Одиночество вдвоем

— Все спасательные группы отозваны, в Дели мы так и не сообщили - тянули до последнего. Паяль собиралась сегодня, но тут вы нашлись. Звонили из авиакомпании по поводу страховки… — Акаш сообщал последние новости, словно зачитывал сводку погоды, но прервался, заметив утомленный взгляд брата. — Позже все расскажу. Да, и номер мы продлили, так что об этом не переживай. Оставайтесь, сколько нужно. — Спасибо, Акаш. — Арнав обернулся, проверяя состояние Кхуши. Сон ее был настолько глубок, что если бы не ремни, удерживающие девушку в кресле, она бы, наверно, упала. Акаш проследил за его взглядом, и теперь две пары глаз уставились на спящую девушку: в одних теплилось искреннее сочувствие, другие смотрели озабоченно и тревожно. — Паяль с ума сходила с тех пор, как вертолет исчез. Мы долго надеялись, что она не с тобой. Но Кхуши… Она же… — замялся Акаш. — Сумасшедшая, — закончил Арнав. — Ты прав. Кхуши недовольно поморщилась во сне, словно чувствуя, что разговор свернул на неприятную для нее тему. — Да, — усмехнулся Акаш. — И вечно попадает в неприятности. — Поверь, об этом я знаю, как никто. Кхуши не проснулась ни во время приземления, ни в машине по дороге в отель. Она безвольно лежала на заднем сидении, положив голову Арнаву на колени, и если бы не подрагивание век и слабая реакция на окружающее, можно было бы подумать, что девушка без сознания. Руководство гостиницы оказало им максимальную помощь, а шустрый, проворный персонал обеспечил всем необходимым. Поскрипывающее, ароматно пахнущее свежестью белье, бар, до отказа забитый прохладительными напитками, обильный сытный ужин и даже врач, маявшийся в ожидании на открытой террасе у стойки администратора, уже ждали их по прибытии. Все решается просто и быстро, если постояльцы — не рядовые клиенты. Есть деньги — нет проблем. Это аксиома, не требующая доказательств. Бессонная ночь — время, когда в голову приходят откровенно идиотские мысли и идеи. Когда принятые решения кажутся правильными и логичными, а многие безумства воспринимаются разумными и вполне объяснимыми. Бессонница заставит вас мечтать о несбыточном и возводить воздушные замки, или покажет всю безобразную наготу вашей отвратительной сущности. Способная вытащить на свет самые темные и давно забытые воспоминания, она безжалостна и беспощадна в своей разрушающей мощи. Бессонница может дать многое, но только отдыха — необходимого и долгожданного — не даст никогда. Вы можете корчиться в мучительных судорогах, но эта тварь не уступит, не сдаст позиций. В темной глубине комнаты Арнав лежал на смятой постели и слушал тишину. Она не была абсолютной, но звуки, наполняющие ее, больше не казались ужасными и пугающими. Океан слабо штормило, его величественное дыхание ласкало слух. Рокот волн, с грохотом разбивавшихся о песчаную отмель и с тихим шелестом уползавших обратно, наполнял душу умиротворяющим чувством покоя. Шепот ветра в листве обволакивал расслабленной дремой. Наблюдая за играющим на потолке отблеском фонаря, Арнав тщетно пытался уснуть. Дремота категорически отказывалась перейти в полноценный сон. Казалось, вот-вот удастся шагнуть за грань, отделяющую бодрствование от забытья, но минуты тянулись, перерастая в часы, а сон все не шел. Он менял позу, расслабленно дышал, считал овец, слонов, крокодилов, однако нервное напряжение, так долго сидевшее внутри, не желало окончательно отпускать. Под напором настырно лезущих в голову воспоминаний, его начали одолевать тягостные размышления. «Помолвка расторгнута…расторгнута…» звенело в ушах, будоражило кровь. Нет, он не хотел сейчас думать об этом. Хватит. Повернувшись на другой бок, Арнав постарался выкинуть ненужные мысли из головы. Только когда первые розоватые лучи рассеяли ночную тьму, он сумел, наконец, провалиться в глубокий спасительный сон. Кхуши открыла глаза и изумленно посмотрела вокруг. Не было больше ни сырости, ни насекомых, лишь знакомые надежные стены, залитые утренним солнцем, да уютная мебель окружали просторную кровать. Покрытое синяками и ссадинами тело наслаждалось ощущением теплого блаженства, подаренного мягкостью постели. Кхуши наморщила лоб, пытаясь вспомнить, как она здесь очутилась, но в голове царил сплошной туман. Вялые мысли путались, в памяти мелькали ускользающие размытые картинки, которые невозможно было собрать воедино. От этой