Let's talk about you?

— Да брось, хён, всего один вечер! — ДжинКи и не подозревал, что всего одна фраза, произнесенная наверное уже бесчисленное количество раз, может стать почти ненавистной. — Один вечер, хён! Тэмин. Своенравный, обманчиво повзрослевший, временами дико раздражающий эгоист. — Я не позволю тебе снова ночь перед концертом шляться непонятно где, чтобы потом оправдываться перед всеми за твой полу-вменяемый взгляд в камеру. — Да что не так с моим взглядом? — Младший по пятам ходит за лидером, пока тот деланно-спокойно обходит номер, собирая разбросанные за весь день вещи макнэ. — Я не хочу вспоминать это снова, тем более, знать чем ты тогда умудрился обкуриться почти до обморока. — Лидер помнил. Прекрасно помнил как собственными руками затаскивал парня в ванну под ледяную воду, как хлестал по щекам, пытаясь привести в чувства, когда до концерта оставалось едва ли больше двух часов. Репутация группы чуть было не была погребена из-за страсти макнэ распробовать все прелести взрослой жизни здесь и сейчас. Тэмин с чувством пинает валявшуюся у кресла мягкую игрушку — подарок фаната — и с размаху плюхается в кресло, недовольно сопя: — Это было всего один раз! Один, хён! Можно подумать вы все такие святые- — Разумеется мы святые, мелкий! — слышат они из коридора, где секунды назад хлопнула дверь, и номер тут же наполняется чрезмерно веселым говором одногруппников, одной смеющейся кучей ввалившихся в гостиную. — Вам мало своих номеров? Валите отсюда, — С чрезмерным страданием в голосе ворчит лидер, морщась от вида упакованных банок пива в руках вечно спокойного Минхо. — С чего это вдруг? — Почти возмущенно ахает Кибом, задействовав весь свой актерский талант, — тебе ли не знать, лидер, что мы обязаны отметить начало концертов? — Вид Ки с выпученными глазами до безумия комичный, а в купе с рукой, в порыве прижатой к груди в районе сердца, понемногу вгоняет лидера в беззвучную истерику. — Хотя бы кто-то из нас должен сохранить ясность ума, — ноет ДжинКи, признавая свое бессилие. Снова. — Как хорошо, что это не мы, — одновременно проговаривают Джонгхен и Кибом, салютуя друг другу уже вскрытыми банками. Где-то на полу возле кровати сдержано хихикает Минхо, шурша упаковками с закусками. — И ты больше всего беспокоишься обо мне? — Фыркает младший деланно-безразлично, но руки сложены на груди, и дышит он ненормально часто — ДжинКи знает, что парень сейчас почти в вне себя от бешенства. — Тэ… это не Корея, это Япония, — снова пытается начать он, устало опускаясь на край кровати. — Тогда пойдем со мной? — Неожиданно бросает младший, на секунду кривясь от собственных слов, но на удивление быстро берет себя в руки. Беззаботный смех парней за спиной ДжинКи выводит его из себя. Лидер всего на мгновение замирает, застигнутый врасплох неожиданным предложением, но почти сразу начинает осознавать свою возможную выгоду: едва ли младший решится при нем на какое-нибудь сумасбродство, будет у него на глазах, да и сам ДжинКи не будет метаться всю ночь, с ужасом начиная придумывать их менеджеру оправдания очередным похождениям макнэ. — О да, — хмыкает уже изрядно подпивший Джонгхен откуда-то с дивана, — лидеру не помешает так же расслабиться, — его пьяный смех не находит поддержки у Кибома и Мино, а последний и вовсе дает ему легкий подзатыльник, смотря непривычно строго. Джонгхен быстро замолкает, возвращая все свое внимание оставшимся банкам с пивом. ДжинКи устал. Ему не хочется искать причины этой странной сцены, разыгравшейся перед ним, ему просто хочется покоя сегодня, и без проблем прогнать концерт завтра, заслужив желанные выходные. — Хорошо, только обещай мне, что мы вернемся в гостиницу сегодня, — ДжинКи хотел бы чтобы это прозвучало достаточно строго, но безнадежно вздыхает, когда понимает, что это скорее было похоже на мольбу. Тэмин не кажется слишком недовольным, в спешке закидывая в сумку телефон, деньги, и ключ от номера, и не ведет и бровью на недоуменный взгляд старшего, когда неаккуратно запихивает ко всему прочему и комплект сменной одежды. Оставшиеся трое переглядываются между собой, молча провожая взглядом покидающих номер парней, и Минхо как-то неловко прокашливается, бурча в пивную банку в своей руке: - Ну, рано или поздно это бы произошло. Кибом и Джонгхен в унисон кивают. *** — Ты потратил уйму времени упрашивая меня отпустить тебя… в другой отель? Ты серьезно? Поверить не могу! — ДжинКи хохочет уже с заметными искрами истерики в голосе, когда такси тормозит у какого-то захудалого отеля почти на окраине города. Вывеска горит только частично, а ветер гоняет какой-то хлам у самого входа, провоцируя старшего на новый нервный смешок. Тэмин предпочитает промолчать, расплачиваясь с таксистом, и натягивает капюшон серой бесформенной кофты почти до самого носа, когда уверенным шагом направляется вперед, будто бывал здесь постоянно. За стойкой регистрации оперевшись на локоть почти спит пожилая дама, встрепенувшаяся только когда скрипит (!) входная дверь. ДжинКи без особого энтузиазма рассматривает окружающую обстановку, брезгливо морщится от явного отсутствия необходимой уборки вокруг, и машинально прячет руки в карманы, чтобы ненароком не коснуться чего-нибудь. Тэмин же тем временем что-то говорит на ломаном японском, а женщина подслеповато щурится, без стеснения стараясь заглянуть под капюшон еще некоторое время после того, как отдает ключи от заказанного номера. — Уму непостижимо, — лидер сокрушается всю дорогу до номера, кривясь при каждом скрипе деревянных половиц под ногами, — И что мы будем делать? — Тэмин не обременяет себя ответом, идя быстро и держа спину ровной и напряженной, но ДжинКи слишком хорошо знает своего донсена, поэтому замолчать ему удается с трудом, вовремя прикусив кончик языка. Тэмин же по-прежнему старательно пытается показать себя спокойным, проходя в номер, сбрасывает на ходу кофту прямо под ноги, и уверенно проходит дальше, как будто пришел сюда один, а не со своим старшим другом. ДжинКи в недоумении наблюдает за передвижениями макнэ, но следует за ним, так и не решаясь заговорить. Младший тем временем беглым взглядом осматривает ванную, задержавшись на секунду, и проходит в комнату, грузно плюхаясь на кровать. — Ты не собираешься со мной разговаривать? — Хмуро интересуется уже начинающий раздражаться лидер, на что младший лишь неопределенно хмыкает. — Поверь, хён, разговоры — это последнее, что нам понадобится сегодня, — ДжинКи давит в себе желание возмутиться, глядя в абсолютно ледяные, бесчувственные глаза младшего. Он не в первый раз замечает этот взгляд, но сейчас это впервые кажется… пугающим. Их безмолвные переглядки прерывает настойчивый стук в дверь, от которого старший вздрагивает, с трудом не вскрикнув от испуга. Вопрос так и остается не заданным, потому что Тэмин уже рванул к двери, нетерпеливо распахивая, чтобы впустить неизвестного ДжинКи визитера. На пороге он видит девушку, но не успевает и слова сказать, как Тэмин бесцеремонно хватает ее за запястье, и затаскивает в номер, с силой захлопывая дверь. ДжинКи ошарашенно наблюдает за непривычной грубостью младшего, когда тот толкает девушку к стене, следом прижимаясь к ней, ухватив за запястья. Девушка стонет противно-высоко, запрокинув голову, когда Тэмин начинает нетерпеливо толкаться бедрами вперед, как будто они занимаются сексом. И все это на глазах у застывшего лидера. Когда движения Тэмина становятся почти хаотичными, а низкие стоны сменяются хрипом, ДжинКи ловит на себе липкий взгляд девушки, что умело изгибается, подставляясь под движения парня. Абсолютно не стесняясь, она кончиком языка ведет по шее макнэ, при этом не отрывая шального взгляда от лидера, и счастливо улыбается, вцепляясь ногтями в плечи Тэмина, когда тот резко останавливается, глухо застонав. ДжинКи не в состоянии контролировать свои