Маленькие слабости и их последствия

Ласковые лучи полуденного солнца мягко проникали сквозь тонкие листочки вековых деревьев, вбирая в себя их изумрудный оттенок и падая на густую траву. Длинные стебли, еще унизанные каплями прозрачной влаги, искрились ровным белым светом, словно осыпавшиеся с неба звезды. Лес жил своей жизнью, проходящей под размеренное щебетание птиц и осторожные шорохи юрких зверюшек, порхающих по ветвям или среди деревьев. Он не заметил вторжения гостей, осквернивших прекрасную, чистую природу криками и бордовой жидкостью, оросившей почву. — Открой глаза! — упав на колени, Халдир с силой ударил мужчину по волосатой щеке. — Не спи! Человек был в сознании, но ослаб настолько, что не мог разомкнуть веки — лишь хмурил покрытый испариной лоб и с хрипом втягивал воздух. На его обескровленном лице с заостренными чертами угадывалась внутренняя борьба, попытки сбежать от взора Илуватара, так внезапно призвавшему свое дитя. Стараясь помочь несчастному раненому, галадрим хлестал его по лицу, кричал и нещадно тянул за каштановые волосы, в которых застряли опавшие листья и сухие веточки. Но все было бесполезно: тот стремительно угасал, сминая ладонями ярко-зеленую траву, будто пытаясь зацепиться за осязаемый мир. Дыхание мужчины становилось все более поверхностным, изнуренным. Живительный воздух словно отравлял тело, заставляя его сотрясаться в приступах мучительного кашля. Из широко раскрытого рта вылетали кровавые капли, перемешанные с мутной жидкостью — пострадало легкое, не иначе. Хрипы и осторожный шорох леса Фангорн на миг заглушил резкий треск — Гилион, один из стражей Лориэна, порвал намокшую от крови рубашку, обнажая крепкую грудь, сплошь покрытую черными волосками. С правой стороны между ребрами виднелся тонкий и аккуратный разрез, из которого медленно вытекала гранатовая струйка, ярко блестевшая в лучах солнца. Рана выглядела не опасно, но острая как бритва эльфийская сталь почти наверняка не пощадила внутренности… Потратив не больше пары мгновений на осмотр, Гилион потянулся к своей сумке, лежавшей в ногах у человека. При этом несколько пестрых ящериц, невозмутимо ползавших вокруг, шустро помчались в разные стороны, словно только заметив пришельцев. Халдир, внимательно наблюдавший за стражем, рыжие волосы которого горели огнем на фоне сочной зелени древнего леса, с сожалением отметил нерасторопность в его движениях. Эльф был не только отважным защитником Лориэна, но также и прекрасным врачевателем, спасшим жизни многих воинов. Но спорить с Творцом не дано никому, и подобная медлительность могла означать лишь одно… — Что ты делал у наших границ? — прошептал светловолосый галадрим в ухо умирающему, уже не надеясь на ответ. — Зачем напал на стража? Вместо слов из горла мужчины вырвались тихие булькающие звуки, и по подбородку скатилось несколько ручейков. Кажется, он все же попытался что-то сказать, но внезапно выгнулся и застонал от боли. Бледные потрескавшиеся губы искривились, и несчастный обмяк, отдав свою фэа Мандосу. Но понять это удалось не сразу, ведь игривые светло-серые тени, отбрасываемые покачивающимися ветвями, создавали слабую иллюзию присутствия жизни в неподвижном теле. Однако Гилион лишь вздохнул и покачал головой после того, как взглянул в застывшие зрачки человека, перепачкав его веки кровью со своих пальцев. — Ародор! — крикнул Халдир, поднимаясь на ноги. — Что ты наделал?! Несколько стражей, со стороны наблюдавшие за предсмертной агонией павшего противника, инстинктивно встревожились, видя непривычный отпечаток гнева на лице своего предводителя. Сильнее прочих беспокоился худощавый эльф, нервно теребивший свои пепельно-русые волосы, почти скрывающие большой синяк на виске и свежую царапину, рассекавшую шею и спускающуюся к складкам серого плаща. — Но тот хотел сбежать, — неуверенно пояснил он, — и уже один раз накинулся на меня…, а ведь я только спросил, не нужна ли им помощь! .. — Тебя всего лишь оглушили в ту ночь, — размеренный металлический голос подобно жесткому кокону опутал юного воина, который чувствовал