неопределенности кружилась голова. Девушка будто парила, пытаясь обрести почву под ногами. Слабость не проходила, и Кхуши совершенно не чувствовала себя отдохнувшей, но это неважно. Главное, она была в безопасности. Необходимо как можно быстрее забыть это страшное приключение и просто жить дальше. Жить, и быть кому-нибудь очень нужной. Нужной… Эта отрезвляющая мысль мгновенно вернула ей все воспоминания, словно бросила подачку - на, подавись. Вспомни, мучайся и страдай. И Кхуши начала страдать, остро ощущая недавнюю заботу Арнава и собственную потребность находиться в его объятьях. Там, в джунглях, он казался родным и близким, но сейчас остались только нежность и грусть воспоминаний. Все по-прежнему на своих местах. Гулкое эхо прошедших событий. Тревожный перезвон, разносящийся над развалинами ее разума. Шесть месяцев. Неизвестность. Ничего не изменилось. Арнав метался в соседней комнате. Зайти или не зайти? То, что еще вчера было естественным и простым, сегодня казалось абсурдным и нелепым. Откуда взялось это чувство неловкости? В конце концов, он должен удостовериться в том, что она в порядке. Решительно подойдя к спальне жены, Арнав осторожно постучал. Ответом ему было молчание. У некогда жизнерадостной Кхуши не было ни сил, ни малейшего желания общаться с кем угодно. Загляни к ней сейчас сама Богиня, она и то вряд ли удостоилась бы внимания девушки. Скрипнули дверные петли, и Кхуши едва успела притвориться спящей, сквозь полуприкрытые веки наблюдая за Арнавом. Некоторое время мужчина пристально разглядывал ее, будто стремясь разгадать таившиеся в ней секреты, а уже через несколько мгновений дверь комнаты закрылась, снова разъединяя их. Кхуши с облегчением вздохнула. Ей нужно было подумать обо всем, но голова разболелась, посылая рваные острые импульсы при каждом движении. Свет начал слепить глаза, и она крепко зажмурилась, пытаясь избежать болезненного радужного сияния. Довольно скоро бурлящая багровая река понесла ее в неизвестные таинственные дали. Кхуши неотвратимо сползала в глубокую непроницаемую тьму, разверзшуюся под ногами. Она не знала откуда взялась эта пугающая пустота, только чувствовала, что та наполнена такими невыносимыми кошмарами, от которых леденела кровь. Сквозь клубящийся вокруг нее туман двигались размытые тени и видения. Искаженными голосами они шептали ей что-то, заставляя цепенеть от страха. Стремясь выбраться из затягивающей расширяющейся бездны, Кхуши карабкалась вверх, разбивая в кровь пальцы, сдирая кожу и ломая ногти. Она звала на помощь, но никто не откликался на ее зов. А тени нападали, глумились и тянули обратно. — Кхуши! Чей-то голос окликнул ее, полностью заполняя пространство, и Кхуши улыбнулась сквозь слезы. Она знала его. Знала, что человек ее спасет. Но появившаяся фигура, сотканная из непроглядного мрака, никак не могла быть тем, кого она ждала. Она была лишь только подобна ему, угадываясь в размытых контурах и очертаниях. Мужской запах, источаемый ею, был очень знаком, он дурманил голову и подавлял волю, заставляя подчиниться. С замиранием сердца Кхуши следила за перемещением угрожающего фантома. Почуяв ее страх, фигура пошла рябью и всполохами. Издав пронзительный визг, отразившийся чудовищным эхом, она потянулась к девушке, и та закричала. Услышав этот крик, сотнями черных отростков тень обвила тело Кхуши, удушающе сжимая, с мерзким чавканьем высасывая тепло и утягивая в темноту. Обезумевшая от ужаса, она вырывалась из ее объятий, продолжая кричать, вкладывая в сопротивление всю свою ненависть и отвращение. Но фантом победил, и сорвавшуюся с безнадежным отчаянным криком девушку поглотила довольная насытившаяся чернота. Вся в поту, Кхуши проснулась, тяжело дыша. Боль обжигающим обручем сжимала ей голову, раскаленное дрожащее марево стояло перед глазами. Нужно предупредить. Спасти. Потушить это пламя. Она сползла с кровати и неуверенно побрела сквозь огонь. Искаженные багряными колеблющимися всполохами появились силуэты сестры и мужа. —  Обернитесь! — вопила Кхуши, но ее почему-то никто не слышал. — Обернитесь! Она цеплялась за стены, стараясь не поддаться прожорливому, ненасытному пламени. Комната кружилась, все ускоряя свое вращение, и невозможно было устоять на этой карусели. Из последних сил она попыталась сделать еще один шаг, но ноги не держали. Кхуши плавно скользнула вниз, и огонь погас.