Bideo

Весь мой маленький, но крайне необычный мир всколыхнулся, сошел с ума. Все изменилось слишком быстро и кардинально. И все из-за этого дурацкого видео, из-за очередной ненормальной прихоти моего дурачка... - Рёга, ты сегодня с нами, - не спросил, а заявил Тсузуку, хватая меня за рукав свободной рукой на выходе из школы. Вторая, как всегда, лежала на плечах Йо-ки, невинно, казалось бы, дружески его приобнимая. Я обреченно вздохнул и кивнул. Как будто у меня был выбор. Мы всюду таскались вместе на протяжении многих лет, и я должен радоваться, что при появлении в его жизни Йо-ки ничего не изменилось и он все еще нуждался в моей компании. - Может, еще кого-нибудь позвать? Кея, Кифуми... Татсую! - Тсузуку начал перебирать всех наших любящих повеселится и не брезгующих находиться рядом со сладкой голубой парочкой приятелей, и на последнем имени его жалобный взгляд уже был устремлен на Йо-ку, который в тот момент вздохнул точно так же, как я минутой ранее. - Как скажешь, прелесть моя, - пробормотал Йо-ка заученный ответ. Тсузуку фыркнул и, отпустив мой рукав, несильно ударил парня по ребрам, после чего быстро и почти незаметно клюнул его в щеку. Я уже давно привык к их телячьим нежностям, однако до сих по коже пробегали мурашки, когда они проявляли чувства на людях. И не стесняются же! Будто только я беспокоюсь о том, чтобы у них не было проблем... - Тогда часов в семь мы за тобой заедем, - сообщил Тсузуку мне, и я наконец-то получил возможность сбежать домой, хотя бы частично свалив с плеч груз ответственности за этих идиотов. Я никогда не любил шумные места с большим скоплением людей. Танцы, выпивка и электронная музыка также мне не по душе. Да и навязчивые, развращенные девушки, ошивающиеся в клубах, меня никогда не привлекали. Но Тсузуку все это нравилось, поэтому каждый раз мне приходилось его сопровождать в этих «вылазках в свет», как он это называл. Конечно, можно было обойтись и без меня, ведь Йо-ка от него ни на шаг не отходил с того момента, как они начали встречаться, и, возможно, злился, что я мешаю им уединяться, однако оценивая его тощую фигуру и зная, насколько он безрассуден в ярости, скрывающейся за вечным ледяным спокойствием, я вновь и вновь приходил к выводу, что он – не лучший защитник для Тсузуку, любящего находить приключения на задницу. Йо-ка не предатель и не слабак, за любимого парня он был готов стоять до последнего, я знал это, однако что-то в нем вызывало у меня недоверие. Может, это потому, что он вторгся в нашу с Тсу жизнь и попытался отобрать его у меня... Но мы связаны судьбой, а потому и не разошлись. Тсузуку – мой лучший и единственный друг, переживать о котором я не буду только тогда, когда смогу следить за ним двадцать четыре часа в сутки. Правда, в таком случае, боюсь, умру от переутомления в первые же сорок восемь часов. Ребята приехали ровно в семь часов, я даже удивился такой пунктуальности, однако шутить на эту тему не стал. Да я и поздороваться не успел! Оказавшись в салоне, я тут же был сжат отчего-то ржущим на всю улицу Кифуми в крепких дружеских объятьях. Тсузуку посмотрел на нас немного растерянно и, кажется, даже ревностно, а потом тоже захохотал и велел Йо-ке жать на газ. Этот вечер я запомню навсегда и буду проклинать до конца жизни, как и тех языкастых, безмозглых людей, которых мой друг называл нашими приятелями. Если бы я знал, к чему все это приведет, я схватил бы Тсузуку в охапку и утащил подальше из этого места еще до того, как мы в него прибыли. Но я ничего не знал, а потому и ухмылялся вместе со всеми, когда к нам за столик подсели две дамы, желающие познакомиться с самыми симпатичными в нашей компании парнями. С Йо-кой и с моим прекрасным лучшим другом, разбившем сердце не одной женщине. Мы-то с ребятами знали, что ничего у пьяных девчонок не выйдет, но молча наблюдали за забавным шоу и получали удовольствие, с трудом скрывая улыбки за бокалами с коктейлями. - Не желаете потанцевать? - предложила одна из девушек, кокетливо взмахивая ресницами. Тсузуку, к которому она обратилась, подпер ладонью щеку, глядя на молодую красавицу с плохо скрываемым весельем. - У тебя грудь слишком велика, чтобы я смог хотя бы обнять тебя, - пробормотал он, внимательно наблюдая за тем, как меняются в лице девушки после подобного заявления. Да что уж, все мы наблюдали за этим с искренним любопытством. Даже возлюбленная Кея, которую тот притащил с собой. Одна из незнакомок ожидаемо зарделась, но ее смелая подруга, та самая обладательница большой груди, не растерялась и не обрадовала нас своей реакцией. Поправив длинные волосы, прикрывающие ее широкое декольте, она хищно улыбнулась и продолжила приставать к моему другу. - Разве это не прекрасно? Что скажете? - последний вопрос был адресован Йо-ке, который расслабленно, без особо интереса рассматривал глупых девчонок из-за спины Тсузуку, помешивая при этом трубочкой первый попавшийся под руку коктейль. - Я предпочитаю плоскую грудь. И он тоже, - хмыкнул он, кивая на сидящего перед ним. Я тут же взглянул на дрогнувшие губы Тсузуку. Сдерживать смех становилось все труднее. Особенно Кифуми, который уже бессовестно беззвучно ржал, уткнувшись лицом мне в спину. Сегодня этот кретин навеселе. - Чего привлекательного в плоской груди? - фыркнула обиженная девушка, поворачиваясь к нашей с ребятами половине стола и взглядом умоляя нас поддержать ее. Она заметила, что у спутницы Кея, которую тот по-хозяйски обнимал за талию, грудь была отнюдь не плоской, и с надеждой уставилась на парня. Однако Кей ни слова не сказал. - Плоская грудь аккуратная. Ее приятно гладить, - прервал молчание Йо-ка, решив ответить на вопрос незнакомки. Его руки спешно скользнули под тонкий свитер Тсузуку, и всем стало ясно, что самая интересная часть шоу началась. - Ее удобно целовать, на ней удобно лежать и, что самое главное, для парней вполне естественно иметь плоскую грудь. Медленно произнося слово за словом, чтобы растянуть удовольствие, Йо-ка поглаживал грудь Тсузуку под тканью свитера, массируя пальцами его соски. Девушки при этом буквально зеленели, а я предпочел отвернуться и мысленно ругать этих клоунов. Незнакомок, видимо, парализовало от шока, так как уходить они не спешили, с открытыми ртами наблюдая, как Йо-ка не без удовольствия ласкает своего парня. Мне уже самому хотелось схватить этих баб и увести отсюда, только бы два влюбленных придурка перестали привлекать к себе внимание посетителей клуба. Но они все же додумались покинуть наш столик до того, как я приступил к активным действиям. Плохо, что Йо-ке для этого пришлось прибегнуть к поцелуям. Без всякого стеснения он касался губами шеи Тсузуку, а тот с радостью склонял голову в бок, чтобы парню было удобнее. Затем, увлекшись, Йо-ка и вовсе перетащил моего друга к себе на колени и впился поцелуем в его губы. Девушки убегали едва ли не с визигами. Если они и визжали, мы не имели возможности слышать это, потому как окружающие меня люди дружно засмеялись незнакомкам вслед. Только я продолжал сидеть с кислой миной, не понимая, отчего мне так мерзко на душе. - Все, хорош сосаться, отлипните друг от друга, - мило улыбаясь, начал упрашивать парней Татсуя, сидевший к парням ближе всех. Он был младшим братом Йо-ки. Неродным братом, что, в общем-то, не мешало ему всюду таскаться за сыном первой жены его отчима. Разница в возрасте у ребят была незначительной, они даже учились в одном классе, однако Татсуя выглядел младше и вел себя порою как ребенок, постоянно пуская в ход очаровательную улыбку и наигранное смущение. Татсуя был не так прост, как могло показаться на первый взгляд, однако никого не тянуло его разгадывать. В нашей компании общение с ним поддерживали только Йо-ка и Тсузуку. Кей все время возился со своей девушкой, а Кифуми умудрялся светиться в нашей компании только тогда, когда намечалась пьянка. Был у парнишки только один дружок – неудачник Макото, преданность которого Татсуя покупал угощениями и подарками. - Ну правда, Тсу, - вздохнул я, швыряя скомканной салфеткой в друга, чьи проворные ручонки уже старательно наглаживали что-то внизу. Даже знать не хочу, что именно. Однако салфетка моя врезалась в скулу Йо-ки и тот, отстранившись от Тсузуку, посмотрел на меня как на врага народа. Я хмыкнул и отвернулся, словно был ни при чем. - Из вас вышла такая милая пара, - неожиданно защебетала подруга Кея. Я скомкал еще пару салфеток и запихнул их Кифуми в рот прежде, чем тот успел вставить свой едкий комментарий. - Не в меру страстная пара, - подметил Татсуя, хватая свой коктейль. Трехцветный напиток помутнел, так как именно его до этого старательно помешивал Йо-ка. - Два главных красавчика школы, без ума влюбленных друг в друга, не способных контролировать свою страсть на людях! - завопил Кифуми, отплевываясь от прилипшей к языку бумаги и даже не думая злиться на меня. А вот я был зол. К чему вообще это обсуждение отношений моих друзей? – Это прям сюжет для фильма. Порнофильма. Довольный своей шуткой одноклассник подмигнул смутившемуся Тсузуку и в очередной раз захохотал. Еще никогда у меня не возникало столь сильного желания врезать Кифуми в челюсть. Честное слово, будь мы сейчас не в клубе, я бы лишил этого мудака нескольких зубов. Он и так красивой улыбкой похвастаться не мог. Но все, что я мог в тот момент, – сидеть выслушивать обсуждающих выдуманный Кифуми фильм друзей и наблюдать за напрягшимся Тсузуку. Тот о чем-то думал, уткнувшись взглядом в ребро столешницы и прижавшись спиной к груди обнимающего его за талию Йо-ки. «Пойду покурю», - решил я, не в силах терпеть происходящее и дальше. Я не знал, почему меня все это так сильно бесит, почему я не веселюсь с остальными. Возможно, я скучал по временам, когда мы с Тсузуку были детьми и все время развлекались только вдвоем. Мы тогда не думали о клубах и дискотеках, об отношениях и чувствах, о выпивке и сексе, о прошлом и будущем. Мы могли до заката гулять на детской площадке, обсуждая мангу, аниме и любимую еду. Но это время ушло, и больше его не вернуть. Мы были чистыми, счастливыми мальчишками, а превратились в гнилых, вечно всем недовольных юношей. - Идем танцевать, - прежде, чем я покинул свое место, предложил Тсузуку Йо-ке. Тот кивнул и они поплелись в сторону танцпола. Я видел, как переплелись их пальцы, и, тоскливо вздохнув, плюхнулся обратно на скрипучий диван. - Спорим, они рванули перепихнуться в уборной, - мерзко улыбаясь, произнес Кифуми, осматривая оставшихся приятелей. Кей его слова проигнорировал, взяв свою девушку и отправившись следом за Тсузуку и Йо-кой. Татсуя скептически приподнял одну бровь, продолжая потягивать через трубочку коктейль. А я не выдержал. Мои друзья ушли, и меня прорвало. - Заткнись уже, а? - прикрикнул я на него, после чего поднялся с места и рванул к выходу. Голова гудела, а дома меня еще ждала гора недоделанной домашки... * * * Наутро у меня жутко болела голова, хотя накануне я почти не пил, а музыка мне не особо мешала. Видимо, перенервничал. Определенно перенервничал – в этом я убедился, поднявшись с постели и обнаружив, что в моей комнате царит разруха. Стул опрокинут, тетради разбросаны, одежда вывалена из шкафа на пол, а рамка с фотографией, на которой изображены мы с Тсузуку – одиннадцатилетние, все в грязи, но широко улыбающиеся – и вовсе была разбита. Мне не верилось, что эта картина – моих рук дело. Я не помнил, как сходил вчера с ума, не помнил, как творил этот беспорядок. Но наткнувшись на пустую бутылку, валяющуюся посреди комнаты, быстро определил причину своей головной боли и своего беспамятства. «Ты король дебилов, Рёга», - прокомментировал я ситуацию и спешно принялся искать в куче одежды свою форму. Опаздывать было нельзя, иначе количество поводов для ссоры с родителями увеличится. То, что я достоин титула короля дебилов, я доказал этим же днем, в школе, в очередной раз не сумев ответить отказом Тсузуку на его просьбу. Тот выглядел трезвым и собранным, в отличие от рассеянного Йо-ки, который на протяжении всего учебного дня бросал полные сомнения взгляды то на Тсу, то на меня. Однако я был слишком занят самоанализом, чтобы встревожиться по этому поводу. А стоило бы... - Ну куда ты меня тащишь? Скоро урок начнется... - ворчал я, наконец-то приходя в себя только тогда, когда Тсузуку на одной из перемен неожиданно схватил меня под руку и потащил в сторону мужских туалетов. - Ты – единственный человек, к кому я могу обратиться с подобной просьбой. Ты знаешь меня дольше всех, и только тебе я доверяю настолько, чтобы просить о подобном, - интригующе начал Тсузуку, когда мы прогнали из уборной младших учеников и заперлись там вместе. Мне льстили его слова о доверии, льстили слова «единственный» и «только». Безумно хотелось, чтобы их услышал и Йо-ка. И так же сильно хотелось язвительно спросить: «А как же твой возлюбленный?» Но я благоразумно промолчал. - И о чем же ты хочешь меня попросить? - осторожно спросил я, прислоняясь спиной к стене. Тсузуку смущенно улыбнулся и отвел взгляд, прикусывая губу во время полуминутной паузы в разговоре. - Я хочу, чтобы ты снял нас с Йо-кой, - наконец выдал он. А я совершенно не понял, о чем речь, и дал ему об этом знать своим вопросительным взглядом. – Я хочу заснять на видео наш с ним секс. И тебя прошу быть нашим... оператором. Когда я это услышал, мне казалось, что я грохнусь в обморок, как персонаж аниме. Очередная безумная идея Тсузуку удивила меня как ни одна другая. Я поверить не мог, что он всерьез задумал снять свой любительский