Цвета жизни

Пустота. Она подбирается быстро и незаметно, поглощая всё на своём пути. Она не оставляет ничего от человеческой души, вместо неё только дыра в груди. Её можно залатать, склеить, спрятать под одеждой, но не залечить. Никогда. Она на всю жизнь остаётся, не давая забыть о тех, кто её создал. За эту неделю Нами уже смирилась с этой участью. Она навсегда останется одной из тех, у кого такая имеется. Школа? Ну уж нет. Экзамены? Да кому они нужны. Выбираться с кровати категорически не хотелось, казалось, все, что было нужно: мягкая уютная постель, сборник грустной музыки, наушники и алкоголь. Упрёки Шакки она попросту игнорировала, и как бы та не пыталась привести её в чувства — всё заканчивалось провалом. Но наступательные действия всё ещё продолжались: — Нами, пора вставать, поднимайся! То, что случилось с тобой, конечно, ужасно, но это не повод опускать руки. — Ужасно? Да только со мной могло такое случиться! Этот месяц вообще был довольно весёленький: Мама, значит, занимается непонятно чем, потом из-за этого её хотят убить, затем по неволи я как-то втягиваюсь в это. Ну, это ладно, дальше ещё интереснее — ко мне приставляют охранника, тупого мужлана, потом оказывается, что кактус не так плох, но и это ещё не конец! Я, значит, сплю с ним, а потом врывается вышеупомянутая мама, разоблачает его, он тоже оказывается непонятно кем. А теперь опять эта же мама внушает мне, что ничего ужасного не случилось, и вообще не надо опускать руки! — отвернувшись к стенке, грубо рявкнула рыжеволосая. — Эм… Ну ладно, милая, полежи ещё немного, — проскальзывая в дверь, проговорила Шакки. В голове раз за разом прокручивались картинки, только что вкратце рассказанной Нами, истории, и похоже крутящиеся там «ЗОРО КОЗЁЛ. ЗОРО УБЛЮДОК. ЗОРО СВОЛОЧЬ. ЗОРО УРОД…» решили устроить настоящий концерт. *** — Чем вы тут занимаетесь?! — крикнула разъяренная женщина. — Мама… Я…Мы… — пробубнила рыжеволосая, обескураженная таким поворотом событий. — Шакки, это я во всём виноват, — сказал с уверенностью Зоро, но в душе был напуган. Кто знает, на что способна это женщина. О ней ходили недобрые слухи, как-то парень слышал, что её называли «безжалостная фурия, которую лучше не злить». Проверить правдивость этих слов не так уж хотелось. — Ты! — беспокойство о том, что я маленькая девочка стала женщиной, ушло на второй план. — Да как ты посмел это сделать?! Грязный ублюдок, я знаю, что ты работаешь на Дофламинго! — зелёноволосый оцепенел, не в силах сказать ни слова, а брюнетка всё продолжала говорить, каждым своим словом втыкая в его сердце иглу, — Ты влился в нашу семью, чтобы в любой момент убить мою дочь! Ты мог просто быть рядом, зачем же ты сделал это? — слёзы сами собой полились из глаз, — Зачем?! Зоро знал ответ. Он был готов его сказать, но Нами. Она посмотрела на него таким взглядом. Он никогда его не видел, в нём не было злости или ненависти — Зоро… что это значит? Это же неправда… Объясни мне, а то я ничего не понимаю… — сдерживая слёзы, проговорила рыжеволосая. — Нами… Я… Это правда, — сказал парень, внимательно следя за реакцией девушки. — Так вот, да? Я была просто ещё одним заданием, но зачем же надо было убеждать меня, что ты хороший, зачем ты влюбил меня в себя, Рораноа Зоро? — переходя на крик, процедила девушка. Зоро мог сохранять спокойствие и трезвость ума в любой ситуации, но сейчас, глядя на эти глаза полные боли, он не смог вымолвить ни слова. — Молчишь? Ну и урод ты, Зоро, если это твоё настоящее имя. Убирайся отсюда, пока можешь! Я не желаю тебя видеть! Больше никогда! Юноша просто, молча, натянул штаны, и, скомкав рубашку, которая после вчерашнего бурного вечера была закинута в другой конец комнаты, ушёл. Шакки, проводим его взглядом, обратилась к дочери: — Нами, как ты? — Мама, кто он на самом деле? Сказать всю правду — это, в самом деле, сложно, особенно, когда знаешь, что кому — то от этого будет больно, и Нами было больно. С каждым словом брюнетки от сердца девушки будто отрывали кусочек. Всё было враньём, а