Во имя науки

Самое глупое в развитом мозге – это кошмары. Это самое нелепое, что вообще может порождать эта разросшаяся субстанция. Ты напиваешься красками и звуками до полной бессознанки, а потом оно выкручивает тебе мозги, когда ты спишь. Правда, прикольно? Тут кошмары – и любые картинки в голове, будь то воображение или галлюцинация – принимают на ура. Скажи, что дурно спал, и эти белые будут визжать от восторга. Один из них пытался дать Джеку снотворное, но взбунтовались остальные – нарушает чистоту эксперимента. Поэтому Джек почти не спит. Для него это легко – Система говорит, что трех часов ему достаточно, и на эти три часа она иногда может усмирить его мозг. А иногда – нет, и тогда он из ровного сна попадает в ад, где шепот становится рокотом, пятно – океаном, знакомое лицо – изуродованной плотью, а он сам – пластиковой куклой. Легче просто не спать. – Эй, ты. Сегодня он выходит подышать в коридор, взломав электронный замок на двери комнаты. Сегодня это дается ему легко – его Система может взломать почти все, но не всегда. У их "шпиона", неизвестного дружка Кости, получается лучше – Костя говорит, тот красавец ломает замки одним прикосновением. Джеку это удается только тогда, когда Система отделяется особенно четко и начинает действовать самостоятельно. Иногда Джек думает, что ей стоит дать имя – она ведет себя, как живая. – Что тут забыл, психопатичный? Вали в свою нору. Джек касается горячего лба пальцами. Как же больно. В темноте он видит с трудом – что-то барахлит, и глаза никак не адаптируются. Под веками еще вспыхивает обезображенное лицо Кости и Анжелика с мраморным лицом, беззвучно произносящая: "Как жаль. Давайте их сожжем". Что-то мерцает, вызывая тошноту, словно барахлит лампа в операционной. Джек пытается всмотреться в темноту – не выходит. Помоги мне. Помоги. Система успокаивает: я есть. Не беспокойся. – Не слышишь, придурок? Дежурного позвать? Вали! – Это бесполезно. Просто затолкаем его назад – он опять превратился в овощ. – Галлюцинирующий овощ. Эй, давай, вали... Еще не прикосновение, но уже намерение – как же это все надоело. Эти движения, эти голоса – он ведь их уже столько раз слышал. Почему они не могут оставить его в покое? Почему... Я обо всем позабочусь. – Осторожнее, он может... Он же просто хотел надышаться, прийти в себя, вычистить картинки из памяти. Он не хотел... Прикосновения не случается – случается бросок куда-то вниз. Джек поддается, он и есть та пластиковая кукла, которую швыряет невидимая рука. Пластиковые руки откидывают мерзкий горячий ком куда-то в стену, перехватывают холодные чужие конечности. Это... нет... Я все сделаю. Не мешай. Он – никто. Он просто кукла. Он слышит сип, хруст и чувствует резкое движение искусственной конечности – и что-то горячее стекает по его запястью. Пластик разве чувствует изменение температуры? Там ведь нет рецепторов... Информация от рецепторов... Утеряна, утеряна, утеряна, сбой контакта... Объект №1 нейтрализован. Объект №2 нейтрализован. Джек вытирает глаза мокрой ладонью и с удивлением обнаруживает, что перепачкан кровью. В коридоре горит свет. И трезвонит сигнализация. * Пискнул замок, и Берта стремительно вошла в комнату, на ходу запахивая клетчатый халат и не обращая внимания на вытаращивших глаза младших сотрудников. Ну еще сосунков каких-то смущаться не хватало! Белые стены мгновенно стали раздражать – после сна все светлое и яркое выводило из равновесия. Несколько мгновений Берта разглядывала неподвижное тело на столе. Перепачканная кровью грудь тяжело вздымалась. Киборг таращился