Удобная штука - родственная душа.

Лу Хань в полубессознательном состоянии в шесть часов утра открывал дверной замок своей квартиры. Дошёл он только благодаря своей обширной практике и генам родителей, благодаря которым он мог перепить практически всех своих сокурсников и остаться на ногах. Зайдя в квартиру Лу Хань не утруждая себя начал раздеваться прямо с порога, разбрасывая вещи куда попадётся. Он и так еле на ногах стоит, спасибо ещё раз маменьке и папеньке, усмехается про себя Лу Хань, будет он тут сейчас всё складывать в аккуратные стопочки, нет, лучше сразу в стирку закинет, ХА! Ещё раз ХА! Уберёт завтра, возможно. Его сейчас ждала любимая мягкая кроватка с шёлковыми простынями, мягким одеялком и супер подушкой, Сам выбирал! Можно считать это маленьким (может не очень, кому как) бзиком Лу Ханя. Его кровать, это нечто неприкосновенное священное место, права на которую есть исключительно у него. А как всякое священное место оно требует подходящего оформления: каркас только из дуба, это могучее дерево имеет приятный запах и как говорят, специалисты, успокаивающие свойства, что так необходимы современному человеку; матрас ортопедический, чтобы подстраиваться под формы человека и обеспечивать наивысший комфорт; подушка, т.е. подушки разных размеров и мягкости, на разные случаи возлежания; постельное бельё без вариантов – шёлк. Конечно же, после такой кровати, Лу Хань не мог спать ни на каких других поверхностях, и в каком бы он ни был состоянии, всегда возвращался спать в свою кровать, один. Вообще, он терпеть не мог, когда на его холеную детку забирался кто-то, кто не Лу Хань. И вот представьте себе его удивление и неописуемое возмущение, когда он, открыв дверь своей спальни, замечет сидящего на его любимой кровати какого-то левого парня, неизвестно как оказавшегося в комнате Лу. Лу Хань в мгновении ока превращается в Халка, Бэтмэна и Убивашку одновременно, но количество крови в его алкогольных сосудах слишком мала и не даёт превращению завершиться, остановившись где-то на начальной стадии. Со стороны это выглядит примерно так: Хань подняв руки наподобие зомби-женщины кошки с невнятные ругательствами кидается на грешника нарушившего священную обитель, не долетая до парня, смачно плюхается на кровать, красиво съезжает по шёлковым простыням, стукается о прикроватную тумбочку и безоговорочно отбывает в царство Морфея. Незнакомый парень в шоке от действий, учинённых Ханем, отлетает сначала к окну, а потом несколько секунд полюбовавшись на храпящего Ханя, разоряется громким смехом. *** Просыпается Хань ближе к вечеру, открыв глаза, он тут же жалеет об этом. Во-первых, он прогулял все свои пары, а он и так не числится на хорошем счёту у преподов, а во-вторых, он чувствует себя героиней Сандры Буллок из кинофильма «Гравитация». Комната кружится по какому-то невообразимому маршруту, а желудок настойчиво извещает об опасности, он сейчас вытошнит всё, что было потреблено за предыдущие сутки. Несмотря на разрывающую пополам головную боль Хань споро, как только может, ковыляет в ванную комнату. Очистив желудок, он клянётся себе в очередной раз не напиваться до такого состояния. И только в душе, намыливая себе голову Хань наконец-то, вспоминает про незнакомца, сидящего на его кровати. Мозг Ханя в ужасе начинает функционировать, боже, к нему забрался вор, а он преспокойно себе уснул. Как он МОГ! Возможно, этот незнакомец мог быть не просто вором, но ещё и маньяком-психопатом! Хань в панике начинает проверять себя на наличие повреждений. Но кроме головной боли и неприятных ощущений в желудке - последствий попойки, ничего не ощущает. Смыв с себя мыло, Лу вылетает из ванной комнаты и лихорадочно проверяет свои стратегически