Гнев как вино

Отвратительное рыло чудовища, находившееся в трёх сантиметрах от лица, сейчас чем-то напоминало японские деревянные маски, застывшие в вечной гримасе ярости, со стекляшками вместо глаз. Упёршись ногами в тушу монстра, юноша с трудом сталкивает его с себя и, едва оказавшись на свободе, ищет взглядом сестру. Мэйбл лежит на обломках шкафа, облокотившись о стену, до сих пор сжимая поблёкшую заколку до белизны в костяшках. Выглядит она откровенно ужасно, всклоченные волосы все в щепках, огромный кровоподтек на половину лица, вся одежда изорвана и в крови, своей и чужой. Однако, встретившись взглядом с братом, девушка тут же растягивает губы в притворно-ироничной улыбке, вливая в слова столько язвительности, на сколько сейчас способна.  — Братишка, тебе потребуется очень много тональника. — Тебе тоже, сестрёнка, едва ли сегодняшние гости оценят всю палитру синяка у тебя на скуле. Зеркально отображая ее улыбку, Диппер переводит взгляд на монстра, надеясь, что сестра не успела заметить в его глазах тревогу. В шкуре монстра застрял добрый десяток кинжалов, воткнутых близнецами. Привычное и почти родное оружие для этой твари было укусом комара. Убила этого выродка случайность — кочерга для камина, вошедшая почти во всю длину в грудную клетку. Чудовище само напоролось на неё, прыгнув на Диппера. Однако, если бы он не успел отвлечь монстра, удар пришелся бы на Мэйбл. Если бы не последний, почти отчаянный магический импульс сестры, когтистая лапа все-таки смогла бы дотянуться в ударе до её брата. Если бы юноша выставил кочергу перед грудью, сейчас на неё были бы нанизаны уже двое. Диппер неторопливо поднимается на ноги, оттягивая липкую от крови и пота рубашку. — Я в свою ванную комнату. Наши гости не должны ждать, это навредит нашей репутации, — бросает он, выходя из комнаты, а затем, захлопнув дверь, тяжело привалился к дереву, закрывая дрожащими руками лицо. Слишком много «если бы». Недопустимо много. Вода окрашивается в алый, особенно ярко это выглядит на фоне сияющей белизной ванны. От этой картины у Мэйбл к горлу подкатывает рвотный позыв, и это ощущение ей не нравится, не нравится настолько, что хочется засунуть два пальца в глотку — не рассосется, так выплюнем. Бинты были презрительно отодвинуты в сторону. Конечно, тонкий пластырь, рассчитанный только на мозоли, завтра придётся отдирать зубами, однако, под тонкими чулками только он будет незаметен. Брат заходит в гримерную, уже почти полностью облаченный в свой театральный костюм, когда она застёгивает последние крючки корсета (идеальная заменена бинтам для поломанных ребер). Молча положив на полочку две ампулы и одноразовый шприц, Диппер отходит к полке с гримом. На одной ампуле формула обезболивающего, на другом адреналина, шприц в два раза превышает норму. Выбор сегодня она совершает за двоих. Движения привычны, разорвать пакет, проколоть иглой тонкое железо ампулы, набрать лекарство, выпрыснуть пузырьки воздуха и, отодвинув кружевные трусики и черные подтяжки, всадить иглу в определённую точку, затем передать шприц Дипперу. Тот берет не глядя, размашисто вводя под кожу в локте. Вскоре на том месте обязательно появится синяк. — Там возле зеркала лежит ремешок, я его с той туши сняла. Взгляни, — из большого дубового шкафа на свет извлекается лёгкая шелковая мини-юбка с кружевами, которые собой больше напоминали нижнее бельё, идеальное завершение образа. Легкомысленно и в то же время обманчиво наивно, ведь если кто-то случайно и увидит подтяжки для чулок, он будет скорее винить себя. — Заклятье подчинения, оно до гениального просто и очевидно, и заметь, приказы не «иди туда и зарычи», а контроль