Одиночество вдвоем

Натянув на себя джемпер Арнава, Кхуши чуть не задохнулась от жары, но деваться было некуда. Кожа и так зудела от укусов, а многочисленные прорехи только ухудшали положение. Мокрую голову вмиг облепили насекомые. Отмахнувшись от них, девушка замотала голову дупаттой, оставив открытыми только глаза. Дышать стало сложнее, зато живность теперь беспокоила ее гораздо меньше. Лишившись своего костыля, она ухватилась за подставленный Арнавом локоть. Идти так было неловко, поэтому уже через несколько шагов он закинул ее руку себе на шею, перехватив за талию, и Кхуши практически повисла на муже, чувствуя неимоверное облегчение. Вскоре ручей круто повернул. Арнав первым заметил неладное, но предупредить Кхуши не успел. Она завизжала и уткнулась ему в плечо, стремясь избежать кошмарного зрелища, забыть, как страшный сон. Воткнувшийся головой в рыхлую землю, с переломанными ногами, указывающими на безмятежное небо — причину его гибели, прямо перед ними торчал пропавший проводник. Животные еще не успели добраться до него, но тело уже облюбовали жуки и многоножки. Они кишели вокруг, пируя на останках. Арнав покрепче прижал к себе дрожащую Кхуши, и они торопливо поспешили прочь. Тягостная картина, как живая, стояла перед глазами, словно напоминая об их возможной и вполне вероятной участи. Ручей петлял по лесу, и они исправно следовали за его изгибами. Время шло, и Арнав все отчетливей ощущал, как силы покидают его. Душил влажный застойный воздух, не хватало кислорода. От этой жуткой духоты сознание Арнава плавилось, накатила головная боль. Гнилостный запах, идущий от земли, вызывал тошноту, и он уже с трудом сдерживал рвотные позывы, старательно переставляя ноги. Его хватило еще на какое-то время, а затем перед глазами замелькали радужные круги, и он упал, уткнувшись лицом в зловонную прелую мягкость и потянув за собой Кхуши. Арнав чувствовал, как девушка трясет его, пытаясь достучаться. Чувствовал ее страх и волнение… Но организм отказывался подчиняться, ему было хорошо в его сумрачном забытьи. С огромным трудом мужчине удалось победить свою слабость. Усилием воли заставив глаза приоткрыться, он увидел склонившуюся над ним Кхуши, находившуюся на грани истерики. Она дрожащими руками заталкивала в него остатки печенья, пытаясь привести в чувство. — Ешьте! — Ее голос звенел от сдерживаемых рыданий. — Ешьте, я прошу вас! Арнаааав… — жалобно умоляла девушка. — Кхуши, все в порядке, — хрипло отозвался он, отмахнувшись от ее настойчивой руки. — Это просто духота. Остановись. — Я думала вы опять… Как тогда… — уже по-настоящему всхлипнула Кхуши. — А сладкого нет. Я так испугалась! Дурнота постепенно отступила, и он сел, окончательно приходя в себя. Преодолев сопротивление Арнава, Кхуши настояла на том, что пойдет самостоятельно, и оказалась права. Они снова пробирались сквозь лес, и теперь, искоса посматривая на его хмурый профиль, она замечала нездоровую бледность и синеватые тени, залегшие под глазами. Его состояние беспокоило ее. Этот жесткий, сотканный из противоречий мужчина, идущий рядом, вдруг стал гораздо ближе и родней. Древняя, неискоренимая женская сущность, пробудившаяся в Кхуши давно, но странным образом окрепшая именно сейчас, вызывала желание заботиться и оберегать. Гиганты уступили место плотно переплетающимся низкорослым растениям. Солнце наконец смело озарило их уставшие от сырости и полумрака тела. Краснея от смущения, Кхуши остановилась и робко выдавила: — Арнав, подождите меня, пожалуйста. От естественных потребностей организма не отмахнешься по одному желанию, и они приноровились справляться с ними. Кхуши осторожно, шаг за шагом, углубилась в кусты. Следуя негласному правилу, Арнав уже привычно отвернулся, и, осмотревшись, не поверил своим глазам. Кажется, одна проблема на время была решена. В этом месте джунгли расступались, создавая своеобразную опушку. Огромные разлапистые листья, будто покрытые воском, плотно примыкали друг у другу, образуя мощный стебель крупного травянистого растения. Оно было усеяно гроздьями мелких диких бананов. Часть их растрескалась, являя миру белесую мякоть, усеянную твердыми черными семенами. Уже набив сумку до