эмоции, и, кажется, девушка это прекрасно понимает: смеется тихонько, наглаживая все еще содрогающиеся плечи танцора. Тэмин же стоит так еще некоторое время, а потом будто нехотя отступает, оставляя девушку: — Макото, это ДжинКи - хён, — обращается он к ней, махнув в сторону лидера, — ДжинКи – хён, это Макото, и она любезно согласилась провести с нами сегодняшний вечер. *** Кажется, ДжинКи хочется курить. Или выпить. Или вернуться на несколько часов назад, когда его болтливый рот предложил Тэмину поехать вместе. Потому что чего уж он не мог предположить, так это подобного развития сюжета. То есть, он понимал, конечно, что младший вряд ли будет развлекаться в гостеприимной Японии без радостей случайного секса, но… Но старший все время ловил себя на мысли, что не узнает этого юношу, что видит сейчас перед собой. ДжинКи все еще стоит на пороге, когда едва отошедший от первого оргазма Тэмин, толкает девушку на пол, заставляя встать перед ним на колени. Но что удивляет его больше всего, так это то, что эта самая Макото даже и не думает высказывать какие-то недовольства столь грубым отношением к себе, а просто безропотно опускается вниз, приглашающе облизывая необычно полные для японки губы. Тэмин одобряюще стонет, толкнувшись ей в рот, и, опять же абсолютно бесцеремонно хватается обеими руками за ее волосы, направляя голову девушки так, как ему хочется. На этот раз они не доводят дело до конца — Тэмин довольно скоро просто отталкивает девушку от себя, и как есть, с расстегнутыми джинсами, слегка пошатываясь идет к кровати, отфыркиваясь от пота на лице. Там он стягивает футболку, с трудом расправляется с джинсами, и впервые за время прихода девушки в номер, смотрит на застывшего в немом оцепенении лидера. — Так и будешь там стоять? — Хрипит макнэ, развалившись на простынях, — только не говори, что еще не понял, зачем мы здесь, хён, — ДжинКи чувствует себя дрожащим кроликом перед гипнотизирующим шипением удава, и просто не может отвести взгляд. По взмокшей спине проходится тонкая ладошка, и ДжинКи вздрагивает, поворачиваясь, встречаясь взглядом с девушкой. Она начинает что-то шептать на японском, но Ли совершенно не в состоянии понять ее сейчас, как бы ни пытался вслушиваться. — Ну же, хён, — почти хнычет младший, сдавливая у основания член, и стиснув зубы от боли, — ну что ты как девственница, в самом деле. ДжинКи сомневается. Но вкрадчивый шепот девушки поднимает внутри приятную теплоту, и почти забытое, щекочущее чувство подступающего возбуждения. И он не находит аргументов против, когда она выправляет его рубашку из-за пояса, расстегивает на ней манжеты, и тянет вверх, помогая снять через голову. Вывернутую наизнанку, она швыряет ее на пол не глядя, все свое внимание уделяя оголившейся груди мужчины. Тэмин раздраженно шипит, недовольный тем, что его оставили без внимания, и начинает крепче двигать ладонью по члену, с жадностью наблюдая за девушкой, что уже опустилась на колени, и торопливо расстегивает ремень на чужих джинсах, без конца облизываясь. А потом он почти в унисон с ДжинКи стонет, откидываясь на подушки, когда Макото с удовольствием принимается вылизывать уже полу-вставший член старшего. ДжинКи хватается за косяк одной рукой, вторую несмело запускает в выбеленные волосы девушки, отчаянно краснея от чмокающих, почти чавкающих звуков внизу, краем уха услышав издевательский комментарий «Японки в этом все одинаковые, совершенно сосать не умеют», отчего хочется просто провалиться сквозь землю. Но то ли напряжение так действует на него, то ли давнее воздержание, но не проходит и пары минут, как девушка изумленно распахивает свои разукрашенные глазки, глядя на лидера, и почти выплевывает еще пульсирующий член, без особого стеснения позволяя сперме вытекать изо рта, капая прямо на ковер. ДжинКи морщится от резкого чувства отвращения — он не сторонник подобного во время секса. — Фууу, ну сколько раз еще нужно