нас с тобой, понимаешь? Не могу. - я стал крутить головой из стороны в сторону в знак отказа. - Но Хаз... - Нет, Луи. Уже нет. Я ушел, не оглядываясь и позволяя слезам стекать по щекам. Слишком поздно, теперь ничего не изменить, да и менять нечего. Но от этого еще больнее. Перегорели? Да, наверное, но как же любовь? Как же шесть лет? Ведь мы горели, не прекращая, сливались в одно пламя и снова расходились, продолжая делать это по одиночке. Но мы горели... Впервые мне в голову пришла дурная мысль о том, что я больше не люблю его. Да как я могу думать об этом? Ведь я не буду жить без него, если он не будет хотя бы ходить ногами по земле. - Стой, Гарри! - послышалось сзади, когда я уже открывал дверь машины, где меня ждал водитель. Ограждение, которое пока могло сдерживать напор фанаток, навалившихся на высокую проволоку, прогнулось из-за кричащей толпы. Томлинсон. - Не надо... - простонал я и нехотя повернулся. Но не успел я поднять глаза и посмотреть на своего бывшего бойфренда (или не бывшего), как почувствовал давление на губы. У меня банально нет желания открывать глаза, потому что я знаю, что, открыв глаза, мне придется разрушить сказку и вернуться в реальность. Сама реальность, кажется, подумала, что не нужно ждать от меня инициативы и решила сама вернуть меня, потому что, хоть на пару секунд и выпал из своего мира, сейчас я хотел закрыть уши от дикого ора. - Луи, нет. - твердо сказал я и опустил челюсть так, что наши губы больше не соприкасаются. Он уткнулся лбом в мой лоб и пытался отдышаться, а я успокаивал наступающий приступ любви. Даже не любви, скорее это страсть. Обыкновенный первобытный инстинкт, ничего особенного. Но это так связывало нас все эти годы и связывает до сих пор. Может, это наш шанс? Может, мне стоит плыть по течению и снова открыть перед любимым человеком двери в мою жизнь? Возможно все исправить? - Гарри? - прошептал он, ожидая от меня хоть какой-то адекватной реакции. Я напоследок впился губами в его губы и стал жадно целовать, оттягивая нижнюю губу зубами. Влага, стоящая у меня в глазах, сдала бы меня сейчас с потрохами, если бы я смотрел на него, но я снова опустил веки и поддался чувству. Да, я очень люблю его. До сих пор. И никогда не разлюблю ни при каких обстоятельствах! Он отпрянул от меня и с ужасом на лице посмотрел на меня. - Это ведь было не прощание? Гарри, скажи, что ты никуда не уходишь, пожалуйста! - у него начинается паника, но я не хочу врать. Да и зачем? Кому это пойдет на пользу? - Скажи Эрику, что мне нужно время. Я хочу подумать недельки две: стоит ли мне уходить из группы. - я открыл дверь и сел в машину. - Стоп! Конечно не стоит. Зачем? Это из-за меня? - кричал он, держа дверь рукой, чтобы я не смог её закрыть. - Пока, Луи. Будь счастлив, пожалуйста! - подмигнув, я убрал его руку и закрыл дверь. - Нет! - Луи бросился на капот, не давая проехать. - Мистер Стайлс? - водитель посмотрел на меня. - Едем. И, Адам, называй меня Стайлс. Или Гарри. Игнорируя угрозы и крики бесстрашного самца, Адам вывернул машину и быстро дернулся с места, чтобы у того не было даже шанса нас остановить. Да, назад дороги нет. - Прости меня, Луи, - прошептал я, глядя в окно и рассматривая мелькающие образы людей, улиц, других машин. Прощай...