важные точки в квартире. Сперва, он бежит к своим золотым часам подаренными родителями на совершеннолетие, затем к стереосистеме, икс-боксу, компьютеру, телефону, вспоминает, что воры не брезгуют ничем и бежит к стенному шкафу - оксфорды, джорданы, конверсы, майка капитана МЮ на месте. Даже заначка наличных в носках на месте, всё на своих местах. Замок не сломан, следы наличия постороннего человека отсутствуют, и Лу Хань начинает подозревать себя в белой горячке. Неужели он напился настолько, что ему начали мерещиться какие-то чуваки. Может, в каком-то коктейле заботливые друзья подмешали наркотики? Хотя наркотики могли подсунуть кто угодно, а в своих друзьях, Хань был уверен, никто не подложил бы ему такую свинью. - Пора завязывать с попойками. – Вслух сам себе говорит Хань, стоя посреди своей гостиной. - Да, Лухан, тебе стоит с этим повременить. Хань с визгом отлетает к дивану, падает на него плашмя, сбивает подушки и уже с ними падает на пол. В относительное спокойствие Хань приходит от смеха незнакомца, смеются – значит, убивать не собираются, пока что. Но на смену облегчению, приходит злость, какой-то придурок, нагло врывается в его квартиру и чуть не доводит его до инфаркта! Лу Хань браво вскакивает с пола: - Какого чёрта вы здесь делаете? Как вы вошли в мою квартиру! Отвечайте, вашу мать! - Извини, ты не мог бы повторить сказанное? Там где я изучал китайский, не преподавали ругательства. А ещё, ты знаешь, что ты голый? – Парень стоял так, как будто это он тут хозяин, с весёлыми искорками в глазах, нагло улыбаясь и совершенно не смущаясь. Хань вспомнив, что выбегая из душа, так спешил, что не удосужился захватить ни полотенца, ни халата, да и вообще он был уверен, что вор смылся давным давно с его вещами, и он остался один. Хань с очередным криком и мгновенно покраснев, хватает диванную подушку и пытается им прикрыться. - Не утруждайся, я всё уже там видел, пока ты устраивал внезапную ревизию своих вещей. – Ехидства в голосе парня не занимать, но на мгновение его взгляд становится оценивающим. – А ты довольно обеспеченный парень, я вижу, квартира хорошая, часики золотые, брендовые шмотки. Слушай, а майка действительно капитана МЮ? Повезло. - Улыбка возвращается на лицо парня. Она у него кривая, обнажает десны, округляет щёчки, уродская – приходит к выводу Лу Хань. На последних словах Хань сглатывает, всё-таки вор! Он сам как дурак показал ему все свои заначки. Но вот как он умудрился следовать за Ханем так незаметно, что он даже не почувствовал. Видно профессионал в своём деле. Оружия при парне не наблюдается и если он тут один Хань попытался бы с ним справиться, выглядит то он не очень спортивно, да и ниже Ханя. - Если вы сейчас просто уйдёте, я обещаю, что не стану заявлять в полицию. – начинает заговаривать зубы Хань. - Зачем в полицию? – У парня на лице такое искреннее недоумение, что Хань точно решает, что тот над ним издевается. - Вы издеваетесь? Вы вторглись в мой дом, пытаетесь меня ограбить, да ещё и насмехаетесь! – Хоть Хань и голый с подушкой прикрывающий лишь пах и несколько сантиметров по окружности, но глаза его сверкают нешуточно и парень даже мог бы проникнуться, если бы его не душил смех. - Ахахахах, боже, если бы знал, какой ты смешной, нашёл бы тебя раньше. Я не вор! Если бы я даже захотел всё тут унести, я бы всё равно не смог бы этого сделать. Тебе нечего бояться. Предупреждая твой следующий вопрос, я не маньяк и никогда им не был и не собираюсь им становиться. - Тогда, что же ты тут забыл? – Если честно, парень не выглядит ни вором, ни психопатом убийцей, хотя кто знает этих маньяков, может именно так они и выглядят, молодыми привлекательными парнями с блондинистой шевелюрой и в