Акрополис наших грехов

Рен Тао Пятидесятый этаж представлял собой двухуровневый пентхаус, который я приобрел пару лет назад. Панорамные окна, наливные черные полы, сложные реечные и натяжные потолки, лакированные поверхности и мебель причудливой формы. Лучшие дизайнеры Азии сколотили состояние, занимаясь этими апартаментами. Я по-настоящему горжусь своим холостяцким гнездышком, изо всех сил стараясь сохранять энергию дома. Никаких угарных пьянок и героиновых оргий. Здесь я отдыхаю, расслабляюсь и любуюсь ночным Токио, забывая о будничной суете. Даичи часто любит оставаться у меня на ночь. Мы потягиваем алкоголь, говорим о жизни и иногда плаваем в бассейне на крыше. Нэо подшучивает, называя наш отдых «старперским», я лишь пожимаю плечами - мне уже не восемнадцать, чтобы ночи напролет кутить в ночных клубах. Вот и сейчас, вкусно отужинав, я прошу отца удалиться ко мне в кабинет, дабы переговорить наедине. Мне стоило огромных усилий молча жевать своё жаркое из снежного краба, выслушивая болтовню Микаэлы о последней неделе моды. Вопрос об истинной причине приезда родителей все норовил сорваться с языка. Я поспешил налить отцу виски и, передав бокал, сел напротив в глубокое кресло. - Рен, я не перестаю удивляться. Дела «Tao-Industries» идут в гору. Доходы продолжают увеличиваться, и все благодаря тебе, - Эн одобрительно кивает. - Мне приятно это слышать, учитывая, как сложно приходится в последнее время. - Да, сын, экономика Китая оставляет желать лучшего... Отец сокрушенно замолкает, делает глоток и снова смотрит на меня своим тяжелым взглядом. - Сын, ты гордость нашей семьи. Именно ты вскоре станешь главой клана, но... Рен, ты знаешь наши традиции, как и знаешь, о чем я хочу тебя сейчас просить. Я обреченно вздыхаю, откидываясь в кресло. Нет, только не сейчас, пожалуйста. - Мне казалось, мы больше не возвращаемся к этой теме. - Возвращаемся, еще как возвращаемся! Хватит вести себя как ничего не смыслящий ребёнок, ты взрослый мужчина и должен обзавестись семьей! - Отец, прошу, - тяну устало, потирая переносицу, - Я занятой человек, у меня абсолютно нет времени на такие вещи. - Пресса неустанно обсуждает твои многочисленные интрижки во всех подробностях! На это у тебя есть время! Видел я этих бессовестных девиц! Создание семьи и воспитание детей – последнее, о чем они думают! - Достаточно, - перебиваю, резко поставив бокал на стол, - Я знаю, что ты хочешь от меня услышать. Если меня изначально одолевали сомнения, то теперь все встало на свои места. Не знаю, есть ли смысл сопротивляться и высказывать своё мнение. Совсем не удивлюсь, если окажется, что невесту ты уже давно подобрал. На лице отца скользит удивление. Он все ещё не привык к тому, что я мало перечу. К сожалению, лишь с возрастом приходит понимание того, насколько порой важно прислушиваться к своим родителям. - Через пару дней клан Вирта прибудет в Шанхай для заключения контракта, который невероятно выгоден для нас; а также, Рен, для смотрин. Если всё пройдет гладко, уже осенью состоится свадьба, - в его голосе чувствуется уверенность и отсутствие сомнений, что лишний раз подтверждает: эта помолвка уже давным-давно была продумана до мелочей. - Насколько она сильна? - Резонный вопрос, сын, девушка, которая, возможно, станет твоей женой, очень сильная шаманка. Я рад, что ты понимаешь, насколько это важно. Но смею тебя заверить, она из семьи с внушающей родословной и высоким сословием. - Мне нужны подробности. Я должен знать всё. - Ты точно сын своего отца, - что-то на подобие усмешки появляется на его губах, - Я нанял целую команду людей, чтобы те смогли разузнать о ней побольше. Вся информация будет прислана тебе на электронный адрес моим секретарём. - Мама знает? - Да, Ран не очень одобряет мой выбор, но я знаю, что делаю. - Папа..., - я осекаюсь под его взглядом, понимая, что мне не оставили выбора. Как и всегда. *** Валкири Вирта Промышленный район Осло в три часа ночи совсем не вызывает тёплых эмоций. Обжигающий утренний воздух, разрезающий легкие своим холодом. Чувство безысходности на уровне