Проклятие вечной (не) жизни

- Будь ты проклят! Ты пожалеешь о том, что сделал! Предатель! Трус! - Красивая девушка с удивительными, василькового цвета глазами и длинными распущенными волосами яростно взирала на молодого инквизитора, стоя над огромным пока еще не зажженным костром. - Прости, но я не мог поступить иначе! Ну почему? Почему ты не отреклась от своего ведьмовства?! Тогда я бы смог помочь тебе, - молодой человек старался смотреть куда угодно, только не на девушку, его сердце обливалось кровью при одной только мысли о том, что ее ждет и что это все его вина. Даже твердая уверенность в правильности своих действий не могла приглушить эту боль. Разум и сердце боролись, разрывая его душу, но он не мог позволить себе дать слабину сейчас. Это его испытание, его крест, и он обязан выдержать эту ношу ради людей, ради их будущего и будущего их детей. Он просто не имеет права поступить иначе, не имеет права впускать в этот хрупкий мир зло, даже если означает потерять свою любовь. - Помочь? - Горько усмехается девушка, потеряв весь запал, ее глаза блестят от не пролитых слез, но она не даст им волю, не сейчас. - Отправил бы меня в монастырь до конца жизни, замаливать несуществующие грехи? Я всего лишь помогала людям! В чем я виновата? Я раскрылась тебе потому, что поверила в твою любовь… - Я не мог поступить иначе. Ты творила магию, и каждый раз помогая кому-то, ты впускала в наш мир зло, если это не прекратить, то оно бы разрушило все, что нам дорого. Прости. - Молодой человек отвернулся, собираясь покинуть место казни, смотреть на это было выше его сил. К тому же, на площади стали собираться люди, не стоило им слышать их разговора. - Ты не прав, и ты поймешь это. Ты будешь проклят до тех пор, пока не найдешь меня снова… Последние слова девушки едва достигли ушей парня, и он постарался не придавать им значения, сказано и сделано и так уже слишком много. Резко открываю глаза, просыпаясь. Вся простынь сбита, и подушка путается в ногах. За окном еще темно, но уснуть снова я не попытаюсь. Подобные пробуждения давно стали обыденностью, а этот сон посещает меня едва ли на каждую ночь вот уже лет… Сложно сказать, как давно. Время уже утратило для меня свое значение. Дни и ночи слились воедино. То ли наяву, то ли во сне Смерть моя течет неторопливо, Растекаясь в каждом новом дне. Маски в этом мире неизменны, Я их изучил все, как одну. Жив я или мертв – мне неизвестно – То ли все во сне, то ль наяву… Каждый день, открывая глаза, я жду чего-то. Жду, когда же закончится этот ад. Порой мне кажется, что я уже умер и попал в преисподнюю, а это подобие жизни - мое наказание. Вечность, на которую я обречен. Жизнь подобная смерти, в которой ничего не имеет смысла, даже время утратило свое значение. День или ночь, лето или зима - для меня все едино. Все одинаково бессмысленно. Моя смерть протекает уже не одну сотню лет, и за это время я успел узнать и понять слишком много. Я слишком хорошо изучил людей и их истинную сущность, все их маски, то, что они зовут благородством, верой, борьбой за справедливость, благочестием и многое другое. Теперь я понимаю, что все то, во имя чего я жил и во имя чего пострадал, не более чем ложь. Я не знаю, жив я или давно умер, а может это все просто затянувшийся кошмар и, проснувшись однажды утром, я обнаружу в своей постели Хелену. Ту самую девушку со сказочными глазами и нежным голосом, которую больше никогда не предам, даже во имя Бога или спасения мира. Сейчас я уже не считаю, что этот мир должен быть спасен, люди не нуждаются в этом и тогда тоже не нуждались. Это я был наивным идиотом. Но сон все продолжается, и я вынужден признавать, что это жесткая явь, и единственный способ проснуться от нее - это умереть. Но увы, и это мне не доступно. Проклятие, брошенное мне в спину моей любимой ведьмой, обрекло меня на очень долгую жизнь. Она сказала, что я не умру до тех пор, пока не встречу ее во второй раз. Но это ведь невозможно. Люди живут лишь единожды и единожды умирают. Я обречен жить вечно и отнюдь не так прекрасно, как считают многие. Тело не стареет, а многие болезни обходят меня стороной, но мои душа и разум состарились. Внутри я ссохшаяся древняя мумия, не способная ощущать тепло от солнечного света или женского тела, белоснежный снег не обжигает меня своим холодом, а очищающий дождь ощущается чем-то призрачным и сухим. У еды и напитков нет вкуса и запаха, да и потребности в еде или питье у меня нет. Даже люди замечают меня, только столкнувшись со мной, но забывают о моем существовании уже через пару минут. Я словно тень. Меня не должно быть в этом мире. Но я здесь. Чужой. Пленник. Я и сам не знаю, кто я. Я уже ничего не знаю. Тишина так давит по утрам, Я не знаю, как бороться с этой болью. Как в тумане, я