Зависимость Ким Тэхёна.

Хоть Тэхен и признался, ему все равно спустя некоторое время вновь становится грустно. Та тяжесть бремени возвращается потихоньку, будто кто-то накладывает на него специальные пакетики с песком или даже закапывает в землю, как раньше. Тэхен старается не показывать свои чувства Чонгуку так, как он делал это раньше. Он старается меньше его касаться, потому что понимает, что это Чонгука теперь стесняет и, может быть, пугает, потому что теперь он знает о неправильных чувствах Ви к нему. Всю свою любовь и энергию Ви старается выплескивать на окружающих. Он бегает с Хосоком, дурачится с Чимином, иногда даже обнимает Юнги, часто пялится на Чонгука, а сам при этом занимает руки чьим-нибудь другим телом. Отношение Чонгука практически не меняется, хотя он старается быть более отзывчивым к хену, но ему все еще неловко. Сам Чонгук краем глаза наблюдает за Тэхеном. Как он может не наблюдать за ним? Все бы так делали. Проснулся какой-то дикий интерес к персоне хена. Не только дружеский интерес. Чонгуку понемногу становится любопытно, как хен целуется, как хен заботится, как он вообще себя ведет, когда он влюблен. Как он будет вести себя рядом с Чонгуком. Но почему-то он видит только сдержанные веселые улыбки в свой адрес и дружеские обнимашки на камеру. Чонгук не понимает, почему хен так себя ведет. Это вроде бы нормально, но раньше было по-другому, потому что он постоянно к нему лез, требовал внимания, а теперь он относится к нему, как к другу, а еще лапает остальных. Не Чонгука, которого он любит, а других мемберов. И Чонгук не понимает логики старшего. Может, это все же была шутка? Но хен плакал. Мужики просто так не плачут. Да и не мог же он заплакать ради шутки так правдоподобно? Не мог, потому что хен никудышный актер, совершенно ничего не умеет. Но с другой стороны он несколько лет скрывал свои чувства, прикрывался только дружескими обнимашками и умилением к младшему, что Чонгук невзначай подумал, что, возможно, старший все же великий актер, и тогда ему пора в Голливуд. И тогда Чонгук повелся на эту глупую и злую шутку, выставил себя дураком. Чонгуку кажется, что целыми днями между ними идет битва умов. Он думает о том, что Тэхен по-прежнему не относится к нему так, как раньше, и это как-то подбешивает. Почему он так себя ведет? Он ведь признался, Чонгук понял его чувства, он не имеет ничего против геев, поэтому готов принимать все дружеские и не очень ласки от Тэхена, если тому будет легче, а тот развлекается с остальными. Чонгук думает об этом целыми днями и ночами напролет и совершенно не замечает, как начинает ревновать. Почему? Потому что он совершенно не понимает, что творится в голове у этого странного хена, а так хочется узнать. А еще потому что Тэхен по-прежнему по ночам уходит с Джином «проветриться», потому что Тэхен, черт его дери, липнет к другим. Особенно к Хоби хену. А этот дурак только и рад. И это неимоверно злит, потому у Чонгука в голове: «Почему ты его обнимаешь и ржешь с ним? Ты же меня любишь, а не его. И не Чимина любишь! А меня! Меня ты любишь, блядь», — злится Чонгук. Все заметили, что макне стал очень нервозным в последнее время. Что не спросишь — в ответ колкость. И Тэхен это замечает. И не знает, радоваться ему или нет. Он же не дурачок последний, видит, что Чонгук ревнует, и решает поговорить с ним. — Пойдем, — он берет младшего за руку, когда все сидят в комнате, и отводит в другую, где все обычно спят. Чонгук молча идет за ним, а у самого сердце начинает колотиться от волнения. Что ему сейчас скажет Тэхен? Будет ли приставать? — Слушай, мы все заметили, что ты в очень плохом настроении в последнее время. Тебя что-то беспокоит? — спрашивает Тэ, усаживаясь на матрас рядом с Чонгуком в позе лотоса. — Да нет, ничего, за исключением того, что ты мне в любви признался, а я ничего не могу сделать, — кивнул Чонгук, смотря на Тэхена скептически. — Блин, я понимаю, что тебе трудно, Чонгук, но я стараюсь справиться с этим… — Я заметил, — перебил тот недовольно. Тэхен сделал вид, будто пропустил это мимо ушей: — Вот, ты заметил. И я… — То есть, ты хочешь