отказа, Арнав рвал еще, отбирая самые зрелые плоды, когда раздался радостный женский вопль. — Еда?! Кхуши доскакала до него, прихрамывая, и вырвала бананы из рук. — С ума сошла? — поинтересовался мужчина, возмущенный подобной бесцеремонностью. — Конечно, сошла! Вы же нашли еду! — Кхуши едва не пританцовывала, очищая зеленую кожуру и с жадностью набрасываясь на фрукты. — Невкусно, но съедобно, — констатировала она. Мякоти было мало, и ее приходилось высасывать, но это, все же, лучше, чем ничего. К вечеру, вынужденные упрямой природой оставить ручей чуть в стороне, они забрались на вершину небольшого холма, покрытую плотными колючими зарослями, через которые приходилось буквально прорываться с боем. Нагромождение растительности, обступающей со всех сторон, вызывало страх замкнутого пространства. Выбравшись из цепких лап недружелюбной зелени, они обнаружили место, вполне подходящее для привала. Кхуши без сил опустилась на землю и прислонилась к дереву. Неподалеку напротив расположился Арнав. Украдкой поглядывая на девушку, он размышлял над случившимся сегодня. Ее тревога… Что это было? Страх одиночества или беспокойство? Забота о себе или о нем? Что-то не давало ему покоя. Какие-то давние, глубинные воспоминания будоражили душу, заставляя тянуться навстречу той, которая занимала все его мысли. Чувства сплелись в тугой узел, неразрывно связав ненависть и заботу, презрение и теплоту… «Наши сердца едины»? Нет, это никак не могло быть правдой, как бы ему ни хотелось. Лишив Кхуши возможности реализовать свои планы, Арнав не мог рассчитывать на ее расположение. Едва ли она будет беспокоиться о нем после всего, что между ними произошло. Внезапно какое-то слабое движение рядом с девушкой привлекло его внимание. Арнав присмотрелся и похолодел: незваным гостем оказалась полутораметровая полосатая змея. Это был крайт, крайне агрессивный и смертельно опасный ночной охотник. Ему уже доводилось встречаться с этим созданием. Правда, к счастью, он избежал более близкого знакомства. — Кхуши, замри! Только не шевелись! Глядя на его окаменевшее лицо, девушка замерла, не решаясь даже моргнуть. Застывший взгляд Арнава, направленный куда-то вбок, пугал до дрожи. Она осторожно перевела глаза в ту же сторону и еле сдержала рвущийся вопль. — Тихо, Кхуши. Спокойно. Оставайся полностью неподвижной, и она уйдет, — ровным голосом Арнав врал напропалую, увещевая жену. На самом деле, только чудо могло им сейчас помочь. Чудо и благодушное настроение незваной гостьи. — Змеи нападают, только если их рассердить. Не зли ее. Пожалуйста, не двигайся. Этот тихий речитатив, произносимый с мольбой в голосе, словно гипнотизировал оцепеневшую от ужаса Кхуши. Даже если бы она захотела шевельнуть рукой или ногой, то не смогла бы. Черно-белая лента приблизилась к ней и, задев бедро, скользнула дальше. Обвившись вокруг ног побледневшего Арнава, боявшегося даже вздохнуть, она вползла ему на колени и свернулась кольцами. Змея приподняла округлую голову, будто прислушиваясь и раздумывая, а затем грациозно стекла на землю и медленно убралась прочь, скрывшись в переплетении ветвей и травы. Кхуши бросилась к Арнаву, обхватывая за шею в поисках защиты. Руки его взлетели, и он обнял ее, баюкая, будто маленького ребенка. — Уже все… Все… Кхуши захлебывалась рыданиями, чувствуя, как отступает только что пережитый кошмар. Тем временем окончательно стемнело. Ночь была удивительно тиха и безмолвна. Даже досаждавшие им насекомые умерили свою прыть. Только жалобный заунывный крик неизвестной птицы зловеще прозвучал во тьме. Джунгли будто затаились в ожидании чего-то. Спустя несколько минут зашумела листва, подчиняясь ветру, несущему свежесть и прохладу. Он постепенно набирал силу, неистово трепал ветви, тревожа лесных жителей, и вот уже шквалистый ураган обрушился на землю вместе с дождем, какого они не видели никогда в жизни. Он хлестал потоками воды, рвал одежду, и некуда было скрыться от этого безумия. В темноте ничего не было видно, и Кхуши теснилась к Арнаву, который безуспешно пытался спрятать ее от дождя, прижимая к груди. Промокшим до нитки, им оставалось только терпеливо ждать. Ливень прекратился так же резко, как и начался.