На автомате

      Улицы были пусты, и никто не видел их. Никто не мог им помешать, осудить, испортить настроение. Билл с Томом только что были в кино на ночном сеансе и теперь шли по мостовой, держась за руки и с периодическими взрывами смеха обсуждая сюжет фильма. И вдруг разговор стих в одну секунду — но только потому, что нашлось занятие поинтереснее… — У тебя губы соленые! — Да? От попкорна, наверное. Эй, ты куда полез!..       Каждые выходные Билл сбегает. Каждые выходные стоит на грани раскрытия их с Томом общей тайны. А ради чего? Ради возможности побыть вместе хоть немного, хоть чуть-чуть, оторвать немного времени от своей обычной жизни, в которой он — примерный сын и хороший мальчик. Но и этого им мало! Хочется быть вместе в любой день недели, в любое время суток, не скрываясь и не боясь никого… Порой на Билла находили грустные мысли в самый неподходящий момент, как сейчас, и как обычно, он отогнал их, вспомнив, чему его всегда учили родители — надо быть благодарным за то, что у тебя есть. А есть у него любящий пораспускать руки парень с дредами, и этот засранец — сам по себе такое счастье, какое только можно пожелать! — Тебе ведь сейчас надо будет идти домой, да? — Да, что-то слишком длинный фильм мы выбрали… — Тогда дай хоть подержусь за тебя напоследок, — и Том так стиснул Билла в объятиях, что тот даже вдохнуть мог только через раз. — Твою мать, Билл, ты еще не ушел, а я уже скучаю! Считаем до трех: три, два, один… На счет "один" Том разжал руки, хотя было видно, как ему не хочется этого делать. — До свидания, — Билл поцеловал его в щёку. — Вот увидишь, следующие выходные наступят быстро…

***

      Билл страшно устал и мечтал лишь о том, чтобы плюхнуться в кровать и заснуть, как убитый. Как всегда войдя через черный ход, он разулся, на цыпочках прокрался в свою спальню… И его обдало могильным холодом. В его комнате на разворошенной постели сидели мама, папа и гувернантки, и Билл понять ничего не успел, как мать подлетела к нему и влепила такую пощечину, что в глазах вспыхнули звезды. — Я так и знала! Разоделся, накрасился, как чертова проститутка! Дрянь, ты что творишь?! Как ты мог, сволочь, после всего того, что мы для тебя сделали! Ты спал с этим негодным мальчишкой! Спал, урод! Ненавижу тебя!       В другой ситуации Билл мог бы оправдаться, сказать, что этот побег был первым, объяснить такой свой проступок чем угодно… Но мама тыкала ему под нос телефоном, который по закону подлости он забыл взять с собой именно сегодня, и на экране был открыт диалог с Томом. А на полу лежало содержимое его секретной коробки. Разорванная одежда. Разлитая и рассыпанная косметика. Растоптанные коробочки с дисками. Обрывки страниц из блокнота, в котором он когда-то пробовал писать стихи.       Все кончено. Билл знал, что так будет, но наивно думал, что сможет водить родителей за нос вечно — и расплата за счастье настала! Глядя на маму, которая кричала ему в лицо проклятия и желала, чтобы он никогда не появлялся на свет, Билл вдруг понял, что умер ровно в ту минуту, когда увидел их всех в своей комнате посреди разбросанных сокровищ. И только одна мысль упрямо, безнадежно звенела в голове: разве он был негодной неблагодарной шлюхой, променявшей достойную жизнь на сосание членов? Разве хотел разочаровать родителей и сделать им больно? Нет, он просто любил Тома… — Хватит, дорогая! — вмешался папа, и Билл на какую-то секунду понадеялся, что тот за него вступится, но следующие слова окатили юношу ведром ледяной воды: — Наш сын просто попал под дурное влияние! Мы дали ему слишком много свободы — и вот что получилось… Ну-ка! — и он забрал у мамы телефон. Сначала Билл не понял, зачем это, но когда осознал, было уже слишком поздно. — Алло, — отец включил громкую связь, и голос Тома услышали все. — Что такое, Билл? Почему ты молчишь?.. — ПАДЛА! — взревел Каулитц-старший, брызнув слюной изо рта, и в этот момент его лицо так исказилось от ненависти, что родной сын его не узнал. — Я знаю, что ты сделал с Биллом!!! Не смей приближаться к нему! Никогда! Или я тебя кастрирую, понял?! И телефон полетел в стену, украсившись от удара паутиной трещин на дисплее. — Уффф… — папа немного успокоился. — Теперь это отребье на километр не приблизится к нашему ребенку. Франческа, Анни! — гувернантки тут же встали по стойке "смирно". — Мобилизуйте охрану, а как откроется школа — поедете туда и скажете, что Билл переходит на домашнее обучение. И лишите его всех средств связи! Уж под домашним арестом-то он хорошо подумает, с кем водить дружбу…       И все покинули спальню Билла. Последней ушла мама — остановившись у дверей, она окинула его взглядом, полным презрения, и сказала: — Растили его, старались, всю душу в него вложили — а получился педик! Это слово было похоже на плевок в лицо. От него хотелось вытереться. Но это невозможно — он уже никогда не отмоется от позора. Сам не зная, зачем, Билл подобрал телефон, как будто он мог починиться сам, если очень сильно этого захотеть, и ему на руку вдруг капнула слеза, потом вторая… Сначала они забрали у тебя кошку, потому что она царапалась — теперь они забрали парня, потому что он тебя любил. Тогда ты смог утешиться нескоро — теперь не получится жить счастливо никогда!