Frazzle out

Музыка — хоть и приглушенная, второй этаж и закрытая наглухо дверь делали свое дело — болью отдавалась в висках, а губы уже опухли от поцелуев, но Тэхён никак не хотел прекращать, даже когда воздуха стало катастрофически не хватать. Тэ пытался дышать через нос, одновременно с этим обвивая сильную шею руками и скрещивая щиколотки на талии нависшего над ним парня. Тэхён никогда не думал, что дойдет до того, чтобы трахаться с незнакомым парнем в клубе, где все его уже давно считали завсегдатаем. Он не думал, просто купился на черные омуты глаз, крепкую фигуру и жаркие поцелуи в шею, которые и довели все до того, что сейчас Тэхён разводил худые ноги в стороны, давая незнакомцу удобно пристроиться, и покорно позволял стаскивать с себя мешающуюся черную футболку с каким-то странным принтом, купленную и подаренную лучшим другом Чимином. Пряжка чужого ремня под цепкими пальцами Тэхёна как-то слишком громко звякнула, но на это никто не обратил особого внимания — мысль о том, что это вроде как неправильно, потерялась в новой волне легких влажных поцелуев на шее и пропала окончательно, когда Тэхён почувствовал легкие прикосновения к своему уже вставшему члену. Тэхён никогда не считал себя излишне правильным, добрым и невинным мальчиком. Его амплуа, скорее, растворялось мягкими линиями в темных ночных цветах, в классике клубных басов и изгибах яркой светомузыки. Он сам находил себя не в библиотеке за чтением книг по психологии от дядюшки Фрейда, а в обжигающих горло разноцветных коктейлях и дурманящем коричнево-золотом виски. Ким терялся в густом лесе ощущений снова и снова, сжимал пальцами простынь до побелевших костяшек и, запрокинув назад голову, забитую разного рода мыслями, подставлял шею под новые поцелуи, когда почувствовал заполненность. Тэхён, словно в пьяном бреду — он выпил немного и даже не успел дойти до точки — стонал и то хватался за крепкие плечи, то откидывался обратно на подушки, пока незнакомый парень ускорял темп. Тэхён не считал совершенно нормальным не иметь постоянного партнера, вечно довольствуясь урывками наслаждения и пьяными стонами, реже — таким же бредом, что нес очередной папенькин сынок-щеголь, вколачивая Тэхёна в жесткий матрац и до последующих синих пятен сжимая запястья. Сейчас же внутри Тэхёна одно сплошное наслаждение и странное спокойствие, будто он в данный момент не трахался от души, а на проповеди у святого отца сидел. Горизонт стен и потолка размывался с той же скоростью, с какой Тэхён закатывал глаза в блаженном жесте, проходился ногтями по ровной мягкой коже на спине своего сегодняшнего любовника и ловил краем уха — на деле, будто за толщей воды — переливы стонов притягательного баритона. Тэхён каялся, он грешник и не сыскать ему прощения за острие точеных мышц перед поплывшим взглядом обычно пронзительных черных глаз. Тэхёна буквально разрывало странное двоякое чувство: с одной стороны он хотел поскорее закончить сие бесстыдное непотребство, а с другой — он не желал вообще заканчивать такую тягучую сладостную муку. Одна его сторона надеялась уйти безвозвратно и забыть всю ту патоку наслаждения, что из чана лилась на Тэхёна, однако противоположная той необычно праведной стороне толкала парня к тому, чтобы вечно помнить, пальцами проводя по мелким следам на теле. Тэхён чувствовал себя мелкой школьницей, насмотревшейся дешевого порно и вообразившей себя чуть ли ни звездой нелегальной киноиндустрии. Его стоны отдавались в ушах чем-то наигранным, а на губах теплела вязкая вина, подпитываемая чувством ущемленного достоинства. Тэхён был уверен, что вся эта нежность лишь на одну ночь, к