Мудак

Woke up this morning, my baby was gone. Чихун не вполне понимает, с какой вообще радости тащит совершенно незнакомого парня к себе домой. Ну ладно, парень незнаком не "совершенно", а скорее "практически", но тащить его приходится в буквальном смысле, и это причиняет море дискомфорта. - Сколько же ты выпил, мудила... - тихо бурчит Чихун, припирая свою ношу к стене, чтобы достать ключи в рюкзаке. Ноша моментально принимается сползать в направлении асфальта, но Чихун успевает прижать его спиной, и продолжает рыться в своём барахле. - Ты чо такой миииилый... - стонет "мудила", обнимая Чихуна за плечи и совершенно идиотски хихикая, - За чтооо... Чихун игнорирует эти неадекватные писки и, перехватив чужие руки на своих плечах, заползает в подъезд. Он чувствует себя трёхсотлетней черепахой, которой уже не вполне по силам тащить свой огромный панцирь. Ко всему - это самый "панцирь" ведёт себя слишком активно для мертвецки пьяного человека. - Так. Сейчас ты будешь стоять у стены ровно шесть секунд, и не будешь укладываться спать на лестничкой клетке, понятно? Голос у Чихуна - низкий и густой. А ещё - строгий до невозможности: Чихо кивает и действительно старается устоять на подгибающихся ногах, пока его спаситель проворачивает ключ в замке. Челюсть болит противно. Две.. Одна... Чихо не успевает грохнуться, потому что его ловят за шкирку и втаскивают в квартиру. Чихун держит его ещё несколько секунд, задумавшись, потом тихо матерится, и заволакивает уже почти спящее тело в единственную комнату. - Хер с тобой, мудила. Чихо честно хочет возмутиться по поводу "мудилы" и скудного матерного словарного запаса своего спасителя, но не успевает: он летит лицом вниз, утыкается лицом в подушку и моментально отрубается, даже не закинув ноги на диван. - Вот ты ж мудак... Чихун злится, потому что тело не только заняло собой диван, но ещё и ноги свои бесконечные раскинуло почти на всю комнату. И как теперь, спрашивается, спать? На полу? - Вот блядь. Чихун несколько секунд смотрит на лежащего Чихо, на вид - крайне неудобно. Потом, нахмурившись, заталкивает его ноги на диван и достаёт из выдвижного ящика одеяло с подушкой. Спина наутро будет болеть, вероятно, так же нещадно, как голова у этого индивида. Это, конечно, немного утешает, и Чихун, пошатываясь, ползёт в душ. Какого хера он вообще решил потащить этого придурочного барана к себе домой - тайна сия велика есть. Чёртова привычка благодарить за помощь - она, рано или поздно, сведёт Чихуна в могилу. Или куда похлеще... Но слишком уж, казалось, сильно тот урод заехал Чихо по роже. И чего вообще его, Чихо, понесло вступаться за незнакомого человека? За парня!!! Хотя сам Чихун, конечно, сам бы не справился. Он вообще драться не любит. И вот теперь, из-за этого грёбаного чувства благодарности, он вынужден спать на жёстком полу, с риском того, что пьяное тело свалится на него во сне. Чихо сопит в диванную подушку, подобрав ноги к животу, закрутившись в покрывало, как в кокон. - Ты ещё шевелиться можешь... - зло бурчит хозяин квартиры и укладывается на полу, долго ёрзая в поисках хоть сколько-нибудь удобного положения. - Бляяяяядь... Не самый приятный "будильник". Чихун, наплевав на всё, натягивает одеяло на голову, старательно не отдупляя, что происходит, и не желая вспоминать, какого чёрта он на полу. - Блядь, что вообще... Чихун тихо рычит в подушку и переворачивается на другой бок. Блаженная тишина длится несколько секунд, потом приходится взвиться и начать орать, потому что чужая пятка, к тому же обутая в увесистый ботинок, приземлившаяся в область печени - далеко не самое приятное ощущение. Чихо, кажется испугавшись до седых корней, залетает обратно на диван, поджав ноги и, с суеверным ужасом в красных глазах, смотрит на совершенно незнакомого парня, стоящего перед ним. Голос у парня суровый, низкий и очень злой, с него сползает одеяло, обнажая идиотскую жёлтую футболку с дональдом даком. - Ты кто? - тихо спрашивает Чихо в короткой паузе между матерными воплями. - Мудак. - О, кажется, я что-то такое припоминаю... Чихо вдруг расплывается в широкой улыбке. Правда ненадолго, потому что скула болит, и от улыбки боль становится острее. Он потирает щёку и смотрит на этого, в одеяле, с ненавистью. - Какого... - Пошёл ты. Чихун разворачивается и топает до кухни, отделяемой от комнаты только маленькой стойкой. Нечеловечески гремит чайником, чашками в мойке и дверцей холодильника. Чихо очень хочет встать и переебать этому засранцу по голове, но вид запотевшей бутылки минералки в чужой руке моментально усмиряет палящий гнев. - Дай водички... В отличии от Чихо, Чихун - не мудак. Поэтому