YURA-1.3

— Юрк, шестое сделал, а? — голос раздался только после того, как в спину мальчика три раза уперлась ручка. — Да, — с улыбкой ответил Юра, обернувшись к однокласснику. — Дай быстренько скатаю? — с этими словами он требовательно протянул руку. – Я, правда, быстро. Юра молча, чтобы не услышала учительница, протянул свою тетрадь однокласснику. За спиной тут же послышался шепот сразу нескольких голосов: «Дашь потом мне, я тоже быстренько спишу?», «И мне!», «А я сам сделаю! Только взглянуть можно?» — Эй, эй ты, Юра! Ты совсем, что ли? До перемены десять минут всего! Мальчик посмотрел направо. Туда, откуда его звали. — Но они сказали, что быстро спишут, я успею! — уверенно и тихо заявил он. — В прошлый раз, помнишь, тоже на пару минут попросили, а потом тебе за них ещё и влетело! — не унималась Лиза. — Почему ты не видишь, что они… — Так, ребята, что там за шум на галёрке? — Мысль громко работает! — отозвались из-за Юриной спины. Как и положено, через десять минут и сорок шесть секунд по коридорам разнесся радостный звон. — Я, короче, твою работу сразу учителю положу, — быстро пробубнил парень за Юриной спиной, —, а то не успел тут кое-что списать. Юра улыбнулся и кивнул головой. Он даже не заметил, что одноклассник на него и не взглянул. — Это все? Я не понял, урок пять минут назад начался! — за словами послышался громкий свист. Шарик с бешеной скоростью ударял в пластмассовые стенки, заставляя ребят вываливаться из раздевалки. Будто в пещере с летучими мышами кто-то включил свет, и они все вместе ринулись к выходу. Строились долго, вновь заслужив пронзительные удары шарика о стенки свистка. Для кого-то уроки физической культуры идут очень долго. Кто-то не хочет уходить, думая, что звонок его обманывает. А кто-то просто не приходит. В тот день мальчишки в очередной раз играли в футбол. Всё как обычно: два капитана, за каждым из которых принятие судьбоносного решения. Почему-то чаще обычного в запасе остаётся один и тот же человек. — Эй, Юрец, знаю, ты играешь неплохо, но не мог бы ты поменяться с Пашкой местами? Ну, ты как? — парень перекидывал из руки в руку мяч, неотрывно глядя Юре в глаза. — Конечно, — улыбнулся тот. — Юр, а ты не мог бы посидеть в запасе? А то знаешь же, Миша несколько уроков не играл. А ты же вон итак неплохо по мячу бьёшь! Посидишь? Мы быстро закончим! — Да, конечно. Юра с улыбкой проследовал к скамейке запасных. Весь урок он молча смотрел за игрой одноклассников, не убирая с лица довольную улыбку. Указательные пальцы быстро перебирали ряды кнопок. Но случайные на первый взгляд движения были упорядочены. Их задача — печать слов, служивших для сложения предложений. Предложений о причинах дворцовых переворотов. Хотя не важно, о чем был текст. Главное, он был связным, имел смысл. — Юра, ужин на столе! — раздался родной приятный голос. В ту секунду Юра подумал, что именно это предложение одно из его самых любимых. Не из-за содержания. Просто как-то раз он услышал эту фразу от чьей-то чужой мамы. Тогда она, фраза, показалась ему вульгарной и резкой. Но когда-то же самое говорила его мама, неважно громко, тихо ли, быстро, или проговаривая каждое слово, Юра готов был бежать на этот простой зов даже из Австралии. Но в этот раз он не бежал. Потому что оставалось напечатать ещё одну страницу. Последнюю. — Юра! — дверь приоткрыла рука, увешанная тоненькими браслетами. — Ты где? Мы с бабулей без тебя не начнём! — Уже иду мам, дай одну минутку, — сказав это, мальчик с улыбкой поднял глаза от компьютера. — Что же это может увлечь сильнее ужина? Неужели ты взялся за игры? — Она подошла к сыну, по пути то и дело подпрыгивая, будто на каждом её шагу торчали корешки деревьев. Но это был лишь ворсистый ковёр. Просто у всех людей разная походка. Вслед за мамой в комнату пробрался ещё один обитатель дома. Абрикос был очень искренним котом. Даже несмотря на все мифы о кошачьем эгоизме. Подобно верному псу, Абрикос всегда чувствовал, когда кто-то из хозяев болен. Или не так весел, как обычно. Тогда кот быстрыми прыжками подбегал к этому человеку и терся об его ногу. Непременно левую, иначе можно было бы легко усомниться в его искренности. — Дворцовые перевороты. Аня, — продекламировала женщина, — это которая Иоанновна? — Нет, это просто сообщение моей одноклассницы. У неё очень мало свободного времени, и она попросила помочь, — лёгким и уверенным тоном произнёс