ищу твои глаза, Все время забывая, что я проклят тобою. Выхожу на улицу, врезаюсь в прохожих, Прячу мысли от случайных людей, Как рыба на суше, хватаю ртом воздух, Запутавших в сетях забытых страстей. Меня всегда окружает тишина, и особенно остро это ощущается в утренние часы, когда все вокруг просыпается. Разумеется я слышу звуки и голоса, я могу говорить, но все это словно не со мной. Я существую в этом мире, но в тоже время, я словно окутан плотным туманом, поглощающим все пространство вокруг, но не касающимся меня. Постепенно я начинаю забывать. Память хранит воспоминания о далеком прошлом, а все что было после - не было. Бродя по улицам среди толп народа, я словно одержимый вглядываюсь в лица, не редко даже забывая, зачем это нужно. Я ищу яркие васильковые глаза той, что подарит мне свободу от жизни, позабыв, что та, кому они принадлежали, и обрекла меня на ад. Забывая, что ее не вернуть. Пытаясь забыть, что обречен вечно скитаться в поисках собственного прошлого. Думаю, что, рано или поздно, я и вовсе забуду Хелену и прошлую жизнь. Возможно, тогда мне станет немного легче. Я перестану просыпаться под утро от снов, в которых она еще жива, где мы вместе и счастливы. Если бы только я не был тогда таким трусом, не испугался бы возможного гнева святой инквизиции… И так я теку сквозь время, А время течет сквозь меня, И хочется слиться с тенью, Но нельзя... Время ценно тем, что оно заканчивается, просачивается песком сквозь пальцы и уходит в небытие. Дни сменяются ночами, времена года безжалостно отсчитывают промежутки человеческой жизни. Но для меня оно слилось в одну сплошную серую полосу. Я должен был умереть много лет назад и, когда смерть уже стояла надо мной, глядя ей в глаза, я осознал, что не могу покинуть этот мир. Мое время начало отсчет заново, а потом и вовсе замерло. Меня часто настигает ощущение, что я и есть время. Иногда целые года пролетают мимо меня за долю секунды, а порой минуты тянутся годами. Мне хочется окончательно растворится в этом потоке и перестать быть, но что-то останавливает меня, не позволяет сдаться. Возможно это сила проклятья, а может чувство вины и утраты, которое ничуть не поблекло за все эти годы. Когда-то я ненавидел ее за то, что она сделала, потом ненавидел себя, мечтал, чтобы весь мир рухнул, потом были периоды апатии. Но никогда не переставал любить ее и винить себя. Особенно печально осознавать, что все, чем я жил тогда и что делал, было зря и совершенно не имело смысла. Конечно, так жил не только я, но и все мои современники. Вот только они давно превратились в прах и не знают о том, какими глупыми они были. Каждый из них погибал, веря в то, что прожил жизнь не зря. Некоторые знания способны свести с ума. Я уже сошел, но нет никого, кто бы мог это заметить. Ненавижу серость дней И разбиваю зеркала, Где образ неба тем светлей, Чем больше я схожу с ума. Я ни о чем не говорю, Ты знаешь все и так – прости, Что оказавшись на краю, Отрекся от твоей любви… Твоей любви… Я ненавижу каждый день своего существования. Ненавижу людей, которые могут умереть в любой момент и никогда не узнают о том, насколько они ничтожны и бессмысленны в своих стремлениях и достижениях. Ненавижу голубое небо. Только оно почему-то не хочет становиться таким же серым, как и все вокруг, даже больше, оно словно бы светлеет с каждым прожитым мной годом. Я схожу с ума, теряю и нахожу себя, забываю все и вспоминаю, и чем ярче мое отчаяние и безумие, тем светлее и ярче становится небо. Интересно, насколько светлым оно может стать? Раньше я пытался говорить с Хеленой, как будто она могла меня услышать… Теперь я всегда молчу, мне нечего сказать, да и в словах нет нужды. Она и так все знает, знает что я молю ее о прощении. О прощении за свою слабость и трусость. Уже тогда в дремучей древности она понимала и знала больше, чем любой человек сейчас. Не думаю, что буду прощен когда-либо. Я и сам не могу себя простить. Я любил ее больше жизни. По крайней мере я так думал до тех пор, пока она призналась мне в том, что лечит людей с помощью трав и заговоров. Ведьма. В мое время не было приговора страшнее. Дети росли со знанием о том, что колдуны приносят в наш мир великое зло самим фактом своего существования, и что они всегда вредят людям. Спасая жизни, отнимают души. Возможно, я бы даже смог смириться с сущностью Хелены, если бы в тоже время в наше селение не прибыли инквизиторы, и не поползли слухи о том, что у нас живет ведьма. Я испугался. До сих пор не могу точно сказать чего именно, но этот страх и толкнул меня на предательство. Я отказался от ее любви, а заодно и от своей. Сдал ее церкви. Мое наказание - вот мой крест, а не те глупости, о которых я думал раньше. И это именно его я должен нести. Нет греха страшнее предательства