Перед рассветом

Этой ночью дежурить вызвался Дэрил. Остальные члены группы, устроившись кое-как в сарае, который насквозь провонял конским дерьмом и сгнившей плотью того ходячего, которого они нашли в маленькой комнатушке, уже давно спали. Мэгги оказала всем услугу и сама его прикончила. Была уже глубокая ночь, но все же Дэрила ни капли не клонило в сон. Он знал, что все уснули, но тем не менее никто не позволял себе спать слишком крепко. И Дэрил это прекрасно понимал. Они не были в безопасности, никогда не были. Они шли слишком долго, дорога всех утомила и отняла много сил. Но даже это не давало ему уснуть, ведь он так и не научился справляться со своими мыслями. Они кричали в его голове уже довольно длительное время, одна перекрикивала другую, и все они, казалось, проверяли на прочность его разум. И когда терпеть уже не хватало сил, он вызывался дежурить. Конечно, нет нужды описывать то, с какой силой на него давили все плохие мысли, ведь он едва мог держать себя в руках. Дэрил буквально увяз в самокопании и винил себя абсолютно во всем, что произошло за последние дни. Включая и смерть Бет. Дэрил тряхнул головой, пытаясь выгнать из разума хотя бы мысли о ней. Он пытался убедить себя в том, что ему всё равно, как могло бы быть всё равно тогда, до апокалипсиса. Но теперь убеждать себя было все сложнее, а с некоторых пор он и вовсе перестал стараться сделать это. Дэрил думал о том, что, возможно, стал чересчур мягок. По крайней мере, ему так казалось. Он вдруг заметил движение со стороны сарая и сразу понял, что это не ходячий. Кэрол, по-видимому, тоже не была готова уснуть этой ночью. Ну, возможно, не только ему мысли мешают спать. Он глядел на приближающийся к нему силуэт и думал о том, что Кэрол стала ближе к нему больше, чем когда-либо. Ведь совсем недавно он тоже потерял свою «Софию». Теперь он чувствовал боль за двоих и жалел, что не держал Кэрол еще крепче в тот момент, когда она вырывалась из его рук, пытаясь дотянуться до своей девочки, которую они так долго искали, но не успели найти вовремя. Тогда, из амбара, вышло то, что они вместе так боялись увидеть. Кэрол приблизилась к дереву, у которого сидел Дэрил, и протянула ему дождевой воды, которую все же удалось собрать, но тот лишь мотнул головой. Она понимала, что, возможно, он никогда не сможет до конца открыться ей, но была рада тому, что он всё же делал свои робкие шаги к ней навстречу. Ему нужна была поддержка, которой он не мог видеть в лице Рика, или Карла, или кого-либо ещё. Конечно, он так не считал, но она-то всё прекрасно знала. И хоть по ночам, когда им удавалось наконец уединиться, они, порой, просто молчали, это молчание было исцеляющим, спасающим, словно плечо старого доброго друга. Взгляды являлись заменой объятий, прикосновения заменяли словесную поддержку, а в обычных разговорах об оружии, ходячих, тюрьме и прочем они находили заботу. Они двое старались вытянуть друг друга из разрывающих сознание мыслей. - Иди к остальным и поспи. Завтра с утра опять в дорогу, ты же понимаешь, - сказала она, когда села рядом и взяла свой нож в руки. Дэрил повернул голову к ней, пытаясь что-то отыскать в её лице, глазах. Она глядела прямо, но не видела перед собой ничего, как это обычно и бывало. В подобные моменты Кэрол была далеко от него, в своих мыслях. И возвращалась лишь тогда, когда понимала, что он вглядывается в её лицо уже несколько минут в ожидании её, так называемого, «возвращения». - Я бы уснул, но не могу, ты же знаешь. Кэрол грустно улыбнулась уголками губ и повернула к нему голову, пробежавшись взглядом по его лицу. - Знаю, - сказала она и устроилась получше. Теперь они сидели плечом к плечу и молча глядели вдаль. Дэрил прислушивался к