над способностями, — Диппер до рези в глазах вглядывается в символы, высеченные на толстом кожаном ремне с поломанной бляшкой. — Каков был его план? Ты же успел прочитать, пока твой амулет не сгорел? — Он хотел использовать особенности этой твари, спровоцировать нас на раскрытие нашей сути при свидетелях. Тяжело признавать, но его план мог сработать. Это довольно неожиданно, от такого-то тюфяка, думаю, что его кто-то направлял, как в создании узора так и в плане. — А пошел план кувырком из-за дешевой бляшки, — девушка фыркнула. — Блондиночка могла помочь? — Пасифика? — Мэйбл удивленно подняла брови и в следующую секунду отрицательно мотнула головой. — Она мне слишком предана. — Ну, как знаешь, — Диппер повёл плечами, мол, моё дело предложить, и плевать, с кем ты общаешься. — Что будем делать с той тушей? — юноша накинул на плечи поверх бирюзовой рубашки чёрный плащ. — Я не думаю, что идея распилить его на куски и перетащить его останки в мусоросжигатель ночью хоро… Ай! Мэйбл, помоги, — недовольно вскрикнув после попытки завязать галстук юноша потирает левую руку, заодно оттягивая рукав рубашки, скрывая бинты. — Барбекю? — словно на пробу спрашивает девушка. Мейбл всегда затягивала шёлковую ленту неторопливо и со вкусом, словно церемонию заваривания чая, это был один из немногих моментов, когда они стояли рядом вне сцены, когда чувство личного пространство затыкалась у обоих, и ни сломанные ребра, ни даже все четыре всадника апокалипсиса, несущие конец света, не могли это нарушить. — Хм? Идея довольно хороша. Если снять кожу, лапы и бошку, подобрать маринад получше, может сойти за корову с «секретной специей». Выдадим это как благотворительную акцию в честь «этого-не-помню-как-называется-но-уже-доставшего» детдома, — в мозгах юноши уже бегали цифры, сколько людей и где можно разместить, как наиболее дёшево оформить зал и какому каналу лучше позвонить. — Можно ради такого дела взять  запасы зелёного чая у МакГагена, — девушка впервые за вечер усмехается на эту заинтересованность близнеца, однако сама помимо воли уже накидывала список, кого лучше пригласить. Ленивую Сьюзен определённо точно стоит позвать, она растреплет лучше всякой рекламы, ещё, наверное, того мужика, что в ширину таков же, как в длину, на него многие оглядываются. Когда она закрепляет поверх изящного шелкового банта, взамен сгоревшего амулета, яркую разноцветную звезду, — символ их шатра предсказаний, немного неуместную при строгом, элегантном костюме, в гримёрную, отвлекая от будущих планов поскреблась рыжая помощница, напоминая, что гости уже пришли. После шума, устроенного близнецами и этой тварью, она пытается быть как можно более незаметной. — Так или иначе, нужно будет сказать ему спасибо. Этот узор будет очень миленько смотреться на шее нашего гостя в подвале. Как считаешь? — едва слышно, одними губами шепчет Диппер, в элегантном жесте подавая сестре руку, дабы помочь ей подняться на сцену. С этой точки они уже просматривались к зрительному залу, нужно соответствовать образу. Девушка отвечает предвкушающей улыбкой, вкладывая свою ладонь в его. Это представление неважно, слова «нельзя расстраивать гостей, это вредит репутации» лживы. В первую очередь это нужно для них самих. Под обаятельными масками, сладкими улыбками они вспоминали себя, кто они есть и кто они друг для друга. Все чужеродное стиралось, исчезало, таяло. Они пели и танцевали, ноты без фальши, движения идеальны, по венам с кровью льётся адреналин. А боль от синяков и переломаных костей перетекает в гнев. Впоследствии выдерживаемый, словно изысканное вино, именно его они разольют по бокалам обидчиков. В этом деле они хороши.