порнофильм с участием его и Йо-ки. У меня в голове не укладывалось, что он способен на такую дурость, так еще и смело втягивает в это меня. Я должен буду снимать на камеру, как трахаются мои голубые друзья?.. - Это Кифуми тебя надоумил? Тсу, сказать, что я в шоке, – ничего не сказать. Да я в полном ахуе! - выпалил я в ответ, возмущенно глядя на сжавшегося, притихшего парня, глядящего на меня такими глазами, каким мог позавидовать популярный Кот из Шрека. - Ты не подумай, я не собираюсь выкладывать это в сеть, это не для посторонних глаз. Просто мне стало интересно взглянуть, насколько возбуждающе мы с Йо-кой выглядим, когда... занимаемся этим, - принялся виновато объясняться Тсузуку, а у меня возникло желание врезать ему, а потом прижать к груди и долго успокаивать, умоляя не впутываться в очередные неприятности. Но я продолжал стоять в стороне, скрестив на груди руки и наблюдая за отчаянно уговаривающим меня другом, напоминающим безнадежно брыкающуюся рыбку, оказавшуюся на суше. - А зачем вам я? Поставь камеру на тумбу и ебись со своим Йо-кой сколько душе угодно, - грубо прервал его речь я, тут же прикусывая язык. Тсузуку взглянул на меня так, будто я его предал, и мне пришлось извиниться за мат, которого я обычно старался избегать в своей речи. Просто я вновь разозлился. Ну как не злиться, когда фантазия рисует сцену, где одиннадцатилетний чумазый мальчишка умоляет меня прокатить его на своем новом двухколесном велосипеде. А теперь... Лучше бы о велосипеде просил, честное слово. - Просто я хочу увидеть нас... в разных ракурсах. Пожалуйста, Рёга, пожа-а-алуйста. Я в долгу не останусь! Скажи только, чего желаешь, - начал канючить Тсузуку, вешаясь мне на шею. И я сдался. Понял, что это лучший выход. Что будет, если я откажу? Мы вернемся в детство? Он перестанет трахаться с Йо-кой? Я разочарую его, не более. - Где и когда? - на выдохе спросил я и, пользуясь возможностью, обнял своего друга за плечи. С тех пор, как Тсу начал встречаться с Йо-кой, мы практически перестали обниматься. Раньше он все время лип ко мне, а теперь, видимо, боялся ревности своего бойфренда. - У меня дома. Завтра после уроков. Мать как раз уезжает в Йокогаму в командировку, - тихонько ответил Тсузуку, затем обнял меня чуть крепче, шепнул тихое «спасибо» и убежал прочь, опасаясь, что я передумаю. А я не знал, о чем думать. Мысли хаотично метались в голове, и чтобы упорядочить их, я пару раз стукнулся лбом о стену. Не помогло. * * * Думал, что ночью перед предстоящим трудным днем сон меня так и не посетит. Однако я вырубился сразу же, как только моя голова коснулась подушки. Оно и к лучшему, ведь если бы я не очутился в царстве Морфея, мне пришлось бы всю ночь страдать от невеселых мыслей и размышлять о том, что мне предстоит увидеть. Два моих голых друга, занимающихся сексом в комнате, где мы с Тсузуку совсем недавно играли в приставку, споря, какой из героев нашего любимого аниме сильнее. «А Йо-ка чем думал?» - задавался вопросом я, искоса поглядывая на решающих задания самостоятельной работы, на которых я не мог сосредоточиться, друзей. Те весь день переглядывались между собой, словно желая удостовериться, не передумал ли кто из них. Я догадывался, что если Йо-ка не захочет, то Тсузуку сразу же откажется от затеи. И мне было обидно, ведь меня мой лучший друг слушать не желал. Настоящая паника окутала меня тогда, когда мы уже переступили порог дома Тсу. Хозяин квартиры и его возлюбленный при этом сохраняли спокойствие и, если и паниковали, то виду не подавали. У меня же все из рук валилось, я даже обувь снял с трудом. Йо-ка заметил мое беспокойство и шепнул что-то Тсузуку, после чего тот принес мне стакан с воняющей какими-то лечебными травами водой. Лекарство подействовало, и я быстро успокоился. Лучше бы не успокаивался, ведь тогда нам так бы и не удалось начать эту чертову съемку... Наверное, этой ночью мои друзья пересмотрели не одно видео для взрослых, дабы подготовиться к записи собственного. Слишком наигранными поначалу мне показались их действия. Но лишь поначалу, пока у этих безумцев не снесло крышу. Сперва парни уселись на кровать и принялись засыпать друг друга словами любви, затем Йо-ки потянулся к Тсузуку и прошептал ему что-то на ухо, которое тут же игриво прикусил. Моего друга явно смутили слова парня, и я снял его покрасневшее личико крупным планом, сожалея, что видео нельзя снимать с закрытыми глазами. Наворковавшись вдоволь, Тсузуку притянул Йо-ку к себе и обнял его за шею, припадая к губам. Его язык проникал в рот парня, он целовал жадно, двигаясь быстро, обнимая сильно, а глаза его при этом были закрыты. Руки Йо-ки тем временем скользили по бокам и спине Тсузуку, поглаживая его напряженные плечи, обводя подушечками пальцев позвонки. Температура в комнате быстро начала нарастать, парни дышали тяжело, все ближе прижимаясь друг к другу, их тела источали жар, и даже я его чувствовал. Казалось, прикоснешься к смуглой коже Тсузуку сейчас – и обожжешься. Я впервые видел его таким и жадно снимал его лицо, желая запечатлеть все те эмоции, что он дарил другому человеку. В какой-то момент Йо-ка все же завалил Тсузуку на спину и улегся рядом с ним, не разрывая при этом поцелуя, разве что перемещая периодически прикосновения на шею и уши, пирсинг, украшающие которые, он очень любил посасывать, как я быстро понял. Кажется, мои щеки покраснели настолько, что могли посоревноваться со спелым помидором, когда рука Йо-ки скользнула на пах Тсузуку. Он кусал его губы, полной грудью вдыхал запах волос любимого, гладил своей нежной рукой его грудь, соски, руки, а теперь еще и пах, одного взгляда на который хватило, чтобы понять – мой друг возбужден. Пах Йо-ки Тсузуку прикрывал коленом, а на свой собственный смотреть я не желал, чувствуя, как внизу живота начинает предательски тянуть. Я понимал, что будет очень позорно возбудиться, наблюдая за ласкающими друг друга друзьями. Но они были чертовски красивыми и чертовски страстными... Все, что я слышал в тот момент – шумное, тяжелое дыхание Тсузуку, старательно подставляющегося под поцелуи и пытающегося поймать пальцы свободной руки Йо-ки. Все, что я видел – красное, но довольное лицо моего лучшего друга, его влажная, прилипшая ко лбу челка, его потная шея, опаляемая дыханием не менее горячего Йо-ки. Несколько минут спустя Тсузуку потянул за края футболки возлюбленного, снимая ее с него. Затем так же быстро парни избавились и от кофты моего лучшего друга, и их голые торсы соприкоснулись. Йо-ка навалился на Тсузуку, поджимая его под себя и продолжая принимать ласки любимого и в ответ буквально насилуя его влажный рот своим языком. Они не давали друг другу передохнуть, дышать становилось все тяжелее, а по подбородкам их уже стекали тонкие нити слюны. Я испытывал смешанные чувства, глядя на все это. Мое тело реагировало так, словно я смотрел самый настоящий порнофильм, хотя люди, за которыми я наблюдал, еще даже не оголились до конца. Но стоило мне вспомнить, кто именно находится передо мной, возбуждение как рукой снимало. Становилось тошно и стыдно, появлялось желание провалиться сквозь землю, но я понимал, что не могу никуда уйти, бросив камеру и оставив парней, позабывших о моем присутствии, наслаждаться друг другом. Когда Йо-ка нехотя все же отстранился от лица Тсузуку и опустился к его ногам, раздвигая их пошире и усаживаясь между ними, я понял, что сейчас мне станет дурно. Настолько дурно, что с меня станется грохнуться посреди комнаты. Но ведь если прервать съемку, все придется начинать сначала… Тсузуку с Йо-кой, может, и не против, но я повторения их прелюдии точно не вынес бы. Ах, черт, это была только прелюдия! Руки Йо-ки очень умело расстегивал брюки Тсузуку. Словно делал это каждый день… Все это время я жил себе нормально, не задумываясь, чем мои друзья занимаются, когда меня нет рядом. Теперь же мне стало интересно, как часто они… сближаются. Тсузуку теперь совсем взрослый, и эта взрослость портит его – именно так считал я, продолжая уверять себя, что бешусь из-за того, что скучаю по былым невинным развлечениям. Мои мысли, мои воспоминания о детстве в тот момент очень контрастировали с происходящим в реальности, где Йо-ка неаккуратно стаскивал штаны с моего лучшего друга, а тот улыбался, якобы случайно ударяя его коленом, за что тут же был наказан укусом в сосок. Я не зажмурился и не отвернулся, увидев Тсузуку полностью обнаженным. Я не испытывал смущения – меня одолевала ярость. Почему-то захотелось врезать Йо-ке, когда тот обхватил рукой член моего друга и начал его поглаживать. Но я понимал, что он имеет на это полное право, ведь они с Тсузуку – пара. А кто я? Всего лишь лучший друг, вынужденный быть свидетелем этого аморального действа. Одной рукой надрачивая Тсузуку, второй Йо-ка поглаживал его плечо и вплетался пальцами во влажные пряди волос. Его губы вновь коснулись сосков, и пока он их зацеловывал, его партнер коротко, сдавленно постанывал, обнимая возлюбленного за шею и царапая ее своими острыми коготками. Когда Тсузуку откинул назад голову, я заметил на его шее татуировку, которую никогда раньше не видел. Видимо, она была новой. А я о ней даже не знал… Но налюбоваться ею мне не дали, так как Йо-ка грубо схватил Тсузуку за подбородок и повернул его лицо к себе, страстно целуя, пока его пальцы нащупывали бока любимого, оставляя на них белые следы, которые вскоре заливались красным цветом. Я еще никогда не видел Тсузуку таким возбужденным, таким нетерпеливым, таким рассеянным… Наверное, в этот момент он не заметил бы даже взрыва в соседнем доме – он был где-то вне реального мира, где-то за гранью, в каком-нибудь бесконечном океане удовольствия… Мокрый, взъерошенный, стонущий – таким я запомню его на долго. И я точно не смогу забыть неловкость, испытываю мной, когда мое тело реагировало на зрелище. Благо, Тсузуку не заметил этого, но Йо-ка, взяв в рот член моего друга и принявшись посасывать его, плавно двигая головой, неожиданно посмотрел прямо в объектив камеры. В этот момент я ощутил, что по коже побежали мурашки. Как только взгляд Йо-ки опустился на уровень моего паха, мое желание сбежать возросло до небес. Кажется, этот гад был доволен… Он с тройным усердием принялся ласкать член Тсузуку. Он пытался разозлить меня или усилить мое возбуждение? И пусть мы с Йо-кой всегда называли себя друзьями, между нами ощущалось явное соперничество, хотя мы никогда и не претендовали на одинаковые роли в жизни Тсузуку. Но мы одинаково сильно хотели быть в его жизни на первом месте и обращать на себя большую часть его внимания. Так и таскались постоянно втроем, не уступая друг другу и постоянно перетягивая одеяло на себя. Тсузуку, кажется, было только в радость, что его окружают такие верные и надежные люди. Я раньше думал, что делаю для него все возможное, но теперь, видя, как он выгибается и едва ли не мурлыкает в руках Йо-ки, я понял, что никогда, ни разу в жизни не делал его таким счастливым, в то время как Йо-ка дарил ему это удовольствие регулярно… Да, я злился, завидовал, ревновал и винил себя за свою бесполезность. А Тсузуку тем временем отчаянно и сладко постанывал, толкаясь Йо-ке в рот. Его бедра ритмично приподнимались, и это заводило его партнера, старающегося взять в рот член поглубже и мерзко причмокивая при этом губами. Мне, наверное, стоило снять этот момент крупным планом… Но будь моя воля, я бы и вовсе вырезал его из видео. Вырезал бы все моменты с участием Йо-ки. Вырезал бы Йо-ку из жизни Тсузуку… И мне было даже немного стыдно за подобные мысли, ведь все-таки мы были друзьями и этот мой друг был дорог самому близкому мне человеку, из-за чего я должен был беречь их двоих. Стоило мне приблизиться к их постели, чтобы занять, как Йо-ка делает минет моему лучшему другу с другого ракурса, как Тсузуку резко схватился за волосы партнера и поднял его голову. Я вознамерился снять его лицо, которое в этот момент выглядело неожиданно сосредоточенным. Он призывно смотрел на своего парня, прямо ему в глаза, совершенно не замечая меня, стоящего рядом. Йо-ка усмехнулся и потянулся, чтобы легко поцеловать Тсузуку в губы, а затем еще и в лоб и щеку. Мой друг довольно улыбался, но мне все еще казалось, что дразнят тут не его, а меня. И дразнят умело, если судить по тому, как жарко становилось у меня между ног. У меня за восемнадцать лет жизни ни разу не было близости с мужчинами, однако наблюдение за подобным зрелищем действовало на меня… ненормально. В этот день моя психика была травмирована. Но я продолжал снимать, не подавая виду, что мне дается это с великим трудом. После своеобразного сигнала, произведенного Тсузуку, Йо-ка потянулся к полке на изголовье кровати и взял с нее заранее приготовленный тюбик с лубрикантом. Мои руки сильно дрогнули в тот момент, когда с громким щелчком тюбик был открыт и прохладная прозрачная жидкость потекла из него прямо на возбужденный, налитый кровью член моего лучшего друга. Наверное, это будет заметно на видео и испортит его… Но не о качестве снимаемого видео я думал в тот момент, когда Тсузуку шумно томно выдохнул. Приподнявшись, он принял сидячее положение и опустил руку на собственный член, принимаясь размазывать на нем жидкость. Йо-ка широко развел его колени, устроившись между ними, и накрыл ладонь Тсузуку своей, ускоряя темп движений руки моего друга. Меня бросало то в жар, то в холод и возникало желание бросить камеру в двух извращенцев которые собирались совокупляться прямо перед моим носом. В такой дурацкой