Может, ты и любил ее. А может, и я люблю тебя

Было почти три часа ночи. Тейлор сидел на кухне пытаясь разобрать хоть что-нибудь усталыми глазами в чьем-то конспекте. Учеба была вовсе не любимым его занятием. Далеко не любимым. Но, тем не менее, он сидел на старом стуле, который раздражающе скрипел при каждом движении, и зубрил, зубрил, зубрил. Кухонный стол освящала неяркая лампа, заливающая комнату теплым желтым светом. Конспекты и учебники лежали везде, где только можно и нельзя. "Углубленная анатомия", например, примостилась в холодильнике, а страница из конспекта по философии свисала с потолка на какой-то ниточке. Роджер выглядел тоже не лучшим образом: сильно растрепанные волосы были забраны за уши, очки прибавляли ему лет 10, старая красная выцветшая футболка дополняла образ. В общем, со стороны все выглядело, словно логово неудачного злодея, который в тысячный раз искал ошибку в своем "идеальном плане". Тут раздался крайне неожиданный, раздражающе громкий и нисколько не мелодичный звонок в дверь. От неожиданности Тейлор подпрыгнул на месте, что существенно помогло прорваться через подступающую дремоту, и с большим трудом поднялся, и прошлепал босыми ногами ко входной двери. За дверью стоял ни кто иной, как Брайан Мэй, притом, явно в довольно не лучшем расположении духа. - Что это вдруг случилось, что наше чудо не спит так поздно? - попытался пошутить недобиолог. Проигнорировав слова барабанщика, Мэй вошел в квартиру. Сняв ботинки и пальто, гитарист повернулся к Роджеру, и очень внимательно глядя ему в глаза, произнес: - Я хочу напиться. В объяснение сему было два варианта: либо Роджеру снился крайне странный сон, либо же с Мэем было что-то совсем-совсем не в порядке. - Ну... Могу разбудить Фреда, у него наверняка где-то бутылочка припрятана... - все еще прибывая то ли во сне, толи в реальном удивлении протянул Роджер. - Не надо! - торжественно заявил гитарист - У меня есть чай! С этими словами он извлек из сумки упаковку ягодного чая и направился за чайником. Брайан не сказал ни слова, пока не дождался своего чая. Лишь сделав большой глоток из красной керамической кружки он, наконец, выдавил из себя: - Она меня бросила. Расставания всегда штука не легкая. Хотя, для Роджера это никогда не было таковым. Оставалось загадкой, почему всегда донельзя логичный Мэй додумался искать сочувствия и утешения именно у Роджера. - А я уж подумал, что ты телескоп разбил - выдохнул Тейлор. - Не смешно. - хмуро глянул на него гитарист. - У меня может, чувства к ней были, может любил я ее. - сказал он с удушающей грустью в голосе скорее потолку, чем Роджеру. - Ну, любил, а если и нет? Какая разница? Вечно ты стерв себе находишь, а потом дольше, страдаешь, чем отношениями наслаждаешься. В хриплом тоне блондине слышалась усталость, небольшое раздражение. Нужно было заканчивать это поскорее, экзамен был уже через пять часов, а у него на кухне сидел ноющий Мэй. Это было исключение из всех правил, так как гитарист, как истинный англичанин, всегда предпочитал держать свои чувства при себе. С ним и, правда должно было случиться что-то серьезное, раз он сидел тут чуть не плача и пытаясь напиться чаем, хотя в нем и градуса спирта не было. Через приоткрытое окно комната наполнялась свежим ночным воздухом, ветерок покачивал лампу. Чай в чашке слегка дымился, согревая руки и все внутренности гитариста, в том числе и сердце. Брайан задумчиво смотрел в одну точку. Роджер же пытался что-то накарябать в тетрадке, но потом бросил свои попытки и стал смотреть на Мэя. Просто сидел и смотрел, начиная потихоньку сочувствовать. Просидев так минут десять, блондин нерешительно нарушил тишину. - Ну что кудряшка, ты напился? - тихо спросил Тейлор, пытаясь выразить сочувствие своей улыбкой, попутно заправляя за ухо торчащую прядь волос. Гитарист попытался допить чай, но там его уже не оказалось. Тогда он с шумом поставил чашку на стол и попытался встать. - Наверное - нерешительно протянул он. - Полегчало? - Немного. - признался астрофизик. - Хочешь, я тебе почитаю? - аккуратно поднимая сонного друга со стула, заботливо спросил Тейлор. - Да, хочу. - чувствуя себя крайне жалким и потерянным, ответил Брайан и крепко прижался к Роджеру. - Спасибо. Чай и, правда, хорошо согревал - Брайан был удивительно теплый. И мягкий. Очень. Гитарист отстранился и медленно, слегка покачиваясь, двинулся в сторону кровати блондина. Роджер направился следом. Войдя в комнату, недобиолог присел на краюшек кровати, аккуратно подправив белую простыню, и раскрыл учебник анатомии. Надел очки, еще раз оглядел гитариста, (подумав про себя, что тот совершенно не умеет пить, но, тем не менее, выглядит уже гораздо лучше. И даже позавидовал, как на друга хорошо действует обычный чай) и принялся читать. "... Помимо подкожного нервного сплетения у них имеются ганглии по краю зонтика, соединённые отростками нервных клеток в нервное кольцо, от которого... " Не успел Роджер дочитать до особенностей нервной системы гребневиков, как дыхание друга стало ровным и глубоким, послышалось тихое сипение - Брайан уснул. Тогда Тейлор отложил книгу и вновь посмотрел на друга. - Может у тебя, и были к ней чувства, может ты и любил ее. А может и у меня к тебе чувства. И алкоголем они точно не смываются, я пробовал. - тихо произнес Роджер, грустно глядя на сладко спящего Мэя. Предметы принимали более ясные очертания, вся комната меняла свои цвета. Близился рассвет.