Сладкая разлука

Наступило рождество — любимый праздник Риты. Выпавший на днях снег полностью укутал город, превращая его в место для детских забав и игр — на каждой улице можно было увидеть большого снеговика, укутанного ярким шарфом и с яркой рыжей морковкой вместо носа, или снежную крепостью, построенную ребятишками. Площадь и построенная на ней снежная большая горка превратились в яркое цветное полотно, составленное из разноцветных курточек и пальто, смешавшихся воедино. В такое замечательное время все люди вышли на улицу, вдохнули свежий, зимний воздух, но не Рита. Ей не повезло заболеть прямо перед праздником, который она ждала весь год, а теперь вынуждена лежать в теплой постели, время от времени доставая ртутный градусник из аптечки. Судьба обошлась с ней крайне не справедливо, словно специально лишая ее праздника, всеобщего веселья, раздающегося по всему городу громким заливистым смехом взрослых и детей. Ей и оставалось только с тоской смотреть, как темнее небо, как загораются первые звезды — главные вестники ночи. Девушка тяжело вздохнула, громко откашлялась и коснулась головой мягкой подушки. Как же несправедливо! Впервые за семнадцать лет в рождество ей было скучно, не весело. В голубых глазах не плескались чертики, на языке не чувствовался кисловато-сладкий привкус шампанского, а рядом не было близких и дорогих людей, словно те не захотели остаться с больной, словно не захотели вешать ярмо себе на шею. Родители и младшая сестра Диана ушли на каток, куда последняя так мечтала сходить весь год, у дяди были какие-то важные дела, и он остался на работе, чтобы разобраться с ними, а Полина уехала в Тверь, к своей семье. Рита скучала по ней, но никак не осуждала, она и так много времени посвящала ей, вечерами сидела с ней, как с маленьким ребенком. Пора и честь знать. Телевизор включать совершенно не хотелось. Не хотелось видеть эти фальшивые, вытянутые улыбки на лицах ведущих, якобы радующихся празднику, не хотелось видеть диких, безумных танцев, слышать веселые песни, наполненные радостью и чем-то еще, впервые ее не тянуло ко всему яркому. Ей просто хотелось побыть в тишине, ощутить волнительное спокойствие, потому что только так она могла прятать свою зависть и раздражение. Обычно яркая, наполненная какими-то событиями жизнь за один миг потеряла все свои краски, превратилась в серую, мрачную. Рите вовсе не хотелось улыбаться, глядя на старого плюшевого медвежонка, что сидел на верхней полке и будто бы махал маленькой лапкой. Не хотелось смеяться, ощущая аромат клубники, идущий с кухни, где мама поставила печься клубничный пирог. Не хотелось ощущать одиночество, съедающее тебя изнутри. Сейчас Рита мечтала уснуть крепким сном и проснуться уже завтра утром, абсолютно здоровой и веселой, как раньше. Но сон совсем не хотел приходить к ней, даже не смотря на проглоченные две таблетки сильного снотворного. Голубые глаза все также смотрели в белый потолок, похожий своей белизной на снег, который лежал на земле и крышах многочисленных домов. Неожиданно что-то тихо щелкнуло, и девушка с недоумением посмотрела на новенький телефон, купленный совсем недавно — всего два месяца назад перед отдыхом в Турции. Телефон тихо дрожал, двигаясь по столу, словно пытаясь что-то донести до своей хозяйке своей вибрацией. Экран был потухшим, что еще больше делало ситуацию загадочней. «Что за чертовщина?» — девушка взяла устройство и попыталась его включить, нажав на соответствующую кнопку, но у нее ничего не получилось — тот все еще продолжал издавать тихие странные звуки, подрагивая на ее вытянутой ладони. — «Мистика какая-то» — подумала Рита, продолжая удивленно смотреть на телефон, пока экран того вдруг не засветился и не выдал приветствующую запись. «Может Поле позвонить, спросить, как у нее дела? А то ведь точно со скуки помру, пока буду ждать родителей и сестру, которые еще не факт, что вернутся…» — Марго еще немного пощелкала, нажимая на кнопки и набирая все известные ей номера, и решилась, подумав, что поговорит пять минут и бросит трубку, чтобы не мешаться. Ленивые, негромкие гудки разносились по всей комнате, становились все громче с каждым разом и не зная об этом, играли с нервами девушки, в душе которой зарождалось волнение. Но она зря переживала через несколько секунд гудки прекратились, и на том проводе послышался бодрый женский голос. — Привет, Поль, — девушка мягко улыбнулась, представив себе картину, как уже немолодая бабушка, завернутая в темно-синее платье, обнимает ее любимую, предлагая еду на выбор: либо пирожки с картошкой, либо свежий творог с молоком. — Как ты там? Не скучаешь? Рита попыталась придать и своему голосу бодрости и уверенности, но не была уверена, что у нее это получилось, так как голос Полины тут же стал настороженным, наполненным тревогой и заботой. — Со мной все хорошо, мы тут веселимся, готовим еду…Ты не знаешь, какая у меня веселая бабушка, но я тебя обязательно с ней познакомлю как-нибудь и накормлю ее оливье. Оно такое вкусное и ни капельки не похожее на магазинное! А ты как там? Отжигаешь наверное, это ведь твой любимый праздник. — Погодина сейчас не могла видеть женщину, но была уверена, что та сейчас ласково улыбнулась и встряхнула своей рыжей копной волос. — Обязательно бы отжигала, если бы не умудрилась немного приболеть…Теперь вот лежу в постели и умираю от скуки, а так у нас все более или менее хорошо, ну не считая твоего отсутствия. Родители наконец повели Диану на каток кататься, ты не представляешь, как она была счастлива, как сияло ее лицо, когда папа ей об этом сказал, — Маргарита горько усмехнулась, чувствуя некую досаду от того, что сейчас лежит в пустой квартире, а не катается вместе со своей семьей, весело посмеиваясь над мамиными шутками. — Я тоже бы хотела с ними покататься, но здоровье не позволяет…Вот. А ты когда собираешься вернуться? Я к тому моменту успею хоть поправиться, или ты будешь возиться со мной, как с пятилетним ребенком? Полина громко рассмеялась. — Нет, как с пятилетним точно не буду. Слишком большая уже. А вот посидеть у твоей кровати и почитать сказку я бы не отказалась, особенно если бы ты меня угостила черничным варением, которое готовит твоя мать. Оно у нее получается практически также, как у моей бабушки оливье. Надеюсь, ты не очень сильно заболела? — тревожно спросила Поля, и Погодина вновь ощутила то тепло в груди, зарождавшееся только в те моменты, когда женщина за нее волновалась. — Не очень, — девушка достала из кармана сорочки мятную конфетку, оставшуюся после празднования нового года, и закинула себе в рот. — Всего лишь ОРВИ. Не волнуйся, я очень быстро пойду на поправку. Ну так врач сказал. — она пожала плечами и не сразу сообразила, что женщина не может ее видеть. — Будем на это надеяться, потому что я взяла нам два билета на концерт одной известной немецкой группы, которая на неделю прилетает в Москву. Так что к шестнадцатому числу выздоравливай, иначе опять пропустишь все веселье. — усмехнулась собеседница. — К шестнадцатому я точно поправлюсь, обещаю. Ладно, не хочу тебя отвлекать. Целую, пока. — девушка положила трубку и тихо рассмеялась.