ситуации мог оказаться только я – король дебилов! Не так много времени прошло с начала этого «представления», но я уже миллиард раз успел пожалеть, что согласился на просьбу Тсузуку... Разве я смогу забыть об увиденном в этот вечер, разве смогу после нормально смотреть на своих друзей, не представляя их голыми и потными?.. И почему, черт возьми, так щемит в груди, когда я вижу, как Йо-ка прикасается к раскаленной коже Тсузуку? Если бы он только прикасался… Старательно подготовив моего друга, его партнер приподнялся и принялся медленно насаживаться на истекающей смазкой член, закусив при этом свою красивую губу, что не помогло сдержать рваный стон. Хах, а не всегда Йо-ке удавалось сохранять спокойствие! И даже жаль. Кто бы не застонал, когда разгоряченный Тсузуку так властно прижимает тебя к себе, успокаивающе целуя в прикрытые веки и поглаживая напряженную спину… Что самое странное, в момент их максимальной близости даже мне показалось, что они идеально дополняют друг друга, будучи полными противоположностями. Пылающий жаром, смуглый, вечно активный и веселый Тсузуку, а в дополнение ему холодный, бледный, спокойный Йо-ка. Они были красивой парой, глупо с этим спорить. И рядом с ними вечно ошивался такой невзрачный человек, как я, которого даже привлекательным назвать можно было с трудом… Впервые в жизни я почувствовал лишним в нашей компании не Йо-ку, а себя. А эти двое своими стонами, шумными вздохами и отрывистыми признаниями в любви только подтверждали мои предположения. Руки Йо-ки обвили шею Тсузуку, притягивая его к себе все ближе, пока сам парень быстро насаживался на член моего друга, создавая при этом неприятный хлюпающий звук. Я понимал, что эти моменты должен снять более подробно, но колени меня подвели – они не желали гнуться, и мне с трудом удалось сделать шаг вперед. Мое тело словно онемело, возбуждение при этом было едва ли не болезненным, я боялся смотреть на собственную эрекцию. В голове тем временем роились не самые приятные мысли, но что самое жуткое – я не мог оторвать взгляда от сжигаемого страстью человека, которого знал с самого детства. Я откровенно любовался его воспаленными, покусанными губами, из которых поочередно вырывались громкие стоны и едва слышный шепот. Я любовался его влажной спиной, шеей и плечами, по которым ручьями стекал пот и россыпи темных волос. А его руки… никогда еще они не казались мне такими сильными и крепкими, как в тот момент, когда он сжимал ими бедра возлюбленного, задавая темп его движениям. Это было слишком горячо, слишком интимно, слишком возбуждающе. Я не должен был этого видеть, и, возможно, тогда наши жизни были бы спасены… Казалось, тот момент, когда Тсузуку кончил прямо в тело Йо-ки, облегченно вздохнув и уткнувшись лбом ему в грудь, уж точно никогда не сможет выветриться из моей памяти. Йо-ка осматривал своего партнера расфокусированным взглядом и бережно трепал по волосам, а затем приподнялся, выпуская из себя член Тсузуку, и сел рядом с ним, пачкая чистые простыни спермой, от следов которой хозяину квартиры еще предстояло избавиться до возвращения матери. Когда рука моего лучшего друга накрыла головку члена Йо-ки, а затем скользнула ниже, чтобы помочь и ему достигнуть разрядки, я не выдержал. Тсузуку напористо целовал тяжело дышащего, стонущего в чужие губы парня, ему было не до меня, потому он и не обратил внимания на то, что я, поставив камеру на стол, находящийся напротив кровати, вылетел из комнаты. Я был растерян, не знал, куда мне бежать. Ввиду моей эрекции покинуть дом я не мог, а потому ноги понесли меня в ванную комнату, где я и закрылся, чтобы никто не помешал мне снимать напряжение. Дрочить, сидя на полу ванной в доме лучшего друга было мерзко, но разве это могло сравниться с тем, что творили Тсузуку с Йо-кой в спальне? Разве это было более гадко и бессовестно, нежели заставлять меня снимать на видео секс друзей? Хотя никто меня и не заставлял, я пошел на это добровольно… Просто хотел порадовать дурака, а в итоге он обо мне даже не вспомнит, в будущем мысленно возвращаясь к событиям сегодняшнего дня. Но место, в котором я удовлетворял себя, перестало меня беспокоить, когда я осознал, кого представляю, спешно надрачивая себе. Тсузуку. Этого сумасшедшего парня, с которым дружил долгих десять лет. Все это время я воспринимал его исключительно как друга, не оценивая, как мужчину. Меня не заботило его тело, его внешность, его навыки в постели… Однако меня все равно к нему тянуло. И я был твердо уверен, что это потому, что мы родственные души, которые всегда найдут о чем поговорить и не будут путаться в словах поддержки в трудную минуту. А теперь… А что теперь? Теперь я дрочу на него в ванной, понимая, что не отказался бы оказаться на месте Йо-ки… «И почему я так уверен, что дело не в постельной сцене, а в ее участниках? Это признание самому себе?» - вновь и вновь задавал я себе эти вопросы, не в силах найти на них ответ. Также я не понимал, как жить дальше. Как прежде уже не будет. Но и с Тсузуку мне не бывать. Это неправильно, он мой друг, да и есть у него уже возлюбленный… А смогу ли я его избегать, смогу ли отвлечься? - Дерьмо, - прошипел я, и сразу же после этой фразы мою ладонь наполнило горячее семя. Я быстро поднялся, помыл руки, умылся… еще пару раз умылся ледяной водой, надеясь, что это приведет меня в чувства, а затем принялся приводить в порядок свою одежду. Но выйти из комнаты так и не смог, плюхнувшись прямо на пол, подперев спиной дверь и погрузившись обратно в свои мысли, в которых я потерялся. Все слишком внезапно навалилось на меня, я не желал этих новых чувств и не был готов к ним, но сердце не спрашивало, учащая ритм своего биения, стоило мне подумать о лучшем друге… Мокром, довольном, непозволительно привлекательном. Поток моих мыслей остановил, нагло ворвавшись в них, громкий, звонкий стук в дверь. И я уже знал, кто за ней стоит. Глупо было прятаться от Тсузуку в его же квартире, поэтому я нехотя поднялся и медленно открыл дверь, оказываясь к другу лицом к лицу. Тот выглядел серьезным, собранным. Без слов и каких-либо действий он пронзил меня своим острым, как копье, взглядом, а затем виновато опустил веки, отходя в сторону, чтобы я мог переступить порог. - Где Йо-ка? – тихо спросил я, не зная, какими еще словами можно прервать эту гнетущую тишину, воцарившуюся между нами. - Уже ушел, - так же тихо ответил мне Тсузуку, хотя кто-то посторонний услышать нас, выходит, не мог, а значит, бояться было нечего. И долго я просидел в этой крохотной комнатке, укрытой белым кафелем? - И я пойду, - холодно произнес я, поворачиваясь в сторону прихожей и стараясь не смотреть на Тсузуку, в чувствах к которому мне еще предстояло разобраться. И как все могло так внезапно измениться? Не мог я разглядеть в друге объект симпатии аж через десять лет после знакомства! Или все произошло не внезапно?.. В последний момент я вспомнил о своей камере, оставленной в спальне. Мне жутко не хотелось возвращаться в то место, однако пришлось. Поборов отвращение, я вошел в душную комнатушку, схватил с тумбы свою вещь и рванул обратно к входным дверям, шагая значительно быстрее, чем преследующий меня по пятам Тсузуку. - Эй, - окликнул он меня уже в прихожей, когда я завязывал шнурки своих ботинок. Я не удержался и поднял голову, уставившись на взлохмаченного, растерянного друга. Он кусал губы и, видимо, не до конца понимал, что хочет сказать. Но сказать он что-то хотел определенно – лицо его светилось решительностью. Наконец-то он сформулировал свои мысли и коротко спросил: - Неприятно тебе было, да? Ну что я мог ответить на его вопрос? Согласиться и расстроить его или опротестовать его предположение, наврав с три короба? И первое и второе мне претило, поэтому я предпочел промолчать. - Я скину видео на флешку и принесу вам. До завтра, - сухо бросил я, вылетая из квартиры прежде, чем друг вздумает меня остановить, поймав за локоть. А может, он и не собирался меня останавливать. Нам всем было о чем подумать этим вечером. В одиночестве. * * * Однако ни завтра, ни послезавтра увидеться нам так и не удалось, потому что я струсил. Предпочел посидеть недельку дома, сославшись на фальшивую болезнь, и подождать, пока эмоции утихнут, чувства охладятся, а неприятный вечер хотя бы частично выветрится из памяти. Видеоигры и бесчисленные комиксы с полным холодильником еды хорошо этому способствовали, хотя иногда, увлекшись, я по привычке обращался к своему другу, которого рядом не было, чтобы рассказать ему о том или ином интересном моменте в игре или манге… Находиться так долго врознь было непривычно и неприятно, но я все равно игнорировал их с Йо-кой звонки, не считая, что достаточно успокоился, чтобы возобновлять с ними общение. В последний раз я с ними связывался в тот самый вечер – я отправил им по почте их гребаное видео. Непристойное, мерзкое, гадкое видео, которое за ту ночь сам пересмотрел еще не менее трех раз. Я надеялся, что если гляну несколько раз, то перестану так остро реагировать на происходящее на экране и на внешний вид своего друга, но… Ничего не изменилось. Ничего не менялось уже неделю. Я понимал, что вечно скрываться не смогу, рано или поздно придется вернуться в школу или хотя бы ответить на звонок Тсузуку, пока тот не сошел с ума от волнения, не обиделся или не выдумал еще чего. С него сталось бы завалиться ко мне домой с утра пораньше и устроить разборки. Он знал, что мой отец появляется дома раз в месяц, потому не раз так поступал в прошлом, когда мы ссорились. В общем-то, я не прогадал, предположив, что и в этот раз он притащит свою аппетитную задницу в мою квартиру, чтобы взорвать к чертям мое терпение и подпортить едва начавшее налаживаться настроение. И, признаться, поначалу его визит в последний на неделе выходной день меня даже немного обрадовал – я все же соскучился, но понимал, что вряд ли стану инициатором встречи. Но это лишь поначалу, пока Тсузуку стоял за дверью, а я неуверенно разглядывал его в дверной глазок, не зная, как поступить. Тот выглядел взволнованным… И мне даже стало стыдно за то, что заставил его переживать. Недолго мне было стыдно. Потому как стоило открыть дверь, я тут же получил кулаком в челюсть. Это было неожиданно и обидно. - Я тоже по тебе скучал, - буркнул я тогда, тут же принимаясь шевелить пылающей от боли челюстью. Размяться я не успел, получив через мгновение еще и по ребрам. Подобное нахальство возмутило меня не на шутку. Где это видано, чтобы друзья так здоровались? Чтобы провинившийся со всей силы колотил своего лучшего друга, перед которым провинился… Согнувшись и обхватив свой живот руками, я непонимающе уставился на застывшего на моем пороге парня, который смотрел мне прямо в лицо слезящимися глазами. Его лицо было перекошено так, будто он вот-вот должен был разреветься. Я понял, что произошло что-то плохое… Но что? И как я к этому причастен? - Что случилось, Тсу? – игнорируя боль в животе, хриплым голосом спросил я у него, пытаясь выпрямиться и подойти поближе, чтобы, если позволит, обнять и успокоить. - Ты еще спрашиваешь, мразь? Я тебе доверял больше, чем родной матери, а ты… Мог бы сказать, что тебе мерзко и неприятно, и уйти! Не обязательно было геройствовать, чтобы потом разрушить наши с Йо-кой жизни! – кажется, Тсузуку пытался кричать, но выходило у него не очень. Жалко, уныло, немужественно… Наблюдать за тем, как он из последних сил пытается сдерживать слезы было трудно и даже больно. В груди щемило, хотелось поскорее прекратить как-нибудь его истерику, но, кажется, я был не тем человеком, кто мог его сейчас успокоить… «И в чем он меня винил? Что я кому разрушил? Наоборот, я ведь помог им и ничего не попросил взамен, тихо исчезнув на время…» - я совсем не понимал, что происходит. Но человек, стоящий передо мной, мог мне все объяснить. - Я тебя не понимаю… О чем ты? Объясни, – я предпринял жалкую попытку что-то разузнать. Хотелось добавить, что мне неприятно быть наказанным, будучи невиновным, но я не был уверен в своей невиновности. А вдруг у Тсузуку возникли какие-то проблемы из-за моего отсутствия? Но отвечать на мой вопрос он, кажется, не спешил. Только еще сильнее разозлился и вновь замахнулся на меня. В этот раз я быстро среагировал и смог предотвратить удар, перехватив зависшее в воздухе запястье друга и рывком притянув его к себе, чтобы заключить в стальные оковы своих крепких объятий, из которых он не имел бы возможности вывернуться. Вот только обнять его мне помешал вздутый рюкзак за спиной Тсузуку… Пока я удивленно его разглядывал, мой гость воспользовался паузой и оттолкнул меня от себя. - Не надо прикидываться дурачком, Рёга. Доступ к нашему видео имели только мы втроем: я, Йо-ка и ты, мой дорогой бывший лучший друг, - в последние слова Тсузуку вложил всю свою злость и обиду непонятно на что, а я в тот момент почувствовал, как во мне что-то важное с треском надломилось и рухнуло, рассыпавшись на мелкие кусочки. Но о своих чувствах я сейчас не имел права переживать, ведь если Тсузуку заплаканный стоит с вещами у меня на пороге поздно вечером из-за случившейся беды, связанной с видео, на котором они с Йо-кой занимаются любовью, значит ситуация действительно серьезная. Сейчас надо позаботиться о друге. Не знаю, что он там надумал, но я все еще считал его своим… близким для себя человеком. - Что произошло с видео? Тсузу, я действительно не в курсе. Успокойся и нормально обо всем расскажи, - теперь я говорил уже строго, хотя и хотелось проявить нежность и