Юра. Его мама вздохнула. Она не хотела вздыхать так громко, но это вышло само собой. Просто слишком часто это повторялось. До Ани был «Вадим — «Животный мир родного края», до Вадима — Саша с «Видами темпераментов», до Саши кто-то ещё. Юрина мама развернулась и вышла из комнаты, подпрыгивая из-за своей необычной походки. А Абрикос так и остался сидеть возле левой ноги. Он молча глядел вверх своими круглыми правдивыми глазами и подергивал белыми усами. — Слушай, можно я пораньше уйду? Ты ведь до конца останешься дежурить? — Ну… да, до конца. Но разве тебе не нужно отпроситься у Светы Фёдоровны? — робко поинтересовался Юра. — Да она всё равно не отпустит, а от одного человека не убудет. — Ладно, может ты и прав. — Тогда я пойду? — Ага, пока. — До завтра, Юрка. Спасибо! Я побежал. — Эй! Кто там дежурные? — раздался хриплый женский крик. — Тарелки принесите! Тарелки принесли. Разложили ложки по столам, и стаканы тоже. В общем-то, дежурство в школьной столовой было делом не сложным, к тому же ты можно было пропустить уроки. Только тарелки были тяжёлыми. — Юр, народу же много, я отойду ненадолго? — Ладно. Приносить подносы к столам нужно было очень быстро, иначе школьники могли устроить полноценный митинг. Или даже ритуальные пляски с призывом еды. — Слушай, пока перемена и дел нет, я сбегаю на русский, у меня там долг. Сам справишься? — Да, наверное. Ещё повара могли разозлиться и нажаловаться учителю. — Юра, мне бежать надо в больницу, можешь меня прикрыть? — Но никого кроме меня не осталось, я один не справлюсь. — Ну, сбегай в класс, позови кого-нибудь, у меня просто запись. Серьёзно, я бы осталась, но вообще не могу! — Ладно… К тому же, нужно было сделать всё до конца урока, чтобы успеть к большой перемене. — Эй, где все дежурные? — хриплый голос ударил по ушам, разве что на ногах устоять получалось. — Срочно нужно разносить порции! Юра бессознательно подбежал к бесконечным подносам с тарелками. За дверью столовой провизжал звонок. — Где дежурные? Почему один работает?! Юра боялся что-нибудь ответить, бегая от стола к столу. Как вода заполняла тонущий корабль, так и столовая захлёбывалась в учениках. Единственному дежурному приходилось бегать сломя голову по огромному залу. — Сюда иди! Мне порции не досталось! — Эй, официант, я голодный! Что за медленное обслуживание? — Мальчик, не забудьте про мой класс. Мы за аркой сидим, вон там. Не забудете? Юра только кивал во все стороны, продолжая носиться к кухне и обратно. Крики, шум, много народу. В ту секунду мальчику подумалось, что будь внутри него шестерёнки, одна бы точно сейчас дала сбой. А, может, даже три. — И нам нужно сдать деньги на охрану школы. Ваши дети должны были вам сказать, — бархатный голос, натренированный на подробнейшее разжёвывание информации, говорил одну и ту же фразу в третий раз, — и на этом, наверное, всё. Я ведь ничего не забыла? — Вы про экзамены ещё не говорили, — воскликнула женщина со второй парты. Если присмотреться, в каждом родительском коллективе можно заметить такую даму, как эта. Не исключено, что ей всё равно на занятость остальных, она будет говорить, пока не узнает досконально всю школьную жизнь своего ребёнка. — Я думаю, ребята сами всё прекрасно знают. К переводным экзаменам их готовят с начала каждого года. Так что за это не волнуйтесь, спросите дома у Миши, он вам подробно расскажет. — Но как же это? Вы разве не знаете моего Мишку? Да он не знает, к какому уроку ему приходить, а тут такая важность! Позади класса раздался тяжелый вздох. — В конце года будет отдельное собрание по этой теме. Или подойдите ко мне сейчас, я расскажу всё, что вас интересует. Женщина вновь хотела что-то сказать, но учительница прервала её. — На этом собрание окончено. И не успела она после этих слов подойти к своему столу, как родители, будто вспомнив свою школьную жизнь, ринулись кто к выходу, кто к учительнице. Только несколько человек встали из-за парт с неспешностью уставших работяг. Одна из родительниц пошла к учительнице, возле которой скопилась не очень короткая очередь. Подпрыгивая через каждый шаг, женщина встала позади всех и начала ждать. Очередь, будто застаревший снег на обочине дороги, совсем не хотела таять. Но у всего есть предел, и прошло всего двадцать минут, прежде чем мама оказалась лицом к лицу с уставшей преподавательницей. — Светлана Фёдоровна, как у моего Юры дела? Его не