Рядом

Кровь… Везде чертова кровь! Она поглощала меня, звала к себе, просила окунуться в неё с головой. Отец, мать, сестра — все они звали к себе, говорили, как им одиноко, как здесь темно. Здесь и правда было темно. Ни лучика света, лишь кровь. Порой мне казалось, что она живая. Каждую ночь она говорила со мной, рассказывала, что могло бы получиться, поступив бы я по-другому в той или другой ситуации, а затем… А затем предлагала всё исправить. Говорила, что поможет мне, если я этого хочу. Мне хотелось. Дико. Хотелось еще раз поговорить с отцом, сидя на крыльце дома, поиграть с Бетани в прятки, увидеть, как улыбается мама. Но больше всего мне хотелось попросить у них прощения за то, что не смог защитить их. Никого… Будь я сильнее, я бы истратил все силы лишь для того, чтобы вернуть их. Каждую ночь я думал лишь о том, как много людей я бы смог спасти, будь хоть чуточку сильнее, умнее, быстрее. Даже во снах терзающие мою голову мысли не покидали меня. И от этого хотелось выть волком на луну, но там, где я сейчас нахожусь, и луны-то нет. Только мрак и вязкая, липкая красная жидкость, растекающаяся по полу, пачкающая ноги. — Хэй, Хоук, как дела с мамочкой? Ой, прости, я забыл, что она умерла, — Карвер стоял напротив Хоука, самодовольно улыбаясь, вертя в руках меч, — А знаешь, почему она умерла? Потому что ты слаб. Слишком слаб, чтобы защитить её. — Как ты можешь так говорить? — жидкость касается лодыжки, создается ощущение, словно меня затягивает в пучину этого мрака. — Как? — он подходит ближе, склоняется к самому лицу, я ощущаю его горячее дыхание, а он смотрит прямо в глаза, даже не моргая. — Легко, брат. Ты маг. То, что течет в твоих жилах — сила нашего отца. И она отвратительна. Бетани повезло, она сдохла первой, но ты… Ты оказался живучим гадом. — Прекрати немедленно! Как ты смеешь говорить такие вещи про нашу семью? — Нашу семью? — я слышу его смех. Дикий, словно у одержимого демоном человека, он пробирается до костей, заставляя тело невольно вздрогнуть. — Шутишь? Я всегда был в тени. Мной никогда не интересовались. Ведь я единственный, кто родился НЕ магом. Ты хоть понимаешь, каково это — быть всё время лишним?! Белой вороной среди вас с Бетани. Папочка в вас души не чаял, надеялся, что когда-либо вы измените мир. Ха! — Карвер, ты никогда не был лишним, ты же мой брат. Часть нашей семьи. Не смей говорить так, словно тебя никто не замечал! — Не сметь?! Откуда тебе знать, каково это — быть постоянно сзади? Хоук то, Хоук это — ты всегда был звездой, а я лишь ненужным мусором. Фоном, на котором ты бы мог выглядеть лучше. Теперь ты сгниешь тут. Пора встретиться с мамочкой, Братик! — Хоук? Что ты тут делаешь? — Андерс? Это ты? — Надо же. Ты погряз в том, что ненавидишь. Какая ирония судьбы. — Андерс, помоги мне, прошу… — Ну уж нет, Хоук, — страж отрицательно мотает головой, наблюдая за тем, как я погружаюсь уже по колени, — Ты никогда мне не помогал, с чего же я теперь должен помогать тебе? — Андерс, что ты такое говоришь? Я же поддерживал тебя всегда. Встал на сторону магов, не смотря ни на что. — И это ты считаешь поддержкой? Не унижайся. Знаешь, Хоук, — маг сделал пару шагов, точно туда, где только что стоял мой брат. Надо же, а я и не успел заметить, как он исчез, — Когда я увидел тебя впервые, я понял, что хочу, чтобы ты был моим. Но увы, ты интересовался далеко не мной. Мне жаль, Хоук… — Андерс, постой! — Твоя помощь магам — вынуждена, друг мой. Являясь магом, ты лишь прикрывал свой зад, не думая о том, каково нам. Тем, кто не имеет титула и власти, скрывается в клоаках лишь для того, чтобы сохранить свою жизнь. Ты омерзителен, Хоук. И это говорю тебе я, а не Справедливость. — Хоук, знаешь, как мужчина ты очень скучный. Я бы не переспала с тобой даже за сотню золотых. — Изабела? Только не говори, что… — А что ты хочешь от меня услышать? Что ты умен? Красив? Не смеши меня. Твоя шерсть может понравиться лишь бездомных псам, не более. — Но… — И умом ты не обладаешь, а от твоих шуток хочется повеситься. Ты никто, Хоук. Никем не был, никем и умрешь. — А знаешь еще что? Ты всегда думал только о себе. Даже когда я попросила тебя помочь мне восстановить зеркало, ты забрал мою единственную надежду. Эгоист. — Мерриль, я… — А также ты всегда лез не в свое дело. — Авелин… — Чуть что, так тебе сразу надо знать, чтобы исправить это и получить всю славу себе. Как самовлюбленно с твоей стороны. Хотя другого я и не ожидала. — Если бы не ты, мы бы никогда не нашли тот проклятый лириум и мой брат остался бы жив! Ты во всём виноват. В смерти своей матери, сестры, в смерти наместника, в смерти Мередит и Орсино, — Варрик… За что они все так со мной? Я тонул всё глубже, кровь уже достигала пояса и не было даже соломинки, чтобы ухватиться. Мне страшно? Да. Я боюсь потерять себя здесь. Боюсь утонуть в этой крови. В крови своих близких. — Ты никогда не был достоин Церкви. А я считал тебя своим другом, я грубо ошибался. Надо было убить тебя еще в самом начале, когда мы только познакомились. Конечная точка. Жидкость добралась до шеи. Мне страшно и больно. Еще чуть-чуть и я погибну. А что будет дальше? Покой? Или же бесконечное мучение, на которое я сам обрек себя? — Хоук? Ты тут? Что с тобой? Голос… Такой знакомый. Родной до дрожи. Фенрис?! — Гаррет, я искал тебя… — Что ты тут делаешь? — вот сейчас мне стало действительно страшно. Больше всего я боялся услышать слова ненависти именно от него. — Я соскучился. Может, мне показалось, но в тот момент я видел свет, исходящий от него. Он был таким ярким, буквально прогоняющим тьму, но не режущим глаза. — Пойдем домой? Ужин стынет. Я вино достал. — Фенрис, я тебя… — И я тебя, Хоук.

***

Хоук всё время ворочался во сне, бубнил что-то про себя. Он просил о помощи, просил не покидать его. В полной тишине было слышно, как быстро бьется его сердце. — Хоук, успокойся. Я здесь. Я рядом, — эльф обнял любовника, прижимаясь к нему ближе, стараясь не разбудить. Маг замер, словно не веря в происходящее, а затем, растянувшись в блаженной улыбке, отдался в мир сладких снов. Хоук мог спать спокойно, не боясь демонов и кошмаров, пока его сон, словно верный защитник, охраняет Волчонок.