заботу, показать, что я никогда от него не отвернусь и ни за что не причиню ему вреда. Я потянул за лямку его рюкзака, чтобы снять эту тяжелую ношу с его хрупких плеч, однако мой гость, фыркнув, вернул ее на прежнее место, дернув плечом, чтобы я отстал. Он несколько минут пыхтел, глядя на меня с недоверием, но все же решился поговорить со мной вместо того, чтобы в очередной раз врезать. Без сомнений, это было верное решение. - На канал нашей школы было загружено то самое видео… Ясное дело, это не наших с Йо-кой рук дело. Но кто еще мог учинить подобное? Только ты, Рёга. Но у меня в голове не укладывается факт того, что ты так поступил… Зачем? Из-за ревности? Йо-ка намекал мне, что ты неровно ко мне дышишь. Но я не верил. А тут такое… Неужели не понимаешь, как нагадил и мне в том числе? И все еще смеешь смотреть на меня с таким невинным выражением лица? – поделившись со мной новостью, Тсузуку продолжил озвучивать свои мысли, и от каждой новой его фразы мне становилось все сложнее дышать. Кто-то опубликовал их с Йо-кой видео! Это катастрофа, это конец! И это совершенно точно сделал не я! Я не притрагивался к нему с того самого отвратительного вечера. И не напивался до такой степени, чтобы забыть, как совершил такую огромную пакость. Но глупо было спрашивать у дрожащего Тсузуку, находящегося на грани срыва, с чего он решил, что видео загрузил в интернет именно я. Только я, он и Йо-ка имели у себя на компьютерах эту видеозапись и имели возможность распоряжаться ею… - Это не я, Тсузуку. Это не я. Я скорее с небоскреба спрыгну, чем предам своего лучшего друга, которым очень дорожу, между прочим. Надо быть последней скотиной, чтобы так тебя подставить. Думаешь, я на такое способен? Действительно считаешь меня скотиной? Тсузуку опустил глаза, повернув голову в сторону. Неужели действительно считал? Это кто кого еще предал… - Это не я, идиот, - вздохнул я, прислоняясь к стене. Силы стремительно покидали мое тело, мне была необходима надежная опора, чтобы продолжать стоять на ногах. - А кто? – резко выпалил Тсузуку, поднимая на меня обреченный взгляд. Мне казалось, я вижу, как в его темной радужке плескается пламя адских огней. Никогда не видел его таким злым. Видимо, это плата за то, что я имел возможность наблюдать его бесконечно счастливым… Теплым, очаровательным, сводящим с ума. Он был очень красив. Да и в гневе прекрасен. Его глаза так блестят, его влажные щеки так и манят прикоснуться к себе и стереть слезы. И все же с улыбкой на устах он прекрасен не менее. И даже уставший и безэмоциональный он был идеальным. – Йо-ка, которому досталось больше всех? Я во время приступа лунатизма? Или все-таки ты, обиженный и завистливый? И несмотря на то, каким хрупким и очаровательным сейчас казался Тсузуку, мне очень захотелось влепить ему оплеуху, а лучше дать пинка под зад. Но я сдержался, дабы не усугублять ситуацию. Сжав кулаки, я вдохнул и выдохнул, выпуская пар, а затем подошел к Тсузуку и нагло уткнулся подбородком ему в шею, шепча на ухо: «Это не я». - И я не обиженный и не завистливый, Тсу. Твоему счастью я могу только радоваться. Я знаю тебя дольше всех твоих нынешних приятелей и… возлюбленных. Ты должен мне доверять, - добавил я, отстранившись. Я не солгал по поводу счастья. Я действительно желал Тсузуку только лучшего, расстраивало меня не то, что он рад жизни, а то, что эту радость в его жизнь вношу не я. - Но кто тогда?.. – вздохнул мой гость. Кажется, он начал успокаиваться и возрождать в себе доверие к своему единственному лучшему другу. Я уверен, он его и не убивал, просто растерялся… Оно и не мудрено, учитывая, в какие неприятности он влип. Эх, не стоило все это затевать. - Не знаю… Но выясню, обязательно, - честно пообещал я. Я не мог закрыть глаза на происходящее, ведь какой-то ублюдок посмел испоганить жизнь моему ближнему и пошатнуть в нем веру в мою честность и нашу крепкую дружбу. Я был в ярости, внутри творился настоящий хаос, но я старался казаться спокойным, чтобы и Тсузуку переставал переживать. – А теперь скажи мне, что это за рюкзак? Ты из дома ушел? Мне, конечно, очень интересно было узнать, что значит эта сумка с вещами, но еще больше хотелось прямо спросить, готов ли он забрать назад свои слова, не разочаровался ли он во мне? Но разговор этот стоило оставить до лучших времен. Не хотелось казаться последним эгоистом… - Меня выгнали. Моей матери позвонил директор школы. Она сперва вышвырнула на лестницу мою постель, а затем и меня… Я ее дом, видите ли, позорю, - фыркая, Тсузуку рассказал мне о событиях этого дня. Я смотрел на него, хлюпающего носом и обнимающего себя руками, и вспоминал, осталось ли у меня в холодильнике молоко, которым я просто обязан был сейчас напоить друга. - То есть, тебе теперь негде жить? – уточнил я и, не дождавшись ответа, повернул замки на входной двери, окончательно ее закрывая и отрезая Тсузуку путь к отступлению. Он кивнул мне, и тогда я наконец-то содрал с его плеч рюкзак с вещами и, подхватив друга под руку, потащил в ванную, где заставил умыться, а затем на кухню, тут же засыпав его вопросами, касающимися еды. Я не был уверен, что это его сможет отвлечь, однако он один раз даже улыбнулся, и тогда я понял, что не так безнадежен, как думал. - Ешь, - велел я, поставив перед ним тарелку с рисом и стакан горячего молока. - Да не хочу я, - смущенно помотал головой, опуская взгляд. Он быстро успокоился и перестал дрожать и теперь, возможно, чувствовал себя виноватым, но стеснялся поинтересоваться, не злюсь ли я, и извиниться. Он всегда был таким нерешительным, когда дело касалось извинений, но я смирился и даже начал этому умиляться. То, что он не стал сопротивляться, когда я потащил его в свою квартиру, красноречиво говорило о том, что больше он меня ни в чем не подозревает и его прежнее отношение ко мне не изменилось. Понимание этого помогло мне простить его, и, кажется, то что-то, что недавно треснуло и раскололось, вновь представляло из себя единое целое. - Я не злюсь, ешь. Надо набираться сил, впереди трудный бой, - мягко улыбнувшись, попросил я Тсузуку. Он кивнул, однако к еде так и не притронулся. Медленно подняв голову, он с интересом взглянул на меня, а затем задал тихий вопрос. - Я правда тебе нравлюсь… как парень? – едва ли не прошептал он, и его слова буквально парализовали меня. Я сидел с минуту не в силах пошевелиться, тупо глядя ему прямо в глаза, а затем, ощутив ком в горле, поднялся с места и медленно зашагал к кувшину с водой, чтобы так же молча наполнить и опустошить стакан. Тсузуку наблюдал за мной, а затем уткнулся носом в тарелку, как я заметил боковым зрением, и тихонько пробормотал: - Прости меня за свои слова. И я простил. Все равно не смог бы разлюбить. * * * - Я не пойду в школу, даже не проси. Представляешь хоть, что там сейчас творится? Меня испепелят взглядами еще до того, как я ступлю на территорию, - безапелляционно заявил Тсузуку на следующее утро, давая понять, что о компромиссах ничего даже слышать не желает. Спорить было бесполезно, да я и не собирался, так как осознавал, что друг прав. Для его же безопасности мне не стоило тащить его сейчас на занятия, которые обещали превратиться в бесконечные разборки учеников с учениками, учителей с учениками, учителей с учителями и так далее. - Тогда я сегодня останусь с тобой, - выдвинул я свое требование и, стянув с себя дурацкий школьный пиджак, завалился на расправленный диван, на котором провел минувшую ночь Тсузуку. Предлагать ему комнату отца я не рисковал, а в моей постели он спать наотрез отказался, даже при том условии, что я ночевать останусь в гостиной. - А тебе какой резон прогуливать? И так дома долго сидел, проблем потом не оберешься, - Тсузуку скрестил на груди руки, глядя на меня так, словно я был провинившимся ребенком, представшим перед сердитой мамочкой. Я швырнул в него подушкой, намекая на то, что даже в трудных жизненных ситуациях надо уметь расслабляться. - Один день ничего не решит. Я должен позаботиться об устройстве гостя... Да и страшно оставлять тебя в такую минуту одного, если честно. Я не знаю, что подвигло меня совершить подобное признание. Может, во мне жила надежда, что Тсузуку теперь тоже посмотрит на меня иначе, не как на друга, обнаружив, что я ничем не хуже Йо-ки?.. Но друг только нахмурился недовольно, и я понял, что в пролете со своими прозрачными намеками. - Рёга, может, мне поискать другое жилье?.. - неожиданно предложил Тсузуку, вопросительно на меня глядя. Опасался распалять во мне эти странные чувства? А ничего, что за десять лет дружбы мы едва ли в одной ванне вместе не купались? - И куда ты можешь пойти? Что-то мне подсказывает, что у Йо-ки дома тебе рады не будут отныне, - не без удовольствия хмыкнул я, однако постарался скрыть свою легкую радость. Но чему я радовался? Что у моего лучшего друга рушатся отношения, что его разлучают с возлюбленным? Он же страдать будет. Сидя в моей квартире – отпускать его я не собирался. Сейчас точно – нет. - Ну-у... - неуверенно протянул он, не зная, что сказать. Да ему и нечего было говорить. Не к кому ему было пойти, его бесчисленные приятели были людьми ненадежными, гораздыми только пьянствовать и дурные идеи в неразумную голову подкидывать. - Никаких «ну». Предлагаю закрыть этот вопрос, пока я не обиделся. Лучше займем наши рты более полезным делом, - я хитро прищурился, поворачиваясь к Тсузуку, а этот извращенец аж в сторону дернулся. Неужели я ему так неприятен? Вздохнув, я сел и положил руку ему на плечо, глядя в темные глаза с укоризной. – Я тебя завтракать зову, дурак. А потом обсудим то неприятное происшествие и подумаем, кто мог вас с Йо-кой так подставить. - Рёга, я думал ночью об этом... кто мог добраться до видео, кроме нас... - неуверенно начал Тсузуку, видимо, желая поделиться со мной своими предположениями прямо сейчас. Я прервал его, схватив за руку и потащив в сторону кухни, при этом напряженно размышляя, как можно отвлечь чудом не поседевшего до сих пор друга от его тяжких дум. - Пока не наедимся до отвала, слушать тебя не стану. Так что в твоих же интересах не вредничать и не отказываться от предлагаемой мною еды, - заявил я, буквально швыряя друга на стул, стоящий возле обеденного стола. Сам я открыл холодильник и облокотился на его дверцу, внимательно изучая немногочисленные продукты сомнительной свежести, хранящиеся на полупустых полках. Да уж, во время своей «болезни» я подчистил большую часть запасов еды в этом доме... - М-м-м... Ты, кажется, любишь мюсли? - оживленно спросил я, бросившись к подвесному шкафчику, где хранились крупы. Очень кстати я вспомнил о хранящейся там нетронутой упаковке мюслей, которых и за еду не считал, поскольку еще ни разу за всю жизнь мне не удавалось ими насытиться. – Но чтобы не подохнуть с голоду, после завтрака нам придется сходить в магазин. Я бы предложил сделать это прямо сейчас, но тогда наш разговор придется надолго отложить и ты взорвешься от нетерпения или того хуже – додумаешь что-нибудь еще. - Давай сюда свои мюсли... - вздохнул мой гость, и тогда я, усмехнувшись, наполнил две тарелки этой не особо сытной поживой, а затем щедро залил все молоком. Когда Тсузуку заметил, что неаппетитная на вид смесь добралась до бортиков тарелки, он возмущенно поинтересовался у меня: - Ты пытаешься усадить меня на молочную диету? - Ну конечно, - шутливо воскликнул я, цепляясь за вопрос Тсузуку, как за спасительную соломинку. Думал, хоть сейчас выйдет его развеселить, но в итоге все в очередной раз испортил, произнеся необдуманные слова. - А то тощий такой, кости выпирают по всему телу! Только после того, как последняя фраза вырвалась из моих уст, я понял, что говорить этого не стоило. Перед глазами сразу возникла сцена, где крепкие, но тонкие руки Йо-ки наглаживали хрупкое, разгоряченное тело моего друга. Тсузуку не был тощим и костлявым, но его смело можно было назвать худеньким, даже несмотря на подтянутость его тела. И на руках его носить, наверное, нетрудно было... Я даже начал представлять, как делаю это, а затем наткнулся взглядом на помрачневшего Тсузуку, который наверняка тоже вспомнил о вечере, когда мы снимали то злополучное видео... - Не кисни. Выкрутимся, - ободряюще произнес я, ставя перед ним тарелку и тут же вплетая свои пальцы в его мягкие, ухоженные волосы, от привычки взлохмачивать которые все никак не мог избавиться. Я пододвинул свой стул поближе к Тсузуку и серьезно взглянул ему в глаза, чтобы держать под прицелом и не позволять грустить. Несмотря на то, как мы были близки раньше, от очередной близости он вновь вздрогнул и случайно зацепил своим коленом мое. По телу тут же поползли мурашки, и я поспешил обратить внимание на тарелку, желая скрыть свое смущение. И почему я так на него реагирую? Неделю назад такого не было. Как все могло так резко измениться? - Как мы выкрутимся, если видео успела посмотреть едва ли не вся школа?.. Не сотрем же мы им всем память, - ответил Тсузуку, когда я уже начал есть. От его обреченного вздоха у меня пропал аппетит. Трудно было видеть это вечно веселое чудо... чудовище таким потерянным. А еще я с тоской подумал, что не хочу, чтобы чужие люди видели те самые очаровательные косточки Тсузуку. - Я тебе что сказал? Все разговоры после завтрака, - вздохнул я, пододвигая тарелку еще ближе к другу и свободной рукой вставляя ему в пальцы ложку. Но после завтрака разговора не состоялось. Вернее, он состоялся, но не в моей квартире, так как Тсузуку заявил, что ему необходимо как можно скорее подышать