Моё Вдохновение

      Я лежу в постели и смотрю в потолок. У кровати безмолвно стоит печатная машинка, рядом пачка свежих листов, а вокруг - куча смятых бумажек со строчками очередной неудавшейся поэмы. По-хорошему, стоило бы навести порядок и выбросить весь этот хлам, но я в последнее время обленился настолько, что вообще редко куда-то встаю. Даже печатаю теперь прямо здесь, в постели. Машинка тяжелая, и уже через пять минут колени затекают под её тяжестью, но я никогда не обращаю на это внимания.       Гораздо больше меня волнует, что я ничего не могу написать уже достаточно долгое время. Моя голова отнюдь не пуста - она полна разрозненных образов, но они никак не хотят формироваться в связные стихи.       Перед глазами встает образ Люсьена, стоящего за решеткой и отчаянно сжимающего мою ладонь. Его рука холодная и явно дрожит, а во взгляде - мольба. Он просит меня помочь ему, но я ухожу. Оставляю его и иду к выходу, даже не оборачиваясь, и слышу только, как он кричит.       Мотаю головой, отгоняя навязчивое воспоминание и пытаясь убедить себя, что он заслужил это и что я ни в чем не виновен, но легче не становится.       Уже глубокая ночь, но мысли не дают уснуть. В такие моменты обычно мне удается извлечь из этого пользу: скажем, сформировать эти самые мысли в стихи, но сегодня ничего не выходит, равно как и вчера и позавчера. Поэтому единственное, что остается - это лежать, пялясь в темноту, и пытаться уснуть, то и дело отгоняя от себя воспоминания о Лу.       Вот я вспоминаю, как впервые встретил его, и что почувствовал. Это и называют первым впечатлением. И если бы кто-то спросил меня, какой была первая мысль, пришедшая мне в голову, когда я его впервые увидел, я бы ответил всего двумя словами: "Выдающийся безумец".       Первая мысль - лучшая мысль.       Я напряженно тру веки, чувствуя, что уже отлежал себе всю спину, и всё же решаю подняться, чтобы взять сигареты из ящика и покурить. Встаю с постели, поправляю халат и иду к столу, распинывая по пути скомканные листы бумаги. Достаю сигарету, подкуриваю от спички и глубоко затягиваюсь. Мир тут же слегка плывет, потому что я не курил уже около недели, вокруг по-прежнему темно, и плюс ко всему я так и не потрудился надеть свои очки. Но не то чтобы это было важно.       Я разворачиваюсь и облокачиваюсь бедрами о стол, но стоит мне поднять голову, как тут же пораженно замираю на месте. Света из окна достаточно для того, чтобы разглядеть очертания человека. И нет никаких сомнений в том, кем этот человек является.       Люсьен Карр собственной персоной восседает в кресле у стены, откинувшись на подлокотник и положив ногу на ногу. Его светлые волосы слегка растрепаны и бросают тень на бледное лицо, оттеняя мешки под уставшими глазами, отчего они кажутся еще больше. Он смотрит на меня, а я - на него, и ни один из нас не двигается.       Немая сцена продолжается до тех пор, пока мне в глаз не попадает дым от сигареты, которую я так и держал во рту всё это время, и это меня немного отрезвляет. Я беру сигарету в руку и продолжаю смотреть на Люсьена, а он растягивает губы в загадочной улыбке, совсем такой же, как в первые дни нашего знакомства, когда он был еще весел и полон жизни. Только вот теперь ему уже не удастся скрыть свою усталость за этой улыбкой, потому что она написана у него на лице. - Что ты тут делаешь? - заставляю себя отвести взгляд в сторону и осторожно затягиваюсь, стараясь не выдать волнения. Лу издает тихий смешок, а затем встает, подходит ко мне и вынимает сигарету у меня из руки, тут же зажимая её меж своих пухлых губ и глубоко затягиваясь. - Меня здесь нет, - улыбается он, одновременно с этими словами выдыхая изо рта и носа порции дыма. Эта его привычка, говорить и выдыхать дым одновременно. Почему я нахожу её такой очаровательной? - Значит, я сплю? - скептически выгибаю бровь и осматриваю продолжающего курить Лу снизу доверху. Выглядит вполне реальным. Хочется дотронуться до него, чтобы убедиться, но я сдерживаю себя. - Или ты снова переборщил с бензедрином, - он смотрит прямо в мои глаза, а потом подносит ладонь к моему лицу. В его пальцах зажата сигарета. Я осторожно обхватываю её губами и затягиваюсь, а потом он забирает её и затягивается тоже.       