ласкающей слух ночной тишине, к тихому дыханию Кэрол и не забывал поглядывать на сарай. Пальцами левой руки, которая опиралась на его согнутое колено, он касался древка стрелы и хотел, чтоб эта кроткая тишина длилась до самого рассвета. Она была такой невесомой, такой легкой, что малейший шум мог бы привести Дэрила в бешенство. Он прикрыл глаза, стараясь хоть на секунду забыться, как после крепкой выпивки, и запечатлеть эту ночь в своей голове. Но тем не менее такой нежеланный в эти дни рассвет заберет наступившее спокойствие, которое так бережно преподнесла для него Кэрол вместе со своим появлением, и прикажет идти дальше. Но куда они идут? И есть ли смысл двигаться дальше? Ну, смысл в этом, конечно, был. Вот только выбора у них, как такового, не было. Но, вспоминая о тюрьме, Вудбери и Терминусе, Дэрилу казалось, что найти или создать безопасное убежище едва ли возможно. Опасность сновала повсюду и исходила теперь и от людей тоже. И, возможно, только люди сейчас были опаснее ходячих мертвецов. Дэрил прикрыл глаза и вдохнул ночной воздух. Он опять глянул на Кэрол, которая невидящими глазами смотрела на свой нож. Ее пальцы скользили по лезвию туда-сюда, она размышляла. Он глядел на нее и понимал, что она была его безопасностью. Пусть другие ищут пристанище, пусть лелеют призрачную надежду на то, что найдут достаточно безопасное место для того, чтоб дожить в нем до глубокой старости, а он уже нашёл. Рядом с ней он чувствовал себя далеко от ходячих и апокалипсиса, но именно она напоминала ему о тех переменах, которые коснулись всего мира, каждого из них. Порой ему казалось, что она, если прислушается, услышит все его мысли, лишь заглянув в глаза – увидит душу, почувствует все его эмоции. Она была для него так близка и в то же время так далека, что ему хотелось бить кулаками землю. Он, сам того не осознавая до конца, положил голову на её плечо и теперь пытался услышать, помимо всего прочего, биение её сердца. Его лоб касался её тонкой шеи, а щека – ключиц. От его дыхания по её коже пошла мелкая, совсем незаметная дрожь, но в одно мгновение тут же исчезла. Кэрол, почувствовав его голову на своем плече, слегка вздрогнула и в ту же секунду замерла. Одно движение – и эта близость могла с громким треском разорваться, а это было последнее, чего ей сейчас хотелось. Она чувствовала его тепло, чувствовала его такое горячее, как ей казалось, дыхание на своей коже; по телу предательски побежала дрожь, которая едва коснулась её тела, и она в тот же миг постаралась её унять. Правая рука сильнее сжала холодный нож, и Кэрол, которая изо всех сил старалась не тревожить лишними движениями утомленного событиями прошедших дней Дэрила, положила свою голову поверх его головы. Сейчас для неё он был самым близким человеком абсолютно во всех отношениях, и она не хотела ничего испортить своими действиями, а ведь она так этого боялась. Она каждый день боялась, что нынешняя Кэрол может с легкостью оттолкнуть его, но этого не происходило. Женщина сознавала, что отталкивает лишь прежнюю себя, но только не Дэрила. И она была готова отдать всё лишь за то, чтоб его голова так и оставалась на её плече, чтоб эта близость сохранилась до самого рассвета. Казалось, что она всё держала под строгим контролем: каждое свое движение, каждое слово. Но нет, не с ним, не в эти минуты. Рядом с ним она плевала на все свои принципы и он об этом знал. Она была перед ним, словно приоткрытая книга, которая с каждой минутой манила всё больше и больше. Она таила в себе столько загадок, столько нетронутых никем глав, что одна лишь мысль об общем содержании могла вскружить голову. - О чём ты думаешь? – спросила она, опираясь головой уже не о дерево, а о его голову. Охотник