себя по-детски беззащитным, даже несмотря на то, что был выше капитана стражей на целую голову. — Хотя легко могли и убить. Как нам теперь узнать, что он сделал или хотел сделать у границы? — С ним было еще двое людей — мужчина и женщина… — Ты даже не помнишь, как они выглядели. — Я узнаю их, если увижу! — заверил русоволосый галадрим, обрадованный возможностью загладить свою вину. Но Халдир не разделял его энтузиазма. Закрыв глаза, по цвету близкие к лепесткам нежно-голубой гортензии, он тяжело вздохнул, прислушиваясь к ощущению внутренней тревоги, нарастающей с каждым ударом сердца. Капитан не хотел спешить с выводами, ведь эти странные люди вполне могли оказаться лишь мелкими преступниками, ищущими ночлег под тенью деревьев Лотлориэна. Однако злой умысел также нельзя исключать: их могли нанять орки, желающие узнать расположение сторожевых постов, или Эру ведает, чего еще. Светловолосого эльфа очень расстроило решение Келеборна, отправившего его на поиски странной компании; он предпочел бы оберегать границы вместо того, чтобы гоняться за тенью и строить догадки о том, что же проспал недотепа Ародор. Хотя надежда на скорое разрешение этой тайны все-таки была: озорной ветер, принесший с собой ароматы земляники и дикой смородины, приятно охладил высокий лоб Халдира, напомнив ему о цели прибытия стражей Лориэна в Фангорн. — Идем, Ародор, — велел он командным тоном, после чего повернулся к остальным воинам, —, а вы следите за дверью. Если упустите нападавших или еще кого-нибудь убьете — в Карас Галадон будете объясняться сами. Договорив, галадрим нервно отбросил за спину волосы, искрящиеся подобно глади цветочного меда, и стремительно направился прочь, провожаемый звонким пением птиц и скрипом еще не просохшей от росы травы. Он шел к опушке леса, где стоял большой двухэтажный дом из кедрового бруса, с острой двускатной крышей, на которой виднелось несколько печных труб, словно вырастающих из коричневой черепицы. Все окна нижнего этажа были закрыты наружными ставнями с причудливой росписью, что делало это строение похожим на сказочный домик. Но как только эльфийские стражи, оберегающие выход, распахнули перед Халдиром и Ародором дверь, ощущение волшебства вмиг рассеялось. Они оказались в душном, слабо освещенном помещении, напоминающем таверну в каком-нибудь захудалом городишке. Запыленные масляные лампы на стенах освещали небольшие круглые столики, занимающие все пространство, и хмурых посетителей, сидящих за ними. В большинстве своем это были люди в потрепанных мешковатых одеждах, зачастую не позволяющих различить ни фигуру, ни даже пол своего обладателя. В дальнем углу, сдвинув мебель, расположилась компания гномов, словно явившихся сюда прямиком из шахт Мории — судя по чумазым лицам и слою темно-серого песка, покрывающего их спутанные бороды. Они не заметили эльфов, продолжая свой оживленный разговор, иногда прерываемый сиплым смехом и постукиванием кулаков и кружек о стол. Люди также были поглощены спорами и игрой в кости, но мнимая идиллия не сумела обмануть Халдира: в воздухе парило напряжение, мешало дышать почти так же, как и клубы серого табачного дыма, окутавшего помещение. Сквозь эту густую пелену, под тенью шляп и взъерошенных волос, отчетливо виднелось ядовитое поблескивание десятков пар глаз, словно метающих в галадрим невидимые стрелы. Отребью, устроившему под этой крышей место своих сборищ, не нравилось вторжение посторонних — ведь каждому из них было что скрывать. Разумеется, жители Лотлориэна и Изенгарда прекрасно знали об этом заведении, существующем с их молчаливого согласия; они решили позволить некоторые вольности, чтобы иметь возможность хоть в какой-то степени контролировать местные шайки. Однако проникновение в их обиход всегда было чревато последствиями… По этой причине Халдир весьма опасался идти к Фангорну, следуя подсказке бродячих торговцев, видевших неподалеку странную, никому не знакомую группу из трех человек. К счастью, по прибытии он не обнаружил здесь воинов, способных дать отпор ловким эльфам: лишь мелких жуликов и прочих