Стрела

Альтаир и не мог подумать, что все закончится так быстро: глаза застилала белая пелена, с ноги струилась ручьем теплая кровь. Храбрость, граничащая с безрассудностью сыграла свое дело. Ассасин полез по стене из белого камня вверх, решив оставить лучника в живых и не марать свой клинок. План провалился полностью: лучник не оценил порыва Альтаира и наградил его стрелой в район икры. Падая, ассасин пытался зацепиться за уступы и балки, но только усугубил ситуацию и всадил пару заноз себе в жесткие ладони. Правда, это его не так сильно беспокоило, как стражник, зовущий подкрепление. Резкий рывок — и столь короткая жизнь была оборвана. «Надо сматываться» — промелькнула мысль в голове. Альтаир прекрасно знал, что смерть пощадит его и он будет жить: ему уготована совершенно иная судьба. Умрет он в другом месте. В другое время. Но не сейчас. И не так глупо. Вскоре, ассасин добежал до бюро: кожа его будто выцвела, как выцветают и засыхают на солнце травы, теряя свой сочный цвет. Руки Альтаира не чувствовали царапин, заноз, и совершенно огрубели. Место, откуда торчала стрела, неприятно пульсировало и будто бы горело. Сил совершенно не оставалось. Альтаир доковылял до входа и оперся на стол, что-то прошептав Малику, и закрыл глаза. Ему ничего не снилось: вероятно, сказывалась потеря большого количества крови, а может быть, что-то другое. Например, присутствие главы бюро рядом. Ассасин пробормотал себе под нос что-то неразборчивое и попытался встать: однако, данная попытка успехом не увенчалась: нога неприятно заныла и Альтаир вновь опустился на подушку, оглядываясь. Он явно был в бюро: об этом говорила и знакомая обстановка, и знак ассасинов, и Малик.. стоящий за столом. -Малик.. — прохрипел Альтаир, все еще осматривая помещение — Воды.. Темноволосый повел рукой в шутливом поклоне, ухмыляясь: -Может быть, еще и станцевать? Рана оказалась неглубокой, стрелу я вытащил, — Альтаир переводит взгляд с Малика на свою ногу в тряпке, которая уже пропиталась его кровью. -Ты можешь доползти до кувшина сам.. Ассасин одергивает главу бюро: -Пожалуйста. Малик что-то ворчит и неслышно ругается себе под нос, но Альтаир все прекрасно слышит. Он давно заметил, что как бы Малик не строил из себя холодного и неприступного, он остается таким же, как и был, и все так же нервно реагирует на редкое «пожалуйста» Альтаира. Он припадает к кувшину и смачивает сухие губы, после чего опустошает его практически до дна и ставит недалеко от себя. -Спасибо, — шепчет. И Альтаиру хочется спать, и ничего его сну не мешает: ни молчаливый и задумчивый глава бюро, сидящий неподалеку, щелкающий пальцами, ни крик каких-то птиц за окном и практически не слышный шум улиц Палестины. Он переворачивается на бок, спиной к Малику, чтобы не видеть его лицо, однако сон снимает, как рукой: он лежит с прикрытыми глазами, в неудобной позе и чувствует, как темные глаза владельца бюро прожигают его спину. Ассасин вздыхает и садится, сгибая раненную ногу в колене. Смотрит на Малика: их взгляды встречаются, и последний резко переводит взгляд на рваные тряпки, прерывая глазной контакт с Альтаиром. Резко встает и уходит в сторону стола, копошится, что-то ищет и вскоре находит: в правой руке Малик сжимает чистые и белые полотенца. Ассасин смотрит на владельца бюро из-под сжатых бровей. Он пытается не выдавать своего интереса к Малику, однако предательский блеск глаз его предает. -Что ты собираешься делать? — открывает рот Альтаир и слышит, как Малик что-то бурчит себе под нос: -А ты как думаешь? Мне казалось, ты увидел, что тряпки все в крови, новичок. — он акцентирует внимание на последнем слове и, хитро посмотрев на ассасина, начал разматывать полотенца, сев Ла-Ахаду на бедра, чтобы тот не попытался вырваться или дернуться. Видимо, Малик считал это вполне обычным и, может быть, это его даже забавляло —, но не Альтаира: мало того, что Аль-Саиф слишком резко снял повязку и струйка крови потекла по ноге, так еще и сидел он не на самом лучшем месте. Но придется терпеть: вы бы хотели умереть от потери или заражения крови, например? Альтаир шипит, словно кот, загнанный в угол сворой собак, закусывает губу до металлического привкуса во рту и отпускает. Малик слезает с ассасина, неловко ведя плечом, хватает окровавленные тряпки и несет в угол. Возвращается. -Малик.. — снова шепчет Альтаир. Тот машинально хватается за кувшин, чтобы наполнить его, однако ассасин его одергивает и притягивает его к себе за мягкую и теплую руку. Аль-Саиф удивленно смотрит на друга, но не отдергивается и садится на колени рядом с лежащим Альтаиром. -У тебя лоб горячий, — смуглая рука Малика осторожно дотрагивается до лица ассасина, будто бы боится спугнуть его. Глава бюро открывает рот, чтобы продолжить, однако Альтаир по-хозяйски обнимает его руками за шею и, Малик, не удержав равновесие, падает прямо на Ла-Ахада. Ассасин зарывается руками в волосы владельца бюро и целует его в уголок губ. Малик смотрит отрешенно, словно сквозь Альтаира, хотя последнего это не слишком беспокоит: он углубляет поцелуй, проникая языком в чужой рот, проводит им по ряду зубов, сминает припухлые губы. Внезапно Малик отвечает на эту странную "благодарность" и обнимает ассасина своей единственной рукой. Приятное тепло искрами пробегается по телам, оставляя незабываемый след. Малик первым прерывает поцелуй и тут же отползает, выскальзывая из цепких рук Альтаира, закрывает покрасневшее лицо локтем. Ассасин пододвигается к товарищу.. или уже нет? и пытается убрать руку — совершенно ненужную преграду на его пути. Владельца бюро бьет мелкая дрожь, он кладет ладонь на пальцы Альтаира и медленно отодвигает его руку. Встает, идет к столу и вскоре кладет перед Альтаиром несколько белоснежных полотенец и тихо уходит.