тому же еще и не для него. Скорее, для того, кого можно вечно греть в объятиях в холодную сырую погоду, засыпать подарками и купать в море радости, счастья и прочих розовых соплей. Тэхён это дело органически не переваривает. Перед глазами у Тэхёна расцветали яркие пятна, симметричные тем, что остались на его шее и плечах, когда парень, толкнувшись в очередной раз, излился и упал рядом с Кимом на подушки, поленившись даже снять презерватив. Тэхёну казалось, что звуки их сбившихся дыханий заполнили всю маленькую комнатку, в которой они находились. — Извини, — на выдохе произнес незнакомец, а Тэ воспринял это самое извинение неправильно, руководствуясь только своей нелогичной логикой. Парень в то время же смотрел своими бездонными омутами прямо в глаза Тэхёну, причем так преданно, что Киму стало не по себе. Особое отвращение ко лжи и предательству, что сформировалось еще в несчастном, по мнению заурядных дядюшек-психологов, детстве, нередко портило Тэхёну жизнь и, словно клещ, пило кровушку. Он проигнорировал парня, аккуратно встал и начал собирать свои вещи, силясь не обращать внимания на саднящую боль между ягодицами. Сейчас ему было не до таких мелочей. Важнее — поскорее сбежать, чтобы дальше не возникло никаких непредвиденных проблем. Но они находили Тэхёна везде, где бы тот не пытался спрятаться. Денно и нощно. — Уходишь? — только спросил парень, как за Кимом уже захлопнулась дверь. Незнакомец только вздохнул и развалился на кровати, мечтая забыть это наваждение, как страшный кошмар. То же самое пытался провернуть Тэхён, оперевшись на стену недалеко от входа в клуб. Это место определенно ему разонравилось.

***

— Ну, Тэхён, что тебе стоит? — Чимин умоляюще смотрел на Кима и пытался сделать как можно более страдальческое выражение лица. — Чимин, нет, — Тэхён ответил, не раздумывая ни секунды. — Однозначное и бесповоротное «нет». Они с Паком знакомы вот уже порядка пяти лет, поэтому Ким знал, если Чимин предложил провернуть с ним кое-какое «безобидное дельце» (естественно, все просьбы Пака, что впоследствии несли за собой вселенские проблемы, начинались именно так), то лучше сразу ответить однозначным отказом. Ведь авантюры Чимина чаще всего носили вполне серьезный характер и никогда не заканчивались так, как на начальном этапе уговоров пророчил сам парень. И в этот раз Тэхён точно для себя решил — хватит. Именно такой ответ он, впрочем, и озвучил несколькими секундами ранее. Однако Пак никак не хотел мириться с тем положением дел, что его проблемы в этот раз ему придётся решать самому. — Ну, Тэхён, — Чимин поймал своими руками руки сидящего напротив Тэхёна и решил использовать свой последний козырь в борьбе с тэхёновым отказом. — Просто ситуация требует только тебя, хён. Никто, кроме тебя, не в силах мне помочь. Ты единственный, на кого я могу положиться. У Тэхёна дернулся правый глаз. Чимин по своей природе никогда не разговаривал со старшими друзьями вежливо, предпочитая всем формальностям свободный стиль, мол, это сближает людей. И сейчас осознание главенства в этой ситуации больно приложило Тэхёну по затылку. — Что там у тебя стряслось? — вяло протянул Ким и устало выдохнул — он снова попался на эту уловку. — Учти, если дело действительно запахнет жаренным, то я не буду спасать твою шкуру, подставляя себя под удар. Я не конченый альтруист. — Хён, ничего такого в этот раз, клянусь, нет, — Чимин ликовал в глубине души не столько из-за того, что ему снова удалось подбить старшего на почти безвозмездную помощь, сколько с того, что его планы всегда срабатывали. В нем явно погибал гениальный стратег и великий манипулятор. Внутренняя