Незабудки на его руках

Курт шел быстро, даже для себя. Обычно они с Блейном гуляли если не в ногу, то хотя бы так, чтобы можно было свободно говорить и не запыхаться, но на сей раз Андерсону правда стоило труда догнать Курта. И это пугало. Курт сжал зубы, а его плечи, казалось, стали только острее. Он почти бежал по тротуару, Блейн еле поспевал за ним, а когда все-таки выровнялся в темпе, протянул руку и осторожно коснулся предплечья друга, боясь его остановить. - Курт, - позвал он, оглянулся, вновь на него глянул, - Курт, все хорошо? Шаг Курта чуть замедлился. - Да. Нет, нет, не хорошо, - ответил он рвано, а потом встал, как вкопанный. Его птичьи черты лица стали похожими не на канареичьи, как всегда, а на грифоньи; от этого Андерсону было не по себе. Курт поменялся не просто в лице, нет, казалось, будто даже кости в его теле сместились, чтобы он стал более закрытым. - Курт, - облизнул нервно губы Блейн. Он не знал, на самом деле, что сказать. – Курт, ты… Курт запрокинул голову и посмотрел на небо. Снег не падал, на клочках голубизны виднелись пышные облака, а солнце пробивалось сквозь них, озаряя улицу светом; казалось, что все не так уж и плохо, но… Но разве такое вот могло быть не плохо? Блейн понимал, почему Курт просто ушел, но ему до сих было хреново на душе от того, что кто-то совершенно спокойно прогнал их из уютного местечка. И не поплатится же за это. Вот что Блейн ненавидел в современном обществе больше всего – чертову ненависть. Ненавидеть ненависть абсолютно нормально. Так он считал. Курт медленно повернул голову, осмотрелся устало и, приметив небольшой каменный выступ, подошел к нему и присел, запуская пальцы в свои волосы, и согнулся. Блейн торопливо присел рядом. - Курт, ты в порядке? Вопрос был именно в порядке ли Курт. Хорошо или плохо – это понятие относительное, но пока Курт был цел и невредим… По крайней мере, внешне. Блейн уже понял, что у него были серьезные проблемы в прошлом, что, возможно, у него есть ряд психологических травм и особенностей, но… Сейчас Курт выглядел уничтожено именно в моральном плане. Он глянул на Блейна, нервно дергая за волосы себя же, а потом отпустил их, пряча начавшие замерзать пальцы в карманы пальто. - Это… Это не хорошо, Блейн. Понимаешь? – тихо ответил он. – Дело даже не в том, что он здесь, а в том, что я по-прежнему не могу сопротивляться. - Но ты не такой уж и слабый, да и… Заболтать можно попробовать. Ты можешь сопротивляться, но… - Какой в этом смысл? Когда я смотрю на каждого урода, обеспечившего мне ад в школе, я вспоминаю этот ад, Блейн, - сорвался голос Курта на более высокий, почти жалобный. – Я, может, и мог бы ответить, но мне проще язвить в ответ и убегать. Потому что, даже если внешне я тверд, как камень, внутри у меня все трясется. Блейн пододвинулся чуть ближе. - Ты не выглядел напуганным, - качнул головой он. - Об этом я и говорю. Все, что я могу – это бросаться словами в ответ и лихорадочно вспоминать, какими бы законами напугать того или иного идиота, - добавил Хаммел, снова доставая руку из пальто, и Блейн судорожно схватился за нее, пытаясь согреть, - и это не отменяет того, что я не могу драться. - Но ты можешь. Ты же сильный, ты… У тебя точно сильные руки, я же видел. Твоим мускулам можно позавидовать, - нахмурился Блейн. Курт улыбнулся печально, а потом рассмеялся. Кажется, ему на миг стало легче. - Спасибо, - глянул он на Блейна с благодарностью, - но, знаешь, каким бы словом ты описал меня? Изящный или накачанный? Блейн было открыл рот, чтобы ответить, но все-таки решил промолчать. Выбор был очевиден. Курт был изящен, как птица, и это была одна из сторон его очаровательности – что при всей своей грозности, еще бы, тату-мастер как-никак, он оставался милым и забавным. Самым сердцу Блейна… Любимым. От этой мысли у Блейна отчего-то похолодело на сердце, или оно вообще в пятки сбежало? - Я