Нэцкэ

- Ты же в курсе, что на нас уже ставки делают? – Антон непринуждённо, как ему казалось, взмахнул полным бокалом шампанского, чуть не вылив его на голову Завулона. – Говорят, деньги немаленькие. Было глупо первым подходить и начинать разговор. Ведь до этого времени он нарочно прятался в самом тёмном уголке этого старинного особняка, арендованного в честь очередного дурацкого праздника Инквизицией, чтобы наконец расслабиться. А теперь сам нарывался на неприятности. Уже несколько месяцев нервная система Городецкого подвергалась значительным перегрузкам. Сначала развод и уход Светланы, редкие встречи с Наденькой, запой и полное погружение в работу. Потом настала очередь самого страшного - неестественной одержимости главы Дневного Дозора - Завулона. Всё бы ничего, но одержимостью была именно его персона, а это очень напрягало. Начиналось с простых недоразумений - совместных операций, где каждая произнесённая вслух фраза была с двойным смыслом, неожиданных встреч, вероятность которых невозможно было вычислить. Затем всё стало только хуже. Завулон открытым текстом предложил ему встречаться, да ещё в своей нарочито напыщенной манере. «Сколько можно страдать по этой дурочке? Обрати внимание на более привлекательные варианты. Например - меня», - сказал он на всеобщем разборе полётов после очередной заварушки с вампирами, и у Антона потемнело в глазах. Вот так при всех Завулон признался, что желает заполучить его в свою постель. Кто бы мог подумать, что древнего мага заинтересует светлый дозорный с разбитым сердцем и расшатанными нервами? Оказалось, очень даже заинтересует. С этого дня в жизни Антона начался полный кавардак. Подарки, двусмысленные предложения, будто не нарочные прикосновения и постоянное присутствие Завулона в его жизни, в конце концов, вывели из себя даже Гесера. - Я, конечно, не настаиваю, - выговаривал он Антону в своём кабинете. – Но тебе следует разобраться с ним и как можно скорее. Работать невозможно! «Интересно, как я это сделаю?» - крутилось в голове у последнего. - «Пойти, что ли прямым текстом предложить себя в качестве любовника и будь, что будет? Завулон сразу перебесится? Отстанет? А если нет?» Антона терзали сомнения, но шефу он пообещал, что всё исправит. Естественно, ничего не вышло. До этого момента Городецкий вёл вполне обыденный образ жизни и не интересовался мужчинами, но то, каким образом его начал обхаживать Завулон, пытаясь затащить в постель, даже Семёна не оставило равнодушным. «Никогда такого не видел!» - восхищался всегда спокойный друг, рассматривая очередной подарок Тёмного. – «Шикарная вещь! Он тебя просто балует». Одежду, украшения, цветы Антон, не глядя, выбрасывал в мусорную корзину. Древние артефакты, свитки и запечатанные конверты – отправлял через портал прямиком к Гесеру, а вот эту небольшую нэцкэ в виде потягивающей спинку кошки, почему-то оставил себе. Шеф сказал, что в ней нет никакого волшебства, хотя она будто магнит притягивала взгляд любого находящегося в комнате. Изящный изгиб, крохотные лапки и хитрый прищур чёрных глаз – никого не оставляли равнодушным. Антон совершенно бездумно поставил кошку на стол, каждый раз напоминая себе, что хотел её выбросить, но руки не доходили. Неожиданно именно нэцкэ привела его на этот вычурный бал Дневного и Ночного Дозоров. В очередной раз отказавшись от приглашения Инквизиции, сославшись на уйму незаконченных дел, Антон сидел у себя в кабинете, со скучающим видом тыкая по клавишам компьютера. Линии вероятности показывали абсолютный штиль, как на работе, так и на предстоящей вечеринке. Ничего плохого, всё рутинно, серо и гадко. Рука сама потянулась к стоящей на столе крошечной