Моя правда

      Магазин стоял на углу дома. Старый, серый. Непримечательный в тени окружающих его зданий. Люди проходили мимо - туда, сюда, туда-сюда. Коричневые добротные котелки на мужчинах. Широкополые соломенные шляпки на женщинах. Сверху посмотришь - ожившая мостовая. Темные камушки двигаются в тени. Светлые камушки сияют под солнцем. Движение без остановки.       Камни под ногами. Камни над камнями. И между ними - гомонящая толпа. Колеса карет сухо стучат по камням мостовой. Платья людей сухо трутся друг о друга. Слова грохочут переворачиваемыми под водами бурного потока камнями.       День солнечный.       Юноша склонил голову. Посмотрел на оживленную улицу. Широкий край шляпы скрыл солнце. Мельтешащие шляпы потемнели, движение потока замедлилось. Блестящие камни стали шляпками. Движущиеся тени - темными котелками. Гомон голосов опустился до гула грохочущего далеко в горах камнепада.       Хмыкнул сквозь зажатую в зубах травинку. Сдвинул шляпу на затылок, откинул мешающие полы плаща назад. Рука, держащаяся за рельефно выступающий орнамент карниза, разжалась. Ловко вытянулся в воздухе. Спружинил о тент кафетерия. Пробежался по движущей мимо карете, спрыгнул по другую сторону улицы. Мимо пролетели голуби. Задетая шляпа слетела с головы на протянутую руку.       Сухо стучали по камням копыта. С шорохом касались камней длинные подолы платьев. Гомонили между собой падающие на камень камни, накатывающие друг на друга волны. Птица больше пролетела - кто внимание обратит?       Юноша откинул назад полы плаща, поправил ремень на ноге. Пригнулся. Шагнул вперед. Шаг. Еще один. Два шага. Четыре. Шесть. Почти бег. В серой волне двигались камушки, над серой водой разбивались волны шума. Гладко влилась в шумные воды городской реки крохотная рыбка.       Старый, серый магазин на углу дома. Непримечательный. Незаметный в тени. Выглядывает из-под густой гривы зеленого каштана вывеска.       "Старые ценности".       Кошка спрыгнула с окна верхнего этажа на ветку. Мигнула глазами. Дверь - темная, простая - отделилась от тени дома. Потянуло сквозняком. Листья затрепетали. Кошка мигнула. Листья успокоились, чуть покачивались ветки. Темная непроницаемая стена серого кирпича. Показалось.       Юноша осторожно прикрыл двери. Колокольчик сверху покачнулся. Проворные пальцы остановили язычок. Носки туфель замерли на паркетном полу. Ни звона. Ни скрипа. Звуки ни к чему - такое правило.       Над прилавком показалась голова. Газовый светильник глухо стукнул, с ритмом маятника закачался на длинной цепи. Качающийся свет озарял книжные полки, выписывал круги на полу, зажигал рыжий вихрастый огонь. Рука остановила светильник. Встревоженные тени растекающейся акварелью по холсту вернулись на места.       Человек уткнулся лицом в прилавок. Голова от удара болела. Рука - белокожая, ювелирно тонкая, стерильно чистая - выпустила лупу, ловя укатившееся по прилавку кольцо. Ловко. Бесшумно. Как не было кольца.       - Нашел, от кого прятаться.       Юноша скинул шляпу. Проворно пальцы пробежались по петлям плаща. Ткань сползла с плеч на подставленную руку. Без шороха. Без движений. Была и не стало.       Зверь зверя чует.       - Я вернулся.       Мужчина за прилавком поднял голову. Посмотрел сбоку. Огонь под светом лампы горел, как сама лампа. Глубже пурпура мантии в солнечный день коронации. Ярче переломленного света на острой грани граната. Теплее ауры негасимого адского огня. Красивый. Знакомый.       Физически почувствовалось прикосновение. Мужчина на минуту прикрыл глаза. Словно взаправду коснулся.       - Работа для ювелира нашлась.       - С тобой безработным останешься, - мужчина встал, потягиваясь. Хрустнули кости на разминаемых пальцах. Юноша вздрогнул. Вспомнились перебинтованные ладони до локтя. - Последний визит два года назад был.       - Поймали. И передать не мог.       Мужчина посмотрел на него. Прямо. Сквозь лезущие в глаза пряди. Юноша отвернулся. Нервно сжал ткань плаща. Светильник не доставал до него, тень надежно скрывала его. От взглядов.       Физически осязаемое чувство пристального взгляда тень задержать не могла. Оно растворялось в темноте. Касалось кожи. Пробирало от поясницы до затылка.       Внимательный взгляд глаз. Ярких, как прибережные воды океана. Пронзительных, как многогранная острота голубого циркона. Рассеивающих темноту, как глаз живущего в темноте существа.       Зверь зверя видит...       - Показывай.       Ткань плаща открыла внутренний карман. Между ловких пальцев сверкнул бликами потустороннего света гладкий овал. Во мраке темноты, застывшей в углу комнаты, камень засиял. Ярко. Ослепительно. Переливаясь цветами собранной в ладони пригоршни драгоценных камней - солнечный топаз, меланхоличный аметист, льдистый аквамарин, затуманенный лунный камень...       Мужчина за прилавком поддался вперед. Вздохнул. Он видел достаточно камней, чтобы оценить бесценность камня. Красивого. Редкого. Дорогого. Несчастливого.       Страшная красота.       Он подошел ближе. Под светом газовых фонарей камень потускнел. Сияние ушло вглубь. Словно дымка заволокла мерцающие огни. Звезда не сияет при свете дня.       - На нем тебя поймали, значит.       Юноша глянул на мужчину. Исподлобья. Согнувшиеся плечи выпрямились силой воли. Рука невольно обхватила левое запястье. Сиреневые широкие кольца еще не прошли. И болели так же.       - Мне нечего вам сказать.       - У тебя в кармане нашли камень. С инициалами - Я. А. Что ты на это скажешь, Кербер?       - Нашел у моря. Буквами не интересовался.       - А я тебе скажу. Я. А. - Ядовитый Аконит. Особо опасный преступник, сбежал семь лет назад. Осуждался за убийства людей. Отравлял их ядом цветов аконита.       - ...       - Выживших брал в ученики. Их всего трое было - отравительница Медея, разбойник Геракл и наёмный убийца Кербер. У всех мы обнаружили погребальный медальон с прядью рыжих волос цвета кармина и камень с инициалами. Много ли людей так смело водят нас за нос?       - Я знаю одного. Восьмой год живет счастливо.       - Ничего. Когда мы поймали третью наживку, он встретит свой девятый и юбилейный год в тюрьме.       Рыжая прядь качнулась в сторону. Лениво прищуренный внимательный взгляд столкнулся с испуганно расширившимися глазами. Юноша отвернулся. Отросшая темная челка качнулась вперед, открывая рубец. Мужчина провел костяшкой пальца по красноватому шраму.       - Ядовитый Аконит снова отравил своего Кербера. Нехорошо.       - Я привык.       - Может, хватит этой лжи? За камень, пусть и такой, столько не терпят.       - А я не за камень страдал.       Мужчина отвернулся. Улыбка скользнула на губах. Легкая. Хищная. Преступно хитрая. Овал камня покачивался в ладони. В центре света он потерял себя, как увядший цветок. Ничего не осталось от мистически сверкающих огней из самых глубин драгоценного камня.       - Сказать тебе свою правду?       - Я давно знаю твою правду. Но я никогда ее не слышал. Что скрывается в недрах дьявольского опала?       Юноша закатал рукав. На загорелой коже отчетливо виднелось кольцо синяков. Словно след крепко сжимающих кандалов. Словно след крепко сжимающей руки.       - Стал бы я сидеть ради какого-то камня?       - Скажи мне свою правду.Что дороже опала, даренного тебе мной.       Ловкое движение пальцев. На тыльной стороне ладони крутился вокруг оси камень. Парень стоял спиной к полкам. Не смотрел. Не подглядывал. Не отрывал своего взгляда от взгляда мужчины. Рука дернулась. Драгоценный камень звякнул. Прозрачные стенки фарфоровой вазы засияли.       