As long as I have you

      Дворец потихоньку готовился ко сну, сбрасывая убранства и разгоняя своих обитателей по постелям. Ночь выдалась праздной, и пришло самое время сворачивать балаган. Одно за одним темнели окна, теряясь во мраке, одна за одной гасли в комнатах свечи. Лишь из немногих покоев и по сей час во внутренний двор желтыми призраками спускались струи света. Но только из одних слышались еще и повышенные тона.       Только-только стих голос возмущенной Анны. Ричард притронулся к щеке королевы, но та отвернулась от него, упрямо выражая нежелание продолжения попыток супруга заполучить ее расположение. Но король решил не отступать. Коснувшись золоченой оборки легкого платья, он слегка потянул его вниз, обнажая хрупкие девичьи плечи. Королева, избрав свою стратегию, по-прежнему изображала полное безразличие к действиям мужа.       Мгновенно уловив отсутствие былого рьяного сопротивления, Ричард губами коснулся шеи супруги и огладил ее плечо. Устами он проложил дорожку мягких поцелуев и оставил пока еще едва заметный след от зубов на бледной коже. Анна сглотнула и закусила губу, все еще пытаясь выглядеть равнодушной. Упрочнившись в мысли, что сопротивление сломлено, монарх удобнее устроился подле жены. Он нежно провел пальцами по ее шее, заставляя Анну приподнять голову, что та и сделала, наслаждаясь невинной лаской. Приблизившись к устам своей королевы, он прошептал ее имя, в свете свечей касаясь отливающих блеском волос.       - Ничего не выйдет, - сокрушенно прошептала она, а меж ее тонких бровей залегла едва заметная складка.       - Мне все равно, любовь моя, - поспешил заверить супругу король.       Его слова вызвали лишь тихий вздох, а он сам прильнул к губам жены, желая любой ценой хоть на миг заглушить ее печаль. Их общую печаль. Грусть, снедавшую обоих, голодным зверем прорывающуюся в их души. Ему было необходимо дать понять ей, что она не одна. Дать понять, что он рядом, и что так будет всегда.       Король привлек Анну ближе и крепко обнял ее. Им обоим необходимо было почувствовать тепло родного тела здесь и сейчас, покуда холод бессчетных бед еще не захлестнул горячие сердца полностью. Анна измученно улыбнулась и сильнее прижалась к своему мужу. В этом объятии горечь разлук и потерь и терпкость былых ожиданий постепенно, но верно теряли всякий вкус, уступая пряной любовной сладости с едва уловимым соленым привкусом слез королевы.       Ричард осторожно смахнул с ее щек слезинки и осыпал поцелуями лицо супруги. Анна ласково провела ладонями по его груди и неспешно принялась расстегивать пряжки на дублете мужа. Король вновь коснулся ее губ своими устами, соединяя их в жадном, отчаянном поцелуе. Он запустил руки в ее волосы, наслаждаясь ощущением мягкого золота, что текло сквозь его пальцы. Своими ловкими маленькими ручками ее величество вскоре избавила Ричарда от ставшего ненужным элемента гардероба, тем самым вызывая у короля мимолетную улыбку, лучом проскользнувшую сквозь поцелуй и в тот же миг отразившуюся на лице Анны, словно прошедшую сквозь зеркало.       Он сжимал в объятиях свою королеву. Не пропуская ни одного изгиба, он оглаживал ее тело, что под его сильными руками трепетало, отзываясь на ласку мелкой дрожью, пока с ее уст срывались сдавленные стоны, будоражащие кровь. С трудом оторвавшись от супруга, Анна вскоре избавила его и от рубашки.        - Вы явно преуспеваете, миледи, - усмехнувшись, подметил король.        - А вы тем временем отстаете, ваша светлость, - полушепотом ответила королева, робко целуя любимого за ухом.       Несмелая маленькая искорка теплившегося между ними огонька внезапно полыхнула всепоглощающим пламенем. Впившись очередным страстным поцелуем в губы королевы, пока та обвивала его шею руками, Ричард на ощупь начал борьбу со шнуровкой ее платья. И впервые за эти годы, кажется, проигрывал.       Безуспешно провозившись с ней добрые пару минут, он негромко расхохотался, вызывая этим добродушный смешок у своей жены.        - Неужели этот бой Ричард Плантагенет проиграл? – язвительно поинтересовалась она, одновременно пытаясь восстановить сбившееся дыхание.        - Не делайте поспешных выводов, ваше величество.       Глаза короля были темны от природы, но сейчас они казались еще темнее, а на поверхности этих глубоких омутов томилось желание. Не успела Анна озвучить хоть сколько-нибудь остроумный ответ, как воцарившаяся тишина была нарушена треском рвущейся ткани, которая еще мгновение назад представляла собой платье, а сейчас же лоскутами спадала на кровать. Анна зарделась, изумленная действием мужа, но ничуть не разозлилась и даже не попыталась притворно нахмуриться. Такое было впервые.        - Завтра у тебя будет десять таких же, - прошептал ей в губы Ричард, улыбаясь как-то беззаботно и по-мальчишески.       Король с королевой засмеялись, давая слугам за дверью шанс воспользоваться собственным воображением, и состряпать очередную историю из услышанных звуков, которая разнеслась бы по всему двору за каких-нибудь пятнадцать минут.       Избавившись от оставшейся одежды, препятствующей плоти, монарх принялся осыпать поцелуями тело своей супруги. Губы, язык и пальцы проделывали наизусть выученные маршруты, наиболее приятные для обоих, растягивая эти блаженные мгновения, отпечатывая их где-то глубоко внутри. Их тела сливались волнами кипящей лавы в диком огненном танце и разбивались на сотни маленьких искр, чтобы потом взорваться безумным фейерверком. Они упивались друг другом, и друг в друге же находили то, чего каждому из них доселе недоставало.       Ричард никогда прежде не был груб с ней, но в эту ночь и нежен был по-особенному, по-особенному ласков. Совсем не так, как обычно.       Они будто снова вернулись на какое-то количество лет назад, но в то же время будто стали старше. Он разрешал себе снять при ней свою маску, а она разрешала себе заставлять его делать это чаще.       Глаза в глаза. Поддержка зрительного контакта была так остро ощущаема и так необходима. Так сложно заставить себя не закрывать глаз, когда разрываешься меж ощущениями, задыхаешься от нахлынувшего. И так приятно видеть отражение собственных же чувств. В этот самый момент и становится ясно, что только так и можно, только так и нужно - не закрывая глаз. От этого лишь больше ударяет в голову, словно от лишнего бокала вина в ночь пиршества, от этого так удушающе сладко и так невыносимо приятно. Весь мир вдруг сужается до одной комнаты, вытесняя все неважное прочь и оставляя только самое ценное прямо напротив…       И в эту Двенадцатую ночь свечи в королевских покоях горели до самого-самого утра.