-Живо на борт!

— Живо на борт! — слышу я капитана, И леденеет от крика кровь в жилах. Да, всё сочится недавняя рана, Но мне плевать: я её заслужила… Судна тогда были стянуты троссом. Тот же приказ: всех убить и обчистить. Помню я страх в глазах жалких матросов И их мольбы при решающем свисте. У капитана такой приказ казни: Свист — и полягут за раз наши жертвы. Только тогда кто-то дверью вдруг лязгнул, И зазвенели, что струны, все нервы. — Я разберусь, — взялась я за работу И отошла посмотреть, кто остался: Там, за коврами и всей позолотой, Мальчик от глаз моих скрыться пытался. Лет девяти, весь в крови, поту, грязи. — Не убивай, я прошу тебя очень! — Столько мольбы было, боли во фразе. …Вдруг протянул он мне хлеба кусочек. Слёзы застыли бессилья и злости. Сжав кулаки, я шепнула мальчишке: — Тихо сиди, я не сдам тебя «гостю» И обязательно вытащу. Слышишь? Он закивал, я взяла себя в руки: — Чисто здесь всё! — соврала капитану. Он усмехнулся: — Ну что ж, так от скуки Жгите корабль! А то мало ль, восстанут. Дальше в тумане всё: смех экипажа, Спичка зажженная и… плач ребёнка. — Слышишь меня? Не терплю саботажи! Что ж ты щадишь его мелкой душонки? *** — Живо на борт! — слышу я капитана, И пред глазами та хлеба коврижка. Нет, никогда не забыть мне обмана, Что обернулся лишь смертью мальчишке…