Стирая слабости

«-Почему-то я уверен, что ты не станешь нажимать на курок еще какое-то время.» -Я всегда хотел сделать это, - пальцы одной руки Канбы сильнее сжали под собой ткань жилета, а другой плотно и уверенно держали пистолет, направляя его брату в спину. Не шелохнувшись, Шоума напряженно сглотнул. -Канба, ты ведь несерьёзно? У его уха раздался смешок, на плечо опустился острый подбородок. -До конца хочешь верить в сказку, да? Я ведь еще раньше сказал, что игра в счастливую семью закончилась. Шоума продолжал стоять на месте. У него не было и мысли сопротивляться или попытаться избавиться от стального дула, упиравшегося ему в спину. И Канба прекрасно об этом знал. Потому и был абсолютно расслаблен и спокоен. -Ты.. настолько меня ненавидишь? – процедил младший Такакура. В ответ снова послышался смешок, а металл, плотно прилегая к ткани одежды, медленно заскользил от поясницы вверх по позвоночнику. «-Если бы так – всё было бы гораздо проще.» Дуло пистолета остановилось между рёбер и замерло. Пытаясь скрыть волнение, Шоума поджал нижнюю губу, но с места не сдвинулся. -Ты же хотел меня остановить, - хмыкнул Канба. - А теперь что? Даже не попытаешься? В ответ на неприкрытую поддёвку Шоума только стиснул зубы и отвел глаза в сторону. -Делай, что хочешь. С минуту оба стояли неподвижно, не произнося ни слова. Шум бешено бившейся под порывами воздуха из разбитого окна занавески и расслабленное, их собственное дыхание и по-детски звучащее посапывание Химари заполняло тишину. Девушка спала невинным и глубоким сном, озаренная лунным светом, который придавал ей неестественно бледный цвет лица. Мертвенно бледный. -Помнишь день два года назад, когда Химари делали первую операцию? – наконец разорвал молчание Канба. Шоума зажмурил глаза. <<< FLASHBACK >>> -Канба! Ка-анба! Шоума энергично тряхнул брата за плечо. Выйдя из прострации, Такакура слегка мотнул головой и тут же сосредоточил взгляд на миске, стоявшей перед ним на столе. -Знаю, не так уж вкусно, наверное, получилось без лука и ситими тогараси, но у нас ведь нет времени выбраться в магазин, пока Химари в больнице… На последних словах голос Шоумы заметно стих и он сам опустил глаза в чашу с мисо-супом. Канба поскупился на ответ и молча поднёс к губам миску. Он не сказал практически ни слова с тех пор, как они вернулись домой пару часов назад. Врачи наотрез отказались разрешать двоим 15-летним мальчикам оставаться ночевать в больнице. И Шоуме казалось, будто бы в тот их совместный скандал, устроенный выпроваживающему их главному врачу, брат вложил последние свои силы. «Мы должны! Мы обязаны остаться с ней, черт возьми! Да как вы не понимаете, идиоты?! Плевали мы на ваши правила! Отпустите!» Ужин так и прошел в молчании. К еде они еле притронулись, но отнюдь не от того, что приготовленный суп был плох. Оба чувствовали гадкий ком в горле, от которого, несмотря на упадок сил, есть не хотелось совсем. Тянуло только на тошноту. Шоума молча поднялся из-за стола, взял свою и брата наполовину полные миски и направился на кухню. Не одевая фартука, как во время готовки, он подошел к тумбе умывальника, где уже лежали кастрюля, нож и разделочная доска, и, вылив остатки супа из чаш, опустил их в раковину. Шоума крутанул вентили горячей и холодной воды, капнул средства на губку и опустил руки под теплую струю. В этот момент ему на предплечья легли чужие ладони. От неожиданности Такакура хотел было обернуться, но почувствовал, что ему не дают это сделать, прижимаясь к его спине. -Шоума, - еле слышно проговорил Канба, утыкаясь брату лбом в затылок и продолжая сжимать пальцами его руки. Тот, удивленный, выронил губку для посуды в раковину. -Кан, ты.. в порядке? Шоума знал, что не в порядке. Потому что голос брата еще никогда не звучал таким сломленным и глухим. Потому что он вел себя странно уже который день. И, наконец, потому что он и сам был далеко не в порядке – за двое суток он от нервного напряжения искусал себе все губы в кровь, а руки у него тряслись даже сейчас, под струей теплой воды. -В порядке всё может быть у всех кроме нас. Ладони Канбы медленно переместились на бока, а потом на грудь брата. -Что бы мы ни делали – мы ничего не добьемся. Оттуда – плавно вниз, на талию, аккуратно обхватывая и плотнее притягивая к себе. -И если врач сказал, что «надежда на выздоровление есть» - то она есть для всех, но не для нас. -Не говори так, - закрыв глаза, проговорил Шоума. Слова Канбы отзывались у него в сознании, пытаясь убить в нём тот свет в душе, которым он только и спасался от ужасающей реальности. Свет мелкой, но надежды. -Ты сам отлично понимаешь – ни о какой надежде быть речи не может, - будто прочел мысли брата Канба, - пока на нас висит долг, списанный на нас родителями. Химари расплачивается своей жизнью. А мы отплатим тем, что навсегда лишимся её. Хотя, - он уныло хмыкнул в чужой затылок, – мы ведь уже её лишились. Тогда, когда она только заболела, мы поняли, что это конец. Но ни ты, ни я не хотим отпускать ее, предпочитая мучиться дальше. Всё так и задумано. -Не говори так! – громче и увереннее оборвал брата Шоума, резко упираясь обеими руками в раковину и наклоняясь чуть вперед. Канба слишком хорошо знал его и был уверен – тот сейчас с трудом боролся с собой, стискивая зубы, чтобы не заплакать. Выдохнув брату в затылок, он