изгоев общества. Они предпочли не связываться с гостями из Лориэна и посидеть часок-другой взаперти, чтобы поскорее вернуться к своим делам с целыми конечностями. Но численное превосходство нельзя было недооценивать: если посетители этого странного дома решат, что галадрим отнимают у них чересчур много времени, и нападут скопищем… — Ародор, — прошептал капитан стражей, отмахнувшись от тревожных мыслей, — присматривайся. Если узнаешь кого — тихо подойди и скажи. Не ори, как в прошлый раз. Юный эльф закивал, пытаясь вложить в это движение решимость, но лишь выдал внутренние метания. Несколько мгновений Халдир рассматривал подчиненного тяжелым немигающим взглядом, после чего отошел в сторону, инстинктивно держа руку на широком поясе, ближе к сокрытому плащом мечу. Он направился в самый темный угол, где одиноко стоял чуть покосившийся столик, освещенный догорающей свечой. Сидящий за ним мужчина верно оценил свои шансы против атлетически сложенного воина, в чьих размеренных волевых движениях таилась скрытая сила. Он торопливо освободил место, при этом едва не сбив с ног невесть откуда взявшегося хоббита, держащего в руках высокую кружку и глиняную тарелку с сыром. — Смотри, куда идешь, — беззлобно пробормотал полурослик, с сожалением рассматривая влажные пятна на своем лимонном жилете. — Прошу вас, галадрим, располагайтесь. — Жилые комнаты на втором этаже пусты? — спросил лориэнец, пытаясь подавить невольную улыбку, вызванную нерасторопностью и мелодичным голосом хозяина дома. Он напоминал ему милую тряпичную куклу, и это ощущение не могли развеять ни серебристые волоски в песочных кудряшках, ни сетка мелких морщинок, покрывающая румяное лицо. — Конечно, не беспокойтесь — ваши подчиненные уже все проверили. Видимо, так и не свыкнувшись с подобной реакцией на свое появление, хоббит раздраженно поставил угощение, и, тихонько фыркнув, стремительно удалился. Эльф позволил себе короткий смешок, наблюдая за резвыми движениями мохнатых ножек. Но как только яркая одежда переселенца из Шира скрылась в серой толпе, мимолетная радость вмиг исчезла. Затушив оплывшую свечку, Халдир свободно откинулся на стуле, ощущая, как спасительный полумрак избавляет его от прожигающих взглядов, тяжелым комом собравшихся где-то в груди. Присутствие Ародора, заглядывающего в лица посетителям, с каждой минутой все больше подпитывало и без того гнетущую атмосферу. Раздражение еще не достигло своего апогея, но ожидание этого момента проявлялось влажными, неестественно яркими вспышками в глазах стражей, неподвижно стоящих вдоль стен и у подножия деревянной лестницы. Неосознанно лориэнец все сильнее хмурил свои черные брови. Аккуратное, вытянутое лицо стало жестким и напряженным, пока стеклянный взгляд блуждал по собравшимся; он присматривался к ним, выискивал жест, звук или тень промелькнувшей мысли, желая загасить искру еще до ее появления… — Приветствую тебя, галадрим, — ласковый женский голос прозвучал так неожиданно, что ладонь эльфа бессознательно сжала рукоять меча. — Можно? Он вздрогнул и уже был готов обнажить оружие, но вовремя понял, что слышит родной синдарин, с не присущим жителям Края Сновидений диалектом. В следующую секунду Халдир увидел перед собой невысокую эллет, внимательно смотрящую на него глубокими угольно-черными глазами, приветливо сверкающими даже в таком скудном освещении. Так и не дождавшись ответа, она невозмутимо присела на свободный стул, одновременно приглаживая темные пряди, спускающиеся на грудь из-под капюшона бордового плаща. Капитан стражей был настолько удивлен появлению незнакомки, что смог лишь кивнуть в ответ, внимательно рассматривая изящный кулон в виде расправившей крылья бабочки, кротко мерцающий на груди. Под верхней одеждой можно было увидеть тонкую коричневую тунику — слишком изысканную для леса или побережья… — Что привело тебя из Ривенделла? — отстраненно спросил Халдир, вновь поворачиваясь к Ародору. — Я иду к родственникам в Лихолесье, а что ты здесь делаешь? — речь эллет звучала тихо и обволакивающе, словно шорох бархата, поэтому