фигурке нэцкэ. Кошачьи глазки внезапно исказили свет от вспыхнувшего на экране компьютера всплывающего окна, и Антон замер. Этот глубокий чёрный омут напомнил ему другой взгляд, такой же вязкий и манящий, дурманящий голову, обостряющий тайные желания. Действительно. Чего он так долго сопротивляется? Можно попробовать разок, а там, глядишь, Завулон и отстанет. Для чего ему никчёмный дозорный, раз вокруг столько красивых ведьмочек? Наверняка просто с кем-то поспорил, что затащит Городецкого в постель. Внезапно захотелось попробовать, почувствовать хоть что-нибудь, кроме этой прогорклой серости, которая, будто кислота, разъедала сердце. Чёртово одиночество. Антон решился. Вот сейчас он, немного выпив для храбрости, каким-то невероятным образом оказался прямо перед главой Дневного Дозора, который спокойно курил в углу комнаты, ни на кого не обращая внимания. От алкоголя Антона потянуло на приключения, захотелось, наконец, разобраться с творившимся в его жизни безобразием. Сколько же можно? - Ставки делают? - тут же подобрался Завулон на его слова. – А тебе нужны деньги? Скажи сколько и я… - Тебя только это смущает? - Почему только это. Ещё раздражает твоё упрямство и очевидная недальновидность. - В чём же выражается моя «недальновидность»? – Антон приземлился на рядом стоящий стул, удивительным образом не расплескав шампанское, которым подкармливал свою решимость последние полчаса. – Не вижу смысла. - Давай договоримся, – Завулон медленно прикурил очередную сигарету, взвешивая каждое слово. Будто сапёр по минному полю, он двигался в нужном направлении: главное, не спугнуть. Особенно сейчас, когда добыча сама пришла к нему в руки. - Мы оба получаем удовольствие, а потом я, возможно, оставлю тебя в покое. - Возможно? - Как пойдёт, - Завулон втянул сигаретный дым, выпуская немного через нос. – Обещаю, в накладе не останешься. Антон с трудом сфокусировал взгляд на его лице. Заострённые черты и чёрный омут прожигающих похотью глаз, от которых раньше хотелось бежать на край света, теперь почему-то казались ему притягательно мягкими. Алкоголь притупил инстинкт самосохранения, раскрывая тайные желания, разбивая в клочья защиту. Всего разок подчиниться, чтобы почувствовать полноту жизни, находясь на грани, на самом краю. Так как он привык, как любит, ловя кайф от пузырящегося по венам ощущения опасности. - Договорились. Только быстро и без прелюдий. - Как скажешь, - последовал негромкий щелчок, потухшая сигарета мягко легла в серебряную пепельницу, и сильная ладонь придержала за плечо. – Но я тебя отрезвлю. Хочу, чтобы запомнил. Антон лишь кивнул. Он тоже хотел запомнить эту боль, чтобы потом с удовольствием смаковать горькое ощущение отчаяния и жалости к себе. - Пойдём. В голове всё ещё шумело от количества выпитого, поэтому Антон не знал, в какую именно комнату притащил его Завулон, но вычурная обстановка, мягкий матрац кровати и приглушённый свет витиеватых канделябров, говорили о том, что они находятся на втором этаже арендованного особняка. Интересно, каким образом Завулон достал ключи? Хотя какая разница. Под самым носом Инквизиции, Дневного и Ночного Дозоров, Антон Городецкий решился заняться сексом с самым неподходящим для себя партнёром. Безумец. - Сюда никто не войдёт. Не бойся, - ответил на незаданный вопрос Завулон, широким жестом отбрасывая пиджак на стул. Раздевался он медленно, смакуя каждое движение, заставляя Антона с открытым ртом следить за этим действом. В комнате затрещали магические щиты, замыкая порочный круг. Отрезвление прошло практически безболезненно. Теперь не вырваться, не повернуть, назад дороги нет, и Антон внезапно расслабился. Он же готовился, знал, на