груди - колотящемся сердцем. Бежать, зная, что за тобой гонятся – это страшно, действительно страшно. Ты ощущаешь ту самую грань, которая именуются «жизнью». Она – здесь и сейчас, самая настоящая. Жгучая боль волнами разносится по мышцам. Ноги подкашиваются, и я резко оседаю. Трудно восстановить дыхание, оно внезапно рваное и убитое. Все пошло не по плану: кто-то предупредил о покушении. Но убитый явно не ожидал, что по его душу все-таки явятся. Надеялся на отсрочку, но прятаться в «секретной» загородной вилле, информацию о которой можно прочесть в любой декларации, глупо. Длинный трехкилограммовый меч из чистой стали, который компактно складывается, помещаясь под куртку, сегодня забрал ещё одну жизнь, пробуя новую кровь. Копы недоумевающе пожимают плечами, разыскивая серийника. В наших же кругах все прекрасно знают: если твоё тело нашли без головы на плечах, то ты, скорее всего, перешёл дорогу Олу Вирта, и его единственная дочь явилась по твою душу. Нильсон, которого я обезглавила сегодня, вёл дела с моим отцом и ошибочно предположил, что может кинуть нас на большие деньги. Не вышло - не зря Олу дали кличку «гробовщик». Отдых прерывается в ту самую секунду, когда шестое чувство вспыхивает в предупреждающем крике. Реагирую слишком поздно - чужие руки ловко сдавливают горло верёвкой. - Попалась! – крик со стороны. Ко мне двигаются еще двое мужчин, в руках зажаты пистолеты. Стараюсь закричать, но выходят лишь рваные всхлипы. Усмирить панику – та ещё задача, когда инстинкты самосохранения бьются в истерике. Немного взяв себя в руки, выхватываю из-за пояса охотничий нож и располосовываю запястье противника. Он вскрикивает и отдергивает руку – моя фора, дабы высвободиться и развернуться, приняв боевую стойку. На оценивание ситуации уходит доля секунды. Собираюсь произвести единение с духом, одновременно вытаскивая меч, но вовремя отдергиваю руку. Тут везде камеры. Нас заметят. Первое правило шамана: «Люди не должны знать о нас». - Ну что, Валкири Вирта, попалась? Руки вверх! – мужчина, который покрупнее, орет во всё горло, направляя дуло точно на меня. Стоит пальцу соскользнуть, и я умру. Бессмертие – это точно не моя грёза, но уйти вот так... - Вы кто такие? Сталкеры? Медленно вытираю рукавом чужую кровь со скул, параллельно прикидывая путь отступления. Только сейчас доходит, что на них нет масок. Или это копы, или они уже в розыске - светиться не боятся. - Мы работали на Нильсона. Его личная охрана. - Херовая из вас охрана. - Заткнись! Ты пойдешь с нами! Ответишь перед его семьей! – мужчина угрожающе жмёт на курок, прицеливаясь. - Ваш старый хозяин мертв. К чему эта преданность? В ронины записались? Если вы знаете, кто я такая, то наверняка представляете, сколько денег заплатит мой отец, если доставите меня домой целой и невредимой. - Ты нас не наебешь, красавица! – подает голос второй. От моих глаз не ускользает, как он немного опускает пистолет вниз. Мысленно усмехаюсь, они потихоньку проглатывают наживу. - Да ладно вам, - игриво улыбаюсь и медленно разжимаю пальцы, выкидывая нож вперёд, - Я сдаюсь. Скрутите меня и звоните отцу, требуйте выкуп. Даже разрешаю себя связать. Переглядываются, выискивая подвох. Раненый что-то нечленораздельно шепчет, поднимаясь на ноги, а затем резко подает голос: - Не верьте этому дьяволу! Слышишь меня, не снимай с неё прицел! Она нас всех перемочит и глазом не моргнет! Обходя меня, мужчина останавливается напротив и внимательно смотрит. - Не узнаешь меня? Я бы в жизни не подумала, что когда-то могла пересечься с этим человеком ранее, вот только... Алая линия шрама, расчертившая лицо напополам. Подобные вещи украшают мужчин, но явно не в его случае. - Два года назад, округ Эуст – Агдер, поместье семьи Гронволд! Ты помнишь, что натворила!? – в его ауре немедленно воспламеняется жгучая ярость. Глаза наливаются кровью, а кулаки сжимаются до белых костяшек. - Данн, это она? Та девушка, которая... Я помню. Может показаться, что мне все равно, но.... Это не было случайностью или стечением обстоятельств. Чётко прописанный