угадать, искренне ли ее непонимание, оказалось трудно. — С кем ты пришла? — Одна. — Одна? — взгляд галадрим резко переметнулся на собеседницу, задумчиво скользнув по хрупким плечам и тонкой руке, поддерживающей остренький подбородок. — Кто же отпустил тебя в такое путешествие? Ты хотя бы понимаешь, что это за место? — Когда я это поняла — выйти мне уже не дали, — вопреки ожиданиям лицо незнакомки осталось совершенно спокойным, а пухлые губы растянулись в легкой полуулыбке. На миг капитан стражей даже забыл о своих эльфах. Невозмутимость брюнетки казалась подозрительной… но и поверить в то, что кто-то из старших детей Илуватара подвергся столь необычному для себя искушению, встав на преступный путь, было невозможно. Вероятно, эта эллет попросту никогда не покидала безопасные владения Элронда, окруженные надежными стенами, пропускающими в Ривенделл лишь только слухи о творившемся снаружи. Халдир щурился, старательно вглядываясь в усыпляющую пучину черных глаз, пытаясь проникнуть в их тайны. Но мысли предательски разбивались о нежные черты лица и теплый румянец, повторяющий цвет лоснящихся губ, наверняка очень мягких… — Когда все закончится, мои стражи проводят тебя в Лихолесье, — сказал галадрим, резко отворачиваясь и прерывая цепочку так некстати возникших образов. Но неожиданный вопрос вновь вернул его к ним: — Ты отправишься с нами? — В словах незнакомки чувствовалась искренняя простота и любопытство, словно маленький ребенок интересовался, почему у одних волосы темные, а у других светлые. — Я ведь не могу пойти с тем, кого не знаю. — А меня ты знаешь? — Насмешливый тон лориэнца удивил даже его самого, но эллет, кажется, ничуть не смутилась. — Уже да. Ответ прозвучал тихо и вкрадчиво, словно успокаивающе, из-за чего Халдир невольно дернулся, ощутив легкое касание, согревшее запястье даже сквозь грубую ткань плаща. Он обернулся, надеясь увидеть все то же наивное выражение на лице собеседницы, объясняющее, что ей просто не хватает ума понять значение своих действий. Но его встретила лукавая усмешка и шальной огонек в глазах, словно проникающий в глубины естества. Манящий, завлекающий… — Хотя бы проводи меня в комнату, чтобы я могла собрать вещи — твои стражи никого не пускают, — едва различимо прошептала обольстительница, уловив мысли эльфа. Она продолжила что-то говорить, вынуждая его прислушиваться, присматриваться к своим губам, следить за их чарующими движениями и ловить приглашающий блеск влажного язычка, отчего воображение затмило разум. Но галадрим, на миг поддавшийся ворожбе, все же вспомнил о долге и сбросил женскую руку, спешно отворачиваясь. Он пытался вызвать в себе отвращение к происходящему, убедить, что не имеет права игнорировать обязанности капитана стражи…, но воспоминания о приятном тепле на своем запястье безжалостно терзали истосковавшиеся без любви чресла, а интерес лишь подогревал это томление — ведь Халдир впервые получил такое предложение от эллет. Да, в народе Эльдар недопустима плотская связь до брака, но воины иногда позволяли себе весьма откровенные ласки, которые не составляло труда найти в человеческих селениях. При этом большинство жителей Ривенделла или Карас Галадон лишились бы чувств, узнав, как развлекаются их защитники во время не частых вылазок за пределы родины. Но командиры и Владыки смотрели на эти забавы сквозь пальцы. Они понимали, как много ложится на плечи стражей, вынужденных терять друзей, видеть кровь и жестокость, убивать, чтобы спастись или просто по приказу, и каждый раз, прощаясь с близкими, гадать, встретятся ли они снова. Созданная из света Илуватара фэа представляла собой отнюдь не камень — это была нить, толстая и прочная. Но если ее долгое время дергать, крутить, швырять — она неизбежно истончится и порвется. Воинам нужно давать хоть какой-то выход тому, что копится в их сердцах — уж лучше так, чем с помощью агрессии или пьянства. И светловолосый галадрим не видел в этом ничего зазорного…, но только не с эллет. Подобная мысль казалась противоестественной и дикой, что, однако, придавало ей невероятную