хмыкнул. А о чем он думал? - О том, в каком возрасте Джудит научится стрелять из револьвера, лучше её брата и отца, - ляпнул Дэрил и, почувствовав, что Кэрол улыбается, незаметно для неё вдохнул запах её кожи. - Думаю, что она и с арбалетом во всем преуспеет, если захочет, - сказала она и вздохнула. – Но ты думал не об этом. Хоть он и не видел её глаз, он знал, что она глядит на него. Кэрол видела лишь часть его лица, но он знал, что она сейчас рассматривала его макушку, его волосы. Её рука оставила нож и перенеслась к его голове. Дэрил почувствовал холодные пальцы Кэрол, которые убирали волосы с его лица за ухо. Её кожа была холодной, пальцы - мягкими, а прикосновения были наполнены нежностью. Случайно коснувшись его губ, она на мгновение замерла и в следующую секунду убрала руку. Этот жест был пропитан такой лаской и нежностью, что у мужчины заныло в груди, и он закрыл глаза. Конечно, она думала, что он не сможет этого понять, но он понимал. Он научился понимать многое после знакомства с ней. Вот бы продлить это мгновение. Остановить мысли, остановить время, остановить апокалипсис. А потом говорить. Говорить с Кэрол обо всем, что взбредет в их больные и изнуренные мыслями головы. Но это были такие глупые желания, что он, если бы не ходячие поблизости (а он был уверен, что эти твари бродят где-то рядом), засмеялся бы в голос. - Положи голову на мои колени, - тихо сказала она. Дэрил повернулся к ней и его волосы вновь оказались на лице. Он вопросительно глядел на неё и наблюдал, как она слегка приподнялась и поправила джинсы. - Плечо болит? – спросил он, готовясь уже было делать ей очередной массаж как тогда, в тюрьме, но она мотнула головой. - Я просто надеюсь, что один из нас сегодня уснёт, - ответила она и улыбнулась. – Моя болтовня неплохо усыпляет. - Ошибаешься, - произнес он и все же повиновался. Кэрол еще раз улыбнулась и стала глядеть на Дэрила, который вытянулся на траве поперек её тела и аккуратно положил голову повыше её колен. Его пальцы всё так же трогали и мяли арбалетную стрелу, но взгляд теперь был устремлен в небо. Дэрил знал, что её забота была напрасной, но всё же позволил себе поддаться этой маленькой слабости и сделать то, что она просит. Диксон, Дэрил Диксон, что ты творишь? Что ты пытаешься разглядеть в этом далеком черном небе, в то время как так хочешь заглянуть в её полные ласки глаза, которые были так близко? Что ты захочешь в них увидеть? Как же это смешно. Взгляни же на неё. Попытайся рассмотреть хоть что-то помимо боли и печали, которые видел он один и которые заволокли прозрачной дымкой её прекрасные голубые глаза. Да, он часто видел в них мягкую теплоту, но от неё веяло едва заметным для окружающих холодом. Да, он видел там редкую светлую радость, но рядом с ней проскальзывала и навязчивая грусть. Он видел невесомую любовь, но рядом с ней всегда стоял страх. - А знаешь, - начала Кэрол, - я думала о том, что хочу, чтоб эта тишина наконец усыпила меня. Она взглянула на него и со вздохом продолжила. - Чтоб она длилась до самого рассвета, как это и бывало в прежние времена. Дэрил молча внимательно слушал её слова. Тембр её голоса был бальзамом для его сознания, и он старался не пролить ни капли, вобрать всё, что было в его силах. - Думаешь, это глупо? – спросила она, пытливо склонив голову набок. Дэрил подложил свою руку под голову на её ноги, поймал её взгляд, но опять устремил взор в небо. Она, казалось, даже боялась тратить силы на лишние мысли. И этот вопрос для него звучал как: «А стоит ли вообще думать о подобном?». Но подобное никак не могло быть лишним. Если бы все их размышления начинались и заканчивались потерями, голодом, страхом и смертью, то они оба стали бы уже