Хулиганам вход воспрещен!

      Маленький Рубеус убежал из дворца еще до завтрака и теперь отдыхал от непосильных трудов своих, блуждая по выжженным каменистым окрестностям Немезиса. Этот пейзаж не доставлял ему удовольствия, он же не приносил ему и разочарования — привычная безжизненная каменная пустыня была неизменным атрибутом таких вот прогулок. Хотя нынче то была совсем не увеселительная прогулка для маленького рыжеволосого мальчишки, он прятался среди камней, посмеиваясь собственной сообразительности и изредка попинывая то тот, то другой камешек под ногой.       Дело в том, что маленький подданный клана Блэк Мун объявил всем своим сверстникам настоящую войну и теперь прятался вне стен дворца, пережидая бурю, а буря разразилась — да еще какая. Началось все с воплей девчушки-фрейлины, которая проснулась в луже зеленки на подушке — пол-лица было надежно изгажено этой плохо смывающейся жидкостью, не говоря уж о волосах — прекрасных русых волосах Изумруд. Рядом же — зеленее крокодила — валялась и ее любимая кукла с оторванной головой — ее хулиган Рубеус залил с еще больше тщательностью. И все бы ничего, если бы эта кукла не была подарком самого принца Алмаза, к которому девочка питала нежные чувства — нравился ей принц.       Новый цвет волос и так жестоко покалеченная кукла не могли не принести своих плодов, Изумруд долго плакала, кричала и впоследствии, когда слез уже не осталось, залилась страшным истерическим смехом. Однако ни капли сочувствия или раскаяния не вызвала эта истерика у юного красноволосого террориста. Покинув комнату начинающей истерички, он уже нашел себе новую жертву — самого принца Алмаза.       Престолонаследник, как и все дети в этом возрасте, копался в песочнице, строил замки и строил планы по захвату каких-то вымышленных государств. Младший принц тоже находился рядом, между ночной вазой и перспективным будущим архитектором. Но, в отличие от старшего, Сапфир занимался кулинарией — выпекал булочки из песка.       Рубеус долго не раздумывал и запустил камнем потяжелее в самую большую крепость старшего принца да и снова спрятался в укрытии. Увидев прилетевшее «НЛО», разрушившее творение, стоившее добрых минут двадцати, Алмаз насупил белесые брови и с опаской тронул камень пальцем, затем только он додумался оглядеться вокруг, но не смог найти никого, кроме младшего наследника правящего клана — Сапфира. Тот был весьма сосредоточен и с сопением вылепливал очередной куличик из песка. Глянув еще раз на камень, потом на Сапфира, Алмаз рассудил, что это точно не братец кинул камень, однако подошел и наклонился к нему, серьезно уточнив:       — Брат, ты ничего странного только что не заметил?       Сапфир поднял на Алмаза по-детски округлое личико, сложил губки буквой «о» и отрицательно покачал головой, в глазах его плескалось такое удивление, что если у Алмаза и были какие-то крохи подозрений, они окончательно рассеялись.       — Что ж, значит, это был метеорит, — глубокомысленно заключил старший принц Немезиса, перед тем, как вернуться в своему занятию — строению песочной империи. Вокруг «метеорита» быстро были воздвигнуты стены, пара новых башенок появилась справа и слева, довольный Алик потирал руки.       Сидевшего же в засаде Рубеуса не устроил такой исход событий — слишком хорошо и быстро все закончилось, но снова кидать камень ему показалось неоригинальным, поэтому паренек тихо выскользнул из укрытия и, насвистывая, небрежной походкой двинулся к играющим в песочнице детям, засунув руки в карманы. Подойдя к Сапфиру, он скучающе поинтересовался:       — Че ты как девчонка куличики лепишь-то, а?       Младший принц был настолько увлечен своим занятием, что не сразу услышал столь бестактный вопрос. Еще одно движение — и очередное песочно-булочное изделие красовалось перед удовлетворенным своими трудами Сапфиром. Выстраивать величественные замки и крепости он еще не умел и вполне был доволен таким большим и ровным куличиком.       Рубеус, которого такое безразличие немного раздражало, собирался повторить свой незатейливый вопрос, но решил подойти к этому делу иначе. Один неосторожный и совершенно случайный шаг — и такой прекрасный кулич Сапфира превратился в пустое место под ногой торжествующего мальчишки.       — Я случайно! — заявил Рубеус, когда полные слез синие глаза обиженно уставились на него. До момента душераздирающих рыданий в исполнении младшего принца оставалось совсем недолго. Опережая это событие, хитрый хулиган, быстро выложил из песка нечто неприличное и безнаказанно смылся с места преступления.       Старший принц, воздвигший к тому времени с десяток крепостей, рвов и защитных ограждений, только сейчас заметил кислую мину своего родственника.       — Что это? — удивился белобрысый, присев на корточки рядом с братцем и вглядываясь в столь оригинальное творение.       Едва ли сдерживая поток горьких слез и обиженно сжимая губы, расстроенный и оскорбленный ребенок просто указал пальцем на кусты, в которых промелькнула огненная шевелюра. Алмаз отряхнул перепачканные песком пальцы, достал из внутреннего кармана детского камзола белоснежный платочек с вензелями клана Блэк Мун и протянул его младшему брату. Лишь затем он решительно шагнул в сторону кустов, громко задав самый логичный в данной ситуации вопрос:       — Кто здесь?!       Вместо ответа из кустов послышалось издевательское хихиканье, а затем сидевший там виновник беспорядков рванул прочь, топоча и ломая и без того чахлую немезийскую поросль. Алмаз на некоторое время застыл в раздумьях — если он сейчас побежит за хулиганом, гувернер будет отчитывать его не только за то, что он бросил младшего принца, но и за неподобающее особе королевских кровей поведение. Однако за спиной его раздался резкий девчачий голосок:       — И чего ты ждешь? Вот так спустишь ему оскорбление?       Принцу был давно знаком этот голос, и обычно, заслышав его, он предпочитал куда-то уходить или не обращать внимания. Сейчас же обладательница этого голоса была права, Алмаз понимал это. Но так же он понимал и то, что этому хитрюге только и нужно, что заставить разгневанного принца скакать через кусты и лужи в погоне за юным бандитом.       — Нет, — коротко ответил Алмаз, оборачиваясь к позеленевшей Изумруд. Однако узрев ту «во всей красе» — пол-лица в зеленке, взлохмаченная зеленая шевелюра, блондин даже попятился. Такого принц еще не видел и в ужасе распахнул глаза пошире, пялясь на девочку добрых минут пять, лишь зазудевший от нервов лоб отвлек Алмаза от созерцания «красотки» — пришлось его срочно почесать.       — Ой! — и младший принц не остался в стороне. Такая яркая красота заставила его обхватить щеки руками и удивленно открыть рот, забыть о испорченном куличике. — Ой-ой!       — Что? — нахмурилась Изумруд, прижимая к себе любимую куклу-инвалида, и вздохнула. Никто из принцев не оценил ее внешний вид.       — Сапфир, у тебя грязные руки! Убери их от лица! — строго заметил Алмаз на действия братца, отвлекаясь, наконец, от созерцания несчастной лягушки-Изумруд. Он со злостью толкнул стоявшую неподалеку ночную вазу, переворачивая ее. — Я ему еще преподам урок!       Рубеус тем временем благополучно ускользнул с места преступления и уже пасся на заднем дворе, на который выходили двери дворцовой кухни, прячась среди свежевыстиранных и гордо развевающихся по ветру простыней. Мальчик едва отдышался и теперь подумывал, кому бы еще испортить жизнь. Только рыжий задумался — а не вытереть ли руки о влажную простынь, как за ней внезапно раздался спокойный голос девочки-подростка:       — Держи крепко, Коан, если выскользнет, все труды насмарку, придется стирать заново!       — Она тяжелая, — робко возразила девочка помладше — примерно одного возраста с принцем Сапфиром. Рубеус выглянул из-за простыни и, не удержавшись, громко фыркнул: у этой Коан была весьма потешная прическа — непонятные остренькие не то шарики, не то ушки из волос на голове. Девочка вздрогнула и выронила край свернутой мокрой простыни, которую старшая сестрица приказала держать покрепче. Еще немного, и простынь упала бы на землю, но тут Рубеус проявил чудеса быстроты и сообразительности — сам не понимая, зачем, рванул вперед прямо на висевшую перед ним простынь и, не видя уже ничего из-за этой влажной белой преграды, успел ухватить край другой простыни — той, что выскользнула из ручонок маленькой девочки-служанки.       — Ой, кто ты? — испуганно отпрянула Коан, оглядывая облепленного простыней пришельца испуганными глазенками.       — Благодарю Вас, сэр, — учтиво присела в неумелом книксене Петц, все еще сжимая неотжатую простынь. Ситуация выглядела несколько комично, однако Рубеус почему-то был очень горд собой.       — Не стоит благодарности, — важно заметил он, сдирая надоевшую простынь с лица.       Возгордившийся собой сэр, словно индюк, распушил свою огненную шевелюру и отдал назад обе простыни — и край той, что ловко успел поймать и ту злосчастную простынь, которой имел честь получить по лицу. Доселе белоснежная, выстиранная с такой любовью и трудом, свежая простынь приняла теперь несколько другой вид. Пока Рубеус бежал через кусты и заросли, он успел порядком испачкаться и налететь на дикие ягоды, пятна от которых так сложно было оттереть.       — Откуда это?! — Петц уже и не думала о вежливости, ее беспокоила простынь — со следами от черники и грязными разводами. — Как младший принц будет спать на этом?!       Рубеус понял, что дело пахнет керосином и что без особых усилий ему все-таки удалось осуществить свою задумку — испортить еще кому-то жизнь, и потому со смехом пустился наутек.       — Ах ты! Разрази тебя гром, что ты наделал?! — разозлилась Петц и, оставив корзину с бельем, с кулаками помчалась следом за хихикающим Рубеусом. Девица была такой смешной, что мальчик просто не мог удержаться. Да и Коан, шокировано наблюдавшая за представшей перед ней картиной, тихо хихикнула, в ответ на что тут же получила гневный комментарий:       — Чего улыбаешься? Сама стирать будешь!       Момента переключения внимания Петц на Коан Рубеусу вполне хватило для того, чтобы смыться. Он уже давно научился так быстро бегать, еще с тех пор, как устроил бардак на королевской кухне и убегал от разгневанного повара.       Отдыхая от очередной пробежки, в тени старого дерева, Рубеус ощутил, как что-то острое больно прижгло ему затылок. Потирая его, мальчик быстро подскочил и заозирался в поисках обидчика, впрочем, наметанным взглядом Рубеус быстро определил, что в листве явно кто-то сидит.       — Эй, ты! А ну быстро слезай с дерева! — заорал он, задрав голову вверх, отчего тут же получил по лбу очередным снарядом. Взбесившись, мальчик собрался было взобраться на дерево и стянуть оттуда бойкую девчонку с рогаткой и жиденькими каштановыми косичками, как услышал призывный клич Изумруд в нескольких метрах от себя:       — Вон он, я его нашла! Нашла! Ловите его!!!       На этот раз убегать было сложнее — вся честная компания преследовала хулигана, улюкая и грозя всяческими расправами. Вот так и попал Рубеус за территорию дворца и теперь блуждал между камней, не решаясь вернуться назад. Голод уже давал о себе знать, время обеда подходило, а мальчик даже и не завтракал — как-то не до того в процессе шалостей было. В конце концов, не выдержав, Рубеус осторожно двинулся по направлению к замку — голод не тетка.       Тайком пробравшись по кустам к кухонному двору, Рубеус услышал веселый говор собравшихся за столом детей — после того, как прогнали хулигана, все дружной гурьбой отправились пить чай, даже Калаверас с рогаткой слезла с дерева и Бертье почтила собравшихся своим присутствием, оставив шахматы в комнате. Вкусно пахло свежеиспеченными булочками — не тем недоразумением из песка, что лепил младший принц Немезиса, а настоящей сдобой. С тоской поглядывал Рубеус из-за кустов на чаевничающих сверстников, сжимая кулаки и ругая урчащий живот.       