план, построенный на вполне понятных указаниях. - Это порождение тьмы, словно одержимая дёмонами, вручную перерезала девятнадцать охранников, всю прислугу, членов семьи, даже маленьких детей..., - его голос дрожит. На смену приходит страх, окрашивая ауру в серый, - Она оставила меня в живых, чтобы я передал сообщение, а ещё вот это на моём лице, как вечное воспоминание о пережитом! Хочу ответить, но в горле резкий спазм. Это было не единожды. Так много убитых, что... - Просто убей её и дело с концами! Мужчина закрывает один глаз, целясь. - Не заходи в одну реку дважды. На этот раз я заберу не только твою красоту, - киваю на шрам, - Я отберу у тебя жизнь. Провокация – единственное, что мне осталось. И он стреляет. Нелепая попытка уйти в сторону и бок взрывается адской болью. На секунду исчезают ориентиры и смыслы. Словно экран тухнет, а затем резко включается и вещает на полную громкость. Звуки врезаются в уши, вызывая желание завопить, умоляя сделать тише. Слышу свой визг, переходящий в отчаянный стон. - Вяжите её и едем обратно... Они походят ко мне, кто-то дергает мои руки на себя, вышибая меч на землю. Понимаю, что это мой последний шанс на отступление. Пользуюсь их усыпленной бдительностью и вырываю пистолет из рук. Все втроем замирают, ожидая мой ход. А затем все словно в slow mo. Совершаю единение, ощущая, как сила разливается потоками безумного счастья. Фуреоку – это дар, безграничный и могущественный. Власть в чистом виде. Привилегия для избранных. Стреляю, мысленно задавая направление. Надежды на то, что получится, почти нет. Но, сегодня духи явно на моей стороне. Выстрел точно достигает головы сначала одного, затем второго и третьего, проходя насквозь через виски. Пуля совершает круговой оборот и врезается в стену. Облегченно выдыхаю. Мне удалось избежать смерти, и я спаслась.... это странно-знакомое чувство внезапно одолевает меня. Для простого человека смерть – это что-то невидимое и абстрактное. Для шамана она вполне осязаема. Ты её видишь. Чувствуешь. Души, покидающие тела, – взрыв на уровне груди, рассыпающийся осколками. Тебе на секунду становится ужасно больно, приступ удушья и тошноты. Это как умирающая надежда, как тухнущее солнце, как падающие небеса... Тот самый печальный конец, который внезапно выливается в нежный рассвет, даря облегчение и понимание: жизнь – это настолько прекрасно и отвратительно, празднично и скорбно, нежно и горько... Ты лишь маленькая душа в непомерно большом круговороте событий... Когда меня отпускает, я смаргиваю слёзы и брезгливо отталкиваю труп в сторону. Поднимаюсь на ноги, давясь криком. Сумасшедше больно. Нужно добраться до людного места. У меня нет с собой телефона, как и любой другой вещи, по которой можно установить личность умершего, поэтому все, что остается - идти до ближайшей трассы. Мне удаётся поймать такси. Говорю адрес, опрометчиво указывая истинный, а не в паре кварталов от дома. Позже, при расследование это может стать серьезной уликой. С горечью понимаю, что этого несчастного пожилого мужчину придется убрать. *** Слава духам, дворецкий уже встречает меня у ворот. Открывает передо мной дверь машины, прикрывая зонтом. - Госпожа Валкири, - учтиво приветствует он. Коротко киваю, продолжаю идти в сторону дома, плюнув на протянутый зонт: - Заплати таксисту, Грэгори. И номера, запомни номера. Меня пошатывает, к горлу подкатывает рвота. - Господин Матс не ложился всю ночь, ожидая Вашего приезда, - бесцветно сообщает он. - С чего бы это? - удивленно интересуюсь, стараясь не скривиться от боли. - Когда господин Ол и господин Матс приехали, Вас уже не было. Ваш кузен изъявил намерение Вас дождаться, - взяв небольшую паузу, дворецкий деловито добавляет, догоняя меня по дороге: - Стоит заметить, что господин Матс был крайне взволнован. Наверное, на переговорах с Тао что-то пошло не так, ведь Матс не из тех, кто готов пожертвовать своим сном ради общения с кузиной. Вхожу в прихожую и бросаю взгляд на часы. Пять утра. Самое время выпить кофе и поболтать по душам с братцем. Извлекаю из-под крутки документы, приказывая