Чудо в полосатых гольфах

Боже, боже! Ну, наконец-то это произошло! Последний экзамен сдан, результаты объявлены, впереди выпускной и целое лето, которое я планирую провести откровенно бездельничая. Матушка счастлива, ведь я получил довольно высокие баллы, о чем сообщил ей по звонку, как только переступил порог родной и горячо надоевшей альма-матер. Выйдя за школьные ворота, не стесняясь затянулся сигаретой, подумал, что надо бросать эту поганую соску, пока привычка не так сильна. Тут же подтянулись приятели, которые так же сообщали своим предкам заветные цифры. Обговорили планы на выпускной, естественно, соображая где прикупить бухла и как без палева его употребить. Но наш разговор прервали девчонки, одна из них, Юлька, без стеснения повисла на моей руке: — Вадим, после выпускного у меня дома вечеринка, помнишь? — как тут забудешь? Она с нового года об этом каждый день напоминает, что ты, невеста без места! Я, конечно, прекрасно понимаю намеки, которые она делает, но упорно кошу под дебилоида, так как ни разу не хочу такую сисястую телку. — Помню, Юль, видно будет, — аккуратно высвобождаю свою руку из цепких наманикюренных лап. — Идем уже, — дернула за руки Юльку другая местная звезда — Яна, — нашла на ком висеть! — Ян, что я тебе сделал-то, вредина, вечно бузишь на меня! — со смехом возмутился я. — Мне, ничего, Вадимушка! — произнесла Яна и потопала прочь, втирая что-то нехотя плетущейся за ней Юльке, а это "Вадимушка" с такой злостью прозвучало, что даже задумался, может, и правда как обидел девчонку? Хотя, Янка довольно симпатичная, мелкая такая брюнеточка, грудь маленькая, попа плоская, намного привлекательнее Юльки, я вообще поначалу думал, что нравлюсь ей, и она так внимание к себе привлекает, но стоило мне пригласить ее в кино, как девица злобно на меня нашипела: "Не того человека ты приглашаешь, Терёхин!" Ну, нет так нет, и причина её ненависти так и остается для меня загадкой. Еще немного постояв с пацанами, тоже поплелся домой, благо живу в десяти минутах ходьбы от школы. Иду, мысли мои отвратительны, ведь мама на работе до вечера, а мне предоставляется прекрасная возможность посмотреть всласть кучу занимательного видео, преимущественно с японочками. Ух, что они творят, чертовки! И фигурки у них такие изумительные: в большинстве своем, худенькие, стройненькие. Вот нравятся мне такие: с нулевым размером и плоской попой, врожденный дефект, не иначе! Думая думу свою пошлую, пинаю камушек, вдруг, замечаю нормальный такой мобильник, что сиротливо притулился на газоне, на который так опрометчиво залетел мой камушек. Парень я добросовестный, мысли не возникает оставить аппарат себе, нужно найти владельца. Открыв телефонную книгу, ищу какой-либо позывной, типа мамы или папы, на худой конец, какого-нибудь любимого котика, но нахожу другого адресата — КОЗЁЛ, именно так, заглавными буквами. Хм, ну, вот козлу и будем звонить, идеальное решение! Набираю, вот черт, и в это время я тоже кому-то понадобился. Взглянув на дисплей, удивился, Яна? Отвечаю примитивным "да", слышу лишь эхо своего голоса, смотрю на трубку, которую держу другой рукой, да ладно? Секунды идут, проверяю теорию еще раз: ну точно, это я значусь в её списке, как "КОЗЁЛ", каким образом заслужил, понять не могу, но дело надо решать, звоню Юльке, куда ж без нее-то, надо узнать, как вернуть Янке телефон. — Юль, Яна все еще с тобой? — Да, а зачем она тебе? Может, лучше со мной поболтаешь? — но тут же сбавила темп, — ладно-ладно, передаю трубку. — Ян, ты телефон не теряла? — на несколько секунд повисла тишина, — Яна? — Он у тебя? — Нет, у козла! — Понятно, у тебя, — обреченно выдохнула в трубку. — Ты где живешь? Давай занесу, — я ж джентльмен, наверное. — Мы уехали к Юле, если тебе не трудно, зайди ко мне домой, это недалеко от тебя, отдай брату. — Хорошо, диктуй адрес. — Ленина 45-20, только... пожалуйста, Вадим, будь вежлив, — кажется, впервые эта девушка сама была вежлива со мной. — Не беспокойся, буду почтителен с твоим братом, — усмехнулся, положил трубку и направился по указанному адресу. В домофон звонить не пришлось, навстречу вышла бабулька с пуделем и, приговаривая: "Гоша хороший, писий на газончик", протопала мимо, любезно распахнув дверь, чем я и воспользовался. Применив нехитрую арифметику, вычислил, что мне нужен пятый этаж, пара минут и я у нужной квартиры, звоню. Ждать долго не пришлось, дверь отворилась и я узрел чудо, нет не так, я узрел чудо-юдо. Чудо-юдо