отпетыми безумцами. Но не всё ли равно? Они и так безумны – какие здравомыслящие люди стали бы терпеть все эти насмешки судьбы и не всадили бы уже давным-давно пулю себе лоб? Какие здравомыслящие люди стали бы идти дальше, понимая, что возможно дальше ничего нет? И какие здравомыслящие люди стали бы сидеть на открытом пространстве и говорить о различных, как им думалось, глупостях, в то время как где-то совсем рядом ходячие уже ищут для себя пищу? Но если сейчас это самое «здравомыслие» не трусость, тогда что это? - Нет, не глупо, - сказал Дэрил и согнул ноги в коленях, поставив стопы на землю. – Просто сейчас о таких вещах нет времени думать, и поэтому они кажутся непривычными. Ведь более привычные для нас мысли – мысли о патронах, пустом магазине и дождевой воде, не так ли? Дэрил услышал удивленный смешок и поглядел на нее. Правая бровь Кэрол взлетела вверх, а на ее губах заиграла улыбка. - Хочешь сказать, что именно об этом ты и думал? – удивилась она и как бы разочарованно, с той же самой улыбкой, вздохнула. – Да брось! Дэрил только хмыкнул и на секунду отвел глаза. Эта улыбка сбивала его с толку, ведь она была такой искренней и появлялась на её лице только для него, он знал это. И как ей удавалось подшучивать над ним в подобные моменты? Но он любил эту характерную для неё манеру. Такие моменты давали шанс Дэрилу на миг отключиться от всепоглощающей реальности и вдоволь насладиться её игривой улыбкой, её глазами, в которых исчезали печаль и тоска. Кэрол будто бы выжидающе вглядывалась в его лицо и понимала, что хотела, чтоб он посмотрел на неё в ответ. Почему же он всегда так торопливо отводил свой взгляд? Это происходило всегда. Возможно, он даже не был рад тому, что она пришла и сейчас сидит с ним. Возможно и такое, что ему вовсе всё равно. Возможно ей прямо сейчас, в эту самую минуту, стоит встать и уйти, ссылаясь на пришедшее так внезапно желание уснуть. Она, естественно, не замечала его взглядов. Она всегда была так увлечена обсуждениями чего-либо с Риком, Мишонн или ещё с кем-нибудь, что просто не замечала. Не замечала того, как он, во время разговоров в группе, украдкой поглядывал на неё, ловил взглядом каждое движение, изучал мимику ее лица, вслушивался в её голос. Она не видела этого. А он не видел того, как во время стычек с ходячими, охоты, на которую она всегда просилась идти с ним, она следила за каждым его действием. Она уже наизусть знала о том, как обращаться с арбалетом, потому что слишком часто глядела на Дэрила в моменты, когда он пускал стрелу. Конечно, во время столкновения с несколькими ходячими она не могла позволить себе подобного, но в остальных случаях она разрешала себе немного понаблюдать за каждым его шагом. И каждый его шаг открывал для неё что-то новое о нём. Они знали друг о друге так мало, но пережили вместе так много, что научились думать почти в унисон. Научились разделять друг с другом свою боль не говоря ни слова. Но всё никак не могли понять того, кем друг для друга являются. - Кто мы, Кэрол? – внезапно прозвучал вопрос. Что именно он хотел узнать? Хотел ли он узнать её истинное отношение к нему или же задал этот вопрос под впечатлением недавней речи Рика? Дэрилу, несомненно, было интересно и то, и другое. Возможно, Рик был прав. Ведь всякий, кто ещё недавно был живым, стал мертвым. Они живы, однако одной ногой уже в могиле, какая ирония. - О чём ты? – спросила Кэрол и заинтересованно посмотрела на него. Он опять прикусывал нижнюю губу, что порой вызывало у нее улыбку. Его будто бы что-то мучало, но он сам себе в этом не признавался. Кэрол наблюдала за его глазами, которые застыли на одном месте и не могла понять, почему с таким трепетом думала о том, что её руки касаются