скользнул обеими руками, прежде лежавшими на талии, под его джемпер. Шоума тут же вздрогнул – то ли от неожиданности, то ли от холода прикосновения. -Чт-… Канба, – он попытался высвободиться, но у него не вышло. -Я устал, Шо. Устал чувствовать свою беспомощность. Устал ходить на поводу у того, что предначертано. От всего устал. Прошептав слово за словом, Канба склонился вслед за братом немного вперед, и на последней фразе обхватил губами мочку его уха. Холодные руки продолжали блуждать по чужой коже. Шоума почувствовал, как у него сдавило в груди еще сильнее прежнего, и напряженно выдохнул. Он отлично понимал брата, потому что ощущение полной беспомощности преследовало и его самого. И сейчас, когда Химари стояла прямо на пороге смерти, он почувствовал этот груз как никогда раньше. -Я не могу думать о том, как мы завтра пойдем в больницу, - снова ледяным шепотом, едва слышным из-за шумящей в кране воды, заговорил Канба, намеренно обдавая ухо и щеку Шоумы своим дыханием. – Я не хочу, но не могу думать о чем-то другом. У меня в голове звенит голос этого чертового врача, который говорит нам о том, что операция прошла неуспешно, у меня перед глазами безжизненное, но улыбающееся лицо Химари, её окоченевшие руки, её… Они оба давно сходили с ума, наедине с самими собой. Замкнутый и сдержанный Канба и учтивый, не желающий лезть в чужую душу без спроса Шоума. Их сумасшествие началось еще в самом детстве и грозило захлестнуть и поглотить их еще тогда. Но они встретили Химари, и вместе с ней создали свой уютный уголок, в котором они втроем неосознанно пытались скрыться от «судьбы». А та их нашла и выбрала самый легкий способ причинить боль всем им сразу. Отбирая у Химари будущее, она лишала его и братьев: как бы те ни старались, они не могли бы снова смириться с жизнью без уюта, света и тепла, воплощением которых стала их сестра. Зажмурив глаза и сглотнув подступающие слёзы, Шоума выпрямился и вцепился мокрыми подрагивающими руками в руки Канбы, которые всё это время пытались согреться о его такое же холодное тело, прижимая их плотнее к себе. Тот шумно выдохнул, молча приняв согласие брата, и задернул его свитер еще выше. Пальцы по-прежнему были ледяными, и от их прикосновения к соскам Шоума глухо простонал и запрокинул голову назад. Канба жадно зарылся носом в его волосы и максимально подался вперед всем телом, прижимаясь своими бедрами к чужим. Шоума, погрязавший в ласках брата, сбился с нормального ритма и дышал рвано: то делал глубокие вдохи, задерживая дыхание, то выдыхал, забывая вдохнуть. Он запустил руки под собственный свитер и сплелся с пальцами Канбы своими. Тот, приблизившись к шее брата, медленно провел по ней языком влажную дорожку. Шоума снова тихо застонал. -Кан… Несколько отступив назад, Канба заставил Шоуму развернуться спиной к тумбе умывальника, и тут же прижал его к ней, слившись с его подрагивающими сухими губами своими. Из еще не заживших ранок засочилась кровь, вызывая неприятное пощипывание. Но Шоума не обратил на нее никакого внимания – с той болью, которая камнем висела на сердце, это было абсолютное ничто. Мысль о том, что это - его первый поцелуй, даже не пришла в голову. Он неумело, но с отчаянным голодом стал вторить движениям языка брата. Оба целиком и полностью отдавались инстинкту и поглощающему всё их существо желанию. Желанию делать то, чего им не диктует судьба, поступать так, как хочется им, чтобы почувствовать, что они по-прежнему существуют. И, наконец, раствориться в чужой ласке, чтобы хоть ненадолго отдохнуть от сковывающего душу ощущения неизбежности. По телам обоих братьев постепенно начало разливаться приятное и забытое за это время тепло. <<< / FLASHBACK >>> -Да, - ответил Шоума, не открывая глаз. Он всегда со смутным чувством вспоминал об этом, но никогда не считал нужным искать какое-то оправдание. Он слишком хорошо знал, каково им обоим тогда было. И он любил Канбу, не желая задумываться о том, какого именно рода была его любовь. -Сейчас ты чувствуешь ту же беспомощность, что и тогда. А я нет. Ты по-прежнему не можешь ничего сделать для Химари. А я могу. - Ты просто повесишь на себя еще один «долг», Канба, - проговорил Шоума. – Как это сделали наши родители. -Кстати, - Канба ухмыльнулся, отстраняясь от плеча брата и, не ослабляя хватку пистолета, заглянул ему в глаза. - Ты никогда не думал, что было бы проще и лучше, если бы наша «маленькая счастливая семья» была изначально меньше на одного ребенка? Шоума вздрогнул от слов, будто бы от физической боли. И не нашелся, что сказать. -Я избавился от своей слабости, - после минутной паузы снова заговорил Канба. - Единственное, что от нее осталось – это ты, Шоума. Он плавно надавил на курок. Глаза Шоумы закатились, и он тут же, потеряв сознание, стал оседать вниз. Старший Такакура сделал шаг вперёд и подтолкнул бесчувственное тело за собой, прижимая его к стене. Рукой, в которой был пистолет, он грубо оттянул голову брата за волосы вверх, открывая его лицо. -Если бы мы - ни ты, ни я - не знали Химари, всё было бы по-другому. Канба резко впился в губы Шоумы и скользнул языком в его рот. Так же резко он отстранился через несколько секунд. «Но я не могу изменить всего. И другого выбора у меня нет.» Он помог телу брата медленно опуститься на пол и уверенно направился в сторону кровати Химари.