она доверилась ему, как никому в своей жизни не доверяла. Именно так люди становятся недоверчивыми, одна такая выходка, и человек никогда не останется прежним. *** Сегодня Шакки уже не надеялась привести дочку в нормальное состояние, но и отчаиваться не собиралась, её дочь не будет убиваться из-за какого-то там кактуса, завтра она обязательно попробует ещё раз, а сегодня пусть отдохнёт. Так вот, сидя за просмотром какой-то телепередачи, которая брюнетку отнюдь не интересовала, она ни как не ожидала увидеть рыжеволосую. Но Нами была бы не Нами, если бы снова её не удивила. Это оголодавшее чудо, питающееся целую неделю одним алкоголем, хозяйничало на кухни, пытаясь съесть всё — что попадётся. — Хочешь, я приготовлю тебе твою любимую лазанью? — мягко спросила женщина. — Было бы неплохо, — запихивая в себя чипсинку за чипсинкой, пробубнила рыжеволосая. И вот две роскошные девушки ужинают вкуснейшей лазаньей, как будто ничего и не было, не было ни истории про наркоторговцев, ни Ророноа Зоро, ничего. Трапеза проходит в молчанье, но напряжение пропало, и чтобы это понять, говорить совсем не обязательно. — Нами? — Да, мам? — У тебя завтра выпускной, и ты должна пойти, — настоятельно сказала брюнетка. — Нет, я не хочу туда, — Нами не ожидала, что её заставят туда идти после всего произошедшего. — Нами, если ты не пойдёшь туда, это будет означать, что ты сломалась, а Сильверс не ломаются. Ясно тебе? — строго ответила женщина. И всё-таки зеленоволосый тип оставил огромный след в её душе. Чтобы Нами сдавалась? Опускала руки? Нет уж, это точно не про неё. Но он пришёл разнёс её жизнь в дребезги и ушёл. Такого она никому не позволяла с собой проделывать. И больше не позволит: — Ясно. Пойду позвоню Киду, мне нужна пара, — ухмыльнувшись, рыжеволосая прошла на 2 этаж к телефону.  — Моя девочка, — та же ухмылка. Видимо, у них семейное. *** Он не помнил, что происходило дальше, как покинул дом, который оставил в его сердце тёплые воспоминания, как сел в машину, как оказался в своей квартире, как пил, много пил, как его телефон разрывался от звонков Дофламинго и его людей. Он очнулся только тогда, когда в принесённых бровыстым поваром продуктах, которые, по мнению, этого же бровастого были необходимы, чтобы голова — трава не подох от обезвоживания, увидел мандарины. Они были ярко оранжевыми, будто символизировали саму жизнь и её смысл. Зоро знал человека, который их обожает и от которого ими пахнет. Это Нами… — Я последний раз спрашиваю тебя, тупоголовый кактус, что с тобой? Все, естественно кроме меня, волнуются за тебя! — очередной раз затягиваясь, гневно спросил блондин.  — Со мной всё в порядке, — процедил зелёноволосый, потихоньку возвращаясь в реальность. — Наконец-то наша принцесса соизволила заговорить. — Нарываешься, завитушка, — старый добрый взгляд зверя порадовал Санджи, как никогда не радовал. — Я рад, что тебе лучше, — принимаясь выкладывать продукты, дабы приготовить что-нибудь этому неумехе на обед. — А теперь ты соизволишь рассказать, что всё- таки случилось? Луффи собрался снимать тебя с задания. — Нет, я справлюсь. У меня всё хорошо, и я в душ, — скользнув в дверь, сказал Зоро. «Ну и что с ним такое?», — Санджи никогда не видел своего накама таким, он вообще редко проявлял какие-либо эмоции, да и был отстранённым, а тут целая депрессия. — «Что же там такого случилось?» Холодная вода приятно окутывало всё тело, очищая, давая прозреть, понять, что же происходит и принять важные решения. Кто для Зоро эта девушка? На что он готов ради неё? Что ему делать дальше? Нужно было думать и думать быстро: «Нами. Я никогда и не к кому не испытывал ничего подобного, с ней мне легко и просто, будто я знаю её целую вечность. Эти 2 недели были, пожалуй, лучшими в моей жизни. Я бы многое отдал только, чтобы увидеть её ещё раз, услышать её звонкий смех, почувствовать запах мандаринов, который стал чем-то родным. А что Нами? Сегодня у неё выпускной, не знаю, пойдёт ли она туда. Я помню, как она сказала, что любит меня, а я