свежим воздухом. Мы быстро собрались и неспешно направились в сторону магазина – я выбрал тот, что находится подальше от моего дома, чтобы у нас было как можно больше времени все обсудить. Мы решили совместить полезное с… уж точно не с приятным. Хотя импровизированную прогулку спустя время я не мог назвать беспросветно невеселой. - Так что ты хотел сказать мне дома? У тебя есть какие-то предположения? – начал разговор я, распихивая руки, которые не знал, куда засунуть, по карманам и повернув голову к с усердием разглядывающему асфальт Тсузуку. - А, да… Я размышлял, кто и как мог найти наше видео, и вспомнил кое-что интересное. Где-то месяц назад я давал свой ноутбук, на котором были сохранены пароли от всех моих аккаунтов, Рэю из класса А… Он мог их переписать, тогда я об этом почему-то не думал. Друг нахмурился, поджав от злости губы. Наверное, злился он в первую очередь за себя, и мне захотелось обнять его и заверить, что в доверии людям ничего плохого нет. Плохими бывают люди, которым мы доверяем. Но сделать это я, конечно, не осмелился. Тсузуку тем временем продолжил говорить: - И мы с ним некстати сильно поссорились неделю назад. Не помню уж, из-за чего, но высказался он обо мне отнюдь не лестно. И, может, возжелав мести, он залез на мою почту в поисках чего-нибудь интересного, наткнулся на видео и решил опубликовать на канале школы? Он является старостой параллельного класса, не думаю, что ему трудно было достать нужный пароль… Я внимательно выслушал говорящего, а затем принялся вспоминать, кто такой Рэй и в каких они с Тсузуку, да и со всей нашей компанией, отношениях. Внешность парня я помнил смутно, но одно мог сказать точно – парень он неприятный. Занудный обладатель самого недружелюбного в школе взгляда. Кажется, он мне никогда не нравился, но я терпел его, не возражая, – как и всех остальных приятелей Тсузуку. Тип был скользким, определенно. Подозревать его стоило, и я решил, что наведаюсь к нему первым делом, как вернусь в школу. Силачом он мне не казался, и я был уверен, что сумею его припугнуть и вытрясти правду из этого задрота. - Я поговорю с ним завтра, - кивнул я, видимо, сам себе, утверждая принятое решение. - Только поговори так, чтобы проблем лишних не возникло, - насмешливо попросил Тсузуку, выделив слово «поговори». Это он шутить пытался или за меня переживал? Впрочем, мне импонировали оба варианта. - Разумеется, - хмыкнул я, а затем попытался еще немного продвинуть наше маленькое расследование. Мне было немного стыдно задавать подобный вопрос. Не потому, что я не доверял человеку, которого называл другом, а потому, что мог разозлить человека, которого называл лучшим другом и в которого, кажется, влюбился. – Тсу, а ты уверен, что Йо-ка не мог опубликовать это видео?.. Я ни на что не намекаю, просто хочу удостовериться. Он остановился и посмотрел на меня как на самого глупого человека на нашей планете, из-за чего мне стало неприятно. Но я не обиделся, потому как другой реакции и не ожидал. Конечно, он будет защищать любимого до последнего. И мне нужны аргументы, который он наверняка сможет мне выдать. Хотя я и сам умом понимал, что из публикации их с Тсузуку видео Йо-ка не изъял бы никакой выгоды. Но вдруг я не знаю чего-то важного? Но друг ответил мне без колебаний, не было похоже, что он чего-то не договаривает. Он не сомневался в своем парне. - Нет, это точно не он. По идее, он больше всех пострадал, я же говорил. Его семья – не последняя в городе. Отец Йо-ки владеет какой-то компанией, которую в будущем планировал передать своему старшему сыну, родной кровушке, обеспечив ему благополучное будущее. А теперь отношения между отцом и сыном наверняка разладились, так что Йо-ка может лишиться наследства. Это все по моей вине… Я такой идиот. В глаза ему теперь смотреть не смогу… - наверное, не находись он сейчас на улице в моей компании, то обязательно начал бы рвать на себе волосы. Мне так хотелось заверить его, что он не виноват и ему не за что себя винить, но тогда бы я солгал… Отчасти – точно. Ведь если бы он не вздумал снимать это видео, злоумышленники не сумели бы так сильно навредить моим друзьям… «А что, если их исключат? Если исключат Тсузуку? Или если его мать решит его перевести, уведя свое дитя от позора? Если он вообще захочет посещать школу… - я покосился на этого сутулого бедняжку, низко склонившего голову и сжавшего от злобы руки в кулаки. – Нам ведь всего один год доучиться осталось… Вот нельзя было без приключений? Как я без него буду? Тоже переведусь?» Эти вопросы посетили мою голову весьма неожиданно и все в ней перевернули верх дном. Я бы не сказал, что у меня в голове постоянно был идеальный порядок, особенно после инцидента с видео, но теперь там царила полная неразбериха. Одно я знал точно – Тсузуку не брошу ни при каких условиях. Этому идиоту постоянно нужен кто-то рядом. Кто-то надежный. Хорошо, что он пришел прошлым вечером именно ко мне, пусть и не планировал задерживаться… Он дал мне возможность взять его под свое крыло, оберегать, выражать свою преданность… Промокнув под ливнем неприятностей, он пришел погреться у моего огня. И согрел меня пониманием собственной нужности. Я настолько умилился своим мыслям, что не удержался и потрепал спутника по волосам. Тот взглянул на меня крайне удивленно и даже приподнял одну тонкую бровь, заметив на моем лице ласковую улыбку. Ну да, он ведь думал о беде, думал о Йо-ке, которому не мог помочь… А я тут улыбаюсь его горю. - Чего лыбишься? Я что-то смешное сказал? Или в тебе проснулось злорадство? – не очень-то вежливо спросил Тсузуку, а я улыбнулся лишь шире и едва не захохотал даже. Может, меня настигла истерика, может, еще что не так со мной, но в этот серьезный момент мне захотелось ржать. - Йо-ка – сильный и сообразительный парень. Он не пропадет. А вот ты, наша милая фиалка, зачахнешь, если будешь столько нервничать, - прикусив щеку и успокоившись, проговорил я, вновь взлохмачивая мягкие волосы. Тсузуку отдернул голову и отвернулся, продолжая путь. Я успел заметить, что уголки его губ немного поползли вверх. - Разве я могу сейчас не нервничать? – устало спросил он меня, отойдя вперед. Я почему-то продолжал стоять на месте и разглядывать его красивую спину, обтянутую черной тканью рубашки, хотя понимал, что надо догнать друга, пока он не ушел далеко. Мне нравилось рассматривать его со всех сторон, и я удивлялся, что раньше не замечал, какой чудесный человечек находится подле меня. Или замечал, но игнорировал этот факт? Все-таки по какой-то причине я всегда злился на Йо-ку и других людей, прикасающихся к моему другу. Просто друзья ведь не ревнуют по такому глупому поводу?.. Они и не отслеживают, наверное, кто и когда прикасается к их товарищам… Что-то я засмотрелся и позволил Тсузуку уйти на десять метров вперед. Шел он медленно, и я планировал пробежаться, быстро догнать его и сообщить, что, само собой, он может сейчас не нервничать. И не грустить может. Что человек сам выбирает, насколько он счастлив, а что сделано – то сделано, и искусанные ногти и губы ничего не исправят. Бывают трудные ситуации, но все они преодолимы, пока мы живы. Но прежде, чем я успел рассказать об этом другу, он, видимо, решил оспорить последние слова, прозвучавшие в моих мыслях. Нет, ничего он, конечно, не решал – слишком занят был обдумыванием своей тяжкой судьбы. Настолько увлекся своими веселейшими розмыслами, что перестал обращать внимание на окружающий мир. И этот унылый придурок чуть не попал под машину! Ну надо ж было выскочить на дорогу, когда зеленый свет светофора уже потух! Честное слово, еще никогда в жизни я не бегал так быстро, как в тот момент. В скорости я не уступал самой молнии. Я безумно боялся не успеть, но этот недоумок все же заметил летящую на него машину и, поборов ступор, отскочил на шаг назад. Тут же сзади подлетел я, обхватывая его за талию и утягивая назад, на тротуар, где мы едва ли не повалились вдвоем на землю. Даже если бы не устояли на ногах, он упал бы на меня и не пострадал бы – это было главное, поэтому я смог выдохнуть с облегчением. Ему в шею. Мы простояли так с минуту, не двигаясь и ловя на себе возмущенные взгляды прохожих. Мне было плевать на эти многочисленные взгляды. Тсузуку, скорее всего, тоже, однако он все же прошипел – не прошептал, а именно прошипел – мне, чтобы я отстранился, и сам спешно рванул в сторону, когда я его выпустил из объятий. Я осмотрел собравшуюся публику, а затем топчущегося на месте друга, которому не причинил никакого вреда! Я совершенно невинно обнял его и спас ему этим жизнь, между прочим. А теперь видел – по выражению его лица, по его дерганым движениям и пылающему взгляду, – что он стесняется и побаивается меня. Нет, я бы не сказал, что он боится меня – он боится моих новых чувств к нему, он теперь воспринимает меня иначе и по-другому смотрит на все, что я для него делаю. Ранее он не повел бы себя подобным образом, придави я его хоть всем телом к асфальту… Я не выдержал. - Ты что, теперь избегать меня до конца жизни будешь? – недовольно, но достаточно тихо, чтобы навострившие уши незнакомцы не услышали, спросил я. Он вздрогнул, а затем нехотя поднял на меня взгляд. - Рёга, мы друзья, - примирительным тоном прошептал он. Да как будто я просил у него большего! Я что, приставал к нему? Я его домогался? Навязывал свои чувства? Просил взаимности? Пытался разлучить их с Йо-кой? Пф! - Вот именно! Так что не шарахайся от меня, как от прокаженного, – вскрикнул я. Очень кстати загорелся зеленый свет, и я нагнул на дорогу, оставляя Тсузуку позади. Теперь настала его очередь догонять меня. У него просто не было выбора. Он, конечно, мог сбежать и бродить по городу до вечера, думая обо всем, что его беспокоит, но в итоге все равно пришлось бы вернуться ко мне в квартиру, где находились его вещи. Но он все-таки догнал. Догнал и не подумал даже насупиться и идти рядом с таким упрямым и злобным выражением лица, будто это его ранили до глубины души. Дернув меня за рукав, он вытащил из кармана куртки мою руку и на мгновение сжал ее, прошептав тихое «спасибо». Какой же он у меня дурак… * * * Остаток дня мы повели довольно-таки мирно, каждый занимался своими делами: Тсузуку читал книги, уходя от реальности в мир ласкающей фантазии, а я наблюдал за Тсузуку, при этом то выготавливая еду, то якобы смотря телевизор на минимальной громкости, чтобы посторонний шум не мешал моему другу сосредоточиться на своем деле и ни в коем случае не позволил ему отвлечься и вновь загрустить. Читал он внимательно, с серьезным выражением лица, но периодически все же улыбался. Иногда хмурился и качал головой – видимо, осуждал поступки героев романа. В лице он менялся не часто, а я не упускал ни единой его эмоции. Странно, что он не попытался сбежать от моего пристального внимания и ни разу не отчитал меня за весь день. Наверное, чувствовал себя виноватым и не желал расстраивать меня еще сильнее. Или и впрямь дискомфорта не испытывал. Может, вовсе не замечал? А вот я внимательностью этим вечером отличился. Пользуясь возможностью, рассмотрел, какие у него длинные ресницы, какие изящные пальцы, как красиво стекают по его свежему телу с чистых волос капли воды. А по квартире он передвигался почти беззвучно, как самая настоящая кошка, из-за чего несколько раз мы едва ли не врезались друг в друга. Но и эта его особенность показалась мне привлекательной. Мне нравилось в нем все – от кончиков пальцев до того, что таится в глубинах души. Пусть эти заветные тайны мне и не принадлежали. На следующий день мне все же пришлось идти в школу, ведь в ситуации с видео надо было как-то разбираться. Избежать печальных последствий, конечно, не вышло бы, но найти предателя и сделать определенные выводы не помешало бы. Тсузуку остался дома, и я даже не пытался уговорить его пойти вместе со мной. Знай я заранее, как на меня, друга отличившихся парней, будут смотреть в школе, я бы, наоборот, уговаривал Тсузуку сидеть дома. Йо-ки на занятиях я тоже не обнаружил. Оно и не странно. Возможно, даже к лучшему, иначе толпа не спускала бы с нас глаз и беспрерывно плевалась бы ядом. А так все быстро обо мне забыли, и я оказался волен в своих действиях, особенно в передвижениях по школе. Ну или почти волен… Я избегал учителей, не желая быть утащенным на допрос в директорский кабинет. Я ведь друг главных героев скандала. План мой был прост: узнать расписание параллельного класса и на одной из перемен наведаться к Рэю. Урок, после которого я должен был пойти в гости к классу А, казался мне бесконечным, я с трудом его высидел. Ох, с каким же небывалым облегчением я вздохнул, когда эта пытка наконец-то закончилась! Я принялся спешно собирать свои вещи, но, как назло, одна из тетрадей куда-то запропастилась. Позже я узнал, что эта пропажа пошла мне только на пользу, потому как пока я ползал по полу, между одноклассниками состоялся короткий, но весьма интересный разговор. - Эй, ребят, а кто сегодня дежурит? – выкрикнул кто-то, а затем постучал по доске, которая вся была исписана мелом. - Разве не Макото? – поинтересовались уже другим голосом. Я навострил уши, услышав знакомое имя, хотя разговор сперва меня не сильно занимал. Лишь следующая фраза, произнесенная, кажется, Кеем, заставила задуматься. - Да отстаньте от него. Парень и так всю неделю кабинет информатики драил. А вот это уже любопытно. Но уточнить что-либо я не успел, вновь услышав первый мерзкий голосок. - Жаль, Тсузуку и Йо-ки нет. Можно было бы спихнуть все обязанности