джинсовых шортах до колен. Хань в растерянности и чуть не опускает руку придерживающую подушку, но вовремя одёргивает себя. Пусть незнакомец и утверждает, что всё видел, светить своим хозяйством, стоя лицом к лицу Хань не собирается. - Это прозвучит немного пафосно, но я забыл тут Тебя. – Парень закатывает рукав тонкой кофты и показывает ему татуировку на предплечье. Татуировку делал настоящий мастер, изображённые снежинки выглядят как настоящие, Ханю хочется дотронуться до них рукой, но он всё же не понимает и это отражается на его лице. Парень подходит ближе и говорит: - Присмотрись внимательней. Лухань всматривается, и глаза его увеличиваются в два раза. Между снежинками находиться его имя написанное китайскими иероглифами. Хань всё понимает, потому что у него тоже есть имя, на правой стороне живота, рядом с пупком, только написанное уже корейскими буквами. Хань переводит свой потрясённый взгляд на неожиданно серьёзное лицо парня. - Ким Минсок? - Сюрприз. *** После, Лу всё таки одевается, пытается напоить (уже гостя) единственным, что есть на кухне – кофе, и в долгом разговоре убеждается в относительной адекватности своей половины (тупые шутки не в счёт), и налюбовавшись на лисьи глаза со смешинками, Хань не может отказать в просьбе Мина. Минсок хочет увидеть своё имя, а Хань не находит, что ему возразить, хотя до этого он его никому не показывал и не собирался, но Минсок его родственная душа, судьба, пара, кому если не ему? Потому Хань дико смущаясь, приподнимает футболку, показывая знак принадлежности другому человеку. Человеку, с которым он познакомился лишь несколько часов назад и врали родители на счёт мгновенного притяжения, чувства комфорта и обретённой цельности. Ничего такого Хань не ощущает, Минсок всё такой же привлекательный незнакомый парень, с которым он хотел бы познакомиться поближе, но и только. А это чертовски интимно для первой встречи, лучше он бы до сих пор стоял перед Минсоком голым. Хань замирает, когда Мин опускается перед ним на корточки и приближается настолько близко, что Хань мог бы ощутить его дыхание, но тот не дышит, как и сам Хань. Минсок заворожён, он не отрывает взгляда от своего имени на загорелой коже и медленно подносит руку пытаясь прикоснуться, но в последний момент убирает. Хань шумно выдыхает и сам не может понять от разочарования того, что Мин не прикоснулся или же облегчения, что всё же не прикоснулся. Минсок поднимает взгляд на звук и не отходит от Ханя, как можно было ожидать; их глаза встречаются и сомнения, что были в Хане, рассеиваются - они одно целое. Как бы не сложилась жизнь, он всегда будет искать взгляд Мина, встречать его и пытаться удержать как можно дольше, он даже не против того, чтобы Мин спал на его кровати. Лу хочется заплакать, потому что цельность и полноту от обретения родственной души, он всё же не ощущает и это похоже на самую горькую безответную любовь. Лу Хань не понимает от чего так, но подозревает, что дело в его половине. Минсок смотрит на увлажнившиеся глаза Ханя, и лицо его болезненно искривляется: - Извини. Если Минсок не чувствует того же самого, то Хань не хочет его извинений, он берёт себя в руки, в конце концов он мужик и всегда им был, несмотря на многих пытавшихся доказать обратное, из-за его миловидного лица. - За что, за то, что влез в мой дом? Я ведь до сих не знаю, как ты это сделал, колись придурок, пока ко мне настоящий вор не пробрался. - Лу многого стоит - сделать лицо посуровей. Минсок в ответ улыбается, качая головой и наконец, отходит от него. - Очень трудно повторить мой трюк. Даже если кто и залезет дом, таким образом, никто ничего не сможет взять. - Мин оборачивается к нему и всё ещё улыбается. - Да и кому ты нужен