О выборе

— Как Джаспер? Карлайл говорит, а я уже не слушаю. Кровь Беллы невидимыми паутинами расползается по воздуху, и мне стыдно. Стыдно перед ними. А еще это как находиться голодным в ресторане, не имея в бумажнике денег. Запахи забиваются в любые трещины, пропитывают насквозь, призывают перейти от созерцания к действиям – только ноги вросли в пол и сознание упрямо твердит: «Убирайся, убирайся, убирайся же от сюда!» — Иди к нему. Он будет разговаривать только с тобой. И я медлю, но ухожу. Отдираю взгляд от Беллы, заставляю себя отвернуться и ухожу к Джасперу. Мне стыдно. Он вжимается спиной в стену, а я пошатываюсь, переступая порог. Элис умная девочка, знает, что сейчас ей лучше не вмешиваться, поэтому я делаю вид, что не замечаю ее, а она вскидывает голову, сжимает кулачки и громко хлопает дверью. Приложи она чуть больше силы, и дверь слетела бы с петель. Только это не в ее интересах. И Элис желает мне удачи. — Джаспер? – Я цепляюсь за обрывки его мыслей, опускаюсь рядом. – Эй, Джаспер? Убийца. Убийца. Убийца. Не могу, не хочу. Не могу. Эдвард, не могу… Сдерживаться. Ему просто хочется крови – неважно чьей, так работают наши инстинкты – бери, рви, выпивай то, что провоцирует. И Джаспер до сих пор поражается выдержке Карлайла, да и любого из нас. Трудно играть жизнь обычного человека, ученика школы, врача, официантки или же продавщицы в супермаркете, потому что, как показывает практика, порезаться можно даже оберточной бумагой, и наша жизнь – сплошные напряжение, контроль и жажда, стоит только почувствовать кровь. — Спокойно. Перехватываю его холодные руки. И я доволен, потому что мои прикосновения всегда действуют на Джаспера успокаивающе. В его мысли приходит штиль. Он ни о чем не думает, а я пытаюсь найти изображение на выключенном мониторе или прочитать текст с чистого листа. Совсем как с Беллой. Только это Джаспер. И он должен быть открыт для меня постоянно. Целует он меня резко, порывисто, притягивая к себе. И мы оба не думаем, просто так надо, просто это есть. Джаспер постоянно говорит, потому что ему надо высказаться – ругается, что-то шепчет, извиняется, не пытается объясниться, просто говорит обо всем том, о чем бы он мог думать, и этот быстрый секс, тихий, под его голос, намного хуже жажды. Хочется кричать, а он зажимает мне рот ладонями, сам двигается, ищет губы, зажмурившись, разрешает касаться его шрамов, и поскуливает, стоит мне только двинуться ему навстречу. Когда в комнату заглядывает Элис, Джаспер спокойно улыбается ей. Мы сидим на диване, листаем какой-то журнал и выбираем кеды на предстоящий сезон. Открыто окно, и ветер оседает на стенах, ударяясь о них. — Они сейчас закончат, — говорит она, переступая порог. – Ты же отвезешь Беллу домой? — Конечно. Я поднимаюсь на ноги, Джаспер ухватывается пальцами за мой рукав, стоит уже за моей спиной, и совсем невесомо, быстро касается губами шеи над воротником рубашки, прежде чем отступает к Элис. — Мне, наверное, стыдно, — он жмет плечами. – Прогуляться хочешь? Завожу машину. Белла рядом, и мы паршиво отметили ее восемнадцатилетние. Мне стыдно. Знаете, почему? Я не могу выбрать между ними. Заниматься любовью с Джаспером, это не играть в любовь с Беллой.