Тут кусты раздвинулись детскими ручонками, и прямо перед вытянувшимся лицом рыжеволосого показалась хитренькая мордашка все той же Коан.       — Тссс, я тебе булочку принесла! — громким шепотом сообщила она и вытянула из кармана накусанную ею же булочку, растерявшую изрядную часть сахарной посыпки в кармане в процессе переноски. Рубеус хотел бы отказаться, но не смог — несмотря на нетоварный вид, пахла сдоба превосходно. И вот уже мальчик впился зубами в угощение, а Коан, подперев щечки ладошками, довольно наблюдала за ним.       — Эй, ты чего там забыла в кустах? — послышался из-за стола строгий голос Петц.       — Да так, птичек кормлю! — весело отозвалась девчушка, заливаясь звонким смехом.       Подобной доброты за Коан никто из ее сестер не замечал раньше, если она и подкармивала кого-то, так это бездомных хилых кошек, тут же стаскивая всех прикормленных животных домой.       — Птичек? — удивилась Петц, изображая самолетик из ложки и запихивая в приоткрытый рот Сапфира манную кашу.       — Да-да, именно! — продолжая улыбаться, Коан повернулась к честной компании, убрав руки назад.       Принц Алмаз как самый умный и рассудительный, по его же авторитетному мнению, тут же что-то заподозрил. «Птичка» в кустах была очень большой и голодной, потому что ее громкое чавканье мог не услышать только глухой. Алмаз поднялся из-за стола, а остальные с любопытством наблюдали за ним. Коан и пискнуть не успела, как принц резко раздвинул ветки кустов и увидел красноволосую «птицу», проглотившую последний кусочек сладкой булочки.       — Ай! — вскочил Рубеус, когда получил веткой по лбу.       — Ай-ай-ай! — завопил Рубеус, когда Алмаз схватил его за ухо.       — Ой-ой-ой! — покраснел от боли Рубеус, когда принц потянул его за ухо и сурово проговорил:       — Ты что тут засел? Маленьких обижать надоело?       В то время как Сапфир с гордостью и восхищением наблюдал за старшим братом, Коан перепугано смотрела на Алмаза.       — Отпусти его! — попросила она, потирая глаза и собираясь реветь. Старшие сестры и сами расчувствовались, они знали, что истерики Коан лучше предотвращать еще на подходе. Даже принц Сапфир, увидев, что намечается массовое слезопролитие, и сам захныкал — за компанию.       — Ладно, — сдался Алмаз и отпустил раскрасневшееся оттопыренное ухо Рубеуса. — Садись с нами.       Виновато опустив голову и промямлив что-то вроде «спасибо», Рубеус медленно опустился на стул рядом с Калаверас. Спустя несколько минут он уже не чувствовал себя виноватым, компания обсуждала что-то, а голодный мальчик с аппетитом поглощал булочки, запивая их чаем.       Одна Изумруд то и дело сердито фыркала, стоило ей только взглянуть в сторону безобразника — зеленка так и не смылась с волос и лба, уши тоже были зеленые. Однако, несмотря на все минусы подобного унизительного вида, плюсы тоже имелись — никогда еще Алмаз не смотрел на девочку так долго... Втайне Изумруд уже решила, что как только смоется зеленка, она покрасит волосы в зеленый, но только уже не зеленкой, а настоящей краской, как взрослые придворные дамы!       Десятая булочка уже покоилась где-то в животе, и Рубеус подумал, что раз поел — можно и поразвлечься. Он не забыл «приветствия» Калаверас и, когда она поднесла к губам чашку, со всей силы наступил ей на ногу под столом. Чашка опрокинулась, чай вылился на новое платье, а Рубеус сидел как ни в чем не бывало.       — Рубеус!!! — завизжала Калаверас, поднимаясь из-за стола и поднимая вилку в качестве оружия. А Рубеус... А что, собственно, Рубеус? Он вскочил, чуть не опрокинув стол, и пулей умчался далеко-далеко, и пока компания обиженных и оскорбленных искала его, мирно уснул в гамаке в своем домике на дереве.