взирало на меня снизу вверх и часто моргало своим синим глазом, да, именно глазом, потому что на втором была черная повязка, пират, блин. И одет он странно: шорты какие-то несуразные салатового цвета, футболка, открывающая обзор на пупок, и полосатые носки или гольфы, так как натянуты они были чуть ли не до колен. — Привет, я Вадим, ты брат Яны? — решаю начать разговор, а то мальчишка так и будет моргать. — Да, меня Никита зовут, — отошел от непонятного шока парень, — проходи, если не занят. — Тут такое дело, Яна телефон обронила, а я вот нашел, передай ей, пожалуйста, — протягиваю аппарат и собираюсь убраться восвояси. — Постой, Вадим, давай чаю попьем? — и так смотрит на меня своим глазом, что что-то ёкает и не могу я отказаться. — Ну, давай, — переступаю порог, не зная и не ведая, что меня ждет. Никита сопроводил меня на кухню, налил обещанного чая, выложил на стол кексики и печеньки, сам уселся напротив и смотрит пристально, подперев щеки руками. — Мы знакомы? — спрашиваю, так как есть ощущение, что я его где-то видел, а где — не помню. — Можно сказать, что нет. Я занимался бадминтоном, а ты ходил на волейбол, были смежные занятия и иногда мы пересекались. Ну, и еще я учусь в той же школе, что и ты, только на год младше. — Понятно, — помолчал, но язык мой — враг мой, и я не удержался и спросил: — Никита, извини, что спрашиваю, но что у тебя с глазом? Или это антураж такой? — Ничего страшного, — замахал руками парень, — операция уже сделана и совсем скоро я буду видеть замечательно. — А как так получилось? Заболевание? — Неважно, все уже в прошлом, — и улыбается так мило. Они похожи с Яной, но этот паренек как-то более открыт что ли, дружелюбен, во всех смыслах приятен. Мы посидели еще некоторое время, поговорили о школе, учителях, но пора и честь знать. — Благодарю за гостеприимство, — поднимаюсь из-за стола, как вдруг цепкие тонкие пальцы вцепляются мне в руку. — Не уходи, Вадим, пожалуйста, — и этот его глаз так умоляюще смотрит. — Я завтра зайду, — не знаю почему, но обещаю ему это. — Правда? Я буду ждать! — и нежно целует меня в щеку. Офигев, быстро обуваюсь, вспоминая, что Яна просила быть вежливым, буквально выскакиваю на лестничную площадку, проклинаю японок и все те ощущения, что вызвал во мне этот невинный поцелуй. Одно прикосновение губ - и желание захватило меня. Чёрт, одноглазый мальчик своим касанием сделал то, что моей бывшей и единственной любовнице удавалось достигнуть только минетом. Член стоял, я вообще не понимал происходящего, неужто цветные гольфы пробудили во мне это желание? Стремительным шагом направляюсь домой, включаю японок, слабый неяркий оргазм не приносит облегчения, перелистываю видео, желая найти что-то более яркое, останавливаюсь на тройничке, смотрю запоем и, кончив второй раз, понимаю, что смотрел я лишь на одно - на очко этой милой дамы. И, срань господня, представлял миленького черноволосого Никиту, в его чудных гольфиках и с повязкой на глазу. "Забыть, этот эпизод забыть, как страшный сон" — повторял я себе весь вечер, даже мама, пришедшая с работы, странно косилась на меня, периодически вопрошая: "Все нормально, Вадюш?" Да ни хрена не нормально! С какого хрена я его хочу? Салатовые шорты в голову ударили? Ударили, да еще как, иначе как объяснить то, что я опять стою у этой двери? Звоню. — Привет, — отворяет Никита и так мило улыбается, сегодня он более прилично выглядит: синие шорты до колен и желтая футболка, и все те же полосатые гольфы! Поздоровавшись, прохожу, не понимая, что я вообще здесь делаю. — Присаживайся, — указывает рукой на кресло, — Вадим, мне нужно тебе в кое-чем признаться, — я удивлен, в чем он может мне признаться? Но тут послышался звук открываемой двери. — Пришел все-таки? — Яна, уж ее злобный голос я из всех узнаю. — Пришел. Яна, может, ты, наконец, откроешь мне причину твоей ненависти? — Ты, Терёхин, сделал моего брата таким! И ты не в курсе, ясное дело, ведь Никита сказал, что сам на этот мяч летящий напоролся! Он перенес уже две операции, и не факт, что этим все закончится, а он, дурак картонный, любит тебя, и не хочет создавать проблемы, хотя сам мучается и страдает! — Замолчи! — заорал Никита, — тебе никто не давал права этого говорить! — А я и не прошу разрешения, мне надоело видеть тебя таким влюбленным дебилом! Он школу окончил, так что можешь не опасаться за свою репутацию. Объясняйтесь, а я, пожалуй, пойду прогуляюсь лучше. — Никит, это так? — мне важно