Просто.

Он натягивает небольшие белые наушники, откидывает голову назад, не больно ударяясь затылком о стену, и прикрывает глаза, наугад щелкая пальцем по сенсорному экрану плеера. Просто Джинки совершенно наплевать на то, какая из песен, которыми он забил всю память, заиграет. Наплевать хотя бы потому, что ему не важен мотив песни, не важен ритм, смысл и, признаться честно, даже слова. Для него сейчас любая из них играет, как одна и, кажется, бесконечная симфония, под которую хочется реветь часами. Просто у всех песен в плеере Джинки всего один исполнитель – Ким Джонгхен. И Джинки важен только его голос. Наверное, совершенно не правильно все это. Не правильно то, что он сходит с ума по человеку, которому наплевать на него. Не правильно, хотя бы потому, что Джонгхен все время занят и не думает о нем хоть десятую часть того времени, которое посвящает ему Джинки. Это больно. Это тянет где-то под ребрами, заседает в легких неприятной густой дымкой, а после поднимается выше, оседая комом в горле. И глаза шипит, совершенно точно, тоже из-за него. Джинки же мужчина! Он не может расплакаться вот так. Не может же, правда? Он хочет верить в это ровно так же, как и в любовь Джонгхена. И Джинки верит. Просто с каждым днем все труднее не заплакать, усаживаясь на полу спиной к стене и обнимая собственные коленки. Просто он устал. Просто жить больше совсем не хочется. Музыка затихает, а плеер жалобно пищит, прося зарядки, и только тогда Джинки стягивает наушники, смотря на погасающий дисплей: 4:58 am. Он почти не спит вот уже две недели и каждое утро все заканчивается почти одинаково. И пора бы уже сказать, что он не может так больше. Что нет сил терпеть и что он засыпает уже на ходу. Только вот сил сказать не хватает, и он откладывает каждый раз на завтра.

Просто он всей душой старается верить в короткое «люблю». Просто он старается не разрыдаться, улыбаясь ему в лицо.