Незабудки на его руках

Блейн задумчиво протянул купюру бариста, и тот кивнул, ставя перед Андерсоном средний стакан кофе. - Спасибо, - кивнул Блейн и, захватив с собой напиток, быстро вышел из кофейни. Краем глаза он заметил за одним из столиков Себастиана, и вот с кем-кем, но с ним общаться абсолютно точно не хотелось, поэтому Блейн, собственно, и решил уйти побыстрее. И потому что кофе мог остыть. На душе у него было так же темно, сколь темным был кофе. После самого, пожалуй, унылого и неприятного дня рождения за все его восемнадцать лет Блейну хотелось не только вернуть назад прошлый относительно счастливый год, но и вообще провалиться сквозь землю. Не столько от стыда, сколько от нежелания пребывать в этом чертовом мире. Ему определенно не хотелось становиться юристом, пусть это и было логично – у самого-то Блейна не было желаний и планов относительно будущей профессии. Ему определенно не хотелось уезжать к черту на куличики… Да, отец сказал, что «у черта на куличиках» - это как раз Лайма, а планируемые колледжи и университеты Блейна находятся как раз таки в крупных городах. Ему совсем не хотелось расставаться с Куртом. Если так подумать, прошлый год, год семнадцатилетнего Блейна, и правда был чудесен. Он наконец-то встретил парня, который ему действительно нравился – не так, как Джеремайя, и не так, как «нравились» юноши и, судя по слухам, мальчики из средней школы Себастиану, а по-настоящему нравился. Если бы Блейн начал описывать то, что он испытывал к Курту, свою любовь к нему, он бы точно не обошелся в первый раз без слов «с крыльями за спиной», но, стоило бы ему подумать немного, и он бы сказал иначе. С Куртом хорошо было и в небе, и на земле. Поэтому крылья были не нужны – Блейн был готов отказаться от них просто для того, чтобы стоять на земле рядом с Куртом твердо и держать его за руку. Ну и… Не только держать. Еще семнадцатилетний Блейн не был озабочен поступлением, семнадцатилетнему Блейну не приходилось бояться региональных. Пожалуй, впервые за все время пребывания Блейна Андерсона в хоре Соловьев – его хоре Соловьев, - ему становилось тяжко при мысли о ребятах. Прошло пять дней с того злополучного вечера, казалось, но даже на репетициях Блейн сам стал замечать: еще немного, и он оплошает. А Себастиан уже не раз давал понять, что он дышит Блейну в затылок, и тут два выхода – либо отдать ему задницу, либо отдать свое место солиста. После знакомства с Куртом Блейн стал реже думать о таких вещах, что даже несколько странно, при живом-то бойфренде, но Курт сам был таким. Скромным. Добрым. Немного стеснительным при всей своей кажущейся грозности. И он делал таким Блейна. Блейну не хотелось жертвовать ни задницей, ни местом любимчика Соловьев, но с его нынешним тяжелым сердцем уследить за всем было и правда сложно. Теперь он понял, почему, когда он впервые пришел в хоровую комнату, старшие хористы не уделили ему особого внимания: они были слишком заняты своими проблемами. Это же объясняло, почему они часто не присутствовали на репетициях, а после и вовсе предложили первогодке – ну, как предложили, остальные ребята решили так, - самому что-то придумать. «Ты же будешь солистом». Это был первый раз, когда Блейн услышал такие слова. И он был крайне удивлен. «Вот черт, мы с Мэттью давно хотели тебе сказать, но все забывали. Прости, Блейн, но ты привыкнешь». Когда-то давно, когда он стал солистом Соловьев, принесшим им победу на региональных, Блейн думал, что никогда не станет таким – слишком погруженным в свои проблемы и заботы, чтобы забыть о хоре. Похоже, этому обещанию, данному самому себе, было не суждено сбыться, если в ближайшее время ничего не изменится. Когда Блейн дошел до тату-салона, кофе был еще довольно горячий, и это радовало. За стойкой сидела девушка с зелеными волосами; в прошлый раз ее, кажется, Блейн видел с голубыми. Она