на провинившихся. - Да кто бы их оставил двоих в пустом кабинете, - в тон ему добавил второй голос, и половина присутствующих в классе заржала. Я поднялся с места, метнул уничтожающий взгляд в сторону говорящих, а затем, наплевав на свою тетрадь, которую, видимо, кому-то одолжил или забыл дома, вылетел из кабинета. Отдубасив невновную стену и отдышавшись, я все же вспомнил о своем плане и направился на третий этаж, решая на ходу, что позже стоит поговорить с Макото, спросить, не замечал ли он чего или кого подозрительного. Правда, беседовать с Рэем я передумал еще до того, как дошел до его кабинета. Все потому, что в голову мне начали закрадываться кое-какие другие подозрения, которые подкрепил еще один случайно подслушанный мною разговор, когда я проходил мимо компьютерного класса, где вовсю кипели разборки между директором и учителем информатики. Последний рьяно заверял первого, что пароли никому не давал, компьютерный класс открытым не оставлял, к своему компьютеру никого не подпускал, а то, что он в начале прошлой недели забыл его выключить, ненадолго отлучаясь, и вовсе было единичным случаем и произошло задолго – да уж, задолго! – до истории с видео. Да и в классе оставался надежный ученик, который не позволил бы кому-либо постороннему касаться компьютеров. Как-то слишком просто мне давался сбор улик, они сами ползли мне в руки, словно намекая, что я просто обязан найти виновника. А виновник-то, возможно, не был так умен, как все мы думали. Но лицемернее, чем мы могли представить. Узнать, насколько правдивы мои догадки, не вышло, так как на последних двух уроках подозреваемый отсутствовал. Но я решил, что не суть важно, когда мы найдем виновника, ведь Тсузуку это не спасет, а наказать парня можно будет в любое время… За один день история уж точно не забудется. Я возвращался домой в странном настроении. Вроде бы и было немного радостно, что у меня появились неплохие предположения, но в то же время от них было тошно. Кажется, я совсем не умел доверять окружающим людям и совершенно в них не разбирался. Впрочем, мне на них было плевать, но Тсузуку – нет. Поэтому я решил, что не буду ему ничего рассказывать, пока не узнаю правду. Как только я начал думать о друге, настроение поползло вверх, хотя я умом понимал, что должен печалиться и переживать, ведь Тсу сейчас в паршивом состоянии… Но как я не пытался избавиться от навязчивой радости, воспоминания подбрасывали только дорогую улыбку, теплые пальцы, длинные ресницы и тихое «прости». Мне стало интересно узнать, действительно ли он одумался, и я решил, что заобнимаю его до полусмерти, когда вернусь домой. Конечно, только для того, чтобы проверить реакцию… А повод всегда найдется! На своей территории его и искать-то проще. Когда я вернулся домой, Тсузуку, к моему удивлению и непомерному счастью, от скуки и тоски не помирал – я нашел его играющим на моем компьютере в компании стопок манги. Вот наглец, даже разрешения не спросил! Но разве мог я злиться? Постояв на пороге и умилившись вдоволь, я громко хмыкнул, дабы привлечь к себе внимание. Меня нагло проигнорировали. Тогда я подошел и стал рядом, швырнув на стол несколько предварительно вынутых из сумки тетрадей с конспектами. - Наигрался? Теперь за учебу, - заявил я тоном возмущенной, но заботливой мамочки. Тогда мой гость все же соизволил поставить игру на паузу и развернуться ко мне лицом. В реальность он вернулся быстро и тогда, схватив меня за руку, потащил на кровать. Мы уселись и он приготовился внимательно слушать, хотя я и не обещал, что я выложу все новости, едва переступив порог. Правда, прежде чем спросить о Рэе, он удивил меня другим вопросом, которого, в общем-то, мне следовало ожидать. - Йо-ка сегодня приходил? Я не смог дать словесного ответа и просто покачал головой. Тсузуку печально вздохнул, однако тут же попытался сделать вид, что настроение его в норме и спешно задал следующий вопрос, глядя на меня с неподдельным интересом. Как жаль, что интерес этот он испытывал не ко мне, а к моим знаниям. - Ты поговорил с Рэем? - Нет, - честно ответил я, непринужденно пожимая плечами. – Случайно найденные улики вывели меня на другого подозреваемого. Говоря подобное, я представлял себя самым настоящим детективом из книг и фильмов, и от этого сравнения стало смешно. Ничего я не искал – все, что надо, само нашло меня. - И на кого же? – насмешливо спросил Тсузуку, поднимая одну бровь. Судя по всему, его мои слова тоже развеселили: взгляд сразу стал яснее, живее, а зажеванную губу наконец-то оставили в покое. Друг смотрел на меня так, как бывало в детстве, когда я придумывал нам очередную сумасшедшую игру – недоверчиво, но заинтригованно и слегка восхищенно. - Не скажу. Не скажу, пока не удостоверюсь в его виновности. Не переживай об этом, я поговорю с этим человеком завтра и все тебе сообщу. Переписывай пока лучше конспекты, мы сегодня проходили важные темы… А я пойду что-нибудь на ужин состряпаю, - я кивнул Тсузуку на конспекты, не отрывая взгляда от его лица. Любопытство быстро сменилось растерянностью, и мне любо было на это глядеть. Я ощущал себя то ли заботливой мамочкой, то ли отцом семейства, и понял, что не прочь прожить вот так вот всю жизнь: приходя домой, заставать его играющим на компьютере, заставлять заниматься, готовить ему еду, мыться в том же душе, что и Тсузуку… Мои мысли далеко меня занесли, и я не сразу расслышал, что спросил у меня друг. Пришлось попросить повторить, и тот, очевидно, запутался в своей реакции: ему захотелось и заржать и придушить меня – его желания всегда легко было прочитать по лицу, так как мой друг редко что-либо скрывал, да и на эмоции никогда не скупился. - Как я могу тебя отблагодарить? – вновь произнес он свой вопрос, который вогнал меня в ступор. Да за что благодарить? Мы же лучшие друзья… Или все еще чувствует себя виноватым передо мной? - Не говори глупос… - начал говорить я и даже поднял руку, чтобы махнуть ей, однако Тсузуку не позволил мне закончить свои действия. Перехватив запястье, он отвел мою руку в сторону, а затем резко склонился ко мне и прикоснулся своими губами к моим. Всего на секунду, я даже понять не успел, что произошло. Но это совершенно точно произошло, у меня не поехала крыша от волнений, нет. Не мог мне почудиться настолько сильный аромат его шампуня, и губы вряд ли бы взяли и ни с того ни с сего запылали огнем, словно к ним приложили раскаленный кусок железа… Я был потрясен до глубины души. Если раньше я думал, что мои мысли метаются с невероятной скоростью, то сейчас я понял, что тогда они ползали, как черепахи. Именно так, если сравнивать с тем, что творилось у меня в голове в первые секунды после того легкого поцелуя. Я не мог справиться с чувствами, бушующими внутри меня… Я даже не могу описать словами, насколько взволнован, возбужден и потерян я был в тот момент. Я не понимал, зачем Тсузуку целовать меня. Не любит ведь так, как мне хотелось бы… Дразнит? Мстит? Из благодарности?.. Думал, приятно мне будет? Чертовски приятно! Но так же больно, потому как на повторение ласки я и рассчитывать не смел… - Не надо готовить ужин. Я все сделал до твоего прихода, - сообщил мне друг, прежде чем на носочках покинуть комнату. * * * Если вчера Тсузуку по привычке подорвался в самую рань, позабыв, что в школу не собирается, сегодня он решил воспользоваться возможностью поспать подольше и мирно посапывал у меня в гостиной, пока я спешно собирался в школу. Что едва ли не стало причиной моего опоздания. Я старался двигаться тихо, медленно, чтобы не разбудить друга, и несколько раз откровенно залюбовался милым личиком спящего, зависнув минут на десять. События вчерашнего вечера теперь казались сказочными и далекими, и вспоминал я о них спокойнее, хотя внутри при этом все равно приятно потягивало. То, что сделал Тсузуку, не поддавалось логике. Но не думаю, что он хотел меня обидеть. Просто друг мой – дурачок. Милый дурачок... С такими нежными мыслями я укрыл своего дурачка сползшим до бедер одеялом. Тот заворочался и улыбнулся во сне. У меня защемило в груди от такого зрелища, я был растроган и даже подумывал прогулять еще один учебный день, только бы побыть с Тсу... Но я не мог – обещал ведь поговорить со своим... подозреваемым. Днем все шло как по маслу. Мой подозреваемый присутствовал на занятиях, вел себя непринужденно, много беспричинно лыбился и не догадывался об опасности в моем лице. Окажись он настоящим преступником, не стыдно гаду было как ни в чем не бывало явиться в школу, репутацию которой он так сильно подпортил? Не страшно находиться рядом с другом людей, которых опозорил? А со всего класса отсутствовали, кстати говоря, только Йо-ка и Тсузуку, так что предатель, кем бы он ни был, либо действительно смельчак, либо и вовсе не в нашем классе учится... Я старательно следил за подозреваемым на первых уроках, и он, кажется, не замечал повышенного внимания к своей персоне, как всегда отдавая всего себя учебе. Задержать его для разговора я планировал на большой перемене, когда все расползутся кушать и не будет необходимости куда-либо спешить. А этот скользкий тип чуть не удрал от меня, первым выскочив из класса, когда прозвенел звонок? Так может, моя слежка не осталась тайной?.. Я был готов рвануть за ним и за волосы потащить за собой. От последнего пришлось воздержаться, конечно, но упустить мелкого говнюка я себе не позволил, перехватив его за руку у лестницы и толкнув его в противоположную сторону, туда, где были расположены туалеты. Парнишка занервничал, значит, не так чиста была его совесть, а я по-прежнему не знал, радует меня это или нет. Почему он? Мотивов ясен как день, и все-таки трудно поверить, что этот кролик с неровными зубками мог причинить кому-то вред... - Думаю, ты догадываешься, о чем я хочу с тобой поговорить, - с нажимом произнес я, заперев дверь уборной и уничтожающе взглянув на прижавшегося к стене одноклассника. - Понятия не имею, - выдавил он из себя, корча невинное личико. Тогда я не выдержал и, чтобы припугнуть мерзавца, с силой ударил кулаком в стену рядом с головой парнишки. - Какой ты у нас несообразительный. Я бы подсказал, но администрация школы видео, к счастью, удалила, - прорычал я сквозь зубы, склонившись над собеседником, а затем отстранился и совершенно спокойным тоном спросил, глядя паршивцу прямо в глаза: - Зачем ты сделал это, Татсуя? - Я этого не делал, - тут же серьезно заявил он, выглядя уже смелее и увереннее. И даже голос не дрогнул? Нет, парень, если раньше я и сомневался, то в этот момент окончательно убедился в твоей виновности. - Ты сделал это, Татсуя. Зачем? - последний вопрос было задавать вовсе ее обязательно, но я хотел, чтобы он сам во всем сознался. Да что такое эта его смелость? Стоит мне еще раз врезать в бедную стену, как коленки этого парнишки вновь задрожат. В ответ на мои слова он промолчал, отворачивая измученное лицо в сторону. Невинный ягненок! Кулак так и чесался заехать разок по его милому личику, разбив вдребезги его дешевую маску. - Не хочешь говорить – скажу я. Ты завидовал своему старшему братцу и постоянно ошивался рядом, ища способ опустить его ниже плинтуса в глазах отца, твоего отчима, чтобы стать наследником компании. Не знаю как, но обнаружил на компьютере своего неосторожного братца то роковое видео. Может, пронаблюдал за Йо-кой, когда он его смотрел... И решил украсть, чтобы потом использовать с пользой. Как именно – ты придумал быстро, не особо изощряясь, но следя за безопасностью собственной жопы. Опасную, а заодно и грязную в прямом смысле работенку поручил своему верному слуге-оленю, которому пароль удалось достать исключительно благодаря удаче, и надеялся, что в случае чего, все подозрения падут на него. Поправь, если я где не прав. Татсуя стоял передо мной с таким выражением лица, что сомневаться не приходилось – я прав, во всем. Вот же крыса! Так эта крыса, выйдя из ступора, еще и зубы скалить посмела на меня. Ощетинилась вся, мерзкие глазки запылали красными огнями. - И что теперь?! Это не поможет твоему дружку, - выплевал он слова. Видимо, разозлить меня пытался, да не тут-то было. - Так ты признаешь свою вину? Чудно, - я коварно улыбнулся и похлопал парня по узкому плечу, после чего резко и сильно сжал его и склонился к его уху, шепча: - Это многому поможет. Да, Йо-ка и Тсузуку – необычная пара, но это их личная жизнь, которая не должна никого заботить. Ты без разрешения выставил ее напоказ, нарушив закон, маленький мой. Главная сучка в этой истории – ты, и все шишки достанутся тебе. Об этом я позабочусь, не сомневайся. Я уверен, слова мои и голос мой звучали достаточно пугающе. Мысленно же я усмехался, представляя, как трусливый Татсуя ссытся в штаны. Он дрожал, но коготки прятать пока не спешил. Ненадолго. Настало время красиво уйти. Хотя хотелось бы задержаться и треснуть эту тварь головой об унитаз разок-другой, а потом заставить его оттуда же выпить. Но я не должен был ввязываться в проблемы, пока в деле Тсузуку и Йо-ке не будет поставлена точка. Теперь все зависит от меня, и только я могу помочь друзьям. - Ты не посмеешь! - завопил Татсуя, и я все же врезал разок ему в живот, чтобы раздражающий поросячий визг сменился тихим жалобным стоном. - Ты же посмел, - фыркнул я на прощание и направился к двери, желая покинуть это место раньше, чем идиот начнет бросаться мне в ноги. На оставшихся уроках Татсуя, как и следовало ожидать, отсутствовал. А я, желая устроить ему веселую жизнь еще и дома, куда он позорно сбежал, не поленился