***
— Вкусно, — констатировала я, поедая недавно приготовленный кекс. Как оказалось, я появилась на пороге особняка каких-то Сальваторе, где как раз Кай коротал свое одиночество и занимался готовкой. Кухня была наполнена ароматом свежей выпечки, а от моего спутника веяло мнимым гостеприимством и любопытством. — Что ты такого сделала, что твой клан отправил тебя ко мне в качестве жертвоприношения. Кстати, как называется твой клан? — как бы невзначай спросил мой собеседник. — Эмпаты. А казнили меня за то, что не захотела стать главой клана, — он посмотрел на меня будто это я психопатка, которая прирезала половину своей семьи. Хотя чисто технически почти так и было. — Стоит ли объяснять кто такие эмпаты? — Если это занудно, тогда нет, — пропел Кай, пока наливал чай. — Эмпаты используют для магии человеческие эмоции. Как свои эмоции, так и чужие. Главой клана избирается сильнейший, то есть тот, который может контролировать наибольшее количество эмоций. Возраст роли не играет… — Радуйся, тебя добровольно избрали быть главой клана. Ты сильнейшая, а значит, тебе даже не нужно этого доказывать. Ты можешь получить силу и могущество, но ты, глупая девчонка, этого не понимаешь, — он сверлил меня взглядом и злился. Тем временем, в моей памяти начали всплывать части сказки, о которой мне рассказывала мама. Он может забирать чужую магию. — Наш клан отличается от клана Близнецов. Сильнейший эмпат становится чем-то вроде проводников между магией и кланом. Он ничего не выигрывает и до смерти становится рабом клана. Объясню на примере. Я просто буду получать эмоции других членов семьи, и отдавать магию им. Ты можешь представить себе, каково чувствовать радость, гнев, скорбь, ярость, ненависть, грусть, страх и еще множество эмоций и чувств, пятидесяти человек одновременно? Умножь это на твои эмоции и это все в твоей голове. Сейчас я чувствую твой гнев и отчаяние из-за того, что ты здесь. Интерес и враждебность по отношению ко мне… — И что же ты можешь сделать с этим дурдомом в голове? — Кай слушал с неподдельным интересом. — Что-то вроде этого, — стоило мне это сказать, как парень взял вилку и вонзил ее в другую руку. Я почувствовала прилив ненависти Кая, и в камине вспыхнул огонь, а «ветер» выбил окно кухни. Он вынул вилку из ладони и посмотрел на окровавленный кончик. Мы оба знали, что он хочет пробить мне этой вилкой в лучшем случае сонную артерию. — Ты знаешь, что за это ты мне кое-что должна? — спросил он с авантюрной улыбкой. — Но сначала расскажи мне, почему тебя заперли здесь со мной? Я не спорю, я обаяшка, но не в представлении этих зануд. — В знак протеста, я убила всех сторонников позиции, которая отстаивала мое главенство, — ответила я, подражая его улыбке. — Около 20 человек. Я не люблю, когда моей жизнью манипулируют, без моей выгоды. Проще говоря, не люблю быть пушечным мясом. — Какая, оказывается, злая мне попалась ведьмочка, — засмеялся он, показывая белоснежные зубы. — Ва-ле-ри. Убила всю свою предвыборную кампанию. Как интересно… Я резко встала, собираясь уходить. Где-то в глубине остались чувства, которые я упорно игнорировала. Я не могла с такой же беззаботной улыбкой, как и Кай, говорить о смерти людей, по крайней мере, не всех. — Нет-нет-нет, ты все еще кое-что мне должна, — он встал из-за стола и, схватив за предплечье, как бы сильно я не сопротивлялась, потащил в гостиную. Он крепко схватил меня за руки, и мое тело пронзила ужасная боль. Казалось, все мои внутренности горят огнем, но буквально через пару минут, я услышала крик. Его крик. Кай схватился за голову и упал на колени. Мы оба не сразу отошли от боли. Он от давления его и моих эмоций, я от того, что чувствовала, как из моего тела вместе с магией уходит жизнь. Я не собиралась ему подсказывать, как лучше распределять эмоции, чтобы было легче их подавлять, и боль стала терпимее, а потому он еще какое-то время стоял на коленях, пытаясь прийти в себя. — Ты худшая ведьма, которую я только встречал! — мне не нужно было видеть взгляд, направленный на меня, я и так чувствовала его гнев, а потому рассмеялась. — Никакой магии, только головная боль. Это было понятно, еще до того, как я к тебе прикоснулся. Он встал с колен и гнев, теперь направленный на меня, горел в его глазах. Сейчас он чувствовал все с той же силой, что и я, но все эмоции одновременно и не знал, что с этим делать. Сзади меня пролетело кресло, а потому я сделала шаг в сторону Кая. — Как, черт побери, это контролировать?! — закричал он, в один момент, сократив расстояние между нами, и прижал меня к себе, схватив под локти. — Отвечай сейчас же, — он понизил голос до полушепота и добавил все с таким же напором, выдавив подобие улыбки. — Пожалуйста. — Во-первых, успокойся, истеричка, — начала я, стряхнув его руки. — Знаешь, а это забавно, вроде как ты мой палач, но уже второй раз я заставляю кричать тебя от боли. Какая ирония. Я издевалась, зная, что сейчас в его голове твориться ад. Он чувствует свои