кроме меня? - Вообще-то за мной бегает пол университета. - Огрызается Хань чисто автоматически, просто потому что привык всегда отвечать на выпады, но в солнечном сплетении разливается непривычное тепло - он нужен Мину. Хань опасается, что в скором времени, может превратиться в размазню, спускающему с рук Мину всё что угодно. - Тогда тебе везёт. - Минсок пытается улыбнуться, но улыбка сползает с его лица, так и не появившись, а брови начинают болезненно изгибаться. - Извини, всё получилось не так, как я ожидал. У Ханя пересыхает горло, он чувствует, Мин скажет сейчас что-то очень очень плохое. Хань не хочет слышать, мелькает паническая мысль - сбежать! Но Хань, не забыли? Он - мужик! Он выдержит, даже если Мин сейчас скажет, что не хочет Лу Ханя в своей жизни и уйдёт. - Чт.. хм... Что не получилось? Мин его не слушает, скорее, игнорирует, отходит к окну, открывает его, разбавляя установившуюся отчаянную тишину несмолкающим живым гулом современного Пекина. - Минсок? - Извини. - Ким Минсок, за что ты всё время извиняешься?! - За то, что Ты меня видишь даже в этом состоянии, за то, что именно я твоя половина, за то, что мы в этом чёртовом мире. - Минсока прорывает - слова выплёскиваются из него, не проходя обработку мозгом. - Я никогда не верил в эту чушь о предназначении кому то, честно меня выбешивало невозможность выбора, это кажущееся мне тогда принуждение, спасибо, но родителей мне хватало. А ещё я боялся, боялся того, что растворюсь в тебе так, что забуду о своих мечтах и стремлениях, а у меня всё только начало получаться. Но разрушил всё не ты, а я сам. Все мечты полетели к чертям собачьим, а я ещё долго трепыхался и надеялся уже в таком состоянии. - В каком состоянии? - Но Минсок его снова игнорирует. - А потом я подумал, почему бы мне не пойти и не попугать тебя? Ведь ты пугал меня в последние пять лет. Почему я один должен страдать раз мы в одной лодке? Я мог бы покидать твои вещи, ведь более оригинальные идеи меня не посещают, да и на большее я не способен. Представь, ты бы вернулся в дом и увидел бы, что вещи лежат не на своих местах? Испугался бы да? Хань почти ничего не понимает и кивает лишь автоматически. - Но ты меня увидел, ты был так пьян, но всё равно увидел и даже угрожал мне, а ведь где-то больше года меня никто не замечал, больше года в полном одиночестве, больше года в звуконепроницаемом аквариуме, я чуть не свихнулся. Теперь я понимаю, почему привидения такими злыми бывают. - Какие привидения Мин, о чём ты? - Такие как я Лухан, такие как я и такие как Почти Безголовый Ник, знаешь его? Хань может на это только кивнуть. Снова. Он начинает ассоциировать себя с болванчиком. - Ну, я как он могу проходить сквозь стены и предметы и даже людей, не ем и не сплю и т. д. Смотри. - И Минсок засовывает руку в стену. Засовывает. Руку. В стену. Хань инстинктивно ждёт звука удара, но не слышит. Минсок убирает руку и Хань надеется увидеть дырку в стене, пусть лучше Мин будет подобием Халка, но стена девственно нетронута. Хань ощупывает стену сам, вдруг зрительная галлюцинация? Стена действительно цела. Хань растерян и не знает как себя вести, он пока ещё не может осознать ситуацию полностью, переварить всю данную информацию, ему нужно время. - Лухан ты как? Лухан? - Минсок обеспокоенными прекрасными глазами заглядывает Лу в лицо. Застопорившийся мозг Лу Ханя не находит ничего другого, как выдать: - Ты неправильно произносишь моё имя, Лу Хань, Лу фамилия, имя Хань, нужно смягчать в конце. Ты вроде по китайски хорошо говоришь. Минсок, конечно, не ожидает претензий по поводу произношения некоторых китайских имён, после того как выдаёт такую ошеломительную новость. - Знаю, я просто китайскую фонетику изучил