настрочить Йо-ке сообщение, в котором раскрыл личность подставившего их с Тсу человека. С мечтательной улыбкой я сидел на занятиях и топал домой, представляя, как дела у моих друзей налаживаются. Родители их смирятся и примут детей такими, какими они есть, дети привыкнут и забудут, едва в школе приключится еще какая-нибудь хрень, ну а Тсузуку и Йо-ке, возможно, придется посещать психолога и погнуться недельку-другую на исправительных работах. Татсую исключат. На это я надеялся, это был лучший исход, но в случае чего я уже не пугался мысли о переводе, готовый следовать за Тсузуку куда угодно. Правда, мне не хотелось признавать, что какая-то маленькая, эгоистичная часть меня упрямо жаждет потянуть немного нынешний период, когда Тсузуку жил у меня и не виделся с Йо-кой... Домой я, если буквально не летел, то спешил очень. Хотелось скорее поделиться с другом новостью. Я понимал, что она может его расстроить – как ни как, бедняга Татсую другом своим считал, – но от желания быть полезным дорогому человеку избавиться я не мог. Хотелось бы услышать, как он признателен мне, хотелось бы, чтобы он понял, что я для него на все готов. Но когда я вернулся, оказалось, что ему вовсе не до меня. Наверняка, он даже о нашем внезапном поцелуе не думал совсем, возвращаясь мыслями к другому человеку. А я кто для него? Всего лишь друг. - Это точно был Татсуя. По глазам можно было прочитать, не спрашивая напрямую. Я написал Йо-ке, так что о мелком засранце должны позаботиться. Как следует позаботиться, - рассказывая, я самодовольно хмыкнул, будто это мне, герою, предстояло заботиться о пригретой на груди гадюкой. А может, и стоило. Тогда Тсузуку взглянул бы на меня с восхищением и благодарностью. Возможно, тогда он на меня хотя бы взглянул, а не то что сейчас – тяжело вздохнул на упоминании имени Йо-ки и уткнулся лицом в подушку, зажатую между коленями и грудью. – Ну, ты чего как в воду опущенный? Не из-за Татсуи же расстроился? Я заметил, что ты был в таком состоянии, еще когда я только домой пришел. Случилось что, пока меня не было? Тсузуку взглянул на меня напряженно и недоверчиво, наверняка сомневался, стоит ли делиться своими переживаниями. Я запереживал еще сильнее, и это, видимо, отразилось на моем лице. На секунду взгляд Тсузуку стал сочувственным и виноватым, и он, вздохнув повторно, все же заговорил. - Йо-ка уже который день не отвечает на мои звонки. Сегодня написал сообщение, в котором попросил не звонить ему, - голосом, лишенным эмоций, произнес он, укладывая на подушку щекой так, чтобы было видно меня, сидящего рядом. Я подвинулся поближе и, поддавшись внезапному порыву, опустил руку Тсузуку на спину, начиная утешительно поглаживать ее. Я мог бы предположить, что Йо-ка просто не имеет возможности разговаривать со своим парнем, однако решил промолчать. Промолчать, чтобы услышать последующие слова друга. – Это конец наших с Йо-кой отношений. Глупо отрицать. Если мы будем рядом и дальше, наша жизнь превратится в ад. Да и вряд ли нам дадут встречаться и дальше. Не в этом городе. А переехать мы не можем, поскольку пока еще просто беспомощные, зависящие от других людей, их денег и мнения дети… Кажется, я должен был утешить друга. Заверить его, что все будет хорошо. Не обязательно с Йо-кой, но хорошо. Такое ведь возможно? Конечно возможно, просто Тсузуку необходимо время, чтобы осознать это. Но я не успел ничего произнести. Друг неожиданно откинул подушку и уткнулся носом мне в шею. Я сперва растерялся, но затем быстро взял в руки себя и это несчастное чудо-чудовище, прижимая его к себе, как нуждающегося в ласке, жалобно мяукающего котенка. Мне было стыдно радоваться его горю, но я ничего не мог поделать с заплясавшими глубоко во мне теплыми искорками счастья и надежды. * * * На следующий день Татсуя, как и следовало ожидать, в школу не пришел. Видимо, мое сообщение Йо-ка все же прочел и побеседовал дома со своим братишкой. Так славно побеседовал, что наглецу стыдно стало на людях появляться. Надеюсь, несколько раз побеседовал. Но нарадоваться вдоволь этим предположениям у меня не вышло, так как весь день мысленно я возвращался к Тсузуку, его словам, печальному виду и трогательным объятиям. Он был замечательным, и я, как бы ни пытался войти в положении Йо-ки, понять его, все равно не мог уяснить, как можно игнорировать такого роскошного парня. Оставалось только надеяться, что у моего друга-соперника не приключилась дома самая настоящая катастрофа и что все свои поступки он совершает по собственному желанию. Впрочем, возможность поинтересоваться у него напрямую о положении дел в его семье не заставила себя ждать. Он явился в школу перед последним уроком. Не в форме – на занятия идти явно не собирался. Он поджидал меня возле кабинета, чтобы схватив за рукав и оттащить в сторону, когда я покину класс на перемене. Сказать, что я удивился его внезапному визиту, – ничего не сказать. Да я офигел буквально! И в шоковом состоянии тут же позабыл о всех своих вопросах. Но Йо-ка о своем помнил четко. Он пришел, чтобы спросить у меня одну единственную вещь… - Где Тсузуку? – негромко поинтересовался он, хмуря брови и отворачиваясь к окну, чтобы любопытные ученики не признали в нем новую школьную звезду с дурной славой и не прожгли насквозь взглядами. Мне почему-то очень не хотелось отвечать на его вопрос. Все чувства одновременно подсказывали, что не стоит этого делать. Поэтому в ответ я решил огрызнуться. - Отвечал бы на его звонки, не было бы нужды тащиться в школу и тратить мое личное время. Йо-ка нахмурился еще сильнее, глядя на меня так напряженно, словно мысли пытался прочитать. Очень уверенно и почти без паузы он задал свой следующий вопрос, попав прямо в яблочко. - Он у тебя? Я хмыкнул и отвернул голову и, как истинный мужик, насупился, предпочитая молчание. Но озвучивание подтверждения Йо-ке и не понадобилось вовсе. Он неожиданно слабо улыбнулся и, махнув у меня перед носом рукой на прощание, рванул в сторону выхода, низко склоняя голову и прикрывая половину симпатичного личика козырьком своей кепки, которую все это время держал подмышкой. Его внезапное появление, не менее внезапный вопрос и эта спешка натолкнули меня на очень плохие мысли. Было страшно подумать, что этот идиот сейчас рванет ко мне домой, чтобы навестить Тсузуку. Он же может сломать моего друга! А меня не будет рядом, чтобы оказать необходимую поддержку. Он просто явится неожиданно, и Тсу не справится со своими эмоции. И ради всего святого, пусть они будут только положительными. Очень быстро я догадался, что не смогу спокойно отсидеть еще один мучительно длинный урок. Сорок пять минут, за которые могло произойти целое море событий. Я должен был поспешить домой и не позволить этому морю выйти из берегов. Я надеялся, что если поднажму, то успею вернуться раньше, чем Йо-ка покажется на пороге. Мало ли, что он задумал. Спокоен я буду только тогда, когда Тсузуку будет находиться под моим присмотром. Ворвавшись домой, я в первую же секунду услышал громкий хлопок со стороны кухни и, не разуваясь, рванул туда, надеясь, что все, кто присутствует в этом доме, целы. Но Йо-ки я не обнаружил. Посреди кухни на коленях сидел растерянный Тсузуку, пытающийся закрыть крышкой лежащий на полу судок. За спиной моего друга на плите вовсю шипела сковорода, а сам он, мало того что сидел на полу, был наряжен в фартук, к которому в этом доме сто лет никто не прикасался. Взглянул он на меня виноватыми глазками, но грустным особо не выглядел. Как, в общем-то, и счастливым. Я, кретин последний, ничего не объясняя, тут же подлетел к нему и помог подняться. - Ты чего в обуви тут топчешься? Я сегодня порядок наводил… - начал ворчать Тсузуку, перекрывая на плите газ и косясь на мои грязные ботинки, подошвы которых оставили следы по всему коридору и на светлом линолеуме на кухне. - Женушка ты моя заботливая, - с улыбкой произнес я, облегченно выдыхая. Никаких признаков визита Йо-ки. Неужели успел? Пока Тсузуку обдумывал данное ему мною прозвище, я, не думая башкой своей дубовой, спросил: - Йо-ка не связывался с тобой? - А должен был? – резко ответил вопросом на вопрос друг, посмотрев на меня с надеждой. Мне стало неловко и немного обидно. Не знаю, должен ли был… Надумал себе всякого… - Он сегодня в школу приходил. Спрашивал, где ты. Больше ничего не сказал. Ухмыльнулся и ушел. Я думал, навестит. Я решил честно рассказать все, как было. И зачем? Не знаю даже, притупили ли мои слова его надежду или, наоборот, усилили ее. Но теперь он точно будет ждать. И либо дождется, либо разочаруется. И я не знаю, какой вариант мне больше по душе. Кажется, я слишком эгоистичный, чтобы променять слезы дорогого человека в моих объятиях на его улыбку в чужих. Вот и встает вопрос: смогу ли я сделать его счастливым, если Йо-ка уступит? Или стоит сдаться и даже не пытаться думать о том, чтобы сменить статус наших отношений с дружеского на... - Я больше не нужен Йо-ке. Я ему жизнь сломал, я все испортил... Конечно, он решит отказаться от несерьезных отношений, чтобы наладить дела в семье… Не я его будущее, его будущее – работа в крупной компании. Он всегда уважал отца, ценил его решения и охотно фантазировал на тему своей будущей работы. Неоднократно мне об этом рассказывал, но я и слушать не желал, затыкая его всегда наиприятнейшим способом... - Тсузуку усмехнулся, вдаваясь в воспоминания. Это подобие улыбки выглядело настолько жалко, что я ощутил в груди физическую боль, тогда как Тсузуку корчился от душевной. Нет, стоит засунуть свой эгоизм куда подальше и утешить его как следует, иначе мы оба подохнем от тоски раньше, нежели сможем еще больше сблизиться. - Он выглядел нервным, напряженным, помятым немного... Ему сейчас очень трудно, вот он и... - попытался я как-то оправдать своего какого-никакого, но друга, готовясь мысленно записать его в список должников, если прокатит. Но не прокатило, Тсу мне даже договорить не дал. Не желал меня слушать совсем... Возможно, я озвучивал его мысли, с которыми он давно уже разобрался. Мой милый дурачок, обо мне лучше бы думал. Может, не время сейчас, но зато приятнее и для здоровья полезнее! - И мне трудно. Но он даже ни разу не спросил, как я себя чувствую. Даже короткого сообщения не написал. Совсем не беспокоится обо мне. Тсузуку возмущался, усевшись на край стола. Он едва ли руки на груди скрестил, и личико теперь выглядело не унылым, а гневным. Все равно жалко его было. Но и Йо-ку тоже. Я слушал друга и не понимал, когда он стал такой жадной к вниманию врединой. Впрочем, он мне и таким нравился. Сжавшийся, надувшийся, бормочущий что-то унылым голоском. Его хотелось приласкать, успокоить и заставить замолчать тем самым приятным способом... - Может, у него возможности нет? - я задал первый пришедший в голову глупый вопрос. Не потому, что действительно беспокоился о возможности Йо-ки связаться с Тсу, а потому, что смутился своего затянувшегося молчания – слишком я был увлечен разглядыванием взъерошенного гостя в фартуке, чтобы еще о чем-то думать и говорить. - Да? А сегодня? Не спросил же даже, в порядке ли я! – не потратив много времени на обдумывание ответа, выпалил Тсузуку, взглянув на меня с вызовом, словно это я перед ним провинился. Тогда я запутался, на чьей я вообще стороне, кому что пытаюсь доказать, кого защищаю… И, главное, зачем оно мне надо? Затем, чтобы этот парень улыбался. А если Йо-ка вынуждает его так переживать, то пусть он катится лесом… Я тоже могу хотя бы попытаться сделать его счастливым. - Я сказал ему, что ты у меня, а это по умолчанию значит, что ты в порядке, что о тебе заботятся и не дают тебе загнуться, - горделиво фыркнул я, глядя при этом на Тсузуку так ласково, как только умел. И у меня вышло произвести на друга желаемое впечатление… Он несколько секунд пристально смотрел мне в глаза, кажется, даже не дыша, а затем жалобно всхлипнул: «Рё», - и бросился мне на шею так внезапно, что я даже не сразу понял, что произошло, и на ногах устоял исключительно благодаря какому-то чуду неземному. Еще одно неземное чудо прижалось ко мне так тесно, что я вновь мог чувствовать запах его шампуня и геля – трудно было не чувствовать, уткнувшись носом в его прикрытую волосами шею. У меня голова шла кругом от приятных ощущений, и хотелось извлечь из этой близости их как можно больше. Но только я рискнул вдохнуть полной грудью приятный запах, как Тсузуку резко отстранился. Чему я огорчиться, в общем-то, не успел, потому как уже через секунду он осторожно целовал меня в губы. По-настоящему. Он был напряжен, подрагивал, возможно, не был уверен в правильности и необходимости своих действий, но все же рискнул… Так значит, я ему хоть немного нравлюсь как парень? Попытавшись осознать это, я ощутил, как земля уходит из-под ног и, чтобы не грохнуться, крепко обнял Тсузуку за талию и поспешил ответить на его поцелуй, чтобы тот не отстранился из-за страха вызвать мое недовольство… Я верил, что этот спонтанный поцелуй – первый шаг навстречу новой жизни, в которой я больше не буду просто другом влюбленного в другого человека парня. Только внутренний голос не позволял спокойно раствориться в ласке, нашептывая, что рано расслабляться. * * * На следующий день у меня все никак не выходило сосредоточиться на словах учителей. Мы писали контрольную, но я ее, кажется, безнадежно завалил. Весь день я провел исключительно в своих воспоминаниях, глуповато улыбаясь, представляя до смерти смущенного Тсузуку, прикрывающего пылающие глазки дрожащими веками и