повторять, чтобы эта тупица запомнила, — Тэмин злится, прицельно бросая в недоуменно хлопающую глазами девушку одну из подушек, — это мерзко, ясно тебе? Иди умойся, — и небрежным жестом указывает в сторону ванной, — Извини ее, хён — цокает он, глядя уже на лидера, — чертовы японцы… ДжинКи полусознательно кивает, слыша обращение к себе, но здраво мыслить все еще получается плохо. Вернувшаяся Макото выглядит озадаченной, и даже слегка обиженной, когда бросает короткий взгляд на старшего, отчего тому вновь становится мучительно неловко. — Да быстрее же ты, недотепа, — нетерпеливо ворчит макнэ, дергая девушку за руку, отчего та практически мешком валится на кровать, — тупица… А потом он совершенно не стесняясь заставляет ее встать перед собой на колени, а ДжинКи жестом указывает присоединиться, шлепнув девушку по оттопыренной заднице. Ли, конечно, не искушен в таких делах, но сейчас чувствует себя прыщавым малолеткой рядом с таким непривычно раскрепощенным Тэмином. Подобное похабное поведение никак не вяжется в голове даже у него, лидера, кто был рядом с ним столько лет, кто знает подноготную каждого из своих чудаков-одногруппников… и он с какой-то горечью чувствует себя абсолютно беспомощно. — Хён… — хрипит уже разомлевший от уверенных ласк девушки младший, — хён~ «Да какого черта» думает ДжинКи, и уверенно забирается на кровать, тут же устраиваясь позади девушки. Та на мгновение прекращает хлюпающе облизывать член младшего, и оборачивается назад, отчего-то хихикнув, но Тэмин тут же довольно грубо хватает ее за волосы, почти утыкая носом себе в пах, что-то глухо рыкнув на японском. Откровенно говоря, ДжинКи, привыкшему к достаточно трепетному отношению к девушкам, особенно во время секса, не совсем устраивает такое отношение к японке, но в то же время провоцировать младшего ему не хочется от слова «совсем». Ее писклявый голос раздражает, даже когда она умудряется стонать с членом во рту — Тэмин не позволяет ей отстраниться, давя на затылок, когда ДжинКи уверенно толкается в нее, удерживая положение ее бедер, как ему удобно. Как ему этого не хватало. Черт возьми, ему просто банально не хватало секса. Эйфория от влажного жара заставляет едва ли не поскуливать от восторга, вновь и вновь толкаясь внутрь, с каждым разом стараясь двигаться сильнее, чтобы урвать побольше удовольствия, чтобы слышать этот проклятый писк миниатюрной японки, и понимать, что это именно он заставляет ее комкать в трясущихся пальцах накрахмаленные простыни, стараясь удержаться. Тэмин, похоже, забавляется представлением, без конца скалясь, и не позволяя девушке ни секунды продохнуть — когда та уже не может двигаться самостоятельно, почти закатывая глаза, он удерживает ее голову в ладонях, начиная часто вскидывать бедра, толкается ей в рот, будто она просто бездушная резиновая кукла. Он с удовольствием следит как напрягаются мышцы старшего, когда тот хватается за уже скользкую от пота кожу девушки, как взмокли, и прилипли волосы к его щекам и вискам, и как тот непередаваемо низко стонет, изредка запрокидывая голову, отчего взгляд младшего услаждается еще и потрясающим видом на острый кадык. — Кончай в нее, — неожиданно даже для самого себя бормочет он, наблюдая за тем, как движения лидера стали все более дергаными, нетерпеливыми, а руки жадными — поясница девушки уже алеет мелкими царапинами, — давай, хён, — почти умоляет он, потому что собственный оргазм уже неумолимо близко, давит на виски предвкушением, и он позорно для самого себя высоко стонет, жмурясь, когда ДжинКи наконец-то плотно вжимается бедрами к ягодицам девушки, толкнувшись последний раз. — Ох блять… — Тэмин как-то хрюкающе смеется, услышав от лидера ругань, но понять его может, наверное. Макото облизывается, шальным взглядом пробегаясь между парнями, и тянется рукой к промежности, проталкивая в себя один палец, и завороженно смотрит на блестящую почти прозрачным сперму, что остается