после того уже как привык называть тебя Лухан. Мне мой друг Бэкхён прочитал, он жил в Китае год, тогда я и понятия не имел, что китайский он так и не выучил. - Ты давал ему посмотреть? – Ханю почему то очень не нравится, то что Минсок показывал знак какому то другому парню. В груди неприятно шевелятся червячки ревности. - Эй, у меня знак на руке находиться, не заметил? Да на него каждый второй любовался, пока мне всё это не надоело, и я прикрыл его татуировкой. – Минсок видит ревность Ханя и хочет смеяться, как в такой момент этот Олень ещё может ревновать? И было бы из-за чего! – Да и Бэк мой лучший друг. То есть, наверное, уже был. Хань всё равно ревнует, он свою даже Исину не показывал, а ведь они почти что братья. А потом до него доходит, Минсок – привидение. Привидение! Призрак! Минсок ум… умер. Его родственная душа умерла. Всё становиться ясно: то, как он попал в запертую квартиру, то, почему Хань его не заметил, когда бегал по квартире, ясно теперь отчего он отказался от кофе и вот почему Хань его не чувствует! Слёзы начинают литься сами по себе и никакое осознание своей мужественности, Лу не помогает остановить их. - Ты привидение. Минсок опешивает, в принципе слёзы никогда его не пугали, он мог часами выдерживать завывания своей младшей сестрёнки и не давать ей конфеты. Но слёзы Лухана больно бьют в самое нутро, от них так плохо, хочется сделать себе харакири или достать аленький цветочек, лишь бы его Лу не плакал так горько. Но Минсоку в голову приходят лишь извинения, но от его извинений Лу Хань закрывает лицо руками, падает на диван и начинает рыдать в голос. Минсоку никогда не было так плохо, даже когда он лежал в своей искорёженной машине изломанный словно кукла и истекающий кровью. Он слишком поздно понял, что предназначение не такая плохая штука, ведь оставлять Лу совсем не хочется. Единственное, что сейчас радует Мина, это то, что Хань не на его месте. - Знаешь, что я понял только сейчас Хань? Я полный дурак, раз так долго отказывался от судьбы, что приготовила мне тебя и единственное, что чуточку радует меня в этот момент, что ты ещё сможешь прожить кучу лет, когда меня окончательно не станет. Лу Хань перестаёт плакать так внезапно, как будто у него на теле есть кнопка «Слёзы: Вкл. Выкл.» и кто-то нажал на выключение. Хань садиться на диван и смотрит на Мина безумными глазами. - Что значит, окончательно не станет? - Это значит, когда я умру. - Ты ещё не умер!!!! – голос Лу Ханя срывается на фальцет. - Ээээ формально ещё нет. – Минсок понимает, что проговорился и хочет уплыть через пол. - Ким Минсок если ты мне сейчас всё подробно не объяснишь, я самолично выбью всё из тебя!!! Отвечай чётко и по существу! – Лу Хань неожиданно страшен в гневе, и Мин вроде понимает, что Хань всё равно ничего не сможет ему сделать, опасение того, что он найдёт способ, заставляет его отрыть рот: - Я попал в аварию, мне сделали операцию на головном мозге, но что-то пошло не так и теперь я в коме, мои родные решили отключить аппараты жизнеобеспечения в четверг, т.е. послезавтра. Хань смотрит на него секунды четыре, потом разряжается такой отборной китайской руганью, что Минсок в другой ситуации присвистнул бы и записался к нему на курсы инвективой лексики. Он не понимает и половины, но отдельные слова, что достигают уха Минсока, не заставляют его сомневаться в высшем пилотаже Ханя. Спустя десять минут тот стоит, тяжело дыша, с покрасневшим лицом и впивается в лицо Минсока взглядом, разрубающим храбрость оного пополам, давая ей бесславно испустить дух на мягком ковролине. - Хань, я в коме уже больше года, надежды никакой нет. - Молчи. - Хань, врачи уже ничего не могут сделать. - Молчи! Ты не знаешь, где я был десять