Мне думается, что сигарета на двоих - это очень символично. И мне неожиданно приятно знать, что я касался её в том месте, где касались его губы. - Будь это бензедрин, у меня было бы вдохновение, - киваю на разбросанные по полу листы, и Лу скептически их рассматривает. Присаживается на корточки, снова зажимая сигарету в губах, чтобы освободить руки, поднимает один из листов и разворачивает.       Мне хочется ему помешать, но я всё так же опасаюсь к нему притронуться, иррационально боясь, что он исчезнет. В самом деле, какого черта? Люсьен сейчас должен лежать на койке в камере, пялясь в потолок, или, в лучшем случае, видя десятый сон. Может, я и правда под наркотой? - "Большой человек"? - Лу затягивается в последний раз и тушит окурок, зажимая его краем листа. Пепел пачкает бумагу и сыпется на пол, но я ничего не говорю, - Какое громкое название для восьми строчек.       Я наблюдаю, а он бегает глазами по тексту, чему-то улыбается, после чего встает с пола и забирается на стул, становясь в позу оратора. Его белые брюки слегка помяты, а рубашка-поло задралась, и мне немного непривычно видеть его таким неряшливым. Он держится беззаботно, совсем как раньше, но его внешний вид его выдает с головой. Он весь как-то даже похудел и сгорбился. - "Большой человек"! - провозглашает он на всю комнату и широко улыбается, словно бы перед ним большая публика, - Автор - Аллен Гинзберг!       Я смотрю на него, а он смотрит в лист. А потом начинает читать, громко и с выражением. - Не смотри мне в лицо и не трогай рук, - он театрально возводит ладонь вверх, словно дирижер, - Я смущен и виновен, я проклят на век! - Лу. - Я в глазах твоих видел мольбу и испуг, Но тебя я не спас, Большой Человек. - Лу, остановись.       Люсьен улыбается всё шире, а мне вдруг становится стыдно, словно я действительно в чем-то провинился. Он игнорирует мои выпады и продолжает читать, а я смотрю на него снизу вверх и борюсь с желанием взять его за эту самую руку, которой он размахивает. - И ни слова я больше тебе не сказал, И ни взгляда не бросил больше. Только помнил твои пустые глаза Каждой бессонной ночью! - Ну всё, к черту тебя, - моё терпение заканчивается, я подхожу и толкаю Люсьена, на что он смеется и слетает со стула, едва не свалившись кубарем. Он валится на пол, продолжая смеяться, и я было собираюсь подойти и пихнуть его еще раз, как вдруг он ставит мне подножу и я лечу прямо на него. Я падаю на мягкое, а вот Лу сдавленно ухает и продолжает смеяться уже более приглушенно. - Знаешь, почему я здесь? - говорит он, запрокидывая голову и даже не пытаясь высвободиться. А мне вдруг приходит в голову, что я его коснулся - и вот, никуда он не исчез, лежит и хихикает. - Ну и почему же? - Ты помнишь, как написал строки, что я только что прочел?       Я непонимающе смотрю на него, но его глаза умиротворенно прикрыты. - Что ты имеешь в виду? Я лежал в постели с машинкой на коленях, а потом.. - я задумываюсь, но память совершенно не хочет выдавать информацию, - Я просто.. - Нет, Аллен, ты их не писал, - он улыбается, - Пока еще.       И я понимаю, что он прав. Я совершенно не помню, чтобы писал нечто подобное. Тем более, зачем бы я стал сминать и выбрасывать то, что более-менее начало получаться? Даже если отмести тот факт, что речь шла о Люсьене. Я бы всё равно не выбросил. Но тогда что это было? - Я сплю, - окончательно понимаю, как-то даже немного погрустнев. Не то чтобы я в какой-то момент на самом деле понадеялся, что человек передо мной - настоящий и подлинный Люсьен Карр, а не просто плод моей фантазии, но всё равно настроение вмиг улетучилось. - Конечно, спишь. Но не расстраивайся. Советую сразу записать эти строки в блокнот, когда ты проснешься. Иначе быстро забудешь. И получится, что я тут зря.       Я фыркаю и приподнимаюсь, решив, что припераю его к полу уже до неприличия долго, но вдруг обнаруживаю, что Люсьен крепко держит меня за локти. - Лу. Отпусти. - Я - твоё вдохновение, - он полностью игнорирует мою просьбу, открывает глаза и принимается поглаживать мои плечи, - Я - твоя первая мысль.       