Война

По узкой дороге, вздымая пыль, торопливо шагал путник. Его сандалии были стоптаны, а изящный, но крепкий стан облегала грязная, рваная туника; перекинутая через плечо сумка при каждом шаге ударялась о ножны короткого меча. О спину хлопал старенький деревянный щит. Не такими представляются великие герои. Что греха таить, растрёпанная черноволосая девчонка, разодетая в обноски, была предельно далека от образа бравой воительницы. У неё не было ни славы, ни титулов, ни богатства — только скудные пожитки да кровь. Кровь — и кипящая в ней драконья ярость. Ярость пока дремала. Её пробуждали звон клинков и свист стрел, предсмертные вопли и крики о помощи, пламя сражений и холод засад — всё то, чего точно не встретишь на пустынном тракте среди скал. Хоть на севере Дории и встречались порой злобные твари, здесь, в Гриммэджстоуне, кроме разбойников опасаться было некого. И молодая воительница, казалось, вопреки всякому здравому смыслу, очень об этом жалела. Дорога выбегала из ущелья и вилась вдоль русла горной речушки. В водном потоке сверкало закатное солнце, шло рябью припорошенное мелкими облачками небо, птицы… Ветки пустовали — ни одной голодной вороны, ни дятла, ни кукушки. Слишком тихим показался путнице этот вечер. Однако до Крепости оставалось совсем немного, и девушка решила не терзать себя пустыми тревогами. Только когда в нос ей ударил запах дыма, снова нахлынуло беспокойство. Ускорив шаг, она обогнула назойливую скалу и замерла. Крепость пылала. Огонь вырывался из бойниц, плясал на площадках, но не было видно никого, кто пытался бы затушить пожар. Мост был опущен. Перед ним на дороге распростёрлись несколько тел, закованных в доспехи: защитники не смогли сдержать врага, но почему же они снаружи, а не за стенами? Вдруг один из мертвецов шевельнулся, и девушка, встрепенувшись, бросилась к нему. — Нет…! Убирайтесь прочь, вы… проклятые монстры! — старый воин приподнялся, замахал рукой, одарив путницу полубезумным взглядом, но через пару мгновений гримаса ужаса на испещрённом шрамами лице сменилась удивлением. — Ты… Ты не монстр… Мужчина обессилено рухнул в дорожную пыль. Девушка присела рядом и попыталась зажать длинный порез на груди умирающего, но тот оттолкнул её руку. — Ты должна… иди в крепость… помоги… чем сможешь… — хрип перешёл в тихий клёкот, а через секунду глаза защитника закатились. Воительница вытерла руки о тунику и ещё раз осмотрелась. Оторопь прошла, уступая место решительности и… той самой ярости, что так нежданно нашла применение. Звон, хруст — и девичья фигурка, прикрывшись щитом и перехватив поудобнее меч, ступила на крепкий подъёмный мост.

***

Эта война начиналась везде по-разному: в рыбацкой деревеньке — шуршанием раскопанной почвы, в величественной гробнице — шелестом мантии, в мрачном монастыре — звоном цепей. Для кого-то эта война началась с выбеленного временем скелета, для кого-то — с прекрасной незнакомки… Но для Кэрры война началась с умершего на её руках вояки, чьего имени она никогда не узнает. А между тем, звали его Лероном Горрингтоном…