сказать, что это нормально для тебя, вести себя, как шлюха, хен? Ты признался в чувствах мне, а сам сюсюкаешься с хенами. Я просто не вижу логики в твоих действиях. Я думал, что все будет просто как раньше. — Ты ревнуешь? — весело спросил Ви, — ты ревнуешь. Мой Чонгукки ревну-у-ует, — Тэхен сделал губки бантиком и потянул руку, чтобы потрепать младшего по волосам. Чон резко перехватил руку, хмурясь. — Ты считаешь это милым? Правда? А если я посчитаю милым поиграть с твоими чувствами, хен? — он притянул его за руку, приблизившись настолько близко, что у Ви сперло дыхание. — Мне ни капли не весело, — зло проговорил он на тон ниже, чем обычно. — Я беспокоюсь о тебе, между прочим. И я даже был готов уделять тебе больше внимания. Тэхен сразу стал серьезным, что аж страшно стало, и оттолкнул его: — Не надо. Если ты ко мне ничего не чувствуешь, то не надо так делать. Неужели ты не понимаешь, что так только будешь давать мне ложную надежду? Чонгук вздохнул. — По правде сказать, я не знаю, что мне делать, хен. Я вообще ничего уже не понимаю. Ты меня любишь, а сам ко мне практически даже не подходишь. — То есть ты хочешь, чтобы я доставал тебя, как раньше? — выгнул бровь Ви. — Ну уж нет, ты перегибал палку всегда! Ты лезешь ко мне обычно тогда, когда мне совершенно неудобно. — Ладно. Я понял. И когда тебе удобно? — задал вопрос в лоб Ви, на что младший затруднился ответить. — Вот видишь. Ты вообще не любишь скиншип, а мне это необходимо, как воздух. Тем более ты не знаешь, как мне трудно сдерживаться, — Тэхен опустил глаза. — Так не сдерживайся. Хен, ты странный. Я же не запрещаю со мной контактировать, — как простую истину произнес брюнет. — Да как ты не можешь понять?! — вдруг взбесился он, — тебе показать надо?! Или ты специально надо мной измываешься? Его глаза налились гневом, а Чонгук впервые в жизни увидел такого Тэхена. И предпочел бы больше никогда не видеть. Потому что это страшно. Потому что он почувствовал себя виноватым и захотел забиться в угол. Никакой он еще не мужик. Он ребенок, который боится даже малейшего плохого отзыва о себе. — Ты хоть можешь себе представить, что я чувствую, когда тебя вижу? А? Можешь? Да нифига ты не можешь, Чонгук. А я коньки готов отбросить, когда ты находишься в паре метров от меня, — Тэхен зол, старается говорить тихо, чтоб остальные не услышали, Чонгук видит, как сильно сжимается его челюсть. — Тебе, наверное, льстит, что я в тебя влюблен, да? Теперь моего внимания хочешь? Я не железный, Чонгук, — остывая, продолжает он выговариваться. — Тебе было неприятно, когда ты видел меня с Чимином или Хосоком? Если да, то ты ревнуешь. А знаешь почему ты ревнуешь? Потому что ты уже присвоил меня себе. Если влюбился, значит, твой? Значит, в ногах у тебя ползать буду? — Хен… — А знаешь, что самое обидное? Что я готов ползать, Чонгук, — у Ви в глазах стоят слезы. Он смотрит в глаза Чонгуку, и по щеке катится слеза. — Хен, пожалуйста, не плачь, — макне опускает голову, говоря это тихо, выдыхая, — я не могу на тебя смотреть. — А я могу, — и Тэхен в каком-то психическом замешательстве приближается к Чонгуку и специально смотрит ему в глаза, так смотрит, будто винит его в смерти своих родственников, — видишь? Это все из-за тебя, Чон Чонгук. Тэхен хотел поговорить, выяснить, что с младшим, а все закончилось как всегда. Очередная истерика перед ним. Хуево. Тэхен быстро встает и, захлопывая дверь, несется в ванную и запирается там. Мемберы озадаченно смотрят на происходящее, на что Джин говорит им успокоиться, они сами разберутся. Чонгук сидит в комнате. Сидит, а потом резко не выдерживает и срывается, он со всей дури бьет в подушку, сжимая челюсть от досады, вины и всего того, что он сейчас чувствует. Он хочет в землю провалиться. Он хочет убиться. Он ненавидит себя. Он снова заставил хена плакать. — А-а-а-а, — он падает лицом в подушку, крича со всей силы, все еще сжимает кулаки. Он проклинает себя. А Тэхен сидит в ванной комнате с включенным душем. Сидит, облокотившись спиной на закрытую дверь, намокает от воды и беззвучно роняет слезы. Может, ему стоит все бросить и уйти? ..