радость мазнула яркой улыбкой по пухлым губам. — Просто тебе нужно будет прийти ко мне в школу. — Да, хорошо, прийти в…стоп, куда? — Тэхён подпрыгнул на месте, резко возвращая свое внимание к разговору, который после улыбки Пака перестал его интересовать. — Почему я должен идти к тебе в школу? Что ты уже успел натворить, мелкий выродок одноглазого орка? — Да ничего такого, - Чимин вяло отмахнулся, словно пытался прогнать надоедливую муху. Гордый и мнительный Тэхён воспринял этот жест на свой счет. — Мой новый учитель по английскому никак не хочет от меня отвязаться. Он безапелляционно рисует в журнале напротив моего имени отстойное «неудовлетворительно» каждый раз, когда я прихожу на его урок неподготовленным. — Но это его работа, как бы обескураживающе для тебя это не звучало, — Тэхён пытался вставить свое слово в красноречивый монолог младшего, однако снова был перебит. — Его работа заключается в справедливом оценивании детей и их обучении, а не рисовании в журнале, как только я пытаюсь открыть рот, — Чимин нахмурился, вспоминая последнее занятие нелюбимого предмета. В тот раз он опоздал на жалкие пять минут, а его учитель весь последующий урок делал все, чтобы без зазрения совести по истечении сорока пяти долгих минут поставить напротив его имени заслуженные два балла. — И таких вот «неудовлетворительно» накопилось изрядное количество, из-за чего он вызвал в школу моих родителей. — И в чем проблема? Просто попроси мать не говорить ничего отцу или вообще ничего им не говори. Просто забей на это. В твоем возрасте я так и делал. — Я уже сказал, что вместо родителей будет мой старший брат, — Пак сморщился, будто ожидал удара, даже руки вперед выставил, однако ничего так и не последовало. — Прости, Тэхён-а. Просто он смотрел на меня таким страшным взглядом, что я не смог сказать ему, что из моих предков никто не придет. И забить я не смог, он напоминает и торопит меня каждый день, раз за разом подгоняя, говоря, что, мол, сам возьмет телефон в классном журнале и позвонит. Родителям и так с мелким забот хватает, я просто не смогу нагрузить их еще больше. — В прошлой жизни я явно убивал старушек и пил кровь целомудренных девственниц, — Тэхён устало потер виски. — Или террористом был. Возможно даже хуже, потому что с чего бы Вселенная меня так сильно наказала. Мне кажется, я вечно буду твоей нянькой. Если такое случится — пристрели меня из отцовского пистолета, пожалуйста, — на изречение друга Пак только закатил глаза и протяжно вздохнул. — Чимин-а, пора бы уже всунуть вилку в розетку и подключить мозг к сети, иначе ты навсегда так и останешься моей небесной карой. — Ну, Тэхён, ты драматизируешь, — Чимин уже давно перестал злится или удивляться из-за показушных страданий друга. — Тебе всего лишь нужно прийти, посидеть и послушать о том, какой я плохой, а после свалить домой и забить на все это большой толстый. — Я бы так и сделал, малыш, — Тэхён саркастически ухмыляется, продолжая беззлобные подшучивания. — Или ты думал, что я после жаркой речи твоего маразматичного препода устрою тебе профилактическую беседу, дорогой мой младший братик? Инцест из риал? — Иди ты, блин, — Чимин для виду насупился, пытаясь подавить улыбку. На тупые тэхёновы шуточки он тоже научился не злиться. Ким еще раз тяжело вздохнул, а после со скрипом отодвинул стул и снял с рядом стоящей вешалки свою темно-синего цвета парку. Уже на выходе Тэхён кивнул Паку, дергая вверх собачку замка и обматываясь полосатым черно-белым шарфом. Чимин проводил друга взглядом, а после вернулся к своему остывшему какао и чизкейку с мыслями о том, какой он все-таки умница.