на нем. ДжинКи обязательно покраснел бы снова, но в сложившихся обстоятельствах это уже просто смешно. Взгляд Тэмина как-то медленно тяжелеет, пока он следит за манипуляциями девушки, а потом он просто дергает ее за ногу, подтаскивая ближе к себе, опрокидывая на спину, и сжимает ее запястье, поднося испачканные пальцы ей ко рту. ДжинКи с ужасом смотрит на покорно приоткрывающиеся губы, и ему адски хочется просто проблеваться от открывшейся картины. Расслабленность Тэмина пропадает стремительно, когда японка заканчивает начисто облизывать собственные пальцы: он заставляет ее лечь на живот, звонко шлепая, когда она медлит, и полувставшим членом пытается толкнуться в нее, зло рыча, когда с первого раза не получается. Бедра девушки плотно зажаты его коленями, а руками она пытается ухватиться за край кровати, пока Тэмин с каким-то животным рвением начинает двигаться, как заведенный. Потом он сгребает в кулак ее волосы на затылке, накручивая, а второй сжимает шею у основания, вдавливая хрипящую девушку лицом в простынь. ДжинКи со странным удовольствием наблюдает, как с каждым движением напрягаются ягодицы младшего, и почти неосознанно придвигается к ним ближе, начиная пока совсем мягко касаться собственного члена — еще слишком чувствительный после недавнего оргазма, но уже отдает легкой пульсацией. На этот раз Тэмин заканчивает быстро — в последнюю секунду почти падает всем телом на девушку, продолжая резко двигаться, и вцепляется зубами в кожу на ее плече, оставляя видимый кровоподтек. Японка крупно подрагивает всем телом, а ДжинКи вдруг замечает запутавшиеся у Тэмина между пальцев пряди ее волос, и почти успевает ужаснуться, когда получается разглядеть, что они искусственные — можно различить небольшие капсулы. Младший же, проследив за его взглядом, брезгливо стряхивает прядки на взмокшую спину все еще дрожащей девушки, морщась. Потом он с трудом спускается с постели, и нетвердой походкой уходит из комнаты, предварительно кое-как повязав на бедрах полотенце, валявшееся в груде вещей не полу. Он возвращается через несколько минут, и ДжинКи почти сразу улавливает горький запах каких-то крепких сигарет, что шлейфом следует за парнем, когда тот подходит к кровати. На самом деле, старший неимоверно рад его возвращению, потому что совершенно не знал, как себя вести, оставшись наедине с японкой — чувствуя себя фантастически по-идиотски, он просто сидел у спинки кровати, сложив ноги по-турецки, и целомудренно прикрывал ладонями пах. Вернувшийся Тэмин окинул картину насмешливым взглядом, и демонстративно сбросил с бедер махровое полотенце. — Чего заскучали? И вскоре ДжинКи вновь с головой окунается в пропитавшую номер похоть, когда Тэмин просит его лечь на спину, а Макото толкает на него, сам пристраиваясь позади девушки. Старший никогда не испытывал прелести ощущений от двойного проникновения, но чувствовать, что совсем рядом, отделенный лишь тонкой гранью плоти движется чужой член — невероятно, на самом деле. Он почти на автомате вскидывал бедра, толкаясь в продолжающую противно стонать японку, замирая внутренне почти каждый раз, когда в такт чувствовал движения Тэмина, в этот раз отдавшего предпочтение анальному сексу. Старший искренне не понимает, почему Тэмин остается с девушкой по-прежнему до звериного жестоким, и уже хочет попросить его сбавить обороты, когда тот начинает неконтролируемо сыпать на нее тяжелыми шлепками, но слова буквально застревают почти высказанными, когда тот резко подается вниз, прихватывая сухими губами нижнюю губу ДжинКи. Девушка остается немилосердно зажатой между ними, когда Тэмин начинает настойчиво толкаться языком по губам старшего, который и двигаться даже перестал, замерев от шока.  — Давай же… — ноет младший, блестя слезными искринками в глазах, и ДжинКи к своему стыду почти сразу поддается. Он неуверенно приоткрывает искусанные до сочного рубинового губы, и сам скулит, когда они с ним сталкиваются языками. Осознание происходящего дается ДжинКи титаническим трудом, но толку от этого никакого — он продолжает целовать макнэ, не обращая внимания на начинающую кружиться голову, и возбуждение, что растет еще больше, пульсируя жаром в паху. Тэмин с громким причмокиванием оставляет его губы, выпрямляется, и начинает с сумасшедшей скоростью вбиваться в уже кричащую в оргазме девушку, пока та не валится на ДжинКи, тратя на подобие стонов последние силы. Младший же не сводит блестящего взгляда с лидера, почти снимает девушку с его члена, кое-как отталкивая к краю кровати. Старший дышит сипло, не сразу осознав, что и сам уже кончил, поддавшись заданному Тэмином темпу минуту назад. «Мамочка, прости меня» мысленно воет сиреной он, переставая понимать вообще все к чертям, когда с жадностью встречает новый поцелуй, а ноги сами сжимаются на талии младшего, когда тот наваливается сверху, заставляя лидера окончательно потерять голову. ДжинКи кажется, что он вот-вот заснет, выжатый до основания этим марафоном, и ему даже как-то неловко перед младшим, когда он с каждым разом отвечает на его по-прежнему голодные поцелуи все более вяло. К счастью, Тэмин видимо правильно понимает его заторможенность, и целует в последний раз почти осторожно, скатываясь с него на постель рядом. Простыни влажные и пропахли потом и сексом, неприятно липнут к коже, но ДжинКи сейчас наплевать настолько, что он готов провалить в сон прямо так. А когда он уже почти отключается, вздрагивает от злобного шипения младшего — тот зло толкает в спину уже спешно собирающую вещи Макото. Девушка растрепана, на теле уродливо проступают синяки и кровоподтеки, ее волосы в кошмарном беспорядке, и от качественного когда-то макияжа остались лишь жалкие потеки, и ДжинКи вновь становится ее по-настоящему жаль, когда Тэмин выталкивает ее из номера практически обнаженной. А потом он все равно проваливается, забываясь — опустошенный, удовлетворенный, и с паршивым ощущением того, что ничегошеньки в этой жизни не понимает. *** Просыпается он с предсказуемым трудом, сразу морщась от тошнотворной сигаретной вони, заполонившей весь номер. Тело двигаться категорически отказывается, все как будто скрипит и жутко ноет, стоит двинуться хоть раз. От него жутко несет потом, и жутко хочется просто телепортироваться сейчас в горячую ванную, и откисать там как минимум целую вечность. Мутный взгляд улавливает движение рядом, и чуть повернувшись, ДжинКи замечает сгорбленную фигуру Тэмина за столом неподалеку. У того между пальцев зажата почти докуренная сигарета, и ДжинКи не берется предполагать, какая она у него по счету. Младший замечает его копошение, и поспешно тушит сигарету в пепельнице, отодвигая ее от себя подальше, будто не его это вовсе. Взгляд внимательный, тяжелый, но старшему, пытающемуся собраться в кучу, чтобы все-таки дойти до ванной, абсолютно нет дела до разгадывания его значения. После контрастного душа, ему даже становится лучше. Противный запах дешевого геля впитался в растертую до красноты кожу, но сейчас это последнее, на чем старший хочет акцентировать свое внимание. Закутанный в тонкое махровое полотенце, он, значительно посвежевший, осторожно подходит к по прежнему сидящему за столом Тэмину, теребящему почти пустую пачку сигарет. Лидер садится напротив, и ждет, пока младший решится заговорить. Взгляд падает на настенные часы — половина седьмого, и ДжинКи с небольшим облегчением выдыхает — у них полно времени. — Не хочешь поговорить? — Решается лидер, видя, что младший не планирует начинать откровенничать сам. — … Я не буду извиняться за поцелуй, не дождешься, — почти по-детски ворчит он, все-таки доставая сигарету. ДжинКи с каким-то странным удовлетворением отмечает, что Тэмин спокоен, не дергается, как это было до этого долгое время. — Я хотел спросить другое, — Тэмин приподнимает брови в немом вопросе, — ты с этой девушкой… Тэмин