Купила Эмма коника, а коник без ноги

Иногда, — сейчас, например, — Эмма ловила себя на том, что не понимала, как оказалась в таком положении. Эрик все воспринимал слишком буквально. — Мне не нужна телепатия, — сказала она ему чуть раньше, — чтобы поиметь тебя этим конем. Конь был из шахматного набора Шоу, в полной мере отражавшим его фрейдистские комплексы. Эрик пока не стонал, но задом водил активно, прижав фигурку к анусу. Конь блестел от смазки, и его, наверное, очень трудно было контролировать: вот мордочка соскользнула и проехалась вверх, оставляя липкую полосу между ягодицами. — Давай, я тебе помогу, — Эмма придержала большим пальцем ноги фигурку, возвращая ее в нужное положение, и нажала на основание. Эрик крупно вздрогнул, замер. — Расслабься. Дыши. Он послушно сделал несколько глубоких вдохов. Эмма вытянула носок — красота, какой изгиб, балет много потерял, — и нежно надавила на фигурку. Эрик опять забыл дышать. Головка коня медленно, нехотя раздвинула мышцы и вошла внутрь. Вот теперь Эрик дышал. Мелко-мелко. Уперся лбом в ковер. — Ты мог бы, — Эмма пошевелила фигурку, — заранее спросить, умею ли я играть в шахматы. Тогда я бы сказала, что стала первой женщиной — кмс на родине… ты знаешь, что такое кмс? — …нет, — выдохнул Эрик в ковер. — И не надо, — Эмма продолжила вдавливать коня внутрь, не останавливаясь несмотря на сдавленное шипение Эрика, пока снаружи не осталось только широкое основание с магнитным диском. - Ну, вот и все, дальше сам. Эрик обиженно и немного насмешливо посмотрел на нее из-за плеча. Хорошее плечо, сухощавое, но мускулистое. И весь он такой: поджарый, подтянутый, и в то же время похож на подростка — ноги и руки слишком длинные. «А», — подумала Эмма, откидываясь и задумчиво проводя пальцем по губам, — «все лучше Шоу». Она столько лет потратила, пытаясь сделать из этого говна конфетку, что Эрик, со всеми его взбрыками и комплексами, был подарком небес — он знал, что ради собственного блага Эмму стоит слушать. Даже когда она говорит оттрахать себя шахматной фигуркой при помощи мутантстких способностей. Возможно, думала Эмма, наблюдая, как конь выходит и погружается обратно, и отмечая, что с каждым разом он двигается все увереннее и резче, Эрик считает это упражнением на концентрацию — хотя, скорее всего, ему просто нравится. Богатая фантазия. Он стонал и заталкивал коня опасно глубоко, и подавался навстречу, и тянулся рукой к члену, и — да, потерял концентрацию. Эмма подалась вперед, с смесью любопытства и ужаса глядя, как конь целиком исчезает в покрытом испариной теле Эрика. Эрик замер, тяжело дыша и заметно напрягшись. Эмме не нужно было читать мысли, чтобы понять: боится пошевелиться. Она соскользнула с дивана, наклонилась к Эрику, провела ногтем вдоль позвоночника. Подумать только, где-то там, внутри, застрял шахматный конь. Наверное, давит, распирает. — Не волнуйся, сейчас я тебе помогу. — Эмма легла на Эрика, прижалась к мокрой спине, и шепнула, — блокируй лишнее. Она, конечно же, не тратила время на то, чтобы учить его противостоять телепатии — только сохранять независимость настолько, чтобы при необходимости придушить телепата чем-нибудь металлическим до того, как тот захватит власть полностью. Приятно было увидеть плоды своих усилий в действии. Эрик едва заметно кивнул, и Эмма проникла в его разум. Мир окрасился новыми линиями. Как птица, Эмма видела электромагнитные поля. Включая поле магнита в основании коня. Она потянулась к нему, нежно подцепила воображаемыми ноготками и потянула на себя. Эрик дернулся. Не попытался вырваться, не зажался, просто дернулся. Так что Эмма подтолкнула коня назад. Эрик продержался еще секунд двадцать, потом снова потянулся к члену и стал дрочить, пытаясь угнаться за Эммой. Она играла с ним, то ускоряясь, и тогда он начинал стонать и смешно морщить лоб, то замедляясь вопреки почти злым возмущенным взглядам. И только когда взгляд стал из возмущенного умоляющим, Эмма позволила Эрику кончить. А потом, стоило ему выдохнуть, вытащила коня. Эрик издал очень удивленное «оу» и беззащитно заморгал, словно не понял, почему у него подогнулись руки. — Не думай, что мы в расчете, — прошептала Эмма, соскальзывая с него физически и ментально. Спустя десять минут Эрик бодро показывал, как выучил русскую букву «эр», а Эмма подавалась бедрами навстречу горячему умелому языку и цеплялась ногтями за короткие волосы у него на макушке. И нет, она не находила в их отношениях ничего странного.