что идёт, так что теперь? - Дай сюда руки. Повернись! - приказал Завулон, резкими движениями срывая с него одежду. Вот так просто? Антона начало трясти. Нет-нет. Он не хочет. Не готов, но тело уже послушно выпутывалось из ненужных тряпок, повинуясь невидимой силе. Теперь, когда они оба были обнажены, пришло понимание: его просто напросто заманили в ловушку. - Попробуем кое-что, чтобы ты расслабился, - зашептал на ухо Завулон, нависая сверху. – Я не сделаю ничего плохого. Для своего возраста он слишком быстро двигался, и Антон просто не успел заметить, как оказался привязанным широкими лентами к витиеватому изголовью кровати. В горле пересохло от внезапного вторжения в личное пространство. Беспомощный, распятый на этом проклятом ложе – Антон сейчас как никогда был похож на жертву насилия. Ещё немного, и они вместе пересекут черту. Антон знал, что Завулон никогда не позволит себе причинить ему боль сейчас, когда он лишен возможности двигаться нормально, но едва ли не впервые осознал, насколько тот сильнее. Мудрый Тёмный маг в очередной раз обвёл вокруг пальца, выставив напоказ его слабости. Никому и никогда Антон не рассказывал об этом своём желании, а теперь Завулон, с лёгкостью пробив щиты, вытянул его порочные тайны наружу. С осознанием пришло неприятное ощущение беспомощности и почти сразу злость. В самом деле, он же не глупое дитя, и может сам принимать решения. Антон неловко дёрнул руки, понимая, что попытки освободиться – тщетны. Завулон некоторое время внимательно изучал его лицо, исследуя сменяющие друг друга эмоции, чтобы потом даже не поцеловать - сильно укусить за плечи, шею, грудь, заставляя морщиться, чтобы потом сразу же зализать потревоженные места. Странная ласка почему-то начала заводить, возбуждение горячим потоком заструилось по венам. Антон изо всех сил пытаясь вернуть контроль хотел отстраниться, но Завулон не позволил, вжимая его бёдра в свои. - Больше всего, - его дыхание опалило губы Антона, и тому захотелось отчего-то закрыть глаза, чтобы никогда не встречать знакомый потемневший от похоти и желания взгляд. - Больше всего я ненавижу мысль, что ты хочешь меня обмануть. Хватка на бедре Антона усилилась, словно Завулон физической болью показывал своё неудовольствие, не найдя другого нормального способа. Обмануть? Да за кого этот Тёмный его принимает? Антон отчаянно затряс головой. - Ты же сам желаешь этого. Признай. Антон внезапно ощутил рациональное возбуждение, когда чужие ладони потянули вниз – ноги сами заскользили по простыням, запястья неприятно закололо. Теперь он был полностью открыт, как девственница на жертвенном алтаре, за которой вот-вот придут жрецы. Глупое, но точное сравнение вызвало усмешку, которую тут же стёрла болезненная гримаса. Боль разливалась по телу медленным ядом, пульсируя где-то в висках наравне с возбуждением, и в данный момент Антон практически ненавидел Завулона. За то, что тот с лёгкостью рушил все его устоявшиеся принципы, доказывая их никчёмность. За то, что без слов давал понять, что запрятанные в самый дальний уголок мысли больше не тайна. Тёмный читал его как открытую книгу, выставляя тщательно скрываемые похоть и жажду на всеобщее обозрение. Завулон, не давая опомниться, грубо сжал ладонью правую ягодицу рукой, шаря левой где-то за спиной, и Антон закрыл глаза, когда почувствовал проникновение скользких пальцев. Несколько бесконечно долгих мгновений тягучего ощущения боли вынудили застонать сквозь зубы. Не дождётся. Антон будет упрямо молчать, не давая повода для дальнейших издевательств. Он же сам просил быстро, без прелюдий, но теперь отчего-то захотелось ласки и поцелуев. Захотелось почувствовать чужие губы, а