его волос. Она прижала свои холодные ладони к себе, но продолжала ощущать его волосы на своей коже. И почему именно в этот момент на мысли о чём-то другом не хватало сил? - Если там, - он кивнул головой куда-то вдаль, - ходячие мертвецы, то кто мы? – задал он свой вопрос и взглянул на неотрывно смотрящую на него Кэрол. - Мы живые люди, Дэрил. Люди, которые борются за право быть живыми, - произнесла она и почему-то улыбнулась. Улыбнулась своей мягкой, печальной и едва заметной улыбкой. Её пальцы все же начали робко перебирать его волосы. Её глаза судорожно бегали по лицу Дэрила, которое выражало некую смесь боли, печали и непонимания. Кэрол чувствовала скорое появление своих ненавистных слёз и то, как к горлу неизбежно подступает ком. И она сама не знала, почему. Возможно потому, что она считала себя не тем человеком, который может его утешить. Возможно потому, что она не могла выносить его душевных мучений, страданий, которые буквально следовали за ним по пятам. Ей казалось, что она не способна была понять его до конца, считала, что никогда не поймет, ведь ему, возможно, этого и не хочется. А ему и не хотелось. Потому что он стремился уберечь её от тех переживаний, которые испытывал сам. И хоть она, словно тень, пыталась быть рядом, ей казалось, будто бы этого было слишком мало. Они были тенями друг друга и даже не подозревали об этом. - Но что такое смерть сегодня и сейчас? – продолжал он. - Это большая потеря. Дэрил насмешливо хмыкнул. Сколько таких потерь уже было? Много. И каким они были для всех? Большими. Это были огромные потери. Но, тем не менее, они продолжали идти вперед. Идут неведомо куда, как бестолковые овцы. Овцы, которым жизнь огромное количество раз указывала на то, что идти уже, возможно, нет никакого смысла. - Как по мне, это теперь то, что должно случиться, - сказал он с нотками злости в голосе. – А если не случается, то автоматически приписывается к чуду. Это уже становилось невыносимым: её взгляд, её руки, тепло её тела, изгиб её губ. Он медленно сходил с ума от того, что не мог понять самого себя, не мог понять того, что было очевидным. Дэрил не осознавал того, что она была тем самым человеком, потерять которого – означало умереть самому. Возможно, именно от этого и появились все эти вопросы. Возможно, это и спровоцировало эту беспочвенную злость, которая могла в любой момент вырваться наружу. - Нет, Дэрил, - пыталась переубедить его Кэрол. – Дело не… - Тогда что ты сделаешь, если я умру? – внезапно перебил он, одновременно вскочив и приняв то положение, в котором находился до того, как оказался на ногах у Кэрол. Он глядел в её голубые глаза и понимал, что постепенно и необратимо в них растворяется. Кэрол была так близко, но ему казалось, что стоит ему коснуться её руки - и она исчезнет. И опять на её месте встанет неизменная, убийственная пустота, которая образовалась сразу после того, как Рик её выгнал. - Что ты будешь делать если меня сожрут? – продолжал он, чувствуя, как его нутро борется с желаниями наконец обнять её хрупкое тело, поцеловать её тонкую шею, или же пристрелить самого себя. В его глазах Кэрол видела такое количество безысходности и злости на всех и на всё, что, казалось, ещё секунда, и она задохнется от волнения и горечи. Он был так близко, что она могла чувствовать тот жар, которым пылало его тело. Дэрил был на взводе. Незримое давление нарастало, и они оба знали, что на всё повлиял этот разговор. Она чувствовала, как с отчаянной силой бьется её же сердце и как руки против воли начали трястись. - Продолжу жить дальше, - она горько улыбнулась сквозь выступившие на глаза слезы, которые он еще не успел заметить. Её рука мягко коснулась его щеки, и он дрогнул. Взгляд