соблазнительность. Халдир всеми силами пытался снова обратить внимание на Ародора, угрюмых людей и таящиеся опасности, но все они сливались, меркли на фоне размытого бордового пятнышка, которое он видел краем глаза. Но ведь нельзя же оставить стражей? .. Хотя… Румил и Орофин, всегда следовавшие за братом, весьма успешно заменяли его при необходимости. Все это время незнакомка сидела неподвижно, без тени смущения рассматривая лориэнца, скользя взглядом по неглубокой складочке между напряженных бровей, прямому носу и четко очерченным губам. По плечам, необычно крепким для эльфа, заставляющим думать о том, что же скрывают оковы одежды. Заставляющим желать прикоснуться к груди, ощутить, как она размеренно поднимается и опускается в такт дыханию, услышать глухие удары сердца… Она не пыталась сбросить с лица отпечатки вожделения, желая, чтобы эльф увидел его, когда сдастся. И вскоре это произошло, о чем сказали глаза: сузившиеся и искрящиеся, невероятно нежные, теперь и впрямь напоминающие пышные шарики соцветий. Они беззастенчиво замерли на узкой полоске кожи, между стянутыми полами плаща и вырезом горловины туники, где были едва заметны изгибы ложбинки. Напоследок посмотрев на руки, галадрим облегченно выдохнул, не увидев на пальце ни помолвочного серебряного, ни обручального золотого кольца, что снимало с него всякую ответственность. Вдова, не нашедшая желаемого в целомудренном Имладрисе? Скорее всего: девы и жены народа Эльдар не осмелятся на такое. Наконец Халдир улыбнулся, сдержанно, но все же ласково, безмолвно предлагая следовать за собой. Уже на лестнице они встретили сторожившего ее Орофина, отчего-то хмурого и явно не довольного. Он ничего не сказал, лишь кивнул в ответ на просьбу брата остаться за старшего и проводил его внимательным взглядом голубых глаз, выражающих неодобрение. Ступеньки заканчивались длинным узким коридором со множеством дверей по обе стороны, которые забыли прикрыть во время столь неожиданного появления галадрим. Эллет торопливо прошла мимо большинства из них, прежде чем взяться за круглую ручку, поблескивающую холодным металлическим светом, и скрыться в комнате, напоследок одарив капитана стражей пленительной улыбкой. Но стоило ему войти и закрыть замок, как вся смелость темноволосой чаровницы вмиг исчезла. Кажется, даже ее рост стал меньше, а озорные глазки спрятались под вуалью пушистых ресниц. Она старалась не смотреть на Халдира, делая вид, будто изучает комнату, аккуратную и чистую, из-за приглушенных оттенков и цветочных орнаментов напоминающую хоббичью нору. Смущенный румянец, так неожиданно вспыхнувший на бледных щечках, заставил эльфа почувствовать умилительную нежность, сладким нектаром проникшую в кровь. Но настойчивый, немного колючий огонек в животе разогрел его, превратив нежность в жажду и застлав поволокой глаза. Почти неосознанно он шагнул навстречу, но эллет вдруг отпрянула. — Подожди… — она выставила перед собой руку, но за растерянной улыбкой не скрывалось отвращения, поэтому галадрим лишь улыбнулся и мягко привлек к себе незнакомку, без труда сломив не очень усердное сопротивление. Она вдруг опешила от столь внезапных объятий и несмело прижалась к мужской груди, которая так привлекала своей силой. Плотные одежды, к сожалению, утаивали от эллет ее изгибы, и она старательно прислушалась к ощущениям кожи, к долгому осторожному поцелую, коснувшемуся лба у самых волос. К слабому давлению больших ладоней, скользнувших под плащ и замеревших на талии. Брюнетка потерялась в этих нехитрых ласках и даже не заметила, что Халдир тихонько подталкивает ее вперед. Она опомнилась лишь когда коснулась стены, а путь к отступлению надежно заслонило пугающее, но одновременно и желанное тело. Медленно, успокаивающе проведя пальцами по бархатной щеке незнакомки, галадрим не спеша наклонился, словно собираясь поцеловать. Но вместо этого он вдруг подхватил ее под ягодицы и резко поднял вверх, заполнив комнату тихим криком неожиданности. Сдержанно рассмеявшись, эллет начала расслабляться, чувствуя дурманящее очарование надежных рук