Ненавижу тебя, но подчиню

Я здесь, я стою, я один в кругу порочном. Душа пуста, мир вокруг не прочный. Не усложняй же и не ищи меня Я знаю точно, в придуманный мир я попал невольно, Теперь я хочу тебе делать больно, Но иногда ты вспоминай меня таким, каким был я

Я возненавидел его с самого начала. Нет, не из-за того, что он занял моё место в Тейко. Мне было всё равно на баскетбол. Я возненавидел Кисе совсем по другой причине. Даже я понимал, что он лучше меня. Лицо, волосы, глаза, улыбка, хорошо сложенное тело… Рёта был похож на девчонку, но это ему чертовски шло, что бесило меня. Каждый раз на тренировках я наблюдал за ним. Улыбка не сходила с лица блондина. Она меня раздражала. Этот вихрь эмоций и надоедливая болтовня, не прекращались ни на секунду… Хотелось ударить его, чтобы он прекратил радоваться всему подряд. Но ещё больше бесило то, как ему шли слёзы. От этого каждый раз всё больше и больше хотелось поддевать его, обзывать, говорить до чёртиков обидные вещи. Рёта никогда не сдавался, всегда вставал, когда падал, упорней тренировался после каждого проигрыша. Это раздражало, раздражало до зубовного скрежета. Каждый раз, когда он повторял надоедливое «ещё раз», мне хотелось схватить его за волосы и приложить это идеальное личико об стену. Хотелось подчинить. Я ненавидел Кисе Рёту. Он крепко засел внутри, будто вгрызся своими раздражающе-идеальными белыми зубками в нутро и, похоже, не собирался выбираться из моих мыслей, снов, фантазий, и за это я возненавидел его. Каждый раз, смотря на то, как он радуется, мне хотелось сделать модельке больно, чтобы он плакал, кричал в голос, умолял прекратить. Мне хотелось оставить на личике Кисе шрамы и ссадины, резать эту идеальную кожу, выкручивать тонкие руки, сжимать изящные запястья до синяков, хватать, тянуть, рвать роскошные волосы Я ненавидел то, что он был таким идеальным, но одновременно хотел, чтобы он оставался таким, продолжал не сдаваться. Я хотел, чтобы он вставал каждый раз, когда я буду опускать его на колени, чтобы я подчинял, а он был против этого. Я сходил с ума. Я думал, что если уйду из Тейко, то смогу выкинуть этого надоедливого блондина из головы, но этого так и не произошло. Он засел основательно. За это я ненавидел его. Каждую ночь мне снилось, как я смыкаю на его тонкой белой шее свои пальцы, как он задыхается, пока я овладеваю его телом, снилось, что его бархатную кожу на запястьях раздирают верёвки до крови, что на его личике кровь смешивается со слезами. Я ненавидел его. Каждый раз, встречая его фотографии в журналах, руки просто чесались добраться до него и сделать больно. Каждый раз, когда я слышал это чёртово Кисе Рёта, в голове всплывали мои сны с его участием. В сущности, я не знал, чего я хотел от него. Если бы мне задали вопрос, то я не смог бы дать конкретный ответ, но чем больше проходило времени, тем более конкретными становились мои желания, связанные с этой моделькой. Всё так же продолжая ненавидеть, я хотел подчинить его себе. Ярость медленно перетекла в прожигающее изнутри желание. Желание завладеть им. Сначала оно было тягучее, еле заметное, жившее на задворках сознания, но со временем медленно выползая и превращаясь в поток лавы, поглощающий всё на своём пути. Я мог его сдерживать, находя партнёра на ночь, но когда мы вновь встретились… Игра на Зимнем кубке была последней каплей. Его открытое противостояние мне и всё та же раздражающая идеальность просто снесла мне крышу. Тогда я не смог сдержать себя и всё же сделал больно. В голове теперь билась лишь одна мысль. Ты подчинишься мне. После игры я хотел выловить Кисе и, наконец, сделать с ним то, о чём так долго мечтал, но этот чёртов Аомине. Он остудил мой пыл, но ненадолго. Я терпеливо ждал окончания Зимнего кубка, так как исчезновение Рёты на пару дней из-за забитого тренировками и играми расписания могли сразу заметить. За это время я успел немало информации найти на эту гламурную модельку. Больше всего меня позабавил факт, что Аомине и Кисе встречаются, да ещё и живут в одной квартире. С одной стороны можно было одним выстрелом двух зайцев пристрелить, но с другой… Переходить дорогу Аомине мне как-то не очень хотелось. Но удача, похоже, была ко мне лицом, а не задницей, так как спустя неделю после окончания кубка Дайки с Рётой разругались в пух и прах и разошлись. Это было мне только на руку. Теперь никто не помешает мне. Поймать Кисе оказалось не таким уж сложным заданием. Доверчивое существо, которое, к тому же, было ещё и под градусом, в прямом смысле упало мне в руки. Бедный блондинчик заливал своё горе алкоголем в баре, куда я частенько наведывался по выходным. Когда я подкатил к нему, он меня даже не узнал. Я не мог не воспользоваться шансом, особенно когда он сам предложил поехать ко мне после двух очередных порций какого-то коктейля. К себе домой его везти не очень хотелось, поэтому я отвёз его в небольшой подвал, который я облюбовал специально для таких дел. Небольшая кровать, вся прелесть которой заключалась в кованой из стальных прутьев спинке. Полное отсутствие света, которое можно легко восполнить свечами, которые я, кстати, частенько использую не только в качестве источника света. Несколько крюков в стене почти под самым потолком, который был немного немало на два с половиной метра от пола. Железный прочный стол посередине комнаты и небольшая тумба, в которой содержались наручники, специально прикупленные в сексшопе, верёвки разной толщены и размеров, коробка с запасом презервативов и несколько тюбиков смазки. Скромно, но со вкусом. Рёта отключился ещё по дороге, поэтому никаких сопротивлений во время избавления от одежды и связывания не было. Жаль, но я всё равно ничего не делал бы, пока он пьян, ведь под воздействием алкоголя боль притупляется, а для меня это не желательно. Поэтому я подождал до утра. К тому же очень хотелось посмотреть на реакцию Кисе, когда он проснётся и с более менее «свежей» головой оценит, во что влип. Ненавижу тебя, но подчиню.