хочу сказать… Я относительно сильный, но против Пакермана у меня шансов немного. А против них двоих, Пака и Квинн, так вообще ни одного, - покачал головой Хаммел. - Я был рядом. Блейн сам не заметил, как произнес это. - А что бы сделали со мной твои родители, если бы я вернул им избитого сына? – сжал его ладонь в своей сильнее Курт, вздыхая, пододвинулся чуть ближе. – Я… Я понимаю, что ты хочешь меня защищать, как и я готов защищать тебя. Но я не хочу, чтобы тебе досталось из-за меня. - Он назвал тебя «леди Хаммел». В его глазах я тоже «леди», так что причина была бы одна, - не согласился Блейн, - но это даже не так уж и важно, какая причина, на самом деле! - Я рад, что ты готов постоять за меня. Правда. Но твои родители и так не слишком благосклонно относятся к твоей ориентации и мне, твоему парню, а если… С тобой что-то случится… Они больше тебя со мной не отпустят. И… Я же старше. Я должен оберегать тебя. Курт опустил взгляд на кончики своих сапог. Вот таким, в пальто и шарфе, он казался безумно романтичным, и даже просто быть с ним рядом уже казалось Блейну праздником. Блейн задумался на миг, а как же выглядел он? Наверное, сейчас был не самый лучший момент для подобных дум, но задумчивый, заботливо улыбающийся Курт, думающий о нем, Блейне, о его здоровье, о его желаниях, о его жизни… Это ведь было так важно. Это отношения были важнее всех тех, которые Блейн мог себе раньше вообразить. Для его совершенно точно не было никого важнее Курта. - Если понадобится, я буду драться за тебя, - произнес он серьезно. – Я боксер, помнишь? Курт осторожно коснулся губами его щеки, согрел своим дыханием, и отстранился. - Будем надеяться, до этого не дойдет, - рассмеялся он немного клокочущее, неловко даже, и встал с каменного выступа, потянув Блейна за собой. Тот с готовностью поддался, вскакивая, и не отпустил руку Курта. Они пошли дальше вместе. - Этого парня зовут Пак. Ноа Пакерман, - после пары минут молчания подал голос Курт. – Я думаю, мы еще не раз на него наткнемся, городок-то у нас не такой уж и большой, он даже ходит в наш бар, - поджал он губы. – Я хочу, чтобы ты просто знал, что происходит, когда он снова накинется на меня с оскорблениями… - Хоть не с кулаками, - проронил Блейн, а потом вновь стал сама внимательность. - На самом деле, - замялся Курт, - с кулаками он ни разу на меня не набрасывался. Эта привилегия отошла другим футболистам, да и то – осмелели они лишь в старших классах. Пак всегда отвечал за то, чтобы закинуть меня в мусорку с утра пораньше или облить слэшем, - усмехнулся Хаммел. – Я… Он не любил меня, но это была не ненависть, а, скорее, проявление превосходства. Он был чертовым королем школы и главным бабником, а я – единственным геем. Стереотипным слабым геем с тонкой душевной организацией, - сжались пальцы Курта на руке Блейна сильнее. - С твоими-то татуировками? – нахмурился Блейн, провожая взглядом небольшую закусочную, мимо которой они прошли. Курт тяжело вздохнул. - Они были не всегда. - Ты же сделал первую в четырнадцать? Курт потянул его к себе, отпуская ладонь Андерсона и обнимая уже за талию, и тот поступил так же, скользнув рукой по идеально ровной спине. - Я не делал татуировки на видном месте до какого-то времени. Они могли увидеть меня только в душе, но, знаешь, все как один боялись взбудоражить мое гейское естество, - поморщился Курт. – При том, что симпатичных в нашей школе было мало. Ну, на мой вкус. Те, кто боялся, чаще были просто омерзительны сами по себе: толстые, но не пухлюшки, как Мерседес, а реально жирные боровы. Вечно в этих своих футбольных куртках, не стиранных месяцами, вечно воняющие алкоголем и сигаретами… - И Пак был таким? – сощурился Блейн. Курт облизнул губы, прикрывая глаза на миг, и выдохнул шумно. - Нет. Пак был в очень хорошей форме, как и сейчас, но он меня пугал, так что… Если… Если бы он не был