Грязные тайны особняка Бён.

Пустые комнаты загородного особняка медленно заливались светом поднимающегося над горизонтом солнца. Рассвело только недавно, но все немногочисленные обитатели дома уже были на ногах. - Бэкхён! – раздался зычный голос. – Подойди сюда, доченька. Тут же наступила тишина, которая спустя короткое время нарушилась тихим шорохом платья и стуком каблучков. - Да, мама? – перед хозяйкой дома предстала с виду хрупкая леди-подросток шестнадцати лет. Светлые туфли на маленьком каблуке, белые чулочки с кружевами, скрытыми подолом платья, и собственно, само платье – нежно-лиловое, относительно простое и неброское. Всё, как полагается. Переехавшая с мужем и своим единственным ребёнком, которому на тот момент было лет пять от силы, незадолго до Второй Мировой войны в Англию кореянка Минсо выкупила на своё наследство поместье вдали от цивилизации. Молодая женщина души не чаяла в своём сынишке Бэкхёне, разгоняющем своей улыбкой и звонким смехом мрак и тишину в доме, который лет десять стоял без хозяев. Женщина, которой на тот момент было едва ли больше двадцати пяти, мечтала родить ещё одного ребёнка, дочь. Но муж поставил жёсткое условие – сначала они приведут в порядок дом и встанут на ноги в чужой стране, чтобы маленькая принцесса спокойно росла и ни в чём не нуждалась. Дом они привели в порядок, даже наняли себе нескольких слуг, каждый из которых выполнял свою роль. Всё было прекрасно: они, как образцовая семья, проводили трапезы вместе, вечерами читали и пели в гостиной, Минсо, будучи чрезвычайно набожной женщиной, следила за тем, чтобы маленький Бэкхён с детства привыкал молиться и уважать Всевышнего. А потом началась война. Глава семейства ушёл на фронт, на прощание крепко обняв плачущую жену и маленького сына, не понимающего, почему папа должен идти туда. Пообещал вернуться, а потом в один день Бён Минсо получила письмо, после прочтения которого осела на пол прямо около двери и разрыдалась. А маленький Бэкхён бегал вокруг и пытался понять, почему папа больше не придёт домой. Тогда слуги еле оттащили мальчика от убитой горем матери. Этот день будто сломал женщину. С тех пор она практически перестала улыбаться и играть с маленьким сыном. Постепенно боль немного утихла, но традиции её семьи запрещали вновь выходить замуж, если женщина оставалась вдовой. А это значило, что с мечтой о дочери придётся распрощаться. Женщина с каждым днём становилась всё более жестоким тираном, а практически вся её злость выливалась на сына. Одиночество в загородном доме начало сводить Минсо с ума. Женщина стала ненавидеть Бэкхёна за то, что он был её сыном, а не долгожданной дочерью. Те дни, когда она любила маленького сына больше жизни, будто остались где-то в давнем сне. Десятилетний Бэкхён искренне не понимал, за что мама, которая нежно любила его и лелеяла все годы, вдруг стала такой жестокой и злой по отношению к нему. Мальчик начал понемногу замыкаться в себе. Он практически ни с кем не общался в доме, кроме приходящих учителей. А за пределы поместья мать его перестала выпускать вообще. Потому что однажды её посетила мысль, что, возможно, мечты о дочери не так несбыточны. Ведь есть сын, из которого можно сделать любимую маленькую принцессу. Бэкхён вяло сопротивлялся, когда мама впервые надела на него сшитое по специальному заказу платье, которое село точно по маленькой фигурке. Он тихо бормотал о том, что «я же мальчик, мам», но все сопротивления тотчас же прекратились, когда Бэкхён увидел в глазах мамы ту нежность, которой ему не хватало с тех пор, как с фронта пришло письмо о смерти отца. Да, теперь он знал, почему папа не вернётся. - Бэкхён… Доченька моя… Неужто Бог дал мне дочь, - женщина дрожащими руками провела по хрупким детским плечам. Затем подняла взгляд, и наваждение схлынуло. Как ни крути, какое платье ни надень, это всё же мальчик. Но при должном желании может получиться всё. - Так, Бэкхён-а. Больше ты волосы не подстригаешь, я скажу об этом Эмили. Ну, а пока что съезжу к портному, закажу тебе ещё много-много красивых платьев, - женщина потрепала сына по мягким чёрным волосам и вышла из комнаты, напоследок улыбнувшись ребёнку ещё раз. Мальчик нахмурил брови, сминая руками атласный подол платья. На что только не пойдёшь, чтобы заслужить любовь мамы снова, опять нежиться в её объятьях и слушать сказки на ночь её голосом, а не голосом пятидесятилетней служанки Эмили. Даже на то, чтобы стать для неё любимой дочерью, которую та всегда хотела. - Милая, - женщина погладила Бэкхёна по волосам, мягкими локонами спускавшимся до груди, отсутствие которой было умело замаскировано фасоном платья. – Я подала объявление в городскую газету на поиски нового учителя. Надеюсь, он станет хорошим примером для тебя и образцом для подражания. И не сбежит, как прошлый, - женщина недовольно поджала аккуратно накрашенные губы. Лицо Бэкхёна не дрогнуло, он лишь почти незаметно кивнул, на долю секунды прикрывая глаза. - Хорошо, мама. Буду ждать. Минсо напоследок оглядела своего ребёнка на предмет складок на платье или перекрутившегося чулка и вышла из комнаты. Её дочь всегда обязана выглядеть безупречно. Несмотря на то, что практически не выходит из дома. Бэкхён грустно улыбнулся вслед матери. Уже шесть лет он – идеальная дочь. Но, видимо, психика женщины всё же успела нарушиться после смерти мужа. Теперь она свято уверена, что Бэкхён – девушка, а в моменты прояснения и осознания того, во что она превратила жизнь своего единственного сына, она злится и устраивает истерики, кидаясь в бедного парня всем, что под руку попадётся. Кричит, что Бэкхён – ошибка Божья, о нет, не Божья, у Бога нет ошибок, как она могла такое сказать, он – её собственная ошибка, которой она расплачивается за свои грехи. И доводит шестнадцатилетнего парня до слёз, в безмолвии катящихся по напудренному бледному лицу. В остальное время она строгая, чопорная и набожная леди. Что, впрочем, не мешает ей грешить, говоря, что это во благо её семьи. И во имя общего процветания. Точнее, грехов она в этом просто не видит. И только в редкие моменты она напоминает Бэкхёну ту яркую, постоянно улыбающуюся женщину, которая больше десяти лет назад привезла его в этот дом. Тогда она распахнула перед маленьким Бэкхёном двери и сказала, что теперь они будут жить по-другому. Да, с тех пор изменилось многое. Если не всё.