знать правду, ведь от этого может измениться моя жизнь, я хочу этого мелкого и пока одноглазого, и если он на самом деле любит, то я готов попробовать. — Не так! Ты не имеешь отношения к этой травме, кто-то другой попал в меня мячом, не ты! — А про то, что любишь меня, правда? — этот вопрос волновал гораздо сильнее. — Вадим, — произнес и замолчал. — Никита, — подошел к парню, легко тронул руками его лицо, такое милое, еще совсем наивное, понял, что мне просто необходимо прикоснуться к этим губам, - даже если ты не любишь, то это поправимо, — и, наконец, поцеловал, так как и мечталось: нежно, медленно, ловя каждое мгновение. — Я люблю тебя, Вадим, с четырнадцати лет, с тех пор, как начал посещать секцию по бадминтону, — оторвавшись от поцелуя, признался Никита, - и мечтаю, чтобы ты стал моим первым. Если ты хочешь, а ты хочешь, — недвусмысленно трогает мой пах рукой, — и если тебя не смущает моя неполноценность, — тронул рукой край повязки на глазу. — Я еще не люблю, но чувствую, что ты, чудо-юдо в полосатых гольфах, что-то со мной сотворил, иначе как объяснить мое желание к тебе? Валю несопротивляющееся тело на диван, целую, ласкаю, чувствую отклик и тону в этих ощущениях. Стягиваю майку с него, с себя, избавляюсь от своих джинсов и его нелепых шорт. Тело к телу, кожа к коже, не ласка, не прелюдия, просто касание, просто единение двух тел, которое так приятно и ощущения от этого невероятны. Такого я не испытывал, и, отчасти, жалею, что не перешел в этот стан раньше. — Вадим, — прервал нить моей мысли Никита, — нам надо что-то скользкое, крем или масло, — и вытаращил свой единственный пока глаз. — Где взять? Мы же у тебя дома, — смотрю на это чудо в гольфах, их я специально не снял, ну нравятся они мне! Чудо вскочило и, стремглав, унеслось, чтоб через десять секунд предстать и предъявить флакончик масла "Johnsons Baby". — Вот! — провозгласил и вручил мне, — мажь! Ой, только как мне встать? — озадачился парень, взирая синим оком. — Никит, ложись на спину, — указ мой выполнил, а я подложил подушку ему под попу, чтоб лучше было. Та моя единственная партнерша говорила всегда, что с подушкой под задом всегда приятнее. И вот, лежит он передо мной, ноги раскинул, я нанес на пальцы масло, но не смею тронуть его. — Вадим, ты передумал? — спрашивает с тоской в голосе. — Нет, Никит, только у меня тоже первый раз с парнем. Боюсь причинить боль. — Не переживай, все будет хорошо! Только, лучше пальцами сначала, я читал... Читал он! Трогаю смазанным пальцем анус, нажимаю, еще и еще, не знаю, какие ощущения испытывает Никита, но надеюсь, что не слишком неприятные. — Вадим, попробуй войти пальцами, — шепчет парень. Следую совету, небольшое сопротивление, и жар охватывает мои пальцы, шевелю ими, двигаю ритмично, как вдруг, Никитка прогибается и выдает стон. — Никит, что это? Тебе неприятно? — я реально взволновался, вдруг это так больно? — Приятно, — выдохнул брюнет, — еще так хочу, может, ты сам? Преодолев все треволнения, направляю член к анусу, желая, наконец, завладеть этим парнем, сделать его своим, хотя, не знаю, как решился на такое. Трудно, кажется, что невозможно войти, но усилия вознаграждены: несколько толчков и приятная истома охватывает мое тело, не знал, что такое возможно, бухаюсь на лежащее подо мной тело. - Вадим, - тихо говорит Никита, - погладь меня. Сначала не понимаю, о чем он, но несколько секунд раздумий дают свои плоды. Прикасаюсь рукой к его полувозбужденному члену, поначалу неловко касаюсь, слыша приятные вздохи, продолжаю поглаживать, еще и еще... Возникает непонятный азарт и я уже вовсю дрочу, покрывая шею Никиты поцелуями. — Вадим, — выдыхает мне в ухо и кончает, оросив мою руку и свой плоский живот спермой. — Янка меня прирежет, — первое, что пришло мне в голову. — Ага, ты прав, — все еще тяжело дышит. — Знаешь, Никит, я понял, почему меня привлекали японки. — Почему? — недоуменно посмотрел, ведь о японках моих и слыхом не слышал. — Невысокие, стройные, темненькие, прямо как ты, — чмокнул мелкого в нос. — Скажи еще, одноглазые! — и нафуфырился. — Нет, одноглазый — ты у меня один, и то, это временно, правда ведь? — Правда. — Вот и хорошо, нашел я свое чудо в полосатых гольфах! — Нашел, и мяч тот треклятый совсем не виноват! — Мяч? Так это все-таки я тебя покалечил? — Нет-нет! Это кто-то посторонний запульнул, кто угодно, но не ты! — и взирает своим синим глазом, на что остается только умиляться, других вариантов нет!