плохим парнем, может, я бы даже влюбился в него ненадолго, но я же боялся его, - ушел он за пару слов не в ту степь, но тут же вернулся, - в любом случае, дело было в том, что в МакКинли все было как в обычной школе: те, кто были наверху иерархии, шпыняли лузеров. - В Далтоне не так, - не согласился Блейн. - Далтон – частная школа. У вас бы я считался своим парнем, а около тебя – так вообще приближенным к рок-звезде, - неловко пошутил Хаммел, - а у нас… Я был неудачником. И достать меня было проще всего. Знаешь, девчонку не толкнешь на шкафчики, они хрупкие и могут все себе переломать от одного прикосновения – так считают учителя. То ли дело я. - Его девушка не выглядит хрупкой. - Это же Квинн. Она была капитаном команды болельщиц… Пока не забеременела от Пака, но соврала Финну, что он отец, хотя они даже не занимались… Любовью, - осекся Курт, чуть краснея, - а Финн и поверил. Идиот. Ну, а потом она родила и однажды пришла в школу в таком вот виде. Ей так больше идет, - процедил он, - но морально она от этого лучше не стала. Они остались вдвоем – Квинн и Пак, а я… Когда-то мы даже начинали нормально общаться. Когда у нас открылся хор, они тоже были в нем и даже стали более терпимы. Но это было недолго, спасибо тренерше команды болельщиц, которая развалила хор, - фыркнул, - и все быстро вернулось на круги своя. Они стали королями, а я - лузером, над которым все издевались. - Они… Просто закрепляли свою популярность? – пробормотал ставшими в миг сухими губами Блейн. Это же было… Так дико. Зачем вновь и вновь издеваться над поверженным, если ты уже победитель? Даже гладиаторы в Древнем Риме так не поступали. Это было бесчестно, но Блейн и правда, похоже, в своем Далтоне забыл, что в обычных школах все не так просто. И не все готовы принять друг друга такими, какие они есть. - Да. Они просто напоминали всем, кто в школе главный. И еще напоминают, судя по словам Тины, - бросил Курт. Точно, Тина же еще училась. - Тина тоже лузер? - Она – гот. Она сознательно искала непопулярности и нашла ее, и, слава богу, после распада хорового кружка от нее отцепились, признав неинтересной. Раньше над ее фальшивым заиканием хоть поиздеваться могли, а теперь… Обычная среднестатистическая азиатка – пожалуй, это – единственное, чем могут бравировать эти неандертальцы. - А Пак? Он младше тебя? Это странно, он такой… Большой, - удивился печально Блейн, припадая головой к плечу Курта, и тот радостно подпрыгнул от такого жеста. - Он все никак не может получить аттестат. Сильный, но тупой, как пробка, - прокомментировал Курт, выходя на одну из крупнейших улиц Лаймы, и первая же прошедшая мимо старуха посмотрела на них злобно. Блейн торопливо отлип, с сожалением прекращая Курта обнимать, но его руку отпустить не смог. Не хотел. - Он остался на второй год, и Квинн – тоже. Два сапога пара, - уже тише сказал он. Блейн погладил большим пальцем его острые костяшки. За время их разговора невидимые крылья Курта будто снова развернулись, он перестал так вжимать голову в плечи, даже его движения стали более плавными. Он успокоился; Блейна это радовало. Андерсон глянул на знакомый книжный магазин, а потом легко толкнул Крута локтем: - Эй, смотри! - Что? – нахмурился тот. Оглянулся. – А, «Между нот». Ты его знаешь? - Разумеется, - обрадовался Блейн и тому, что смог отвлечь Курта от неприятной темы, и самому факту близости рядом с этим магазином. – Давай зайдем? Курт моргнул удивленно, а потом закивал, как китайский болванчик – быстро и забавно. - Давай, давай, - и пошел послушно за Блейном, который тут же заскочил в столь знакомую дверь и направился к нужным стеллажам. – А… Это же нотный магазин, ты в курсе? - А? – отвлекся от перебирания папок Блейн, - да, конечно. Иначе зачем мы сюда зашли? - Вы готовите какой-то новый номер с Соловьями к региональным? Блейн быстро пробежался пальцами по еще нескольким