Первая брачная ночь или в постели с Финником Одейром

POV Финник - Эй, Энни... - зову тихо я. - Энни... Девушка поворачивается ко мне. Подол ее пышного платья шелестит, как листья на ветру.  - Слушай, если ты боишься, не готова или не хочешь, просто скажи мне об этом... Я готов ждать столько, сколько понадобится. - Финник... Я... я не знаю... Я очень этого боюсь... Но... я не знаю, всё так сложно, - в уголках ее глаз собираются слезы. - Энни, ты чего? - я притягиваю ее ближе к себе и заключаю в объятия, - все хорошо, слышишь? Не плачь. - Все хорошо, я  в порядке... Просто я волнуюсь, – ее голос немного дрожит. - Я не стану ни к чему тебя принуждать, я буду ждать. - Нет... Все в порядке, правда.  - Уверена? – я не хочу на неё давить. - Да, – ответила она, хотя её голос слегка дрогнул. - Точно? – спрашиваю я, слегка прищурившись. - Абсолютно. – смело говорит она и поднимает глаза на меня. - Если хочешь умыться или переодеться... - я взглядом указываю на дверь ванной позади нее. - Нет, не стоит. - Хорошо. Она отворачивается от меня, подходит к зеркалу и начинает расплетать свою прическу. Я встаю позади нее. - Ты у меня такая красивая, - говорю я, целуя ее в шею. Руками глажу талию, пробиваюсь к шнуровке на платье. Ослабляю корсет, который стягивает и без того худое тело возлюбленной. Такое желанное для меня тело. Оставляю влажную дорожку, целую лопатки. Платье с грохотом падает к ее ногам. Энни стоит перед зеркалом в одном нижнем белье. - Ты прекрасна, - шепчу я. Подхватываю ее на руки и несу к кровати. В 13 все кровати жутко узкие, развернуться совсем негде. Не то, что в Капитолии, там не кровати, а сексодромы какие-то. Ее слегка потряхивает. Ничего, я это исправлю.  Устраиваюсь рядом, целую шею, ключицу. Спускаюсь ниже. Я готов целовать каждый сантиметр любимого тела, каждую частичку моей Энни. Пробираюсь под спину, расстёгиваю лиф. Припадаю губами к груди. Она у нее маленькая, аккуратная, хорошо помещается в ладони, естественная, не то, что у капитолиек, там почти у каждой женщины вместо груди силиконовые импланты. Не грудь, а шары для боулинга какие-то.  Беру в рот ее сосок, ласкаю его язычком, посасываю. Мну рукой другую грудь, не сильно, чуть-чуть. Энни ерзает подо мной. Она напряжена, но мои действия ей приятны. Ее соски постепенно набухают, становится твердыми. Переключаюсь на другую грудь, ласкаю ее ртом. Потом сжимаю руками обе груди, чуть приподнимаю их, она издает легкий стон.  Прокладываю влажную дорожку ниже, зубами стягиваю ее трусики. Она всё равно боится, как бы не пыталась этого скрыть. Я поднимаюсь, скидываю свою одежду и возвращаюсь к ней. Прикрываю нас одеялом, так ей будет спокойней. Глажу ее бока, целую прекрасное тело, начало ее киски, развожу худые ноги. Она такая худенькая, как тростиночка. Целую бедра, совсем рядом, но не там. Глажу ноги подушечками пальцев, как бриллиант. Провожу язычком по щели, дразняще проникаю внутрь, затем снова возвращаюсь к ее губам.  Целую ее. Рукой глажу ее киску. Вожу пальчиком вверх-вниз. Чуть надавливаю, проникаю внутрь. Она стонет, извивается, но смыкает ноги. – Энни, не бойся. Все хорошо, - шепчу я, - Раздвинь ножки... - она не реагирует, - Раздвинь ножки, слышишь меня? Все будет хорошо... - она смущается, мнется, боится, но всё же чуть раздвигает их.  Отлично, первый шаг сделан, а дальше я справлюсь сам. Раздвигаю ее ноги шире. Несмотря на страх, она уже вся влажная, но, боюсь, этого будет мало. Целую шею, за ушко, а рукой продолжаю ласкать ее между ног. Нежно касаюсь губ, даже как-то по-детски, если честно.  Так, ладно, кажется пора. Она расслабилась, более или менее, уже вся мокрая, да и я терпеть уже не в силах. Устраиваюсь у нее между ног, теперь она не сможет, испугавшись, спрятаться, сомкнув их. Нависаю над ней, переплетая наши пальцы, начинаю медленно проникать. Сначала вхожу на полголовки. Чувствую, как она обхватывает меня. Потом еще чуть дальше, она сжимает мою руку, и я останавливаюсь. Она боится, и я даю ей время привыкнуть. Но все еще впереди. Целую ее, на этот раз более настойчиво.  Её ресницы подрагивают. Проникаю чуть глубже и упираюсь в нее, девушка взвизгивает.  - Не сжимайся, слышишь? Так будет только хуже... Расслабься... Она нервничает. Я ее понимаю, но мне от этого не легче. Ладно, хватит тянуть кота за хвост. Я сжимаю ее руки сильнее, целую и делаю резкий толчок. Ее прикрытые глаза, резко раскрываются, зрачки расширены, она с силой сжимает мою руку и прикусывает мою губу, так что я ощущаю металлический вкус крови. Не двигаюсь, замираю в этом положении. Стоит мне шевельнуться, и ей снова будет больно, или отпрянуть от ее губ и она закричит. Солёные струйки бегут по ее щекам. Поплачь, родная, так легче. Она отпускает мою губу. Так, кажется, кричать не будет, не хватало, чтоб нас услышали!  Я разрываю поцелуй и смотрю в глаза Энни. Они красные от слез, собираю губами слезинки, целую все ее лицо и шепчу: - Прости, родная, прости... Это скоро пройдет... Прости, принцесса, больно больше не будет... - я пытаюсь ее успокоить, но, кажется, у меня не получается, потому что она лишь зажмуривает глаза и сжимает мою руку сильней.  Я не двигаюсь, даю ей время привыкнуть. Буду лежать так столько, сколько понадобиться. Она должна успокоиться. Лбом упираюсь ей в плечо, тяжело дышу в шею. Мне трудно сдерживать себя. Она такая узкая, горячая... Начинаю покачивать бедрами вверх - вниз, дальше не продвигаюсь. Просто стараюсь немного ее растянуть. Головкой проникаю чуть дальше. Девушка взвизгивает. Ей больно. Ладно, так, Фин, сосредоточься, не нервничай и успокойся. Все будет хорошо. Я успокаиваю сам себя, потому что мне страшно не меньше, чем ей. Мне тяжело контролировать это. Тягучая боль в паху не дает покоя. Снова покачиваюсь.  Энни перестает жмуриться, но глаз не открывает. Кажется, она начинает привыкать ко мне внутри нее. Даю себе волю: начинаю двигать чуть больше, чем прежде. Она жмурится, но терпит. Ладно, попробуем еще раз.  Делаю толчок вперед, Энни резко выгибается подо мной, распахивает глаза и падает на кровать. Так, кажется, я перестарался. Она тяжело дышит, сжимает мою руку сильней, но глаза не закрывает и не кусает губу. Ладно, еще один толчок. Снова выгибается, но на этот раз замирает в таком положении и ртом хватает воздух. Я надавливаю ей на живот, опуская на кровать.  Девушка распласталась подо мной, тяжело дыша. Переходим к плану “Б”: я прижимаюсь к ней ближе, обхватываю ее и переворачиваюсь на спину. Теперь Энни сверху. Беру ее за бедра и усаживаю на меня. Она упирается руками мне в грудь, чтобы не упасть. Ее рыжие волосы спадают с плеч, чуть прикрывают груди. Она смотрит на меня и, кажется, не понимает, что происходит. Держу ее за бедра и насаживаю на свой член. - Ааааа... - она издает крик вперемешку со стоном. Ей тяжело, но что делать, принцесса.  Так, попытка номер два: снова насаживаю ее на себя. На этот раз она молчит, лишь царапает меня своими коготками и сжимает в кулачки волосы на моей груди.  Когда я занимался сексом с капитолийками в этой позе, они выгибались, откидывались назад и сами принимались скакать на мне, а Энни лишь наваливается сильнее на руки. Ее спина прямая, как струна. Ее лопатки сильно выпирают, она у меня такая худенькая. Я знал, что с ней все будет иначе... и очень, очень сложно.  Терпеть уже нет сил, и я сам начинаю двигаться. Толкаюсь бедрами вперед и при этом насаживаю ее на себя. Я не вижу ее реакции на мои действия, потому что сам выгибаюсь под ней дугой и запрокидываю голову. Двигаюсь сам и двигаю ее бедрами, задавая ритм. Она не сопротивляется. Чувствую лишь тепло и влагу ее лона, а еще узость, не осквернённого никем прежде, храма, когда на пике блаженства изливаюсь в нее. Обессилевшая Энни падает мне на грудь, даже не позволяя освободиться от ее оков. Ну что ж, пусть будет так. Гул в ушах, сердце бьется с бешеной скоростью, ударяясь сквозь грудную клетку об ее, такое же бешеное, сердце. Я глажу ее по голове, что покоится у меня на плече. Ее длинные рыжие волосы паутиной рассыпались и оплели нас.  Со временем, когда сердце обретает нормальный ритм, а дыхание успокаивается, я переворачиваю нас, продолжая находиться в ней. Закидываю ее ногу мне за поясницу и прикрываю нас одеялом. Она придвигается ко мне вплотную, а вместе с этим непроизвольно насаживается глубже на меня. Энни обхватывает меня своими ручками и прячет голову у меня на груди. Я глажу ее по головке, как маленького рыжего котенка, подушка под ней быстро намокает от слез. Я понял ее без слов, ведь я был первым парнем у нее. Шепчу слова любви ей на ушко, иногда покусывая и посасывая мочку. Она успокаивается и проваливается в сон, так и не отпустив меня из плена.