самого себя. Я же предал не только свою душу, но и ее… Прости Хелена… Прости ты меня, потому что сам я никогда не смогу простить себя! Пустые перекрестки, я теряю память: Новые миры с чистого листа. Смотрю по сторонам – что меня пугает: Вечная война или красота? Линии с ладоней стираются под вечер, Сны прошедших жизней воскресают среди дня, Я вглядываюсь в лица и вижу бесконечность И снова забываю, что меня ты прокляла. Иду по улице полной людей, но не вижу их, они как будто тают стоит мне только обратить на них взор. Единственное, что я бы ни за что не пропустил, это блеск волшебных васильковых глаз. Но их нет. Я прошел через столько времен и перемен, словно путешествую между мирами, настолько разительно отличается жизнь людей сейчас и тогда. Я видел множество кровопролитных войн, видел и прекрасные вещи, но и то другое пугает меня, вызывает ненависть и едкую, как кислота, зависть. Потому что не могу даже мельком прикоснуться к чему-то из этого. Теперь у меня нет ни прошлого, ни будущего, ни настоящего. Бесконечность окружает меня со всех сторон, она дышит мне в затылок и обнимает по ночам, она смотрит на меня из лиц прохожих на улице и зеркал, в которых отражаюсь я. Воспоминания отрывочны и всплывают в памяти сами собой. Я не знаю сколько прошло лет или веков, как долго я блуждаю в тумане… У меня больше нет сил продираться сквозь завесу, окружающую меня, я уже ни на что не надеюсь и не жду милости небес. Сейчас раннее утро, прохожих на улице почти нет, я почти не смотрю по сторонам. Это просто ритуал, потому что я должен хоть что-то делать, чтобы облегчить свою боль, от сидения на месте она становится абсолютно невыносима. Прости, кажется я все-таки слишком слаб даже для того, чтобы ответить за совершенное преступление… Васильковый росчерк в окружающем меня мареве заставляет меня вскинуться и оглядеться. Я вижу тебя. И не могу в это поверить. Должно быть я окончательно сошел с ума, потому что мертвые не возвращаются даже для того, чтобы даровать нам прощение, особенно не заслуженное. Мои глаза обманывают меня, но мне уже плевать на это, я словно зачарованный шагаю к тебе, сидящей на скамейке на остановке общественного транспорта. Встав перед тобой, я вынуждаю заметить меня, но в сказочных глазах нет ни капли узнавания. Еще бы, даже если небеса смилостивились над тобой и даровали второй шанс, то ты никак не можешь помнить меня. - Прости… - я шепчу, голос ослаб от долгого молчания, и слова с трудом выталкиваются из горла. Я понимаю, что смысла в этих словах нет, но я просто обязан сказать тебе о том, как жалею о своей слабости. Моя надежда умерла очень давно. Но внезапно ты распахиваешь глаза и поднимаешься мне навстречу. Неужели ты вспомнила? - Ты нашел меня, - Хелена говорит едва слышно и осторожно касается моего лица своими тонкими пальчиками. Она помнит меня. Неужели мои страдания могут закончится? А может это просто вечность подошла к концу? Но мне плевать. Ноги не держат, и я падаю на колени не решаясь прикоснуться к ней. Как бы сильно мне этого не хотелось, но я не считаю себя в праве… Вместо этого я взахлеб начинаю рассказывать о своих мыслях и наблюдениях, о понимании того, насколько я был слаб и глуп, не достоин не только ее, но и жизни. - Я простила тебя очень давно, - перебивает меня мое наваждение, но мне все равно, я не заслуживаю ее прощения и не жду его. Сейчас я понимаю, что искал все эти годы не за тем, чтобы получить амнистию, а только для того, чтобы сказать, что все понял. И говорю ей об этом, слова сами рвутся на волю, а она лишь улыбается мне своей чудесной улыбкой и обнимет меня, пачкая красивое платье о тротуар. Для того, чтобы обнять меня ей приходится тоже опуститься на колени. - Тише, тише… Я вижу, что ты понял. Теперь ты можешь быть свободен, - ее голос словно разгоняет туман вокруг меня, и я внезапно начинаю чувствовать прохладу и сырость осеннего утра, запах прибитой дождем пыли… Ощущения так давно забытые захлестывают меня, я буквально растворяюсь в них. Теперь я могу уйти, “проснуться” от кошмара, но сперва я должен узнать ответ еще на один вопрос. - Неужели ты простила меня? - Я никогда не держала на тебя зла, - Хелена продолжает улыбаться, и в ее глазах я вижу лишь грусть и любовь, от этого мое заново ожившее сердце сжимается до боли. - Я лишь хотела, чтобы ты понял то, что я знала всегда. Я слишком любила тебя, чтобы позволить уйти, так и не познав истины. Мне становится очень холодно, и даже тепло ее рук не способно прогнать озноб, а еще очень хочется спать, только теперь я понимаю, насколько на самом деле устал не жить. - Спасибо, - я закрываю глаза и вдыхаю запах окружающего меня мира и ее духов. - Иди, тебе пора отдохнуть, - ее голос доносится до меня как сквозь вату… Наконец-то я...