вариантам. Нет, его не устраивал ни один. Он перешел к другой полке. - Нет, программу мы решим после рождественских каникул, - покачал он головой. – Это для меня. Я играю на пианино. Курт оторопел от такой новости; его глаза стали такими большими, какими Блейн никогда их не видел, и теперь это было не красиво или обворожительно, нет, это было просто уморительно. Найдя нужные ноты, Блейн достал их из общего ряда и прижал к груди. - Ты что? – пробормотал Курт. Блейн нахмурился. - Ты по перчаткам в моем шкафу понял, что я занимаюсь боксом, но ты не догадался, что я играю на пианино? - В свое… Оправдание… - заторможено забормотал Хаммел, сжимая побелевшими то ли от холода, то ли от напряжения пальцами сумку, и сглотнул. – Скажу… Что у тебя нет ни одного намека на страничке, по крайней мере, из того, что я просмотрел, - выпалил он на одном дыхании. Вот это был шок. Блейн пообещал себе, что когда-нибудь обязательно сыграет для Курта. Даже несмотря на замечание того про «немузыкальные» пальцы, ха, да эти немузыкальные пальцы могли заставить Хаммела-младшего плакать от чувств, Блейн был уверен в этом. Их день закончился быстро, потому что скоро солнце должно было садиться. Они быстро добрались до дома Тины, которая вместе с Майком уже накрывала на стол – ну, Майк накрывал, а Тина командовала, и оба они справлялись со своими задачами идеально. Крут подметил в углу комнаты ящичек с шампанским; похоже, сегодня они снова планировали крупное застолье, и он правда не догадывался, почему. Ответ оказался прост: Тине просто захотелось достать ящик шампанского. Блейн пить не отказался, но сказал, что остановится на одном бокале. Это Курта удивило, но он, как правильный взрослый, сказал, что Блейну лучше не пить ничего крепче вина; крепость вина в сравнении с крепостью шампанского в принципе была относительна, но Блейн в итоге остановился на вишневом соке, как и Джо. Который с какой-то странной улыбкой смотрел на Курта, а Курт явно видел ее и совсем не нервничал. Это напрягало Блейна. - Кстати, Джо, ты не думал, что ты здесь единственный представитель большинства? – протянула Бриттани немного задумчиво, сидя на коленях у Арти. Тот выглядел более чем довольным, хотя за эти несколько дней с ним Блейн успел уяснить, что Арти ничего не чувствует ниже бедер, кроме Самой Важной Части Тела. Курту бы такой разговор точно не понравился. Джо нахмурился. - В смысле? - У нас тут есть богатенькие азиаты, - показала Бриттани на Тину и Майка, - афроамериканка, - тыкнула в Мерседес, - парень в коляске и так далее. - Но ведь тут еще как минимум трое человек кроме меня, - нахмурился Джо. - Я бисексуалка, а Курт с Блейном геи. Миленький гей и маленький гей, - уточнила Бриттани. - А Сэм? – покосился на блондина Джо, тряся своими дредами. - А я стриптизер. Тоже из меньшинств. - Я верующий, - положил ладонь себе на грудь Джо, отпивая немного вишневого сока, - я в меньшинстве. - Это ж в каком месте? – подал голос немного недовольно Блейн, - тут есть еще я и Мерседес. - Верующие проникли во все сферы общества, - поднял палец Курт нравоучительно. Джо нахмурился. - Ну, допустим. А к чему ты это? – покосился он на Бриттани. Та пожала плечами, видимо, и правда не следуя никакой особой цели. В этом была вся ее суть: она могла быть проницательна и наивна в то же время, и это было правда необычно. По крайней мере, Блейн подобных ей людей не встречал, а если и встречал, то не помнил их. - Да так, - пробормотала С. Пирс, - просто. Кстати, Блейну ты не нравишься. В комнате повисло молчание, и Блейн молча допил свой вишневый сок. Он чувствовал, что Курт смотрит на него, продолжил смотреть даже тогда, когда разговор за столом перешел на другую тему, но ничего не мог поделать. Он совсем не хотел обсуждать Джо с Куртом, но в одном был уверен: ему отчаянно хотелось, чтобы Джо держался подальше от Хаммела-младшего.