***

Школа оказалась больше, чем Тэхён представлял. Именно поэтому он уже битых тридцать минут шатался из одной рекреации в другую, как мяч, который вроде и пинают, но лишь слегка, с какой-то странной тоской и неохотой, заставляя медленно и тягуче преодолевать расстояние до следующего игрока, проделывающего все то же самое, только с еще большей неохотой, и все никак не мог отыскать нужный кабинет. Чимин говорил, что его новый учитель английского — зверь в человечьем обличии, пьющий кровь девственно чистых (не всегда девственно, конечно, старшая школа как-никак, всё стоит и всё течет) учеников, словно это и вовсе не кровь, а какой-то томатный сок, и явно упивающийся своими садистскими наклонностями. Также Пак обмолвился, что он сидит в своей аудитории с номером «333», а это почти адское число, похожей на драконье логово, и поджидает заблудившихся путников. И вообще, Чимин предупредил Тэхёна, чтобы тот ни в коем случае не смотрел «гадкому монстру» в глаза. Киму от такого подробного красочного описания человека стало немного не по себе в силу собственной впечатлительности и разыгравшегося воображения. К слову, добротно богатого воображения. Особенно оно пустилось в пляс в тот момент, когда на горизонте замаячил номер нужной аудитории. Тэхён подошел к двери тихим, неспешным шагом, даже как-то боязливо поморщился, положил руку на ручку и дернул в сторону. Дверь со скрежетом проехала вправо, а Тэ неосознанно зажмурился. И простоял в таком положении около тридцати секунд. Из транса его вывело тихое вежливое покашливание. Настолько неловко Тэхёну еще и в жизни не было. За все свои добрые двадцать два он еще ни разу настолько яро не желал провалиться под землю, вглубь земной коры, пройти мантию и дойти до горящего ядра, чтобы раствориться в спасительном огне. Тэхён бы прямо сейчас вышел прямиком в окно, лишь бы не чувствовать на себе цепкий взгляд знакомых черных омутов, что досконально изучали его. Нет, даже не так. Они буквально прожигали его, словно они не два незнакомых взрослых человека, а следователь и его жена, что призналась в убийстве любовницы, которую он боготворил и наполнял трепетной любовью каждый раз, как уезжал в запланированную командировку. Хотя, в таком спектакле Тэхёну бы за его слегка блудливый вид досталась роль несчастной совратительницы мужей. Он был бы только рад такому раскладу. Парень, сидящий за учительским столом, буквально прирос к стулу, слился с комнатным зябким воздухом. Они смотрели друг на друга в упор, не мигая, будто это та игра, от которой зависела их будущая судьба. Однако заметив неловкость, которой Тэхён буквально пропитался с ног до головы, парень первым разрушил тишину, вежливо предлагая присесть. Тэхён ему безмерно благодарен был за первый шаг. — Я, правда, не знал, что у Чимина есть старший брат,— он устало вздохнул и снова бросил взгляд на ёрзавшего на стуле Тэхёна. — Я сомневался и постоянно спрашивал себя, есть ли смысл мне вообще сидеть тут и ждать того, кого, возможно, и не существует вовсе. Все же Пак Чимин знатный врун. «Лучше бы ты послушал голос разума и свалил, вот честно» — Тэ нервничал, его мысли просто кричали ему о том, что это безобидное чиминово дельце медленно, но верно перерастает в тот тип его авантюр, когда нужно на предельной скорости бежать от проблем. Иначе жизнь превратится в полный непроглядный пиздец. А она в него точно превратится. — Вы уверены, что так хорошо его знаете? — Тэхён думал секунду назад послать учителя на один веселый половой кренделек, однако его воспитание, что маразматичка-мать вбила в его голову тогда, когда он был еще маленьким желторотиком, не позволило ему осуществить задуманное. Учитель колкое замечание проглотил и даже, ко всему несчастью Тэхёна, не подавился, даже несмотря на то, что этот тэхёнов деликатес был приправлен добротным слоем напускного недовольства. Нет, Тэ этот человек не противен, он ему даже симпатизирует в некоторых аспектах, в каких, конечно, не позволяет поразмыслить бурная фантазия, которая явно спелась с острой, слаженной памятью, и узкие джинсы, что Тэхён сегодня как некстати