эльфа, и уже смелее обхватила ногами крепкий стан. Возможно, слишком смело. Слишком сильно, желая теснее прижаться к нему, почувствовать там, где уже томилось напряжение, притягивающее к себе все мысли. Теперь уже она возвышалась над стражем, лицо которого прояснилось, но глаза по-прежнему затмевала прозрачная пленка, отражающая суть всех игривых помыслов разом. Его алые раскрытые губы источали жажду, подчиняли себе сознание, и брюнетка не стала сдерживаться, смело подавшись вперед, но Халдир опередил ее. Чуть сильнее вжав партнершу в стену, он положил руку на ее затылок, словно ожидая борьбы, и стал напористо целовать; не давая времени подстроиться, собственнически проникая внутрь. Играть с языком, ласкать его, терзать, заключать в плен губ, при этом нисколько не смущаясь пошлых звуков. Но они были лишь поощрением для обоих, заставляя их теснее прижиматься друг к другу. Эллет, словно ища избавления для сведенных судорогой мышц, с силой комкала одежду на плечах лориэнца, одновременно чувствуя, как его пальцы сжимаются на ягодицах и путаются в дремучих волосах, не позволяя отклониться ни на сантиметр. Но вскоре эти ласки обратились в пытки, только усиливающие голод, и эльф стремительно разорвал поцелуй. Крепко перехватив обольстительницу поперек талии, он в несколько широких шагов преодолел расстояние до кровати и присел на мягкий балдахин, покрытый пестрой вышивкой всех цветов осени. Халдир выпустил ее из объятий лишь на миг, чтобы торопливыми, чуть нервными движениями расстегнуть пряжку плаща. Но она глумилась, не хотела сдаваться подрагивающим пальцам, что вызвало приглушенный смешок у незнакомки, с упоением прислушивающейся к горячему, сбитому дыханию на своем лице. Наконец справившись, галадрим почти с ненавистью отбросил шелестящую ткань и с упоением припал губами к открывшейся шее. Эллет хотела бы помочь ему освободиться от одежд, но такой возможности не было из-за стальных объятий, почти мешающих дышать. Ей оставалось только откинуть голову и шумно вздыхать, пока мокрый язык порхал по коже, оставляя после себя блестящие дорожки, а настойчивые, требовательные руки с силой мяли ягодицы, вынуждали ее подаваться все ближе и чувствовать возбуждение стража. Темноволосая чаровница и не заметила, в какой момент расстегнулся ее пояс, когда с одного плеча сползла ткань, обнажая его для алчных поцелуев, словно желающих узнать вкус плоти. Вобрать его в себя через резкие укусы, тут же сменяющиеся нежными прикосновения. Она не смогла унять дрожь, когда Халдир стиснул округлую грудь через тонкую ткань, принимаясь ритмично ласкать ее и оглаживать, шумно выдыхая и дразня пальцами ноющие верхушки. Но эллет вдруг дернулась и всем своим весом надавила на плечи лориэнца, который покорно упал на спину, но лишь от неожиданности. Охваченное вожделением лицо незнакомки с красными налитыми губами, сверкающими от влаги и почти сравнявшиеся по цвету со спелой вишней, заставили эльфа на миг залюбоваться своей обольстительницей, что позволило ей перехватить инициативу. Не теряя времени, она торопливо распустила завязки на плаще и тунике галадрим, сразу же прильнув поцелуями к мощной шее, обводя ее изгибы и беспорядочно перебирая пальцами густые пряди волос. Больше уже не сдерживаясь, брюнетка задрала одежду стража, с наслаждением прижав ладони к твердым мышцам, плавно, но напряженно играющим под кожей. Глубоко вдыхая запах мужского тела с легкой примесью ароматов леса и дороги, эллет, утратив последние крохи смущения, стала двигать бедрами, с силой прижимаясь к восставшей плоти между своих ног. Настолько твердой, что даже причиняющей легкую боль —, но это лишь усиливало огненные импульсы, метающиеся по телу и истязающие чресла, не находя избавления. Эльф глухо стонал, подаваясь навстречу дурманящей фрикции, но очень скоро его терпение иссякло. Желая скорее прекратить терзания, он заставил незнакомку чуть приподняться, и прежде, чем она опомнилась, запустил руку под узкие штаны и коснулся сокрытого в горячих складочках узелка. Она вздрогнула, будто желая отстраниться, но оказалась