захлебывается дымом, не успев выдохнуть, когда вдруг начинает смеяться: — А похоже что мы с ней встречаемся, хён? — И продолжает смеяться, подушечками пальцев стирая слезящиеся от дыма глаза. — Тогда объясни мне, — настаивает на своем старший, хмурясь. — Да нечего тут объяснять, она — шлюха, и она работала. Все. — Тэмин злится, и ДжинКи видит это. — Вы ведь не в первый раз с ней встречаетесь? И почему ты… Тэ, ты был слишком груб, я не верю что это было просто так. — Да что с тобой такое? Вечно ты лезешь не в свое дело, — макнэ раздраженно давит сигарету в пепельнице, шипя, обжигая пальцы. — Нам уже пора, такси будет через пятнадцать минут. ДжинКи оскорбленно сопит, торопливо и дергано начиная одеваться, и демонстративно даже не смотрит на макнэ, хотя чувствует на себе его редкие долгие взгляды. Не в свое дело… да для него было бы сложно придумать что-то более обидное, что можно услышать от человека, с кем провел сколько времени вместе, кого считал почти своим братом… А теперь он практически прямым текстом заявляет, что ДжинКи ему — чужой. — Я не прохожий на улице, Тэмин, если ты забыл, я имею право знать, что происходит с близким мне человеком, — все же решается заговорить он, и младший тут же вскидывает на него быстрый взгляд, несколько минут внимательно разглядывая, а потом вдруг как-то едко усмехается. — Мне было девятнадцать — нехотя начинает он, — Я влюбился. Она была японкой, и говорила, что переехала в Корею вместе со страшим братом, искать лучшей жизни. Мы с ней встречались почти четыре месяца, я ее задаривал подарками, пристроил к нам в стафф, оплачивал их счета за квартиру, потому что брата постоянно увольняли с работы, и своих денег у них почти не было. Я четыре месяца не снимал с глаз розовые очки-сердечком, пока сходил с ума по гребанной девке, рисковал репутацией и доверием своей команды, — усмехается Тэмин, выпуская дым из ноздрей от новой прикуренной сигареты, — закопался во всем этом дерьме по самые уши…, а потом пришел к ним в квартиру как-то без звонка вечером, уже затемно, чтобы никто не узнал, открыл дверь своим ключом, и стал счастливым обладателем возможности лицезреть, как этот самый «брат» нагибает ее на диване, имея как последнюю пропащую шлюху. — ДжинКи на все услышанное пока решает промолчать, — в общем, это был ее любовник, с которым она сбежала из Японии от своего мужа, — младший едко хмыкает, вновь выпуская дым из носа, — «искать лучшей жизни». Хотя, можно сказать, что она ее нашла — сомневаюсь, что кто-то за всю ее жизнь столько денег и подарков ей отваливал, — в глазах Тэмина полнейшая апатия, в словах — ужасающее спокойствие, а ДжинКи хочется расшибить голову о ближайшую стену, потому что он ничего, ничего об этом не знал. — Так вот, подходя, я думаю, к сути твоего вопроса: разумеется, я встречался с Макото далеко не единожды. Почему? Потому что эта дрянь слишком похожа на нее, и мне доставляет неописуемое удовольствие кромсать ее хотя бы так, воплощать в жизнь свою маленькую больную месть, чтобы не сдохнуть от собственной ничтожности. А Макото — элитная шлюха, обожает грубость и помешана на садо-мазо, так что утри сопли, лидер, и хватит уже жалеть ее, поверь мне, она от этого без ума. Для ДжинКи это все слишком, кажется. *** Их номер на двоих встречает их тишиной, и еще не выветрившимся запахом алкоголя, которого, видимо, после их ухода было еще добавлено. Однако, беглым взглядом осмотрев комнату, лидер с облегчением и благодарностью отмечает умеренный порядок. Кибом, наверняка Кибом постарался. Время еще раннее, но ДжинКи абсолютно уверен, что остальные уже не спят — Кибом бы в жизни не позволил своим вчерашним собутыльникам нежиться в постели все утро. Тэмин не ведет и ухом, когда лидер демонстративно выходит из номера, стучась в соседний. Дверь открывается почти сразу — Кибом совершенно не выглядит удивленным, облаченный еще в одни пижамные штаны, в одной руке держа