умудрился нацепить. Под паркой не видно, конечно, но это так льстило внутреннему раздутому эго. А с ним Тэхён привык считаться, как с Чимином. Хотя нет. Чимин в этой схватке явно проигрывал по очкам. —И правда, я не так хорошо знаю Чимина, зато имею представление об его брате, — последнее слово прямо-таки сквозило усмешкой и сарказмом. — Чон Чонгук. Тэхён замер и вылупился на протянутую для рукопожатия ладонь. Нет, он определенно ее не пожмет. Тэхёна снова посетило это странное чувство неопределённости, что он не так давно испытывал в клубе, извиваясь под этим самым Чонгуком. С одной стороны он хотел укусить или вообще откусить руку, что маячила у него перед носом в данный момент, а с другой стороны ему до неприличного бранного слова хотелось почувствовать ее тепло и мягкость светлой кожи. В таких вот разных, непохожих друг на друга ни на йоту чувствах Тэхён и застыл. Возможно, Чонгук посчитал его странным еще на входе в кабинет, возможно, он подумал так прямо сейчас, а возможно, он решил для себя все еще в душной клубной комнате. — Ким Тэхён, — Тэхён почти до крови закусил губу и пожал пресловутую ладонь. Чонгук лишь победоносно ухмыльнулся. Ну еще бы он не чувствовал превосходства над маленьким, бледным и невинным Тэхёном. Тот факт, что у Тэ пьяные огоньки в глазах, тонкая фигурка девочки легкого поведения и сочные губы известной дорогой шлюхи, естественно, опускался. — Ночью ты был смелее, — Чонгук провел юрким языком по своим губам. Тэхён на это действо просто застыл. Какого, спрашивается, черта этот учитель-садист, по мнению тех же учеников, хотя в данный момент Тэхён бы к ним точно присоединился, сейчас творил? Тэхён зол, Тэхён готов мстить, Тэхён смущен до безумия. Румянец предательски окрасил щеки в яркий пунцовый. Можно было, конечно, нагло соврать, что в кабинете жарко, однако та температура, что стояла в помещении явно не дала бы такого эффекта, поэтому Тэ просто опустил голову, прикрывая отросшей темной челкой половину лица. Чонгук был в полнейшем восторге от реакции его пропажи, которую он, кстати, искал последние несколько дней, что прошли с их ночной встречи. Но Тэхён был словно мимолетное видение в пьяном бреду: он пришел, когда тело изнывало от напряжения, а мозг от высокого градуса алкоголя, и растворился с первыми трезвыми мыслями и загоравшимся алым рассветом. Чонгук так и не смог объяснить сам себе, почему же он не мог забыть, выбросить из головы эту иллюзию. Снова и снова возвращаться к ней ночами было уже страшно — настолько реальным Тэхён был в его снах, поэтому он и срывался на ни в чем не повинных детях. Хотя, не такие уж они и невинные. Однако недосыпание и излишняя раздражительность из-за досады потери только подливали масло в огонь чонгукова праведного гнева. — Почему тогда ушел? — Чон понизил голос, делая его слишком тихим, граничащим с шепотом, что Тэхён едва услышал, что тот у него спросил. В первые мгновения Тэ был даже сбит с толку, однако в следующий момент он понял, что Чонгук имел в виду. — А почему ты хотел, чтобы я остался? — Не отвечай вопросом на вопрос, Тэхён, — Тэ невольно вздрогнул от звука собственного имени, произнесенного из чужих уст. Это казалось таким правильным и складным, что Тэхёну стало даже как-то жутко от осознания того факта, что он предпочел бы слышать этот голос намного чаще, чем одну только ночь. На самом деле, как и Чонгук не смог забыть, так и Тэхён все это время был не в силах двигаться дальше, постоянно одолеваемый своими личными демонами. У них каждый раз были одни и те же глаза, похожие на два черных омута, что затягивали Тэхёна все глубже и глубже раз за разом, вгоняя то ли в депрессию, то ли в высшую форму тоски по чему-то определенно нужному. — Я не мог спать, не мог нормально на улицу выйти, да мне твои долбаные глаза уже мерещатся всюду, — Тэхён подорвался с места, повышая голос и опрокидывая стул, на котором сидел. — Плевать, что у половины населения земного шара такие черные глаза, но, твою же мать, почему именно твои не дают мне покоя? Я, что, ел бабушек в прошлой жизни и мучил детей? За что на меня