он, сурово сдвинув брови, вкладывает в протянутую ладонь бутылку и удаляется в душ. - Аспирин на столе. Чихо, собрав всю волю в кулак, соскребается от дивана, кривится от боли во всём организме, но доползает до кухонного стола. Стакан искать сил нет, поэтому он, еле расковыряв упаковку, заталкивает пару шипучих таблеток прямо в бутылку и прикладывает холодный пластик к ноющей скуле. Таблеточки приятно шипят у уха, суля скорое избавление от мучений и оперативное превращение в человеческое существо. Минут через десять, когда аспирин действительно совершает чудо, из душа вываливается мокрый, всё такой же мрачный, но уже, кажется, не желающий кровавой расправы, Чихун. - Доброе утро?... - Добрее видали. Блин, чувак, ты наступил мне на печень. И это - твоя благодарность за спасение? - Слушай... - через небольшую паузу, спрашивает Чихо, почёсывая в макушке, - А как тебя зовут?... И.. что вообще вчера было? Хозяин квартиры смотрит на него, как на последнего дебила, но сменяет гнев на милость. - Отсутствие воспоминаний после попойки говорит о стопроцентном алкоголизме, между прочим. Пё Чихун. - У Чихо. - Я не страдаю алкоголизмом, я помню. - врёт Чихун, потому что не был до конца уверен. Чихо кисло улыбается и падает за стол. - Спасибо, что не дал уснуть где-нибудь на улице. - И что не дал раскрошить свою морду о чужие кулаки. - бурчит Чихун, сознательно умалчивая, по какой именно причине эта самая рожа лезла под кулаки. - Я опять полез драться. - вздыхает Чихо, - Надеюсь, что причина была. - Чего не знаю, того не знаю. Чихо остаётся до вечера, а потом - ночевать. Чихун слегка промораживается от того, что не сопротивляется этому. В конце концов, с этим мудаком.. весело? Весело и как-то ещё. А ещё - Чихо красивый. Ёбнутый на всю голову, на всю свою дредастую голову, без шанса на исцеление. И Чихо остаётся на следующую ночь тоже. "В таких", - думает Чихун с лёгкой ноткой зависти, - "тёлки влюбляются тоннами". Чему именно он завидует - он запрещает себе даже думать. В таких, как Чихо - классно влюбляться. Такие, как этот чёртов Чихо, не смотря даже на вечные кривляния, на вечное желание раздать, если не пиздюлей, так хоть подзатыльников, не смотря на извечное позерство и желание казаться намного старше своих девятнадцати - в таких очень классно влюбляться. Девки, наверняка, ковром перед этим мудаком складываются. Но Чихун - не влюбляется. Потому что он не мудак, не алкоголик, не ёбнутый на всю голову. В последнем Чихун немного сомневается, когда облегчённо вздыхает, услышав "не хочу сегодня домой" на пятый вечер. Видимо, всё же, ёбнутый. Похлеще этого дебила. Чихо - говорливый, весёлый и шумный, даже без всякого алкоголя. Ему всегда есть что сказать по любому вопросу. Он всегда, блядь, знает, что и как нужно сделать, чтобы было заебись. Чихун с этого немного раздражается, но ловит себя на мысли, что привык не только к присутствию дредастого пиздеца в своей квартире, но и к вот этому гундежу и перфекционизму. А потом, на шестую ночь, Чихо выбирается из своего футона, залезает под одеяло к Чихуну и целует. Долго целует, с удовольствием и чувством. Чихун хотел было дать ему по яйцам с ноги, но как-то.. не успел. Потому что целуется этот мудак действительно хорошо. Охрененно он целуется, чёрт подери! Так охренительски, что ничего другого вообще не нужно. - Тебе понравилось? - нагло улыбается Чихо, всё так же нависая над Чихуном, так, что доставучие дреды щекочат щёки. - Мудак. - Придумай мне другое прозвище, пожалуйста. - Ты мудак, Чихо. - басит Чихун, радуясь, что в темноте не видно, как покраснели щёки, - Нифига мне не... - Не умеешь ты врать, - воркует Чихо и целует снова. И Чихун не спорит: не умеет. Утром он просыпается от странного ощущения. Свешивается с дивана и видит аккуратно сложенные футон, домашние штаны и футболку. И всё, ничего больше. Ни звуков, ни грязной посуды на столе, ни привычной уже горки окурков в блюдце. Чихун встаёт, медленно обходит крохотную квартиру, понимая, что это совершенно бесполезно: в таких, как этот чёртов Чихо - классно влюбляться, целоваться с таким классно. Но такие, как этот мудак - никогда не остаются дольше положенного срока. Сроки тоже определяют сами. - Вот же мудак... - тихо и совсем беззлобно выдыхает Чихун, запихивая футон в кладовку, - Вот же мудила. Ну и хер с тобой. Чихун медленно одевается, приводит голову в порядок и идёт обуваться: надо как-то проветриться. На входной двери прилеплена записка, накарябанная практически неразбираемым почерком. Чихун долго рассматривает карявки, как-то не совсем находя в них смысл. "У входа в тот же клуб, 12.07.2013. мудак" Ровно через год. OWARI