Любя

Когда Интегре скучно от груды неподъёмных бумаг и кислое выражение так и просится на её лицо, два ходячих недоразумения непременно скрасят её будни. Ещё и огребут впридачу, но это уже мелочи жизни. Вот и сейчас. Сидя за столом и положив подбородок на ладони, начальница окидывает оценивающим взглядом две фигуры. Мужчины, а ведут себя так, что хоть обоим дери задницу, так это ещё их и не научит уму-разуму. У Интегры уже дёргалась бровь. Уолтер стоял, скрестив руки на груди – видимо, прикрывая то, что не могла сделать потрёпанная, словно войну пережившая, рубашка. Галстук висел на нём безжизненной селёдкой, волосы торчали в разные стороны, как у петуха после драки. Последнее сравнение, впрочем, не было лишено оснований. Алукард выглядел не лучше. Съехавшая набекрень шляпа, лоскуты пальто висели, кровавые пятна изляпали всю одежду, даже вечно белоснежные перчатки. Шейный платок был скомкан и запихнут в карман брюк. За ненадобностью. На лице носферату красовалась привычная идиотская ухмылка. - И что вы можете мне сказать? – нервно закуривая, спросила Интегра, - Алукард, тебя кто так искромсал? - Уолтер, - довольно отозвался носферату, оскалившись. – Но он любя… Дворецкий откашлялся, едва не подавившись собственным удивлением, как костью. - В общем, мы просто баловались. Невинная разминка, - дополнил вампир. Сказать, что этот ответ удовлетворил его госпожу, было нельзя. От слова совсем. Взгляд суровых глаз из-под очков сверлил теперь шинигами. Тот тщетно пытался вставить треснувший монокль на место. - Уолтер! - А что сразу Уолтер? – запротестовал дворецкий, всплеснув руками, - что я сделал-то? - Это я и хочу узнать, - сигары явно не помогали. От этих двоих ничто уже не поможет. Прихлоп головного мозга – не иначе, это меньшее из того, чем больны эти два горе-работника. И ведь ладно, когда он был подростком, но сейчас – это дитя великовозрастное давно уже выросло. Леди наивно полагала, что с возрастом он станет серьёзным. Но детская непосредственность переросла в подростковые шалости, затем в юношеский максимализм, а теперь, видимо, в старческий маразм. Иного объяснения было найти нельзя. – Скажи мне, кто тебе синяк поставил? – как можно более спокойно произнесла Интегра. Таким голосом можно было резать бетон, как масло. - Алукард. Но он тоже любя, - веско вставил провинившийся, добавив еле слышно, - ещё, похоже, он мне что-то сломал…руку или ногу…я не понял. - А голову он тебе не сломал? – повысив голос, Интегра встала со своего места, - не голова, а тыква! Вы кто вообще? Работники организации Хэллсинг или детский сад? Или, может, бар? Кровопийцы, изверги – вот вы кто! Все нервы мне на клубок намотали! Мне одной на себе всю репутацию вытягивать приходится! Насадила бы вас обоих на пики, но без того работы много. - А вот и не сделаете, - захихикал Алукард, получив дружеский толчок локтём в бок и пинок по ноге, из-за чего пришлось оттаскивать Уолтера за ухо. - Не в моём кабинете! – воскликнула Интегра, шмякнув ладонями по столу, поразив своих работничков звуковыми волнами. Оба поспешили убрать руки друг от друга и встать по стойке смирно. Насколько позволяла ситуация и состояние. Снова вернувшись в кресло, она поправила очки и глубоко вздохнула, - всё, на сегодня никакой работы. Вы меня вымотали, оба! Уйдите с глаз моих долой! – начальница позволила себе чуть более вольно развалиться на рабочем месте. Усталость всего мира отчётливо отпечаталась на её лице. – хотя нет. Принеси мне кофе, Уолтер. А с тобой, клыкастый, у меня будет отдельный разговор, - нотки голоса заставили бы погнуться железо или ретироваться самых отъявленных крокодилов обратно в водоём, но вампир только шире улыбнулся довольной улыбкой Чеширского кота. - Как скажете, моя госпожа… Уолтер вышел за дверь, зашагав по коридору. И долго ещё бубнил себе под нос различные красноречивые эпитеты и сравнения, крепкие слова, осыпая мысленно ими Алукарда с головы до ног. Его выражений хватило бы на увесистый том а-ля практическое руководство, как унизить вашего противника. Но делал он всё это, конечно, любя.