минут назад. Я чуть не выплакал всю свою душу на этом самом диване, и ты не заставишь испытать меня это ещё раз. Я тебя вытащу! И никакие доктора мне не указ! У Ханя опухшие красные глаза и нос, растрёпанные жёсткие волосы, однодневная щетина и помятая футболка, но в глазах Минсока он удивительным образом превращается в неземного красавца. Минсок чувствует себя принцессой, к которому спешит её отважный рыцарь и что самое ужасное, Минсок ни разу не против. Хань в это время волшебным образом вытаскивает смартфон и к изумлению Кима на чистейшем корейском начинает: - Чунмён? Здравстуй, мне нужна твоя помощь, ты, где сейчас?... *** Восемнадцать часов спустя, после быстрых сборов, бесконечного перелёта и разговора с лечащим врачом Мина, Лу Хань в Сеуле, стоит напротив больничной палаты своей родственной души. Его Мин стоит рядом и нетерпеливо переминается с ноги на ногу. - Ты всё-таки зайдёшь или обратно улетишь в Китай? - Отстань, я настраиваюсь. - На что? Хань, там всего лишь я. Открой эту проклятую дверь и зайди. Но Лу Хань всё стоит и не может сделать ни одного движения к палате, Мин театрально вздыхает: - Ладно, как решишься, загляни, а я пойду, проведаю свою семью и Бэка напоследок. Если ты забыл, завтра моё тело отключат от аппаратов. Лу бросает на него острый взгляд, но Мин уже уплывает в ближайшую стену. Хань хочет крикнуть этому придурку, не уходить, но тот вряд ли вернётся, да привлекать к себе лишнее внимание бдящих медсестёр не хочется. После разговора с доктором Минсока, Хань уже не так уверен. Тот ему чуть ли не по полочкам разложил в прагматичном алфавитном порядке нынешнее состояние пациента Ким Минсока и почему Лу Хань не сможет отменить завтрашнее отключение, так как, несмотря на глубочайшее сожаление доктора, Хань не является ни родственником, ни мужем, а у душ, даже у родственных, прав никаких нет. Ханю хочется разбить профессиональное сочувствие на лице доктора своим кулаком из-за Минсока равнодушно разглядывающего дипломы на стене и делающего вид, что ему всё равно. Сейчас он находиться в нескольких метрах от тела Минсока и в голове у него уже последний час крутиться бредовая мысль о поцелуе Чистой и Сильной Любви. При Мине он эту мысль озвучивать не стал, так как тот и так с трудом поверил в предназначение, мысль об исцеляющем поцелуе убьёт его вернее, чем отключение от аппаратов, Он точно умрёт… от хохота. А что Лу? Лу всегда верил в судьбу и в высшие силы, он знал, что рано или поздно встретит свою родственную душу, правда он не ожидал, что встретит её ТАК, но это в очередной раз доказывало, что связанные души, половинки одного целого тебе не хухры мухры, а что-то, что действительно работает. И он не будет Лу Ханем, сыном своих родителей, если не попробует всю доступную мистическую хрень, если есть маленький шанс спасти его Минсока. В конце концов, Мин сам говорил в самолёте, про золотую нить, которая привела его к китайскому Оленю. Так что всё у них может получиться. Хань наконец настраивается и открывает дверь. Первое что понимает Хань – с поцелуем придётся подождать. Изо рта его Мина торчит трубка, на руках провода какие-то, капельница, он такой худой, что кажется, все эти провода наоборот вытягивают из него силы, а не поддерживают его жизнь. Со своей бледностью он может соперничать с больничной одеждой, и даже тёмные волосы такие тусклые и безжизненные. Полный контраст с крепким блондином с хитрющими глазами и жизнерадостной улыбкой, первую встречу с которым Хань едва пережил, чудом не превратившись в заику. Хань нежно поправляет выбившуюся прядь волос Мина, видя, что родные за ним тщательно ухаживают, волосы подровнены и зачёсаны назад, пижама свежая, а на прикроватной тумбе стоят живые