в потолок, широко распахнув глаза. – Вы его не вырубили. – Берта не спрашивала, а констатировала, чувствуя, как желание отправить на утилизацию не нарушителя спокойствия, а парочку дежурных становится нестерпимым. Она в упор посмотрела на дежурных. – Совсем мозги отсохли? – Мы вкололи ему... – Вон отсюда. И собирайте вещи. К утру вы отсюда выметаетесь. – Но, Берта Иль... Берта даже ничего не сказала, но малолетние идиоты притихли, словно она вытащила из кармана пистолет и наставила на них. Переглянувшись, они поспешили выйти. Один напоследок оглянулся. – Вы не боитесь... Берта молча стояла, дожидаясь, пока умник догадается не ухудшать положение и убрать отсюда свой нос. Через секунд пятнадцать он сглотнул и вышел. Берта неспешно подошла к столу, скрестив на груди руки. Время поразмышлять у нее было. И было бы в любом случае – кидаться на нее киборг не стал бы, даже не будь в нем дозы миорелаксантов и седативных. Джек выглядел паршиво. Он был в шоке. Берта отошла, отодвинула стул от лабораторного столика у стены и уселась, не сводя глаз с Джека. Этот мальчишка всегда был их головной болью. Один из первых, неукротимый, дерзкий, с явными органическими дефектами – мелкими, не психиатрия, но пограничное состояние. Вспышки агрессии, мигрени, диссоциативные эпизоды, плохо развитая волевая сфера. Сбои в процессоре. Мышечные спазмы. Высокая утомляемость при низкой активности процессора. Срыв за срывом. Берта испытывала нечто, похожее на досаду, теперь, сидя в двух шагах от него, которому недавно вынесено было последнее предупреждение. Они старались сделать для него все, но не накачивали препаратами постоянно – значит, это была ошибка. Это последний срыв, допускать новые они не могут. Джек угрожает остальным. Мне тебя жаль, мальчик. Возможно, кому-то с такими же параметрами повезет больше. А впрочем... Джек вздрогнул и медленно, морщась и тяжело дыша, повернул к ней голову. Глаза у него влажно блестели, рот казался пересохшим. Берта терпеливо, не меняясь в лице, подождала, пока он сформулирует вопрос, не торопясь подсказывать. – Чт-то... чт... с-мной будет? – Джека даже язык слушался плохо. Он судорожно выдохнул, глотнул еще воздуха и выдавил: – Я... не хочу. – Что ты не хочешь? – ровно спросила Берта, пристально следя за неровной, дерганной мимикой. Джек в ответ прикрыл глаза. Свет ламп явно мешал и ему. Он молчал несколько минут, но полуподвижное лицо говорило за него. Берта поняла ответ раньше, чем Джек, моргая, просипел всего одного слово: – Умирать. Не обращая внимания на устремленный на нее жадный взгляд, Берта встала, подошла к столику с препаратами и деловито принялась шарить среди пузырьков. Убивать такой экземпляр – увольте, она тоже этого не хочет. Но оставлять его здесь... Руки привычно встряхивали ампулу, набирая в шприц препарат, а в мыслях крутились возможные варианты. Эту компанию стоит разлучить – слишком много от них шума. Не найдут Джека – будут шипеть, особенно эта девчонка. Значит, и на девчонку надо надавить – распустилась. Пустую ампулу Берта оставила лежать на столе. Однозначно: расточительство они позволить себе не могут. Джек пригодится. Но не здесь – здесь его держать опасно. Это стоит обсудить с Борей. – Ты уснешь, – спокойно прокомментировала Берта, когда игла вошла в вену. Спазм почти прошел, и сосуд нашелся с первого раза. Да и опыт говорит о себе. Берта медленно ввела препарат и затем вынула иглу. – Не сопротивляйся. Кровь засочилась сквозь место укола – это не страшно. Не оглядываясь на стол, Берта вышла из лаборатории, заблокировав дверь.