Моя милая Мышка

      «Чёртов, Дорогой Дневник, я давно не писала сюда, и, вряд ли сделала бы это снова, но все эти переполняющие душу чувства сделали своё дело. Я просто не могу всего выдержать. Не могу сделать вид, как будто я бесчувственная девочка, и мне плевать с высокой горы на то, что находится далеко за спиной. Отчего-то я всё ещё не могу забыть о Грэме, хотя времени прошло достаточно. Лето близится к своему окончанию, а это значит, что на днях мне предстоит вкусить студенческую жизнь со всеми её падениями и взлётами. В принципе, я готова ко всему. Готова вытерпеть любую выходку судьбы, лишь бы навсегда вычеркнуть из памяти того дёрзкого паренька на мотоцикле. Я об этом не думаю. Не думаю. Ни о чём не думаю…»       Ручка оставляет чернильную кляксу на светло-фиолетовых листах старого блокнота. На часах, почти утро, а это значит, что это была очередная ночь без сна, а впереди новый день, с новыми начинаниями. Если честно, немного страшно ехать в Академию завтра. Боюсь быть непонятой, снова стать мышкой, среди хищников. Я не умею заводить знакомства, и, простое «эй, привет, меня зовут Эмма», даётся мне с диким трудом. Я, тот самый человек, который не здоровается первым, опускает глаза в пол, судорожно сжимает ладони до покраснения костяшек пальцев, да и вообще, предпочитает находиться в наушниках, вместо болтовни с людьми. Глория — исключение. Кстати, о Глории. Пару дней назад родители увезли её в Нью-Джерси, чтобы восстановить прежний баланс её души, как аргументировали они. Но, это невозможно. Невозможно излечить сердце, не оставив шрамов на прощание. Такое возможно лишь…нигде.       Конец лета в Праге — это обычно невыносимая жара, даже ночью. Спать невозможно, днём укрываешься за плотными шторами, пьёшь литрами холодный чай и, в моём случае, продолжаешь зубрить задания, данные Академией. Вот, как сейчас. Одеяло давным-давно откинуто в сторону, тёплый ветер шевелит шторы и лёгкую сорочку на теле. Приподнимаюсь с кровати, вылезаю из сорочки, и тянусь к стулу, на котором разложены вещи. Хватаю то, что попадает под руку, и только потом соображаю, что это, та самая чёрная футболка с жутковатым принтом. С того дня. Снова защемило в сердце. Эй, Эмма, прекращай!       Скрипя сердцем, выхожу из комнаты, и шагаю по полутёмному коридору. Прохожу мимо родительской спальни с особой осторожностью — ещё бы не хватало попасться на глаза отцу. Уверена, он до сих пор зол на меня, за ту перепалку и мои слова. Хотя, я ведь ничего такого не сказала, в конце концов — я так же, как и любой член нашей семьи, имею право на своё слово. На улице меня встретил лунный свет и тёплый ветерок, мгновенно подхвативший мои распущенные волосы. Я попыталась убрать светлые пряди за уши, но всё напрасно — ветер был крайне против этого. — Эми, ты не виновата в том, что случилось. — Так сказала Глория, когда мы забирали её из больницы.       Укутанная в колючий больничный плед, она выглядела разбитой, для самой себя. Не было и следа прежней Глории-зажигалки, теперь её место заменила лишь хандра и грустное выражение лица. — Никогда, — говорила она, — не смей винить себя и жалеть меня. Я сама ответственна за всё происшедшее. Надеюсь, каникулы у тётушки Кэрриетты в Нью-Джерси, смогут хоть немного отвлечь мои мысли.       Дальше, я не помню и половины, потому что выплакала все слёзы, что у меня были. У меня забрали лучшую подругу, забрали самого близкого человека, которому я могла излить то, что думаю и что чувствую. А сейчас, она за сотни миль от меня. Не знаю, выдержу ли я это, не сойду ли с ума за это время?! — Эй, ты, что из джунглей убежала? — слышу мужской голос, и резко разворачиваюсь, пугаясь хруста собственных костей. — Что? — Что «что»?       Он выходит из темноты, а когда подходит на достаточное расстояние, у меня всё внутри резко холодеет. Это он. Это Грэм. — Я спросил, почему ты гуляешь босиком? — А тебе, не всё ли равно? — Абсолютно. — Он пожимает плечами, но, я вижу, что он что-то недоговаривает, проглатывает половину слов, но молчит. — Просто, будь ты моей девушкой, тебе бы пришлось не сладко.       Что? — К счастью, я не твоя девушка. Так что, можешь успокоиться. — Да, к счастью. — Произносит он, спрятав руки в карман кожаной куртки. — К тому же, ты не в моём вкусе, Мышка. Будь ты чуть-чуть повыше, с красивой грудью и подтянутой попкой, быть может, я бы и переспал с тобой ещё тогда. Так что, не строй надежд.