Приглашение на чай

Шелест вокруг тебя заглушает мысли. Здесь живо всё: и беспощадно палящее солнце, и свежий, с морской солью, ветер, и сам вечный океан. Ты идешь по самому краю утеса, ступая босыми ногами на раскалённые камни и жаркий песок. Тебе приходиться слегка отклониться от курса, чтобы обойти огромный валун, но потом снова возвращаешься к краю, и всё вдруг умирает. Ты смотришь вниз, где океан разбивает волны об острые скалы, думаешь о том, каково самому о них разбиться. Пропасть под ногами притягивает, затягивает душу в бесконечный омут. Ты поддаёшься и делаешь ещё один шаг к краю. Ветер развивает полы расстёгнутой белой рубашки, и ты жалеешь, что не одел свою любимую, до одури яркую и знойную. Ты побоялся, что солнце спалит тебя раньше, чем ты доберёшься до края, а чертовы мухи облепят жаркое тело раньше морской соли. Ты думаешь о том, что падать будет лучше спиной назад. Многие люди умирали ещё в полете, от страха неминуемого столкновения с землей у них разрывалось сердце. Но тебе хотелось увидеть волны, смыкающиеся перед твоими глазами, и почувствовать боль в затылке после удара о скалы. А после надеялся умереть. Выключиться раньше, чем легкие начнут сгорать от нехватки кислорода, прежде чем голову начнет разрывать прилившая кровь, прежде чем мозг попытается подать сигналы телу, спасая его. Он хочет жить, а ты нет. Поднимаешь глаза на прекрасную панораму города. Как долго ты мечтал о прибытии сюда, как сильно желал окунуться в этот мир бесконечного тепла когда-то горячо любимого тобой Сиднея. И ты пришёл сюда, и ты был счастлив. Но одинок. Ты всегда боялся одиночества, но жил с ним год, пока оно тебя не сломало, не пригнало к этому краю, не внушило, что среди волн и скал ты будешь кому-то нужен, не подтолкнуто ещё на шаг к пропасти. Краем глаза ты заметил движение и обернулся, встречая взгляд темных глаз. - Извини, я не хотел помешать тебе наслаждаться видом, - сказал появившийся из ниоткуда паренек. Он был младше, по крайней мере, тебе так показалось. Он стоял чуть позади тебя и смотрел прямо перед собой. Скользнув по нему взглядом, ты отвернулся. Присутствие рядом с тобой ещё одного человека ломало все планы, но ты продолжал стоять на том же месте, не сводя глаз с последнего предмета в своей жизни, не считая небо. Под взором чужих глаз душа начинает ломаться, изнутри рассекая кожу, оставляя солёные дорожки на твоем лице, вырываясь из груди судорожными задушенными выдохами. Ты слышишь его ровный голос, словно сквозь вату, но отчаянно цепляющийся за жизнь мозг складывает звуки в нужные слова: - На закате тут еще красивей, а ночью…. Я люблю ночь, сидеть на залитой лунным светом земле с кружкой горячего чая и дышать, слушать, жить морем. Я живу здесь недалеко,- пояснил незнакомец на твой расфокусированный взгляд, вскинув руку в сторону.- Но живу один, и пить мне чай не с кем. Ты не хочешь выпить чаю? Ты с непониманием оглядываешься на него. Выпить чаю? Парень подошёл ближе, и его тонкие длинные пальцы сомкнулись на твоем запястье, после чего потянули за собой. И ты поддался. Идя следом, не пытаясь освободить руку из несильного плена, ты думал лишь о том, какой чай любит новый ещё не знакомый. Как оказалось - чёрный с молоком. И ты понятия не имел, откуда он его здесь берет. Из окон небольшого летнего домика как на ладони просматривался утёс. Вид отсюда был ничуть не хуже, чем у самого края, и, выйдя на небольшую террасу, можно было во всей красе наблюдать восходы и закаты, ночи и дни, фотографирующихся в нелепых, но забавных позах девушек и одинокие неприкаянный души. Юноша вышел с чаем к тебе на террасу. Он снял свою рубашку, оставаясь лишь в белой майке, и кожа на его руках была такой же смуглой, как и на лице. Он смотрел на утёс, а ты на него. Вы разговорились о всякой ерунде, которая нескончаемым потоком приходила к вам в головы. Вы так и не узнали имён друг друга, но почему - то это нисколько вам не мешало. Вы просто болтали и пили чай, а осколки твоей души таяли, стекали по оголённым нервам, вновь сливаясь в единое целое. Ты увидел тот потрясающий закат, о котором тебе так красочно рассказывали, и понял, что тебе уже не уехать на автобусе домой, сумерки слишком сгустились. Он предложил тебе остаться на ночь, и ты без лишних сомнений согласился. Темнота наступала, и тебя всё больше прорывало на откровения. Ночь развязывает язык не хуже алкоголя, но тогда ты этого не знал, тебе не с кем было делить эти ночи. И ты признался. Признался, что за мгновение до его прихода хотел прыгнуть. Что он…. - Я знаю. У тебя взгляд был такой же, как и у остальных. Больной и одинокий.- Сказал и вновь отвернулся к утёсу. Снова выискивал взглядом того, кого нужно будет приглашать на чай. А ты смотрел на него. Смотрел на тонкие запястья, которые каждый день уводили кого-то от края, ведя за собой обратно в жизнь. Смотрел на его хрупкие плечи, на которые каждый из приведенных обрушивал свою боль. Смотрел на тонкие губы, которые, не смотря ни на что, говорили слова утешения, вновь и вновь приглашали незнакомцев на чай. Смотрел на его глаза, которые не сводили взгляда с утёса, которые дарили тепло, которые затягивали, спасая от самого себя. Ты смотрел на человека, который каждый день жил ради других, а ты не жил даже ради себя. Он оглянулся на тебя, смотря снизу верх, он был ниже тебя на голову. Но… это ты был ниже его. Ты видел свое отражение в его зрачках. Ты все больше хотел, что бы эти глаза тебя осуждали, ты этого заслуживал, но в них лишь тлели угольки вечного тепла. Лёжа один в комнате, смотря на потолок, ты думал о том, каково это - лечь спать и на самых задворках сознания, в последний миг, услышать всплеск воды из распахнутого окна. Но ты не смог уснуть. Через окно вылез на веранду, встречаясь с удивлёнными светящимися в свете луны глазами. Ты не хочешь думать. Быстро подходишь и, беря его лицо в свои тёплые ладони, наугад целуешь. А он смеётся, понимая, что твои губы в темноте нашли его нос. Его смех электрическим током прошибает тебя, запуская по венам давно забытое желание, пьянит вновь накатившимися мечтами, заставляет смеяться с ним из-за зародившегося тепла в груди. Ты говоришь, чтобы он пошёл, поспал, но он не может уйти и засыпает у тебя на плече, пока твои ожившие светлые глаза зорко следят за утёсом, ища того, кого нужно будет приглашать на чай.