посмотрела на него весьма сдержанно. - Чем могу помочь? - Я пришел к… Курту, - запнулся Блейн на миг. - Догадываюсь. Блейн покосился на ее бейджик. Девушку звали Инга; она не была частым гостем в их компании – да, вполне возможно, что скоро Блейн тоже не будет ее частью, - но иногда мелькала в каких-то историях Курта и Сэма. В любом случае, Инга была не слишком дружелюбна для регистратора-администратора, однако, ничего особо запредельного не выкидывала. Молчание затягивалось, и Блейн кашлянул в кулак, а потом поправил загеленные волосы. - Так… Я могу к нему зайти? Инга снова подняла на Блейна взгляд. - Курт, как любой взрослый человек, работает, - вздохнула она. Потом покачала головой. – У него клиент, - она встала со стула и перевесилась через стойку, - ты принес ему кофе? Могу отнести, а то закончит он не так уж скоро, остынет сто раз. - Будет здорово, спасибо, - кивнул Блейн и хотел было уже отдать стакан Инге, но та поджала губы. - У него, к слову, там татуировка на всю спину. Ждать будешь часа четыре, учти. Блейн глянул на часы, висящие позади девушки, и вздохнул. Если он задержится, то не успеет сделать все уроки, которые нужно, чтобы завтра ничего не делать вообще и успеть на репетицию Соловьев. Он просто не мог остаться так надолго. Он поставил кофе на стол и полез в сумку, нашел там черный маркер-фломастер и, быстро чирикнув на стакане, все-таки отдал его Инге. - Передай ему привет. - Ты, к слову, не пробовал позвонить ему? – хмыкнула Инга и, поправив розовые локоны на своей голове, вышла из-за стойки. Не попрощалась; Блейн же решил тоже ее не ждать и, поглазев пару минут на открытый альбом с эскизами татуировок и фотографиями их же, аккуратно закрыл поправил его, чтобы не свалился со стойки, и вышел за дверь. Начался мокрый снегопад, и больше он походил на дождь. Инга же постучалась в дверь костяшками пальцев; Курт все равно бы не услышал, так что, не дожидаясь ответа, она зашла. Клиент тут же глянул на нее; Инга подняла палец вверх, криво улыбнулась и подошла к Курту, который тут же оторвался от работы. - Ты что? – тихо поинтересовался он. – Я же работаю. - Тут тебе принесли, я решила все-таки самой не выпивать, - поставила она стакан на край стола, что был у стены, и Курт кивнул. - Спасибо. От кого?.. - Кто бы это мог быть, - пробурчала под нос Инга и, снова косо улыбнувшись, исчезла из комнаты, крепко прикрыв за собой дверь. Курт печально покосился на кофе: он не пил уже довольно давно, а за весь день съел только один тост утром, который приготовил ему в качестве извинений за вчерашнюю весьма громкую ссору с Рейчел Финн. Тост был вкусным, но его явно было недостаточно на целый день, к тому же, у Финна снова проявилась эта болезненная религиозность по отношению к хлебобулочным изделиям, которую никто не мог понять. Мужчина на кушетке вздохнул. - Да выпей ты. Курт кивнул и отложил машинку. Быстро стянул перчатки; кинул их в мусорную корзину около все того же стола и взял стакан в руки. Он был теплый, но еще не холодный; это было здорово, потому что пить холодный кофе было бы настоящим мучением. Он сделал пару глотков, а потом, мазнув языком по губам, посмотрел на стакан, на котором черным маркером было написано: «Я еще помню твой любимый кофе». Курт улыбнулся. Он не слишком много раз видел почерк Блейна, но это был явно он: не слишком аккуратный, но в то же время довольно красивый и даже милый. Курт прижал теплый стакан к щеке и быстро взял телефон со стола, разблокировал экран и, зайдя в сообщения, напечатал одно слово: «Спасибо». Потом, когда Курт снова вернулся к работе, мобильник завибрировал – пришел ответ. На самом деле, Курту очень хотелось его прочесть, но он больше не мог отвлекаться: его ждала татуировка в виде огромного коршуна, и отвлекаться было чревато. Но он знал, что спустя пару часов снова возьмет телефон в руки.