Дэрила стал более твердым, но тем не менее продолжал сохранять свою нежность. Она будет сильной ради него. Даже если он подохнет, он знал, что в ней найдутся силы. Но Кэрол считала иначе. Ежедневно она ощущала себя сокрушенной и пыталась скрыть это даже от самой себя. По вечерам, во время их с Дэрилом разлуки, когда уснуть не получалось, она о многом думала, многое взвешивала. Она даже перестала видеть сны оттого, что её разум мог, наконец, остановить свою деятельность только в той чуткой дреме, которую мог позволить себе каждый живой человек на этой земле. Но если что-то и снилось, то это были безумные кошмары о том, как Дэрила раздирает на куски стаях ходячих, а она стоит, будто в оцепенении, и ничего не может сделать. Когда она просыпалась, то обнаруживала, что её лихорадит, что ей дурно. И всё прекращалось только тогда, когда она начинала думать о том, что он не может быть мертв. Просто не может. Дэрил вжался щекой в её руку и на секунду сомкнул глаза. Как бы он хотел, чтоб минута этой нежности длилась до самого рассвета. - Или же в скором времени, - внезапно продолжила она тихим голосом, - последую за тобой только потому, что от такой потери не смогу трезво мыслить. Дэрил слегка отстранился и подумал о том, что если это произойдет, то он никогда себе этого не простит. Её глаза выражали столько душевных переживаний, столько преданности, что у Дэрила не хватало сил долго в них смотреть. Но не сегодня. - Значит, я обязан остаться в живых, - прошептал он, переводя взгляд с её глаз на её губы. Запустив руку в его волосы, она, окончательно оставив всякие доводы рассудка, притянула его голову к себе, а он, подумав о том, что уже давно отчаянно желал этой минуты, накрыл ее губы поцелуем, который раскрыл перед ней всю его нежность, всю его ласку. Он так бережно касался её шеи, её плеч, будто бы она была хрупким хрусталем, который можно было повредить и разбить любым неверным движением. Его дыхание оставляло на её шее незримые ожоги, которые томно саднили, но причиняли только удовольствие. Его прикосновения были невозможно сладостными, и она старалась запомнить каждое из них. Его поцелуи были такими решительными, что она теряла себя. Они были безмолвными и отравленными нынешним миром душами, которые отчаянно искали покоя и наконец осознали, что этот покой возможен лишь тогда, когда они рядом. Они оба желали жить. Желали жить друг для друга. И в следующий миг Кэрол мягко прижала его голову к своей груди, и он почувствовал, как её тело стали сотрясать глухие, беспомощные рыдания. Дэрил поднял на неё глаза и увидел её слезы, которые она так не хотела ему показывать, увидел всё то, что она чувствовала и понял, что разделяет эти чувства, каждое из них. Теперь Кэрол знала, что и ему от её слез будет невероятно горько, от слез, которые она каждый день оставляла «на потом». В её глазах было всё, всё перемешалось. Но именно слёз там не должно было быть. Он целовал её губы, которые едва слышно и беспомощно произносили его имя, целовал её бледные щеки, по которым бежали потоки слёз, вызванных убийственной и щемящей душу грустью. Дэрил так хотел, чтоб они больше никогда не омрачали её лицо, так хотел, чтобы она не знала ни печали, ни страданий, ни горестей. Но он мог просто быть рядом. Он ласково уткнулся лицом в её шею и в следующую секунду притянул Кэрол к себе. Дэрил поцеловал её в макушку и просто бережно обнял, положив руку на тонкую талию. Она продолжала тихо плакать, доверяя свои слезы ему, зная, что он всё понимает. Они лежали на траве, на остывшей земле, но им не было холодно. Они согревали друг друга и знали, что так будет до тех пор, пока они оба живы. Ведь друг без друга – они мертвы. И да, рассвет, всё же, наступил.