не в силах сопротивляться настойчивым движениям, словно помогающим роднику оросить горло после долгой жажды. Брюнетка выгнулась, уткнувшись лбом в рельефное плечо Халдира, позволяя ему владеть собой и подчиняясь инстинктивному порыву дарить такое же наслаждение, опустила руки вниз. Найдя пальцами четкие очертания крепкой плоти, изнемогающей от желания, эллет несколько раз осторожно огладила ее и принялась распутывать тугие завязки штанов. Но руки с трудом слушались, а разум был пленен слишком умелыми ласками, путающими мысли, не позволяющими отвлечься от себя… Порождающими мощные всплески, что раскаленными волнами бились о напряженные мышцы лона… Ища выхода… Готовясь к нему, становясь все сильнее… — Халдир! — громкий голос и последовавший за ним стук в дверь на миг оглушили обоих любовников. — Давай быстрее — у нас проблема! Это неожиданное вторжение, словно злой ветер, безвозвратно унесло за собой все прикосновения, вздохи и сладкую пелену, до этого защищавшую эльфов от лишнего. Они замерли, оплакивая утерянную идиллию, пытаясь вернуть разуму ясность и сдержать разочарованный зов плоти. — Это так важно? — спросила эллет, как только вновь обрела дар речи. Ее томный голос с придыханием, взъерошенные волосы, упавшие на лицо и мутный взгляд, заставили стража опустить веки, борясь с искушением. Он лишь кивнул, пытаясь мысленно вернуться к долгу, но опалившее губы дыхание, заставило галадрим улыбнуться и податься вперед, требуя поцелуй. — Иди, — брюнетка отпрянула и упала спиной на кровать, сдержанным смехом обещая продолжение. Не желая заставлять ждать ни ее, ни себя, эльф торопливо поднялся и направился к двери, на ходу застегивая плащ и скрывая под его полами свое возбуждение. В коридоре его ждали Ародор и Орофин, беспокойно переминающиеся с ноги на ногу. — Их здесь нет, — скороговоркой пояснил русоволосый страж, —, но люди сказали, что видели здесь женщину с похожим украшением… — Каким еще украшением? — устало и раздраженно вздохнул Халдир, чувствуя возрастающий гнев. — На женщине в ту ночь был кулон, — растягивая слова, пояснил галадрим, — в виде жука или бабочки. Я же говорил. — Не говорил, — почти беззвучно шепнул капитан, бросаясь обратно в комнату еще до того, как возникшие в голове образы построились в единую картину. Но там уже никого не было: лишь только длинные бледно-желтые шторы мирно покачивались на окне, время от времени обнажая распахнутые ставни. За ними открывался вид на древний лес, так же безмятежно подыгрывающий ветру, словно и не был свидетелем побега. Гилион и Румил почти мгновенно прибежали на крик своего предводителя, но их удивленные лица явно давали понять, что кидаться в погоню, очевидно, уже поздно, и поиски нужно начинать сначала. — Ародор, с чего ты вообще взял, что это была женщина? — обреченно спросил галадрим, поворачиваясь к стражам. — Я видел ее уши, — растерянно пояснил эльф, явно озадаченный видом помятой кровати. Орофин, стоящий за его спиной, внимательно рассматривал брата с хитрой усмешкой на устах и мелко кивал, будто в подтверждение мыслям, которые сам Халдир еще отказывался принимать. А почему он решил, что повстречал эльфийку? Нахмурившись, лориэнец заглянул в недра своей памяти, желая отыскать в них образ, который бы отмел все сомнения. Но его не было. Он не запомнил ушей незнакомки. Она предстала перед ним с накинутым на голову капюшоном и капитан стражей, увидев эльфийскую одежду и прическу, услышав почти родной слуху синдарин, даже не стал задумываться… Кажется, бордовая ткань слетела уже в комнате во время поцелуя — в тот самый момент, когда такие подробности интересовали меньше всего. Но ведь она была такой изящной и привлекательной, словно эльфийка… хотя, порой и юные девушки из народа людей мало чем уступают старшим дочерям Илуватара. Скрестив руки на груди, Халдир обреченно усмехнулся своей недогадливости. Беглянке всего лишь нужно было пробраться к единственному выходу из дома — к окну. Вот чем объяснялось ее внезапное смущение и колючий взгляд Орофина на лестнице: очевидно, сперва она подошла к нему.