эмоции с усиленной мощью и при этом чувствует мои. Я стояла на распутье. С одной стороны, я хотела, чтобы он страдал, но с другой, я прекрасно знала, что даже без магии он будет опасен, и уж лучше в его таблице рейтинга я получу хотя бы один плюсик, чем окончательно уйду в минус и займу место жертвы, которую нужно убить ради развлечения. — Малакай, — я взяла, его лицо в ладони и смотрела прямо в глаза. — Выбери три эмоции, самые сильные. Опирайся только на них. Мир вокруг нас как будто замер. Я не раз помогала детям контролировать свои силы и именно так они одерживали победу над хаосом в голове. Кай выбрал три чувства: желание, похоть и ярость на грани безумия. Последнее было его постоянным спутником. По крайней мере, с момента знакомства со мной. Я продолжала смотреть в его глаза, а он в мои. Он аккуратно, почти нежно коснулся моих рук и убрал от своего лица. — Сопереживание, — почти по слогам произнес он это слово, будто пробуя на вкус. — Ты сопереживаешь мне. Я не чувствовал этого так.… Никогда. Ты жалеешь о том, что убила около двадцати человек, — произнес он с насмешкой и резко вернулся к своим ощущениям. — Я тебе нравлюсь? Мысленно я выругалась. Он был слишком долго один, и сейчас его переполняла масса эмоций, часть из которых была ему несвойственна или он их просто не испытывал. Я ему нравилась, это была симпатия, симпатия в переизбытке перерастает в похоть. Теперь я поняла, чего добивался мой клан. Кай психопат, который умеет перенимать силу, а значит его и без того сильные эмоции возросли гораздо выше максимума. Если бы на первом месте у него по отношению ко мне была безумная ярость, то я не прожила бы и часу, даже при всех моих способностях. — Не заставляй меня повторять вопрос, — его рука железной хваткой сжала мое горло. — Я чувствую, что да. И страх, — он прижал меня к стене, и его рука скользнула под мою футболку. — Знаешь, твоя сила похожа на наркотик. Все воспринимается так ярко, — он наклонился к моей шее, жадно втянув воздух, а затем поднял голову и наши губы оказались на одном уровне. Он улыбнулся Я чувствовала, как билось его сердце, но ничего кроме похоти и жажды обладать силой я не ощущала. Он жадно поцеловал мои губы, и на секунду мне показалось, что он захочет забрать всю мою силу, но это оказался всего лишь поцелуй. Жадный, ненасытный поцелуй. Я хотела его оттолкнуть, но его чувства были настолько сильны, что мне начало казаться, что я тоже этого хочу, что его желания и ощущения это мои желания и ощущения. Я словно одурманенная искала любого контакта с его телом, мне хотелось обладать и причинять боль. Кай резко вошел в меня. Я хотела вскрикнуть, но он приложил большой палец к моим губам, поэтому пришлось ограничиться стоном. Казалось, мы оба попали в разбушевавшийся ураган эмоций. Мы оба чувствовали друг друга полностью без остатка: похоть, ненависть, желание, ярость умноженные в тысячу раз. Я миллион раз испытывала эмоциональный настрой толпы, при этом с трудом подавляя себя, но сейчас все было совсем по-другому. Мои эмоции били ключом, как и эмоции Кая. Я могла контролировать кого-то одного, но не хотела. Он двигался медленно, растягивая удовольствие, ему нравилось наблюдать за мной и каждый раз стоило мне прикрыть глаза, он вдавливал меня сильнее в стену, заставляя вновь взглянуть в его хищные зеленые глаза. Его сильные руки оставляли синяки на моем теле, а мои ногти глубокие царапины на его коже. Но боль была лишь приятным дополнением к этой гамме чувств. Он наращивал темп, и я не могла больше сдерживать стонов, которые перешли в крики. В камине разбушевалось пламя, а за окном послышались раскаты грома, и мелькнула молния. Я чувствовала, как Кай получает удовольствие не только от секса, но и от мощи магии. Его желание передалось мне, а потому я с невероятной силой повалила его на пол, сев на него верхом, но тут сыграло то, что как парень он был сильнее меня и без труда, перевернув меня на спину, поджал под себя. Сжав мое горло, он проговорил, с трудом переводя дух: — Сегодня я веду, — на его лице заиграла улыбка-оскал. Поцелуй был страстный, дикий, в нем не было ни любви, ни нежности, лишь желание обладать…***
— Собственно, поэтому мне и нравится быть социопатом. Никакой любви, никакой нежности, только заботы о поисках новой футболки, — он кинул мне мужскую черную футболку, потому что моя оказалась порванной в клочья. — Ты понимаешь, что сейчас ты переспал с девушкой, мать которой на год тебя старше? — несмотря на то, что это было правдой, он выглядел вполне моим ровесником. — Как отсюда выбраться? — спросила я, понимая, что эта встреча была, возможно, самой позитивной на которую только способен Кай. Несмотря, на многочисленные синяки и гематомы. Но в ответ он лишь рассмеялся. — Никак, если у тебя в роду нет Беннетов, а у тебя в роду их точно нет, так что добро пожаловать в мой ад. Теперь он станет и твоим, — он подошел ко мне почти вплотную и мило поинтересовался. — Не хочешь перекусить?