Три тысячи душ

      Луна, такая яркая и чистая, светящая белым божественным светом, озаряя округу, бросала лучи на листву по-весеннему зеленых деревьев. Кто сказал, что ночь создана для демонов? Кто сказал, что днем царят лишь ангелы? Можно ли считать обманчивое солнце вестником Божьим, а луну — порождением Дьявола? Ночью, во тьме, рождаются правда и истина, тогда как днем люди врут друг другу в лицо. Большинство открытий было сделано именно в эти часы суток.       Посмотри на себя: твоя грудная клетка вздымается и вновь опускается. Дыхание ровное. Ничто не мешает тебе спать этой теплой летней ночью: тело лишено одежды, и лишь простыня скрывает то, что не дано никому увидеть. Однако что же я за демон, если не в силах увидеть твой покоящийся между бедер член, до которого дано дотронуться только твоим ладоням — ты сам так захотел. Люди думают, что представ перед кем-то без одежды, они словно предстают перед творцом божьим, демонстрируя, что прятать им нечего.       Как же они ошибаются. Я-то знаю. Я вижу тебя без одежды, но этого мало. Я вижу твою душу, светлую, незапятнанную душу молодого пастора, только вступившего на Путь Божий. Ха, смеюсь. Ты вздыхаешь и поворачиваешься ко мне спиной, будто ощущаешь мой любопытный горячий взгляд. Нет, котеночек, так просто тебе не спрятать от меня свою душу. Присев на край кровати, я кладу руку на твое плечо. Вижу. Вижу по выражению лица, ты почувствовал, но проснуться не сможешь. Я-то уж позаботился. Хм. Твоя кожа такая светлая и… гладкая. Черт! Не нужно так тяжело вздыхать. Просто дай насладиться. Запустив руку в сбитые волосы, я провожу ею ото лба до самого затылка. Так приятно ощущать в своих руках… Нет! Не руках… Во владении? Да. В своем владении такую душу, как твоя. Улыбка на моем лице стала шире, а кончик языка обвел верхнюю губу.       Думаешь ли ты, что способен противостоять мне, котеночек? Ну, не хмурься. Проиграть демону — это нормально. В каждом я чувствую похоть, желание. Бог тебя не удовлетворит так, как это сделаю я. Наглая ухмылка. Хм. Твоя скула. Что будет, если…       Склонившись над твоим беспокойным лицом, я дотрагиваюсь губами до твоего прекрасного лика. О, да. Чувствую твое сопротивление. Не нужно, Риз. Хм, отец Риз? Вы чересчур молоды, сударь. Прожив больше трех тысячелетий, я повидал множество молодых людей: души их были менее красивы, чем твоя, и все они сдались, подчинившись мне. Каждое столетие я порождал сто демонов, а теперь они зовут меня отцом. Спросишь меня: «Почему я, Джон?» — а я отвечу тихо, приблизившись губами к твоему ушку: «Потому что из трех тысяч душ твоя оказалась самой светлой. Твое существование само по себе вызов для меня, Риз. Понимаешь?»       Я тихо прилег рядом, прижимаясь к твоей спине. Смотрю в затылок, обнимаю рукой грудь.       — Чувствуешь? — шепчу я нежно.       Мой пенис не выдержал напора страстей, он касается твоих ягодиц, скрытых только одеялом. Ловким движением сбрасываю его на пол и снова нашептываю:       — Ощутите меня, отец Риз.       Рука сползает вниз, следуя сначала по груди, до торса и прямо к нему. О! Должен признаться, отец, Вы меня удивили. Думал, что сломать тебя будет труднее. Что случилось, Риз? Ты повернулся ко мне лицом, зачем же?       Вижу, ты, котеночек, нахмурился, плотно сомкнул губы и обвил собственные плечи руками, а колени согнул, скрывая Его от моего любопытного взгляда. Смотрю в сторону — твоя сутана покоится мирно на кресле, приготовлена для завтрашнего дня. Думаешь, что ты и твоя душа нужны Богу? Так? Ведь ты верный его служитель. Покорный, так он требует, да? Чувствуешь? Слово «требует» говорит о многом.       Вот я люблю своих сыновей и дочерей. Разве заставляю я их делать что-то для меня? Принуждаю? Вижу, ты задумался. У тебя такое выразительное лицо… и душа. Как бы я хотел забрать их у тебя. Что же я вижу? Это то, о чем я думаю, Риз? Слеза. Слеза сожаления? А может…       Беру твою голову в свои руки, прикасаюсь губами к твоим губам. М-м-м, чувствую на устах твоих вечернюю молитву — ту, за которой я наблюдал, горячую и глубокую. Воистину ты знаешь, какие слова произносишь. Она чуть жжет меня, но за долгие годы скитания, должен признаться, я выработал к ним иммунитет. Молитва не спасет тебя, отец Риз. Неужто наш священник открыл глаза? Хм, разочарован. Где испуг? Где резкие движения, попытка схватить крест? Вместо всего этого ты смотришь своими разноцветными глазами в мои. Знаю, красные глаза выглядят завораживающими… и устрашающими, не так ли?       — Почему ты не испугался? — спрашиваю я тихо и разочарованно, вглядываясь в твое лицо, освещенное лучами не тускнеющей луны.       Ты лишь мягко улыбаешься мне, продолжая разглядывать лицо демона. Проведя рукой по твоей скуле, я повторяю:       — Почему?       С легким вздохом ты отвечаешь:       — Что ангелу бояться демона? Что льву бояться акулы?       Хитро улыбнувшись, я нежно толкаю тебя в плечо рукой, заставляя перевернуться на спину. Усаживаюсь сверху и склоняюсь над твоим светлым лицом. Ты, котеночек, смотришь на меня, подобно ребенку, наблюдающему за диковинным созданием.       — Это мы еще посмотрим, — шепчу я, вновь касаясь твоих горячих уст своими. И ощущаю, что ты, наконец, отвечаешь на мой поцелуй.