чашку с кофе. Хриплое «привет», и он отходит в сторону, пропуская лидера внутрь, сам прямиком направляясь к небольшому столику у окна, где уже накрыт завтрак на троих. ДжинКи с усмешкой смотрит на непонятный ком на кровати — ДжонгХен и Минхо явно во сне не смогли поделить предложенное пространство. — Я был почти уверен, что ты придешь, — спокойно начинает Ки шепотом, боясь разбудить одногруппников, — смею предположить — ты в шоке? — И щурится хитро, отхлебывая из маленькой чашки. — И что же ты хочешь услышать от меня? Знал ли я? Разумеется, знал, — продолжает абсолютно спокойно он, захватывая из вазочки на столе самую крупную ягоду клубники, — Обижаешься, что он не рассказал тебе? — Он откровенно забавляется хмурым взглядом лидера, — на его месте, я бы тоже не сказал. Хён, посмотрим правде в глаза — ты бы скорее пристегнул его к себе наручниками, чем позволил в шальные девятнадцать сбегать из общаги ночью к любимой, так ведь? Сам не практикуешь, и другим не позволишь, да? — И ДжинКи понимает, что — да. Не позволил бы. Ругался бы, кричал, запрещал, запирал, но не позволил бы хоть на миллиметр сдвинуться в «неправильном» направлении, к угрозе репутации группы. Это было бы единственным, о чем он думал. — Вижу, ты меня понял, — продолжает Ки, — поэтому не пыхти обиды — мальчик пришел к тем, кто мог его понял и прикрыть в случае чего. Разумеется, никто из нас не думал, что это у них продлится долго, но никто не мог предположить, что все вывернется именно такой грязной стороной, так что… естественно, наш малыш был в шоке, чувствовал себя разбитым и использованным, и не удивительно, что захотел тоже кого-то использовать и разбить. Неважно как. — И вы все то время… все вы знали, — почти хрипом отзывается старший. — Ага, — просто пожимает плечами рэпер, прихватывая еще одну ягоду, — послушай, хён, ему было девятнадцать, он впервые по-настоящему влюбился, а его окунули в грязь, придавив голову каблуком им же купленных туфель, он от бессилия с ума сходил. А теперь подумай — ему девятнадцать, у него уже огромные возможности, куча денег, разбитое ко всем чертям сердце, и здоровенный мешок обиды на весь мир, за то что ходят по земле такие твари, как та девка. И из всех возможных вариантов забыться, он выбрал этот — раз в полугодие покувыркаться с какой-то там японкой, выплескивая на ней всю свою юношескую злость и обиду. Вазочка постепенно пустеет, а с кровати уже слышатся вялые ругательства — парни начинают просыпаться. Кибом смотрит на копошение одеяла, и как-то по-матерински тепло усмехается, но вскоре вновь возвращает свое внимание старшему. — Поэтому не обвиняй малыша за то, что он пытался повзрослеть в нашей среде как можно менее болезненно, ладно? — Он поцеловал меня, — Вдруг признается ДжинКи, закусывая губу. — Мм… неужели я назвал ту девку его первой любовью? Извини, хён, забылось как-то, — Лидер хлопает глазами, молча наблюдая как Кибом с разбега прыгает на кровать, хохоча, как вскоре на пол скрючено валится Минхо в одних носках, а Джонг путается в одеяле, осыпая Ки всеми известными ему, похоже, ругательствами. Фраза Кибома становится понятной ему не сразу, а потом он просто тихо уходит, незамеченный, на ватных ногах возвращаясь в свой номер. Тэмин сидит у кровати на полу. Рядом полупустая банка газировки, включен телевизор, и макнэ кажется совершенно спокойным, когда поднимает глаза на лидера. — Все уже проснулись? Я даже здесь слышал ДжонгХена-хёна, — улыбается он, отхлебывая из банки. ДжинКи садится рядом, складывая ноги по-турецки, и демонстративно смотрит на профиль младшего, дожидаясь, когда тот обратит на него внимание. Когда Тэ все же поворачивается, занеся руку с банкой для очередного глотка, старший решается, задавая второй раз за утро один и тот же вопрос: — Не хочешь поговорить? Тэмин опускает руку, отставляя банку в сторону, и смотрит на лидера уже совсем по-другому. — Хорошо, давай поговорим, хён…