убегающего от меня в ванную со скоростью света… Никогда еще не видел его таким… невинным? Образ вчерашнего ангелочка, которого мне довелось поцеловать, все никак не вязался с образом развратного парня, переспавшего со своим возлюбленным у меня на глазах, ничего не стыдясь и ни о чем не переживая. Конечно, последние события наверняка пошатнули его уверенность в себе… И мне нравится видеть его таким нежным, пугливым, нуждающимся в защите, которую обеспечиваю ему я и только я. И вновь я не досидел до конца занятий, сбежав с последнего урока. Все равно это было бесполезное занятие по физкультуре, которое я отработал, спеша из школы в магазин, а из магазина домой. Правда, быстро вернуться к Тсузуку у меня все равно не вышло – я на полчаса, не менее, завис в маленькой уютной кондитерской неподалеку от школы, выбирая торт, пытаясь вспомнить, какие сладости предпочитает есть мой миниатюрный друг. Я со средней школы, кажется, сладким его не угощал. В итоге выбор свой я остановил на обычном торте со сгущенкой, понадеявшись, что эту вкуснятину любят все. По крайней мере, в детстве Тсузуку любил, когда мать готовила ему этот торт. Осторожно обхватив не очень-то тяжелую и большую коробку, я поспешил домой, предвкушая интересный вечер и мечтая поскорее взглянуть на измазанного в сгущенке счастливого лучшего друга. Только, как оказалось, единственным, что размазалось этим вечером по его лицу, были его собственные слезы и сопли... Окрыленный поцелуем, я беспечно позабыл о чем-то важном. А ведь проявления романтики с моей стороны нельзя было сейчас назвать самым важным и необходимым человеку, у которого были проблемы в школе, дома и в отношениях с любимым человеком... Что-то происходит, что-то нехорошее, я понял еще до того, как вошел в квартиру, ибо дверь в нее оказалась приоткрыта. У меня на висках проступил холодный пот, а пальцы начали дрожать, из-за чего пришлось ухватить коробку с угощениями обеими руками. От догадок становилось дурно, хотелось залететь в квартиру и быстро во всем разобраться, однако ноги меня не слушались, не жаля вести меня дальше прихожей. Впрочем, мне и в прихожей было прекрасно слышно все, что о чем говорили в гостиной… Йо-ка. Он все же наведался к нам… то есть, ко мне домой. И, как оказалось, даже не за тем, чтобы наладить с Тсузуку отношения. Я не знал, чего боялся больше: их разрыва или их примирения. В первом случае было бы очень больно моему лучшему другу, что значит, что тяжко пришлось бы и мне. Но тогда я все же получил бы шанс попробовать быть вместе с ним. А в случае воплощения в жизнь второго варианта… Тсузуку мог бы воспрянуть духом, но вероятность, что они смогут встречаться, как и раньше, была критически мала. Возникла бы целая гора проблем, скандалов, решая которые, пришлось бы истратить кучу нервов не только этой милой парочке, но и мне самому… Да и вообще трудно мне было бы находиться рядом с ними после того, как во мне перемкнуло то непонятное нечто и я стал иначе смотреть на своего лучшего друга, испытывая к нему отнюдь не дружеские чувства. Эх, все из-за того дурацкого видео… Жили бы себе дальше, проблем не ведая и не зная, что таится в наших душах. От этих знаний одни страдания. - Простая истина: первая любовь не может быть вечной. Скоро у нас все закончится, и после мы останемся ни с чем. Я точно не смогу себе простить отказ от семьи и наследства… - медленно, вкрадчиво говорил Йо-ка, словно объяснял глупому ребенку элементарные вещи. Остановившись у дверного проема, я видел, как незваный гость сжал дрожащие плечи Тсузуку, стоя позади него. Мой друг глядел в окно и молчал, сотрясаясь в немой истерике. Таким я тоже его еще никогда не видел. Он даже не пытался поставить Йо-ку на место, что-то ему объяснить… - Отец предложил мне этот выбор, рассчитывая на мое благоразумие. Он верит в меня, я не могу его подвести… Нам надо забыть друг друга, Тсузуку. Я переведусь, исчезну из твоей жизни, только пообещай, что не станешь из-за этого разрыва убиваться. У тебя все жизнь впереди и хороший… друг рядом. Слово «друг» Йо-ка произнес немного странно, словно с насмешкой. И в один момент человек, которого я вынуждал себя называть своим другом вот уже несколько лет, стал в моих глазах последней тварью. Его легко было понять и можно было даже простить – он поступал по-умному, он поступал как взрослый, расчетливый человек, спасая не только свою судьбу, но и судьбу Тсузуку тоже. Но разве это должно было меня волновать, когда он этим своим «спасением» кромсал на мелкие кусочки сердце дорогого мне человека, причиняя ему невыносимую боль? - Прости, Тсу. Не стоило все это затевать, - устало прошептал Йо-ка, утешающее поглаживая Тсузуку по плечам. Тот даже не дернулся, не сбросил с себя чужие руки… Неужели пытался насладиться даже этим мерзким прощальным прикосновением? Как сильно он его любил? «Не стоило вам эти отношения затевать», - злостно подправил я слова Йо-ки в своих мыслях, отставляя торт на полку и готовясь в любой момент ворваться в комнату и врезать гостю. Странно было ощущать себя шпионом в собственном же доме… Я должен был вмешаться, Тсузуку ведь ничего не сделает! - Я уже удалил видео. И с компьютера Татсуи тоже. Сделай это и ты – оно будет только мешать жить дальше, - как-то даже заботливо произнес Йо-ка, а затем склонился к уху Тсузуку и что-то ему прошептал. Я не услышал, что именно, но мой лучший друг резко обернулся и огромными влажными глазами уставился на возлюбленного… То есть, уже бывшего возлюбленного. Тот хмыкнул и осторожно вытер его щеки большим пальцем правой руки. – Хватит ныть, Тсу. Оглянись! Жизнь не кончена, пока рядом есть люди, готовые тебе это доказать. Теперь Тсузуку уже самостоятельно вытер слезы. Кажется, стоя к двери лицом, он должен был меня заметить, но все равно не пожелал отрывать взгляда от лица Йо-ки, застывшего перед ним. Они стояли так с полминуты, не двигаясь, как живые статуи. А когда незваный гость внезапно зашевелился, я даже вздрогнул. - Прощай? – почему-то спросил Йо-ка. Голос его, несмотря на серьезность ситуации, звучал весело. Потрепав бывшего парня по волосам, он развернулся и направился в мою сторону, в сторону прихожей. Я и не думал прятаться, мой персонаж тоже должен был засветиться в этой сцене. И пусть у него не было слов. Когда Йо-ка подошел ко мне, он не осмелился смотреть мне в глаза. Видимо, желал поскорее уйти, оставить все позади. Но я не удержался, чтобы не сделать ему прощальный подарок – кулаком по морде. И когда он на секунду все же глянул на разъяренного меня, я заметил блестящие в его глазах слезы. Что-то мне подсказывало, что проступили они не от боли физической… Но меня мало волновало, как себя чувствует Йо-ка. Едва за спиной захлопнулась дверь, я бросился к Тсузуку, обхватывая его руками. Казалось, если не сделать этого, он обязательно рухнет на пол, просто не устоит на своих двух. Я усердно размышлял, как мне унять его истерику, которая обязательно должна была им завладеть, и очень удивился, обнаружив Тсузуку полностью спокойным. По крайней мере, внешне он выглядел именно таким. Правда, в глазах его читалась уже не даже не растерянность, а полная пустота, что меня немало напугало. Йо-ка словно высосал из него все эмоции и, возможно, чувства. - Эй, ты как? – спросил я первое, что пришло на ум. Тсузуку лишь фыркнул, и это было понятно – и слепой заметил бы, что он не в порядке, потому как атмосфера вокруг него была очень напряженной и тоской веяло, небось, за милю… Хорошо, что он просто фыркнул, а не прибег к сарказму – это унизило бы меня. – Ты справишься с этим, Тсу. Все не так страшно, как может показаться на первый взгляд… Просто жизнь преподнесла тебе первый неприятный урок. Усвой его – и станешь сильнее. Я на ходу придумывал, что говорить, и не был уверен, что слова мои хоть чем-то помогут. Уж точно не мои слова, уж точно не в этой ситуации. Но я ведь должен был его утешить, это ведь было правильным? Правда, он ничего не ответил на мою недлинную речь, а я, обдумав ее, решил добавить еще несколько слов, которые были сущей правдой и отражали мои подлинные намеренья. Это испытание не только для Тсузуку, но и для меня. И я намерен его пройти, хотя и знаю, что будет очень трудно. Я готов быть пока что просто лучшим другом, готов быть заменой, слабым утешением… да хоть шутом! Только бы он позволил мне быть рядом и делать ему маленькие приятности, все больше располагая к себе и отвлекая от мыслей о бывшем парне, поступившем не очень хорошо, но, если подумать, правильно. Наверное, и это стоило как-нибудь объяснить Тсузуку. Но не в тот момент, ясное дело… - Да даже если останешься слабым… Я помогу тебе. Я буду рядом, - уверенно заявил я шепотом, прижимая его к себе, как вчера, и позволяя коснуться своей холодной, влажной щекой моей собственной. Он ведь был как безжизненна ледышка, от вчерашней пылкости и эмоциональности не осталось ни следа, и странно было вспоминать, каким невероятно горячим он казался мне всего две недели назад. Черт возьми, две недели! Как много может измениться за этот короткий срок… И не менее ледяным оказался тон его голоса, когда он прошептал мне на самое ухо несколько невеселых слов. Я почти поверил, что смогу его согреть, но… - Я ничего не чувствую, - произнес он, и я не сразу понял, о чем он. Возможно, не хотел понимать, возможно, все варианты, возникшие в моей голове, казались мне логичными и подходящими настолько, что выбрать один правильный было просто нереально. - Что? – туповато переспросил я, пытаясь немного отстранить от себя Тсузуку, но тот вновь рванул ко мне, прижимаясь всем телом, чтобы безэмоционально шепнуть свои жестокие объяснения. - Я ничего не чувствую, когда целую тебя. Ты никогда не понравишься мне так, как я нравлюсь тебе. Брось попытки. Я пытался тебя распробовать, но ничего не вышло. В иной ситуации я бы посмеялся над словом «распробовать», но сейчас было не до смеха. Я растерялся и немного разозлился… Зачем он это говорил? Хотел, чтобы мне было так же больно, как и ему? Он меня всего два раза поцеловал, какое к черту «распробовать»?! Я дружил с ним уйму лет и только сейчас заметил, как он прекрасен… А он за несколько дней совместного проживания пришел к выводу, что никогда не сможет полюбить меня не как друга? Глупости! Глупее его слов могут показаться лишь мои слова о том, что он не прав… Не станет слушать. Не сейчас. - Тсузу, я ни на чем не настаиваю. Просто хочу быть рядом и поддерживать тебя. Хотя бы как друг… А там уж вдруг что изменится, - последние слова я произнес откровенно мечтательно, но Тсузуку решил это проигнорировать. Вряд ли сейчас он верил, что сможет быть счастливым с кем-то другим. Это нормально, так всегда бывает, когда теряешь близкого. Должно пройти время и он передумает ставить крестик на своей жизни. - Спасибо, - отстранившись, все так же сухо произнес Тсузуку, чтобы после этого обойти меня и направится в прихожую. Я сначала немного затормозил, но в итоге все же направился за ним. И куда он собрался идти в таком состоянии? - Ты чего? – продолжал блистать сообразительностью и красноречивостью я, задавая очередной краткий вопрос, пока Тсузуку натягивал свои ботинки. Хотелось поднять его и заставить смотреть на меня, но я не рискнул подходить, остановившись рядом, облокотившись на полку и чуть не столкнув локтем на пол торт, о котором уже совсем позабыл. - А? – мой друг тоже не был в состоянии вести диалог, но, благо, хотя бы посмотрел на меня. Внутри все сжалось от неприятного предчувствия, когда я увидел подозрительную решимость в его глазах, однако меня быстро отпустило, стоило Тсузуку дать ответ на мой нечеткий вопрос. – Жить дальше. Надо мириться с матерью, говорить с ней о переводе в другую школу… Надо начинать что-то делать, да? Ведь не бывает лучшего начала, чем конец… Тсузуку удивил меня подобным ответом. Только что он с настойчивостью обиженного ребенка заявлял мне, что из-за его несчастья другие тоже обязаны страдать, а теперь принял такое серьезное, взрослое и, несомненно, правильное решение. Это не могло не радовать. Правда, радость моя была выражена скупым согласным кивком. Он подрастет еще немного, все поймет, сотню раз передумает, и все у нас еще будет. Не сразу, не факт, что долго и счастливо, но будет. Ведь я тоже не собирался сдаваться. Если я сейчас сдамся, кто тогда вытащит Тсузуку из его прошлого? Никого у него больше нет. И приятели его – не приятели вовсе, в чем мы уже успели убедиться. И на прощание я смог лишь кивнуть. Все равно он скоро должен был вернуться за вещами, которые до сих пор находились в моей квартире. Наверное, стоило вызваться провести его, куда бы он ни шел, но вряд ли он согласился бы – сейчас брошенному парню, наверняка, больше всего хотелось побыть в одиночестве, все обдумать и отгрустить накатившую грусть. Когда я заметил, что друг даже куртку свою не надел, тот уже, вероятно, покинул мой подъезд. Догонять было поздно, и я понадеялся, что он сам за ней вернется, когда я вникну в ситуацию и пойму, что делать дальше. Сейчас я был растерян, все происходило как во сне: так же размыто, неясно и слишком быстро… С улыбкой я представил, как промерзший Тсузуку вползает в мою прихожую, шмыгая носом и стесняясь попросить помощи после того, что произошло в стенах этой квартиры совсем недавно. В тот момент я еще не догадывался, что больше никогда его не увижу. И все из-за этого дурацкого видео. Из-за него весь мой маленький, но крайне необычный мир всколыхнулся, сошел с ума. И рухнул в одно мгновение.