свалилось это наказание, принявшее облик Пак Чимина, а после к нему добавился и твой долбаный силуэт, с этим, сука, индивидуальным запахом и аурой? Почему я нормально не могу жить, после того, как потрахался с каким-то первым встречным в клубе? Почему я выбросить из головы тебя не могу вкупе с ощущениями и покалыванием на кончиках пальцев? И херли ты ржешь? Чонгук давил улыбку в то время, как Тэхён тяжело дышал и взглядом буквально кричал, что прямо сейчас Чона ждет смерть не из легких. А после, Тэхён поклялся сам себе, он обязательно станцует макарену на костях этой нерадивой маразматичной пиявки, что пустила корни глубоко в его мыслях. Чонгук встал и, потянув Тэхёна к себе за тонкое девчачье запястье, прижал к груди. Тэ до сих пор тяжело дышал, он был явно не в силах успокоиться. Горячее дыхание обжигало Чонгука даже через рубашку, гоняло по телу табуны мурашек, щипало подушечки пальцев, даже несмотря на то, что они находились в достаточно теплом помещении. Чонгук уткнулся носом в висок, втянул сладкий запах шампуня и зимней стужи и потерялся в своих ощущениях, только сильнее прижимая Тэхёна к себе за плечи одной рукой. Тэхёну было тепло. Настолько, что он и сам забылся, потерялся в лабиринте, сотканном из поверхностных ощущений и глубоких чувств. Он пропитался буквально каждой клеточкой своего тела чонгуковым запахом хвои. Сознание увело его за руку куда-то далеко от реальности, однако шумный звонок разрушил эту хрупкую иллюзию идиллии, которую Тэ просто не мог терпеть и избегал всеми правдами и неправдами. Чонгук вздрогнул от неожиданности, а Тэхён моментально пришел в себя, оттолкнул парня и, краснея за собственную слабость и слабохарактерность, стремглав выбежал прочь из кабинета, не потрудившись даже закрыть за собою дверь. А Чонгук так и остался стоять один в классе. В помещение заглядывали любопытные ученики, однако Чон не обращал на них вообще никакого внимания. Уже после Чонгук нашел на полу около стула, на котором сидел Тэхён, пропуск на кампус университета. К слову, там же была и фотография его пропажи и номер его мобильного. Последнее писалось для того, чтобы в случае потери добрые люди могли позвонить и сообщить о находке. А Чонгук, определенно, добрейший из людей.

***

— Знаешь что странно, Тэхёна? Тэхён и Чимин сидели в своем излюбленном кафе, тянули ароматный капучино и лакомились вкусными круассанами со сгущенкой. Такие вот посиделки были уже давно отправлены в раздел необходимых привычек. Зима не опускала Сеул, снова и снова засыпая жителей мелкими белыми хлопьями, утолщала тонкую прослойку снега и иной раз делала из дорог сплошное месиво из грязи, песка и подтаявшего снега. Температура на улице постоянно колебалась, то опускаясь в большой минус, то стремясь к такому плюсу, что лед на земле плавно переходил из своего твердого в состояние более жидкое. — Наш мистер Чон-я-съем-ваш-мозг-на-завтрак-и-запью-его-вашей-кровью-Чонгук, после выхода с заслуженных выходных изменился, — Чимин задумчиво потер подбородок. — Я бы даже осмелился сказать, что он подобрел. Сегодня не принес ему обещанную домашку, которую он поручил мне сделать на выходных. Так что ты думаешь, он сделал? Просто покачал головой и сказал, мол, в следующий раз приноси. Я охуел и не выхуел обратно, Тэ. Он наследство что ли получил. Хотя нет, скорее в лотерею джекпот выиграл. Поэтому, наверное, он такой довольный ходит, как кот, что сметаны без хозяйского разрешения нализался и не попался. Хотя знаешь, мне грех жаловаться. Вот пусть он лучше всегда таким будет. Ну, или пока я школу не окончу. Не сглазить бы. А то вернется он к прежнему своему кровожадному образу, тогда я точно выйду в окно. — Может и в лотерею, — Тэхён спрятал довольную улыбку за кружкой, как-то спешно допил свой кофе и поднялся с насиженного места. Он снял с вешалки свою теплую парку и накинул черно-белый полосатый шарф на шею. Перед тем как выйти из заведения, он развернулся к Чимину и сказал: — Больше он тебя точно доставать не будет, — Тэхён улыбнулся и гордо поднял подбородок. — У тебя ведь такой классный братец. И вышел.

The End