Грэгори отнести в кабинет отца. Замечая на бумаги потеки крови, мужчина пугается, но я успокаиваю его тем, что кровь не моя. Он верит и уходит, в лишний раз напоминая о Матсе. На стук в дверь он не реагирует, но у меня нет времени на расшаркивания. Приоткрываю дверь, заглядывая внутрь. Огромная комната, выполненная в пастельных тонах, обставлена по принципу «чем меньше, тем лучше» на контрасте с массивными картинами ведущих экспрессионистов современности. Широкая кровать из черного дерева занимает значимую часть пространства. На тумбочках стоит заполненная до краев пепельница и неописуемое количество зажигалок, которым давным-давно место в мусорном баке. Сам же Матс сидит в кресле и задумчиво крутил в пальцах карандаш. - Нильсон мертв, - сообщаю я, ощущая резкий спазм в районе раны. - Он и должен быть мертв, - как будто очнувшись, отвечает кузен, но тут же вздрагивает, оглядываясь на меня. Я безвольно падаю на постель, ощущая головокружение. Распахиваю куртку, с ужасом понимая, как много крови она уже успела впитать. - Блядь, - срывается с губ Матса, когда он подскакивает ко мне. Без лишних слов бросается в ящик за аптечкой. Хотелось бы мне сказать, что это ЧП, но, похоже, в нашей с ним жизни истекающая кровью я – это уже перманентная повседневность. Миллилитр кетамина, две минуты ожидания, и с помощью ножа брат срывает присохшую к ране майку. - Мои молитвы услышаны. Пуля сквозная, ничего не задела, чуть повредила наружную косую мышцу... Промывание, иголка, шов. Становится легче. Боль глохнет, а вместе с ней и переживания. Хочется пошутить о том, что братцу пора начать заниматься пластической хирургией. За эти годы он так удачно научился зашивать, что почти не остается шрамов. Но я лежу и внимательно наблюдаю за его сосредоточенным взглядом. Мой кузен очень красив. Густые черные волосы, бледно-серые глаза, острый нос и припухшие губы. Классическая красота в своём первозданном виде. Высокий рост и статная фигура. Харизма наряду с врожденным обаянием и загадочной улыбкой. Ему бы на обложку глянца, подальше от порочной жизни. - Что с лицом? Это твоя кровь? - Нет... - Отлично, - шепчет он, вытирая подтеки мокрым полотенцем. Когда «операция» закончена, Матс облегченно выдыхает и удаляется смыть кровь с рук. Возвращаясь, он закуривает и ложится рядом. По его лицу заметна бессонная ночь. Смотрит на меня странно спокойно. - Что-то случилось? – спрашиваю севшим голосом, изо всех сил стараясь не уснуть. - Кто из нас видит ауры? Это ты мне скажи, случилось ли что, – в его тоне внезапный вызов. Я слишком хорошо его знаю, чтобы понять: гнев адресован не мне. - Поэтому и спрашиваю. Вижу сгущение волнения и тревоги. Еще вчера ты был безмятежен. Отводит от меня глаза, выдыхая дым в потолок, на лбу выступает жилка. Тушит окурок прямо о простынь. - Ваши переговоры с «Tao-Industries», верно? Опять эти коммунисты недовольны предложенными условиями? Снова паузу. Начинает ёрзать на кровати, доставая вторую сигарету. - Тебе не кажется, что я немного не в том состоянии, чтобы устраивать викторину? - Что бы я сейчас ни сказал - пообещай, что не будешь скандалить, - вдруг мягко просит он. - Обещаю... наверное, - неуверенно отвечаю, продолжая наблюдать за аурой. - Валкири, завтра мы вылетаем в Шанхай для заключения контракта с «Tao-Industries». Я стараюсь улыбнуться: - Это же замечательно. Слава духам! Вы с отцом так долго вели с ними переговоры... - Ты мне не дашь договорить! - срывается кузен на крик и я, перестав улыбаться, поспешно затыкаюсь. Он снова замолкает и отчаянно затягивается. Пепел падает на приспущенный галстук. - Не буду тянуть, Кири. Ходить вокруг да около..., - а затем на одном дыхание, - Твой отец и Эн Тао решили заключить помолвку между тобой и его сыном. *** Пропустим ту часть, где я непонимающе моргаю, а затем срываюсь с кровати и несусь к двери. Как Матс хватает меня поперек, пытаясь привести в чувство, а я лишь истошно ору и проклинаю всю свою жизнь. Как он хватает меня на руки и относит в ванную комнату, ставя под ледяной душ. Как кровь пачкает