Ранее полка с вазой едва виднелась в тени стены. Сейчас она сверкала хранящимся в себе светом камня.       Звезда горит в темноте.       Едва слышимые слова поглотила темнота.       К щеке прикоснулась рука. Белокожая. Шершавая. Плавно проведшая линию от века до скулы. Юноша прикрыл глаза. Ладонь коснулась рыжих волос цвета кармина. Мягких, как бархатная подушка. Густых, как бахрома штор в танцевальном зале. Пахнущих, как разбавленный в ветре резкий запах аконита.       Знакомый до дрожи в руках.       - Глупый Кербер снова хочет съесть ядовитый аконит.       - Поменьше бы аконит болтал...       Юноша повернул голову. Провел носом по щеке склонившегося к шее мужчины. Мурчащий голос расслабил тело. Вверг в непростительную слабость. Вокруг пояса обернулась рука. Притянули. Обняли. Мурчащий голос опустился до ключиц. Мягкий вихрь волос пощекотал шею. Он вздрогнул - ловкие пальцы пробежались по голой спине. Слабость накатилась на ноги, он упёрся руками мужчине в плечи. Тело не забыло ошеломляющей ядовитости коварного растения.       - И все же, ты пришел с опалом.       - Напоминание. Если сердце Кербера не выдержит.       Щекочущее чувство резко переросло в экстаз. Рука - загорелая, окольцованная синяками - дернула вниз фонарь. Тонкая цепь оборвалась. На боку проявляющийся красноватый укус. Комната озарилась неярким светом сверкающей хрустальной вазы. Лампа разбита. Света нет. Дьявольский камень - единственный свет темноты.       В темноте не слышно тиканья часов. Ночью время не идет.       Вечер. Движущаяся городская река пошла на отлив. Тени господствовали в царстве сумеречного города. Уличные фонари приманивали ночных бабочек. Верхние беспокойно летали вокруг света. Нижние кутались в шали. Им свет дарил жизнь.       В тени каштана - глубокой, черной, сплошной - приоткрылась дверь. Ветер всколыхнул ветки. Скрип петель, щелчок замка - исчезли в шорохе листьев. Темнота поглотила часть себя.       Мужчина поправил на голове шляпу. Из-под широких полей выбивалась рыжая прядь цвета кармина. Стекло пенсне скрывало глаза для людей. Сквозь пенсне было чётко видно скрытые тенью вечера громоздкие здания. Человек усмехнулся. За его спиной ничего не было. Сплошная голая стена. И присмотревшись, не увидишь.       Сквозь пальцы сверкнули разноцветные отблески. Овал драгоценного камня мерцал. Ярче, чем в полутемной комнате. Насыщенней, чем на дне хрустальной вазы. Опасней, чем пытки инквизиции. Дороже, чем красный алмаз.       Дешевле, чем долгожданная встреча.       А может, хватит этой лжи?       Камень в руке переливался цветами огня. Пальцы слегка наклонились вниз. Из глубины поддернутого дымкой драгоценного овала показались другие отблески - пронзительно-голубые.       Я сидел не за подаренный тобой камень. Он есть у всех троих. Я сидел из правды к тебе.       Опал. Камень, приносящий несчастья.       Страдать за дорогое своему сердцу. Врать дорогому своему сердцу. В этом удел моей правды.       Камень потеплел в руке. Словно вспомнил нежное прикосновение. Вспомнил теплое дыхание. Вспомнил тепло тела.       Любовь - вот моя правда. Ею Аконит питается у Кербера. Ее Кербер дает акониту.       Цок. По серым камням покатился гладкий овал драгоценного камня. Цок-цок-цок. Высокая трава скрыла переливающийся огнями дьявольский камень. Мужчина не оглянулся. Не улыбнулся. Поправил пенсне. Пригнул ниже шляпу. Шагнул под свет фонаря.       Ни взлохмаченных волос цвета кармина. Ни голубых глаз цвета циркона. Ни маленького опала цвета переливающихся драгоценных камней. Еще один мужчина. Еще один человек. Еще один.       Опал, приносящий несчастья. Выкинут.       Воспоминание, приносящее радость. Забыто.       Имя, известное одному. Беззвучно.       Ничего не осталось.       Ядовитый аконит убил своего Кербера.