цветы и книга с закладкой посередине. Название он не успевает прочитать, так как всё начинает размываться перед глазами – Хань снова плачет. Он не может понять, как родные Мина смогли видеть его таким каждый день больше года и не сойти с ума от горя. У Ханя разрывается сердце, он не может придумать пытки мучительнее, чем видеть своего Минсока в таком состоянии. - Ким Минсок, Минсок, Мин, Минни, пожалуйста, вернись в своё тело, хватит уже гулять где попало. – Хань и не подозревал, что его голос может быть таким жалостливым и просящим. Хань знает, что Минсок не слышит, он где-то там, со своей семьёй. Хань осторожно сжимает руку Минсока в своей и его захлёстывает ощущения единения и цельности. Так вот о какой духовной полноте говорили родители. Вот что они чувствовали каждый день рядом друг с другом. Рука непроизвольно сжимается сильнее: - Минсок, ты мой, слышишь, ты мой и ты никуда не уйдёшь, я больше тебе не позволю. – Хань целует лоб Мина, впалую щёку, в конце опускается на колени и целует каждую костяшку на руках Мина. – Минни вернись сюда, вернись ко мне, позволь нам насладиться друг другом, я ещё столько всего не знаю о тебе Минни. мой Минни, я люблю тебя, вернись ко мне. И рука в его ладонях дёргается. Глаза Ханя увеличиваются в два раза. Она дёргается ещё раз, Хань в шоке опускает руку Мина и переводит взгляд на его лицо – ресницы подрагивают так, как будто он пытается открыть глаза, а потом Мин издаёт слабый стон. Лу в ступоре ещё несколько болезненных стонов, а затем с диким криком кидается к двери, вызывая медсестёр, врачей, спасателей, действующую армию. Прибежавшие сотрудники больницы деловито выпинывают Ханя за палату, а затем бдящие медсёстры очень технично закручивают всё продолжающего кричать Ханя и ловко ставят укол успокоительного. После этого Хань очень спокойно ожидает врача в приёмной, через сорок минут он очень спокойно наблюдает за плачем семьи Ким, через два часа также очень спокойно знакомиться со всеми ними и с Бён Бэкхёном в частности, через три часа он знакомиться с Ким Чондэ, с родственной душой и парнем Бён Бэкхёна и чуточку разбавляет своё спокойствие нотками радости. На следующее утро Лу Хань ни черта не спокоен и ужасно устал, он не спал двое суток и съел только несъедобный кимпаб, приготовленный сестрой Минсока. Когда к Минсоку начинают пускать, он великодушно позволяет семье Ким идти первыми, но лимит его великодушия исчерпывается лишь пятью минутами. Хань решительно открывает дверь в палату Мина, за ним также решительно заходит и Бён Бэкхён, они сразу видят мокрые глаза и счастливые улыбки семейства Ким, Бэкхён и сам начинает улыбаться, когда слышит голос Минсока. Лу Хань замирает. Пока Бэкхён кидается к Мину с плачем и объятиями, Хань следит за ним. Минсок тепло улыбается, говорит с трудом и выглядит очень слабым, но вся безжизненность из него исчезла. Его худоба и хрупкость бросается в глаза ещё отчётливей, кажется Ханю, и он даже боится приблизиться к нему, и желает выбросить из окна Бёна, который практически лежит на его Мине. Бэкхён наконец берёт себя в руки и отодвигается от Минсока и Ким переводит свой взгляд на Лу: - Простите, а вы кто? Сердце Лу Ханя ухает вниз со скоростью 240 км/ч, пока он не замечает всё те же хитрющие искорки в глазах Мина и расползающуюся кривую улыбку. Минсок своими тупыми шутками всё равно, что кричит, требуя выбить из него всю дурь. Лу Хань зеркалит его улыбку: - Я выбью из тебя всю дурь, как только ты встанешь на ноги. – Обещает Хань, никого не замечая. - Ты меня вытащил, вот ведь и правда удобная штука - родственная душа. – Минсок ни на секунду не перестаёт счастливо улыбаться. – Так что, я согласен. И тянет руку навстречу Лу Ханю. КОНЕЦ.