воду, хлынув из раны. Как кузен вкалывает что-то в руку и я отключаюсь, беспомощно сползая на мокрый кафель. *** Прихожу в себя от ноющей боли в боку. Анальгетик перестает действовать. Немного тошнит и ужасно сушит. Облегченно выдыхаю, находя на тумбочке стакан с водой. Лежу пару часов без дела, упершись отсутствующим взглядом в потолок. Балдахин снят и отправлен в химчистку, за ним последовали кожаные кресла и диван. Осталось сплавить к чертям главного обитателя комнаты – меня. Перед глазами туда-сюда маячит Грэгори, собирая вещи. - Госпожа, какие туфли желаете взять с собой? – его руки сжимают по паре обуви. Смотрю в ответ долго и вдумчиво, ничего не отвечая. - Ладно, - тянет мужчина, растерянно опуская глаза к чемодану, - пусть будут те, где каблучок пониже, Вы не знаете наверняка, какой рост у вашего жениха. Грэгори почти шестьдесят лет. Бодрый старичок, работающий в нашем доме, по меньшей мере, лет тридцать. У него безукоризненные манеры и тонкое чувство юмора. Он всегда относился ко мне, как к родному ребёнку: мог поддержать ласковым словом, а порой наорать так, словно это я его прислуга, а не наоборот. - Вы зря отчаиваетесь, моя милая, как правило, брак делает женщин счастливее. Не смотрите, что сейчас все не торопятся с женитьбой. Это глупо, время то уходит. Двадцать два – это замечательная пора. Между прочим, в этом возрасте, моя жена подарила мне уже второго сына... Утыкаюсь лицом в подушку, прекрасно понимая, что я не выношу даже мысли о браке. Меня подкидывает на месте, стоит лишь подумать о подобном. - Если собираетесь затаить злобу на своего отца, то умоляю, не спешите. Вспомните, сколько хлопот Вы приносите своей семье. Как бы мне хотелось, чтобы Вы выросли воспитанной и чопорной леди, окончили британский университет и стали послом доброй воли. Ну, а что я получил в итоге? Взбалмошную девицу с характером Люцифера. Вам бы играть Шуберта, да цитировать Сервантеса, а вы, молодая госпожа, только и умеете, что различать Каберне Савиньон от Пино Нуар… Эта болтовня могла длится вечно, если бы я не захныкала, начиная вертеться на простынях. - Оу, госпожа, сколько время? Самое время Вам принять лекарство, сейчас я принесу стакан воды! Стоило Грэгори скрыться за дверью, как она вновь распахнулась. Даже не обладай я интуицией шамана, поняла бы, что это Матс. Только кузен в этом доме имеет привычку вваливаться без стука. - Чего тебе? – бубню обиженно, садясь на постель. Матс хмыкает и присаживается рядом. Одетый в деловой костюм, он выглядит чуть уставшим и немного расстроенным. В руках дипломат с документами, который он немедленно раскрывает. - Ты же действительно не думаешь, что я позволю продать тебя замуж за какого-то отморозка? Он поднимает на меня глаза, продолжая нервно извлекать документы. Его аура по-прежнему нестабильна. - Я ни за что не пойду на это, - говорю четко, отталкивая его в сторону, когда он делает попытку поцеловать меня в лоб. - Кири, я прошу тебя... Всё, что от тебя требуется - это лишь немного подыграть и прикинуться счастливой невестой. Когда мы начнём инвестирование... - брат замолкает, прикусывая губу, - Я клянусь, этого брака не будет. Ты веришь мне? Когда я тебя обманывал? От него сильно пахнет терпкими духами и табаком. Большие глаза и густые брови. Он смотрит на меня вынуждающе, ожидая ответа. Но я лишь нервно дышу, начиная поддаваться панике. - Я лучше сдохну, чем стану его женой! - Валкири, ты слышишь, что я гов... - Клянусь, я покончу с собой! Голос срывается на крик. Слезы сами собой начинают скатываться к губам. Соль обжигает кожу. - Выйду в окно! Утоплюсь! Слышишь? Кинусь под машину! Наглотаюсь таблеток! – меня начинает разрывать изнутри от отчаянья. Руки сами собой тянуться к ногам. Под ногтями остается кожа. Матс резко отдергивает пальцы и негодующи, смотрит на царапины. - Ты что творишь? – его голос дрожит. В комнату заходит дворецкий, в руках стакан с водой и мисочкой для таблеток. - Ты что опять забыл дать ей лекарство вовремя? – брат срывается на Грэгори, с силой сжимая моё запястье. - Совсем нет, господин