ушёл, ничего не объяснив. Ей наверняка было очень больно, больнее, чем мне. Вот же сукин сын». Решение было принято, и это решение понравится отнюдь не всем. Блондина, мирно готовившего омлет, слегка удивил голый голова-трава, выскочивший из душа и теперь носящийся по квартире в поисках чего-то неведомого:  — Хоть бы полотенце накинул, тупоголовый маримо. — Мне не нужно полотенце в своём доме, — рыкнул зеленоволосый. — Мне нужен смокинг. У меня выпускной, — и подмигнув блондину, унесся в неведомом направлении, оставляя Санджи в полном недоумении. — А? — от такого заявления сигарета, неотъемлемый атрибут обаяния блондина, переместился на пол. *** И снова перед ней стояла эта внушительная синяя машина, но не настолько внушительная, чтобы сравниться с автомобилем этого ублюдка. — Ммм, моя девочка хорошо выглядит, этот вырез так и манит меня, малышка, — стоя, как и в тот раз, опираясь на Ford, присвистнул красноволосый. — Да, надела его специально для тебя, — стрельнув глазами, съязвила Нами, направляясь к машине. — Ммм… многообещающе, — приоткрывая дверь, как истинный джентльмен, каким он не являлся, произнёс Кид. Поездка прошла в молчанье, а у выпускницы появилась новая тема для размышлений: «Зоро и Кид. Стоит признать, они чем-то похожи. Оба недурны внешне, оба харизматичны, оба уверены в себе, оба неромантики, да-а-а, с ними никогда не будет нежности. Но почему тогда от прикосновений первого внутри всё сжимается, а от общества второго иногда хочется вырвать. Наверное, потому что Кид знает, что он красив и пользуется этим, наслаждается тем, как девушки на него смотрят, Зоро же никогда не обращал внимания на взгляды слабого пола, хотя Зоро болван и может не догадываться о своей сексуальности; Кид ведёт себя похабно, шутки его плоские, скорее всего, как и его мозг, Зоро ведёт себя сдержано, как настоящий мужчина, но если узнать его лучше, то на него не посмотришь без улыбки на лице, один его топографический кретинизм чего стоит; самоуверенность Кида просто раздражает, он считает, что всё, чего он захочет — его. Зоро тоже уверен в себе, но он не показывает это также вальяжно, как Кид, да и по одной его походке можно понять, что он знает, чего хочет и добьётся этого; романтики и нежностей от Кида просто не хочется, даже представить страшно, лучше умереть, а от Зоро не ждёшь ничего такого, это не нужно. Да, Зоро идеальный, правда не мой и ублюдок, и предатель, и скатина и не любит меня», — сама не заметив рыжеволосая прикусила губы. Неприятный привкус железа нагнетал настолько же, как и данная ситуация. - Приехали, крошка, — вырывая Нами из своего личного мирка, сказал Юсстас, выходя из автомобиля. *** Зоро опомнился слишком поздно, выпускной начался час назад и, чтобы как-то исправить ситуацию, Зоро выжимал из своего Hennessey Venom GT всё, что мог. Наконец добравшись до места, увиденное зеленовлосого сильно удивило, праздник уже закончился, автомобили полиции, сотрудники о чём-то разговаривают с выпускниками: «Что здесь, твою мать, произошло», — направляясь ко всем, рычал про себя парень. Ророноа нигде не видел Нами, он обошёл везде, игнорируя косые взгляды своих «одноклассников», которые, явно, добра ему не желали. Наконец он увидело знакомое лицо, оно было заплаканное: «Плохо». — Бонни, что случилось? — подойдя поближе, спросил юноша тоном, требующего немедленного ответа.  — Зоро… Нами… Она… — промямлила розоволосая, но была остановлена чьим-то криком. — АХ, ТЫ УБЛЮДОК, — накидываясь на Ророноа, прокричала брюнетка, — ЧТО ТЫ С НЕЙ СДЕЛАЛ? , — колотя парня по груди, не унималась она. — Шакки, прекрати! Что случилось? — сдерживая руки разъярённой матери, рыкнул зеленоволосый. Натиск со стороны женщины прекратился, она, обессиленная, уткнулась «ублюдку» в грудь, из глаз полились слёзы. Снова. Чёрт. — Шакки, где Нами? — обняв главу мафиозной семьи, тихо спросил юноша. Она взглянула на него так, будто они были знакомы целую вечность, будто Зоро именно тот человек, которому она может доверить свою жизнь: — Её похитили…