не укусы, ласковые поглаживания, а не прохладные прикосновения. Антон запрокинул голову, стараясь расслабиться. - Только скажи, - ядовитый шёпот, горячий язык, скользящий вдоль яремной впадины, только усугубили неприятное чувство. – И всё будет иначе. Антон отрицательно покачал головой. Никогда. Он не отпустит себя. Не сдастся. - Ты сам напросился. Завулон почти принял свой сумрачный облик, хотя в окружённом заклятиями Инквизиции здании это было невозможно, и медленно толкнулся внутрь, придерживая за бёдра, не давая ни малейшей возможности привыкнуть. Это невероятное ощущение заполненности заставило Антона кричать от смеси неудобства и наслаждения, собственный пульсирующий член оказался зажат между их животами. Никогда прежде он не чувствовал столько всего: страх, неудобство и стыд. Это легко сменялось другими, новыми эмоциями, будто Завулон нарочно нажимал на правильные кнопки на его теле, чтобы виртуозно направлять ситуацию в свою пользу. Некстати вспомнилась нэцкэ, оставшаяся на работе, когда очередной сильный толчок заставил Антона шире раздвинуть ноги, а его партнёра красиво выгнуть спину. Ненужное в данный момент сравнение. Он зажмурился. Завулон легко двигался в нём - двигал им, если быть точным - придерживая собственный ритм и не обращая внимания на то, как нетерпеливо Антон скользил по простыням, дёргал привязанными руками, стараясь найти удобное положение. Сейчас Тёмный маг вцепился длинными пальцами в чужие колени с такой силой, что назавтра на бёдрах Антона наверняка проявятся синяки. Жёстко, почти на грани. Секунда и Завулон прижался лбом к его лбу, пытаясь заглянуть в глаза. Антон прямо встретил взгляд, понимая, что проходит очередную проверку, и тут же почувствовал, как по обнаженной груди потекли струйки пота, как горячее дыхание Завулона сбилось. - Ты невозможный, - просипел тот, толкаясь с удвоенной силой, вызывая в теле Антона ответное движение. Испепеляющий внутренности жар стянул низ живота металлической пружиной удовольствия, а руки, внезапно оказавшиеся свободными, вцепились в чужие плечи. Было приятно ощущать, как перекатывались мышцы на спине Завулона, наслаждаясь ощущением широких ладоней на себе, беззастенчиво прижиматься, требуя большего. Всё было просто: сейчас Антон брал ровно столько же, сколько и отдавал, и это было возможно лишь от желания одного Тёмного мага, который и диктовал правила. Никакого приторного жеманства между противоборствующими силами, никаких лишних слов, всего лишь секс. До Антона будто через толстый слой ваты слышались собственные стоны и просьбы о продолжении. Он уже был не в силах сдерживать ощущения внутри себя, когда Завулон грубо потянул его вперёд, кусая в доверчиво подставленную шею в каком-то странном ритуале, словно помечая в очередной раз свою собственность. Движения стали резче, быстрее, и Антон, с криком кончая, уже не мог думать ни о чём другом, кроме человека, окружившего его со всех сторон, человека, чьим запахом он пропитался, и что находится сейчас в нём. Глубоко внутри уже успело засесть это странное ощущение правильности происходящего. Завулон в очередной раз выиграл, а Антон проиграл. Привычный расклад сил. Завулон почти нежно провёл пальцем - грубая кожа, солёный привкус - по потрескавшимся от крика губам, и на бледном лице отразилось беспокойство, словно лишь теперь он осознал, что сам причинил Антону боль. Глупый спор привёл к совершенно неожиданным результатам. Всегда практичный Завулон запутался, немного испугавшись собственных неправильных желаний, да и разговор не клеился, потому, наклонившись вперед, он поцеловал Антона - жадно, почти болезненно, чтобы этот упрямый светлый дозорный запомнил, где