Матс, все строго по графику, - в его глазах испуг, а в руках дрожь. Подходит ближе и тянет мне стакан, одаривая успокаивающим взглядом. - Выйди, мне надо поговорить с сестрой! Мне не нравится, когда Матс так груб с Грэгори. Он замечательный человек и не заслуживает такого отношения. Но я ничего не говорю, сижу, прикусив язык. За всю свою жизнь я четко усвоила то, что не при каких обстоятельствах не стоит вступать в спор с кузеном. - Ты хоть понимаешь, что творишь? – только стоит двери закрыться, Матс дергает на себя, цепляясь пальцами за мою челюсть. - Я... - Хоть представляешь, сколько сил уходит, чтобы следить за врачами, которые с тобой работали? Сколько стоит контроль над СМИ, над всеми этими газетенками? – от его натиска снова выступают слезы, - Чтобы никто и никогда не узнал, что единственная дочь Ола Вирта - законченная психопатка! Матс убирает руку, резко отшатываясь. Поднявшись на ноги, закуривает, начиная мерять комнату шагами. Челюсть чуть подрагивает. - Клан Тао – это не простые люди, Кири, если ты покажешь слабину, то нам всем несдобровать, понимаешь, о чём я? Чувствую страх и обиду. Вытираю слёзы, но киваю. - Открой синюю папку, пожалуйста, - идёт в сторону балкона, приоткрывая двери. Делаю, как он говорит, и извлекаю файлы с фотографиями. - Это и есть сам Рен Тао, - настойчиво произносит Матс, не оглядываясь. Перед моими глазами мужчина азиатской внешности. Черные волосы, смуглая кожа и необычно зеленые глаза. Он красивый, действительно красивый, а главное ужасно самовлюбленный – читается в глазах. - Рост, вес и возраст посмотришь в Википедии, я сразу перейду к главному. Он очень высокопоставленный человек. Почти десять лет назад, когда принимал участие в турнире, обрел связи, о которых можно только мечтать. Самые сильные и влиятельные шаманы всего мира считают его другом. Сам же клан не менее влиятелен. Род Тао существует уже столетиями и успел заработать репутацию людей, с которыми лучше не стоит связываться, себе дороже будет. Слышишь меня? - Да, - отвечаю без всякого энтузиазма. - Сам же Рен ведёт активную светскую жизнь, часто светится на всяких мероприятиях и имеет среди знакомых сотни знаменитостей. Но это одна сторона. Из проверенных источников мне удалось узнать, что он очень консервативный человек с замашками тирана. Поэтому не вздумай дерзить, хамить, высказываться, проявляя негодование. Ты должна вести себя образцово, пока я буду в Осло всеми силами пытаться разорвать этот паршивый брак. Снова киваю. - Выспись и вечером перед вылетом зайди к отцу. Он желает с тобой поговорить, - кузен снова успокаивается и подходит к постели, присаживаясь рядом, - Вопросы будут? Приобнимает меня за плечи и целует в висок. - Да, будут, - удивляюсь, насколько надломлено звучит собственный голос, - Если его семья так влиятельна и богата, а он сам преуспевающий плейбой, зачем ему я? Матс хмыкает, а затем, немного посмеявшись, откидывается на постель. Подложив руки под голову, он долго смотрит на меня и его взгляд смягчается. - Моя дорогая кузина, ты ведь умная девушка и должна понимать, что в Китае нынче совсем плохи дела. «Tao-Industries» нуждается в иностранных инвесторах, в то время, как мы нуждаемся в их партнерстве. Это, во-первых, а во-вторых, к нашему несчастью, ты обладаешь несказанной силой, ума не приложу, откуда в тебе столько фуреоку. У тебя безупречная репутация, так как из-за излишней опеки отца ты никогда не святилась в светских хрониках. О твоей карьере «убийцы на полставки» никто не знает, так что в глазах общественности ты домашняя воспитанная девушка из влиятельной семьи. Я лишь исполнительный директор, поэтому ты единственная наследница всего состояния. Матс улыбается и проводит ладонью по моим волосам, привлекая поближе. - Ну и, в конце концов, Валкири Вирта, ты неприлично красива. Думаешь, я не вижу, как мои друзья смотрят на тебя? В глазах ревностных христиан и то восторга меньше перед храмом Гроба Господня. Я не сдерживаюсь от смешка и обнимаю Матса в ответ. - Обещаешь, что свадьбы не будет? - Обещаю, - уверенно кивает он.