Моя милая Мышка

      На утро становится только хуже. Кое-как разлепив веки, я пытаюсь осмотреться, так как понимание того, что это не моя комната и не мой дом, приходит сразу. Это помещение было абсолютно отличным от моей привычной комнаты, где я прятала свои самые сокровенные тайны. Стены комнаты были покрыты ретро плакатами, изображающие или байки, или облачённых в байкерскую одежду девиц. Здесь не было ни одного книжного шкафа, ни одной фотографии, и поэтому сразу напрашивался вывод — этот человек явно не хотел ничего помнить. Я не понимаю этого, ведь воспоминания важны, именно они греют наши души, не дают забыть то, чего (или кого) уже не вернуть. Но, кто я такая, чтобы осуждать человека за интерьер его комнаты.       Откуда-то доносилась музыка. Я без труда и с первых секунд узнала исполнителя. Это была группа Nickleback с песней lyllaby. Больше никого в комнате не оказалось, кроме мужских вещей, аккуратно лежавших на стуле. Ни телефона, ни компьютера, ничего, что помогло бы мне связаться с мамой и сообщить, что всё ровным счётом, нормально. По крайней мере, самое страшное ведь позади. Я искренне на это надеюсь.       Прошлая ночь отдавалась в голове ужасной болью. Я сжимала виски ослабевшими пальцами, пытаясь унять боль, но всё было тщетным. Потрясение и стресс от происшедшего не давали мне сконцентрироваться. Единственная здравая мысль, поселившаяся в моей голове, была — уходи. И правда, нужно было как можно скорее покидать эти стены. Нужно было бежать, бежать до самого дома, бежать, пока не буду в безопасности в родных стенах.       Я встаю. Сквозь боль в натруженных и израненных мышцах, я всё-таки поднимаюсь с кровати, касаясь босыми ногами холодного пола. Его прохлада отдаётся слабым покалыванием во всём теле, но я не отступилась.       Обнаруживаю, что кроме трусиков и лифчика на мне ничего нет, поэтому тут же возникает главная проблема — как найти одежду. Чёрт, это как иглу в стоге сена, ведь я абсолютно не представляю где нахожусь. Тем более, в таком беспорядке, вряд ли можно что-то найти. Пол вокруг стола заставлен пустыми бутылками от пива и виски, на столе коробка из-под пиццы, а об освещении стоит промолчать. Один светильник на всю комнату. Вероятно, хозяин дома не слишком любит сидеть дома, предпочитая более интересные занятия и места, нежели это.       Обхожу всю комнату несколько раз, но так и не обнаруживаю своих джинсов и футболки. Но, не могу же я выйти на улицу, как последняя проститутка. Хотя, моё белье совсем не кружевное, и больше напоминает одежду из подросткового отдела, но это полностью противоречит моему здравому рассудку.       Бросаю взгляд на кучу одежды в углу комнаты, и стремглав, как коршун, бегу туда. Да тут же всё мужское, огромных размеров. Хотя, что я хотела? Гардеробную с множеством платьев, юбок и блуз? Смешно, Эмма. Хватаю первое, что попадается под руку (это была чёрная футболка с каким-то устрашающим рисунком), и быстро надеваю её на себя. Выглядит, как туника, или слишком короткое платье, но выбирать не из чего. Нужно довольствоваться тем, что есть. Быстро собираю волосы в хвост, фиксирую резинкой, которая была на моём запястье, и уже было хочу двинуться в сторону выхода, но… Но, меня ловят.       Точнее, я попадаюсь на побеге.       На пороге стоит высокий, полуобнажённый парень, с одним лишь полотенцем, обмотанным вокруг бёдер. Я чувствую, как к лицу приливает краска, поэтому, стыдливо отвожу взгляд в сторону. Этот мой жест не остаётся незамеченным, потому что слышу, как парень, явно довольный этой ситуацией, усмехается. — Тебе смешно? — Наконец, выдавливаю из себя слова, когда он проходит мимо меня. — А тебе? — Вопросом на вопрос отвечает он. — Я нахожу забавной всю эту ситуацию.       Моя левая бровь поднимается вверх, выдавая удивление. — Что именно тебе кажется забавным? Девушка с ранами в твоей постели? Девушка в твоей футболке, под которой десятки ран и царапин? — Я видел твои царапины. Детский лепет. Бывало и серьёзнее.       Да он нахал! Ни капли человечности и сострадания. — В таком случае, — ехидно подмечаю я, — зачем ты вытащил меня? Почему привёз сюда? Быть может, меня не надо было спасать. — Хочешь сказать, ты получала удовольствие от того, что изнемогала от боли? Да ты мазохистка, извини, не разглядел сразу. — Прекрати язвить и надень штаны! — не выдержав, вскрикиваю я и оборачиваюсь.       Чёрт, зря я это сделала, потому что-то, что я увидела под этим полотенцем, долгое время будет мучить моё воображение. Примерно несколько секунд мне нужно для осмысления того, чтобы отвернуться, но к этому времени я покрыта слоем алой краски. — Боишься что не сможешь держать себя в руках? — вновь слышу его голос и звук застёгивающейся ширинки. Можно поворачиваться. — А ты, я смотрю, в хлеву рос, раз ведёшь себя так с девушкой.       Футболку он не надел, и ненароком я пробегаюсь глазами по идеальному телу. Боже праведный, он правда настоящий? Подавляю в себе желание протянуть вперёд руку, чтобы убедиться в этом. Ещё чего, не дождётся. — Кстати, мы кажется не знакомы. — Вспоминает он, всё ближе и ближе направляясь ко мне. — Меня зовут Грэм. Сглатываю комок в горле, и голосом, полным волнения, отвечаю: — Эмма.