обижают одноклассники? — Что вы, совсем нет. Он со всеми очень дружен. Успеваемость у него тоже в порядке. Можете даже не волноваться. — Я надеюсь. Он мне всё сам рассказывает, но нужно ведь и подстраховаться? — женщина попыталась улыбнуться, но из-за одолевающих её сомнений улыбка не получилась. Совсем не получилась. — Вы правы. Но волноваться действительно не о чем. И спасибо, что пришли, сейчас родители всё реже посещают собрания, а это важно. — Не за что. И доброго вам вечера. — Вам тоже. — Даже не попросишь понести сумку? — А? — секундное замешательство. — Конечно, давай. Лиза остановилась. Юра, отойдя на пару шагов тоже встал, продолжая протягивать руку. Но девочка и не подумала что-либо сделать. Она только продолжала глядеть с укором в блестящие глаза. Затем наигранно глубоко вздохнула, повернулась и отправилась дальше. Юра пустился следом. Оба молчали. — Тебе говорили, — Лиза, неаккуратно разбив тишину, поправила воротник блузки, — что ты похож на робота? Он кивнул. Не обратив на это внимания, она продолжила: — Но, вот, не как в звёздных войнах, смотрел ведь?.. А скорее как, ну, в мультиках про будущее. Где роботы стоят целыми рядами и ждут команды. Юра не ответил. Лиза не смогла продолжить. — Так мне нести твою сумку? — Нет, мне уже сворачивать пора. — Тогда пока. — До завтра. — Посмотрите на юных героев рассказа. Автор говорит, что их душа чиста, как снег и так же невинна. А вот сознание взросло человека из-за всей злобы и алчности кажется нечистым и серым. — Как Машина блузка? — Осташевич, ты бы по делу так смело отвечал! — Это значит — что белый — самый добрый цвет? — тихонько пронёсся чей-то вопрос. — Нет, Юра, это значит, что снег — белый, — отозвался Мишка Осташевич. — Я вижу, что до литературы вам уже дела нет? — с улыбкой спросила Светлана Федоровна, поправляя кудри на плечах. — Значит, записывайте на дом: страница девяносто семь, сочинения на любые две из заданных тем. — А длинные сочинения? — Не меньше пяти страниц каждое. — У-у-у-у, Светлана Фёдоровна, пожалейте. Мы столько никогда не напишем! — Осипов, болтать не нужно было! Да и для ваших-то лет такие задания не должны быть чем-то удивительным! — С этими словами учительница села за свой стол. Ученики резко поднялись со своих мест, будто по команде, и стали скидывать вещи в сумки. — Ребятки! Стойте, я ещё не закончила, — Светлана Фёдоровна вскочила из-за стола и заняла прежние позиции напротив своих учеников, — сегодня нам необходимо выбрать старосту. — Так ведь Даша была, разве нет? — спросил один из мальчишек, почти успевший добраться до выхода. — Даша у нас с пятого класса староста, думаю, она уже устала, — учительница взглянула на одну из первых парт. — Давно, — Даша с благодарностью взглянула на неё. — Тогда пусть Юрик будет, он у нас ответственный! — Так, Дмитрий, сядь на место! Урок не закончен, не трись у двери! Парень обиженно прошёл к своей парте, но уже возле неё вдруг вскрикнул: — Кто за то, чтобы старостой был Юра? Половина класса взметнули вверх руки. Спустя несколько секунд к ним неуверенно присоединилось оставшиеся. — На уроке бы так руки тянули… — А кто против? — уверенно выкрикнул Дима, предугадывая наступившую тишину. Только сквозь эту тишину прорвалась одна рука с кучей звенящих браслетов. — Юра, скажи уже что-нибудь! — Лиза возмущенно взглянула на одноклассника, продолжая упорно тянуть руку, будто хотела достать до потолка. — Так, ребята, что за самоуправство? — вмешалась Светлана Фёдоровна. — Разве у нас больше нет желающих? Теперь даже Лиза не сказала ни слова. А Юра сидел и молчал. Впервые он не смог растянуть губы в улыбку. Будто улыбательные мышцы решили ненадолго взять отпуск или сломаться. — Юра, а ты что думаешь? Хочешь стать старостой?  — Ну-у… я могу, — тихо протянул мальчик. Улыбка, наконец, починилась. — Ты, правда, не против? — с досадой проговорила Лиза. — Нет, а что? Это ведь не так уж и сложно.  — Тогда, видимо, все свободны. Юра, подойди сюда, — учительница положила очки на стол и стала потирать переносицу, будто отказываясь смотреть на уходящих учеников. Юра бодрой походкой приблизился к её столу.  — Тебе надо будет уже сегодня сходить на собрание. И ещё составить список дежурств. Справишься? — учительница участливо улыбнулась парню. – Да, конечно. – Ой, и ещё нужно будет помочь в библиотеке со старыми книгами. И с организацией весеннего концерта. Но тебе это уже на собрании скажут. В общем, теперь ты скучать не будешь! Только, ты точно не против? — Нет, я уже говорил. Веки тянулись друг к другу, подобно влюбленным, не видевшимся много лет. Стоило только на секунду оставить их вместе, и уже очень тяжело было разнять. От навалившихся на него дел, плечи потряхивало мелким ознобом. А голова глухо постукивала о стекло с каждым рывком старого двигателя автобуса. Кондуктор поглядывала на Юру с удивлением, хотя казалось, она давно должна была привыкнуть к засыпающим пассажирам. — Молодой человек, заканчивайте притворяться! Это очень невежливо! Рядом старушка ведь стоит! — Извините меня, — оглянувшись, хрипло протянул Юра, — садитесь, пожалуйста. — Ведь пока не ткнёшь, не дёрнется! — возмущалась старушка, тут же присаживаясь на место. — Совсем молодежь дурная. Ничего с годами не меняется. — Извините ещё раз, я немного устал…  — Устал он, видите ли! Старуха будто в очередях стоять-то не устала! Устал он… Совсем совести нет! — Но я правда… — Парень, ты не пререкайся, — окликнул мужчина в черном пальто. Слишком длинным для такого солидного возраста, — просто отойди и в следующий раз сразу место уступай. Знаешь ведь сам, старым людям тяжело стоять. А ты ведь не глупый, я вижу. Юра, ни сказав больше ничего, отошел назад. Зато теперь ему было не до сна. Да и устоять на ногах пока получалось. Всего лишь через полчаса он уже шел домой, закрываясь шарфом от морозного ветра. Но особенно сильный порыв ударил в краснощекое лицо так сильно, что сбил Юру с ног. Неподалёку раздался смех. Пугающе-искренний смех. Только тогда Юра заметил, что его лицо в снегу. Значит, ударил его совсем не ветер. — Эу, парень, ещё хочешь? Сейчас я быстренько сделаю! Услышав это, мальчик мигом вскочил с земли и побежал в сторону дома, не обращая внимания на колющую боль. Не замечая глубокой царапины на руке. Не глядя на кровавые подтёки, оставленные вмерзшим в землю камнем. Ему было очень больно. Юра зашел домой. Аккуратно повесил на петельку куртку, снял и убрал сапоги, положил на табурет шапку. Потом медленно прошел по темному коридору, включил свет в комнате, подошёл к столу. Точным движением рванул с него Анину исследовательскую и начал рвать её. Не всю не хватило бы сил. По листочку, иногда по два. На пол летели кусочки цветных схем, нарисованных вручную. Опилки цветных карандашей, что работали над этими схемами, тоже лежали на полу. А потом упали листы с чужими домашними заданиями. После — фотографии, распечатанные для учителя, страницы учебников, книг. Горка мусора на полу росла, но Юра продолжал кромсать бесполезные бумаги. Когда те кончились, мальчик схватил вазочку, которая предназначалась той же Ане, и бросил её в ближайшую стену. Вазочка не разбилась, а только с глухим фарфоровым криком упала на пол, а сверху на неё уже летела подставка с карандашами. Движением руки Юра смахнул на пол содержимое своего стола, сел на колени и продолжил уничтожать то, что ему казалось целым. Одно движение — и готово. В комнату прокрался Абрикос, с любопытством протягивая нос к новой куче вещей. Взмах руки… Абрикос быстрым движением скакнул к Юре, как только тот на секунду замер, держа лампу, подаренную бабушкой. Удар — и лампе конец. Влажным носом кот ткнулся в Юрину левую лодыжку. Треск — и Юра больше не наденет любимую футболку. Абрикос стал урчать, прикрыв круглые зеленые глаза. Хрясь!.. — Юрик, я дома! — крикнула с порога мама. Ответом ей была тишина. Но женщина услышала в этой тишине то, что может услышать только мать — немой крик любимого человека. Она, не успев убрать с лица послеработную улыбку, подошла к двери в комнату сына. Через небольшую щель сочился яркий свет. Женщина приоткрыла дверь. Первое, что ей бросилось в глаза — торшер с бабочками на полу. Только потом она взглянула дальше и увидела лежащие тут и там обрывки газет, тетрадей, разбитые подставки, цветы, засыпанные землёй. И Абрикос, мирно лежащий у ног её сына. Абрикос, который больше не двигался. В центре всего этого, чуть опустив голову, сидел мальчик. Безжизненными глазами глядя сквозь маму, он теребил в руках хвост неподвижного кота. Рот был приоткрыт и растянут в улыбке. С правой стороны носа замерла складка. К нему приходила Лиза, которую не впустили. Приходили одноклассники, которых не впустили тоже. Не впустили и учительницу, и бабушку. Всё, что видел Юра — белые халаты. Белые как снег.