его место. В постели Завулона, в его доме, в его жизни. Антон поморщился сквозь поцелуй, отстраняясь, глядя, как Завулон бережно растирает его руки, осторожно разминая каждую уставшую мышцу. Кто бы мог подумать, что Тёмный маг может быть настолько нежным. Ведь только несколько минут назад его неистовая энергия терзала чужое тело, а теперь отчего-то старалась вылечить душу. Жалость? Антону она не нужна. - Что…Что ты делаешь? - выдавил он, наблюдая, как тяжёлый взгляд устало скользит по ссадинам на его теле, по тёмным следам от сильных пальцев. - Глупый Светлый, - Завулон, изучив его покрытую синяками кожу, добрался до губ. Ещё один тягучий поцелуй на грани нежности и… И ещё чего-то, чего Антон решил просто не замечать. – Думаешь, всё закончилось? - Ты сказал - оставишь меня в покое. - Я сказал - возможно. - Опять обман, - Антон устало прикрыл глаза. - Ничего не меняется. - Наоборот, - мягкий поцелуй в краешек губ. – Я бы сказал, изменилось всё. В голове у Антона закружились странные образы, будто кто-то невидимый прокручивал самые интересные моменты их близости снова и снова, пока Завулон мягко массировал его уставшие мышцы. - Расслабься, Антон. - Легко сказать. Теперь ты всем расскажешь, что всё-таки умудрился затащить меня в постель, и кто-то сорвёт банк по ставкам. - А тебя это волнует? Странный вопрос заставил открыть глаза. Антон удивлённо уставился в уже посветлевшие глаза Завулона и увидел в них яркие озорные искорки смеха. - Тебя действительно волнует, что думают другие? Всё время забываю, что ты живёшь свою первую человеческую жизнь. - Но Заву… - Зови меня Артур, - тот откинулся на свою подушку, чтобы тут же сжать рукой руку Антона. – И запомни: есть только ты и я, а остальное лишь глупая мишура, не достойная внимания. - Артур, - Антон с удовольствием попробовал новое для себя имя. - Тебе легко говорить, - он с трудом перевернулся на живот, с ужасом представляя, как будет одеваться и спускаться вниз к гостям. У Гесера наверняка приступ случится от его потрёпанного вида. – Все уже давно привыкли к твоим выходкам, а мне... - Хочешь, брошу портал прямо домой? - Завулон приподнялся на локте. – С Инквизицией я договорюсь. Антон недоверчиво покосился на него, представляя лицо Хены: вот будет шоу. - Нет. Давай останемся здесь. Ведь есть ещё время? - Конечно, есть, - Артур легко дотронулся кончиками пальцев до его спины, представляя, как рассердится светлый, когда узнает, что всё было подстроено с самого начала. Ведь именно Гесеру первому надоела эта его одержимость Антоном, и он предложил вариант с кошкой. Древняя статуэтка пробуждала желания, вытаскивая наружу самые сокровенные помыслы, не оставляя Антону и шанса на сопротивление. А дальше все просто, как по нотам: удачно подвернувшийся праздник, расслабленный Городецкий, который, как все знали, наверняка поведётся на очередную провокацию, и вот – бери его готовым и тёпленьким. Оставалось лишь одно: закрепить результат. Как-никак, Артур многим пожертвовал, чтобы выторговать эти несколько часов у Гесера с Инквизицией. Нужно было приложить ещё капельку усилий, чтобы поставить точку. Ведь Антон вновь поразил его своими открытыми, искренними эмоциями и бескорыстной отдачей энергии, будто Артур не являлся заклятым врагом противоборствующей силы, а был единственным и горячо любимым человеком. Такое чудо он встречал впервые, и теперь оставалось лишь предпринять несколько вынужденных шагов, чтобы присвоить Антона себе, а дальше будь, что будет. Приподнявшись, Артур потянулся к вольготно распластавшемуся на животе Городецкому, чтобы оставить на доверчиво подставленной шее очередной поцелуй. - Давай проведём это время с пользой.