Правильные вещи

Дерек тяжело опирается локтями о стену, лбом прижимаясь к холодной поверхности, стараясь привести мысли в порядок. Он слышит чужие шаги за спиной, но не двигается, не боится демонстрировать свою слабость. Свою усталость и отчаяние. Тяжелая ладонь опускается на макушку, неожиданно ласково взъерошивая жесткие черные волосы, длинные пальцы касаются виска, слегка массируя. Вторая рука ложится на грудь, обнимая молодого мужчину. - Они больше не твоя стая, Дерек, - Питер успокаивающим тоном бьет по самому больному, тепло дыша в загривок, прикасаясь губами к коже у кромки волос. - Ты больше не их альфа. Пускай делают, что хотят. Дерек глубоко, тяжело вздыхает, ниже опуская голову и когтями впиваясь в стену. Светло-бежевая краска сыпется хлопьями с того места, где когти Дерека оставляют борозды. - Они все подохнут, - выплевывает Дерек в стену, прекрасно понимая, что для Питера это не аргумент. Для Питера это самый настоящий подарок. - Пускай, - почти нежно шепчет Питер, прижимаясь губами к выпирающему шейному позвонку. Злит и успокаивает одновременно. Как и было всегда. - Пускай, Дерек, это их выбор. Ты не должен из-за этого переживать. - Я не такой, как ты, дядя, - это спокойная констатация факта, не обвинение. Не вызов, не злость. Дереку хочется завыть от отчаяния и бессилия. - В этом основная твоя проблема, верно? - Питер улыбается, плавно прижимаясь теснее. Всем телом. Жарким, обнаженным торсом к голой спине, кожа к коже. - Учись, пока я снова жив. Пальцы медленно скользят по груди, задевая соски, царапая кожу. Ниже, к напряженному прессу, к пряжке простого черного ремня. - Поехали, Дерек, - Питер тот еще змей-искуситель. Куда более умелый, чем тот, что всучил Еве проклятое яблоко. Питер бы всучил ей всю яблоню и подговорил бы построить бордель из полученных со срубленного дерева досок. - К черту этих щенков, зря ты думаешь, что нужен им. - Это наша земля, - последний и самый весомый аргумент. То, от чего даже Питер не может отказаться. Особенно Питер. Горячая ладонь ложится на пах, аккуратно сжимая очертания уже твердого члена. - Подождем, когда они всё-таки передохнут, - Питер недобро скалится. - Раз уж ты так привязан к этим щенкам - не будем их убивать. Разберемся с теми, кто придет сюда после них. А земля никуда не денется, Дерек. Научись у меня хотя бы ждать. - Ты ужасные вещи говоришь, - по-детски безнадежно выдыхает Дерек. Ему до боли в ребрах хочется отмотать свою жизнь на десять лет назад. До пожара, до Кейт, до Пейдж. До всех тех ужасов, что преподнесла ему судьба, сделав своим персональным мальчиком для битья. Тогда в прикосновениях Питера было бы куда больше нежности и ласки, тогда как сейчас за властностью и жесткостью скрывается пропитавшее их насквозь отчаяние. От Питера больше не приходится ждать тепла, Дереку горько от этого. - Я говорю правильные вещи, - Питер прекрасно чувствует настроение племянника и старается - правда старается - дать ему чуть-чуть больше того, чего у него и самого в обрез и чего Дерек так отчаянно жаждет. Питер мягко целует Дерека за ухом и снова ведет ладонью по груди, поглаживая. Ерошит его волосы каким-то семейным, из счастливого детства вытащенным жестом. Это уже слишком, нервная система не выдерживает - Дерек так невыносимо устал. Он разворачивается к дяде лицом, бухаясь спиной об стену, смотрит на него сухими больными глазами цвета выцветшей витражной зелени, позволяет поцеловать, покорно размыкая губы. - Поедем, - Питер аккуратно гладит по щеке, чуть давит на подбородок, заставляя племянника поднять голову. - К черту всё. К черту всех. Мы им не нужны, а они нам никогда не были нужны, верно? Дерек упрямо наклоняет голову, упираясь лбом дяде в плечо. Вдыхает его запах, знакомый с детства и почти не изменившийся, ставший только более насыщенным и горьким. - Я прав? - Питер обнимает Дерека за плечи. - Прав, - хрипло вздыхает мужчина, устало сутулясь. - Хорошо, уедем.