Какое-то время я еще держусь за ниточку здравомыслия, но она ускользает так внезапно, что я и не успеваю заметить, как мои руки уже вжимают тело Люсьена в пол. Я наклоняюсь к его лицу совсем низко, нерешительно облизывая губы, и перед глазами встает сцена нашего первого с ним поцелуя. Единственного поцелуя. До сегодняшнего дня.       Он сорвано дышит, и я чувствую, как всё его тело слегка подрагивает подо мной, словно он зверек, загнанный в клетку. Но даже в таком положении он не оставляет свою хитрую ухмылку. Даже в таком положении явно чувствует себя главным.       Он первый не выдерживает и подается вперед, осторожно тыкаясь своими пухлыми губами в мои, и я подхватываю долгожданный поцелуй, охотно на него отвечая. Его губы очень мягкие и приятные наощупь, и я чувствую, как начинаю возбуждаться от его близости. И мне становится наплевать, чудится ли это мне, сплю ли я или лежу в постели, обдолбанный бензедрином. Мне просто хорошо от того, что Лу рядом, такой теплый и нежный.       Ладонями я нашариваю нижний край его рубашки и осторожно проникаю под неё, ощущая под пальцами горячую гладкую кожу живота, и по моему телу расползается волна приятного возбуждения от осознания того, что я еще ни разу не трогал его вот так. Но как отчаянно я этого желал!       Лу томно выдыхает, ластясь ко мне поближе и пропуская моё колено меж своих слегка разведенных ног, и я тут же прижимаюсь к его телу сильнее, ощущая небывалый жар. Я отрываюсь от его губ и припадаю поцелуями к чувствительной шее, которую он с готовностью выгибает навстречу, давая мне больше доступа. Я жадно засасываю в рот нежную кожу и вдыхаю полной грудью его пьянящий запах, от которого у меня буквально голова идёт кругом. Его сбитое дыхание щекочет моё ухо, а проворные пальцы уже поглаживают низ моего живота, постепенно приближаясь всё ближе к паху.       Разве мог бы я мечтать, что когда-то действительно испытаю всё это? Каждый раз, видя, как он зажимает в губах сигарету, я представлял, как пробую эти губы на вкус. Каждый раз, когда он держал в своих аккуратных тонких пальцах книгу или бутылку с алкоголем, я представлял, как эти самые пальцы ласкают моё тело, сжимая бедра и плечи так крепко, что остаются красные следы.       Одной рукой я беру его за затылок и вновь целую, крепко прижимая и зарываясь пальцами в уже основательно растрепанные светлые волосы, а другой расстегиваю ширинку его белых брюк. Его рука уже под моим бельем, он осторожно гладит мою возбужденную плоть, а я не могу сдержать тихого сладкого стона, когда его пальцы смыкаются вокруг головки. Когда моя рука оказывается в его брюках - я наблюдаю такую же реакцию.       Он ерзает, стонет, слегка жмурится, а я ласкаю его член, размашисто двигая рукой вверх-вниз. Вжимаюсь в него бедрами, в то время как его рука медленно, но верно доводит меня до пика. Грубо целую в открытые в очередном вымученном стоне губы, и когда я уже настолько близок к концу, что едва соображаю, Люсьен притягивает меня к себе ближе и горячо шепчет в ухо: - Вытащи меня оттуда, Аллен.       Он кончает, выгнувшись в спине, и я вижу, что его глаза влажно блестят. Тоненькая струйка скатывается по виску из уголка глаза , а на губах появляется грустная улыбка. Он в несколько движений доводит меня до оргазма, и когда я кончаю, хватая ртом воздух, шепчет: - Не оставляй меня в тюрьме.

***

      Я просыпаюсь в своей постели во влажных пижамных штанах и с бешено колотящимся сердцем. Мысли в голове спутаны, внимание рассеяно, но первое, что я делаю, открыв глаза и немного сориентировавшись - это нашариваю рукой на полу карандаш, поднимаю первый попавшийся лист и записываю на чистой стороне строки, прочитанные мне во сне Люсьеном. То есть, наверное, моим собственным подсознанием. Не важно.       Закончив с этим делом, я быстро встал и переодел белье, попутно оглядывая комнату. Всё как всегда. Никаких намеков на чье-то ночное присутствие. И правда всего лишь сон, но какой прекрасный!       Я уже не могу помочь Люсьену. Просто не могу. Я ушел и оставил его там, не пожелав свидетельствовать в его пользу. А дальше зависело уже не от меня.       Мне очень жаль, что я не в силах что-либо изменить. Если бы я знал тогда, что Лу убьет Дэвида, я бы не послал его к нему. Но всё случилось так, как случилось. Ничего не исправить. Мне очень жаль, моё Вдохновение. Моя Первая Мысль. Прости.